Российские власти могут начать очередной эксперимент по внедрению цифровой слежки. Для начала, ее объектом предполагается сделать безответных трудовых мигрантов, но ими, скорее всего, дело не ограничится.
29 мая в государственных СМИ прошла информация о том, что власти прорабатывают вопрос о внедрении мобильного приложения, которое трудовых мигрантов обяжут устанавливать, когда откроются границы после снятия коронавирусных ограничений. Детали пока неизвестны, однако просочившиеся в СМИ отрывочные сведения в сочетании с давней российской практикой расового профилирования и другими проявлениями расизма в отношении мигрантов на фоне последних тенденций в развитии тотальной цифровой слежки дают все основания для серьезного беспокойства.
Если идея с приложением для мигрантов действительно будет реализована, то это может быть чревато далеко идущими негативными последствиями.
В СМИ сообщается о планах МВД создать «цифровой профиль мигранта» с биометрической информацией, сведениями о здоровье, социально-правовом статусе и криминальном прошлом или его отсутствии. Пока нет ясности, какие сведения о здоровье и биометрические данные будут собираться (в России последнее может включать рост, вес, цвет волос, анализы ДНК, радужную оболочку глаза, фотографию и видео, образцы голоса). Кроме того, на основании цифрового профиля будет формироваться «рейтинг социального доверия мигранта». На данный момент можно только догадываться, что это такое, по каким параметрам он будет определяться и для чего использоваться, однако предполагается, что отказ мигранта от установки приложения будет автоматически понижать его рейтинг.
Из первоначальной информации в СМИ следует, что инициатива пока прорабатывается на уровне экспертов МВД, которые подготовили прогноз развития ситуации в миграционной сфере с учетом «форс-мажорных факторов из-за пандемии коронавируса». Относительно других возможных причин, которые власти могли бы озвучить для обоснования введения мобильного приложения, полной ясности нет.
Чем бы ни руководствовались власти в данном случае, трудно поверить, что мобильное приложение будет отвечать критериям, которые допускали бы такое откровенное вторжение в частную жизнь. В России информация о здоровье и биометрия относятся к персональным данным, которые охраняются Конституцией и соответствующим законодательством. Международные нормы о правах человека также охраняют право на неприкосновенность частной жизни. Ограничения этого права, как и ряда других, допустимы только в том случае, если они безусловно необходимы, соразмерны законной цели, ограничены по времени и обеспечивают уважение человеческого достоинства. Пока все выглядит так, что приложение заведомо провалит любой из этих тестов.
Пока неясно, будет ли приложение иметь доступ к геолокации и другим данным на устройстве пользователя, но слишком уж явно просматриваются аналогии с китайскими технологиями цифровой слежки и социальной инженерии, которые, возможно, послужили источником «вдохновения» для данного приложения. Речь идет о так называемой системе «социального капитала», или «социального рейтинга», которая определяет степень «благонадежности» гражданина посредством начисления баллов за «хорошее» поведение и штрафов – за «плохое». Существует длинный и постоянно растущий список проступков, за которые можно лишиться баллов, включая переход улицы в неположенном месте или еду в метро. Низкий рейтинг социального доверия лишает человека доступа к целому ряду социальных благ, таких, например, как возможность жить в престижном городе.
Это уже не первая инициатива российских властей по внедрению цифровых решений для слежения и контроля за гражданами с возможными санкциями. Скорее сформировлся общий тренд на вторжение в частную жизнь с помощью разнообразных технологий электронной слежки.
В марте власти объявили о том, что задействуют московскую сеть камер наружного наблюдения для обеспечения режима обязательной двухнедельной самоизоляции теми, кто возвращается из-за границы, контактировал с носителями коронавируса или имеет легкую симптоматику. Камеры имеют функцию распознавания лиц, а сама система считается одной из крупнейших в мире, уступая по масштабам только китайской.
Еще до нынешней эпидемии активисты пытались бороться со столичной системой видеонаблюдения как нарушающей права участников мирных собраний на неприкосновенность частной жизни. За этим последовало внедрение в Москве в апреле мобильного приложения «Социальный мониторинг» для контроля соблюдения карантина людьми с симптомами ОРВИ и Сovid-19. Это одиозное приложение вызвало многочисленные нарекания, поскольку оно не только вторгается в частную жизнь, но еще и сбоит, выписывая пользователям сотни, если не тысячи, ошибочных штрафов.
Трудно ожидать от нынешней инициативы по отслеживанию мигрантов чего-то иного.
Пока приложение находится на стадии общего замысла, невозможно понять ни каким будет его охват, ни степерь вмешательства в личную жизнь, ни какие будут последствия для «уклонистов» или «неблагонадежных».
При этом политическая оценка проекта уже прозвучала со стороны Франца Клинцевича из комитета по обороне и безопасности верхней палаты российского парламента. В СМИ приводились его слова о том, что это «абсолютно правильная идея, она решит все вопросы, связанные с мигрантами в России. Давно это надо было сделать, а мы из-за политкорректности и толерантности упускали решение многих проблем».
Трудовые мигранты в России, особенно из Таджикистана, Узбекистана и Кыргызстана, на протяжении многих лет сталкиваются с проявлениями ксенофобии, расовым профилированием, притеснениями и насилием со стороны полиции. С бытовым расизмом они сталкиваются на каждом шагу.
Коронавирус, похоже, только усугубил ксенофобию: в СМИ и соцсетях мигрантов выставляют как источник инфекции. При этом, именно мигранты сталее еще более заметны на улицах во время карантина, поскольку многие из них заняты в строительстве или доставке, и продолжали работать в период самоизоляции, в то время как остальные оставались дома, работая удаленно или оставшись без работы.
Мигрантов также демонизируют как источник криминала, когда раздаются заявления о том, что они, лишившись заработка, пойдут на преступления, чтобы обеспечить пропитание. Бесспорно, безработица очень сильно ударила по ним, большинство оказались в крайне уязвимом положении и без доступа к социальной поддержке, но не могут вернуться домой из-за закрытия границ. Однако в МВД в конце апреля официально признали, что всплеска преступлений со стороны мигрантов не зафиксировано, «наоборот, по отдельным преступлениям, количество их снижается, особенно по показателю «тяжкие преступления».
Те, кто, как Клинцевич, с энтузиазмом относится к новой идее, должны хорошенько задуматься над тем, что будет, если после апробирования «цифрового профиля» на трудовых мигрантах его потом распространят сначала на всех иностранцев, а в итоге и на российских граждан?
Ожидается, что вызванный пандемией экономический спад, самым серьезным образом затронет те страны, откуда трудовые мигранты приезжают в Россию. У многих из них, скорее всего, не будет иного выбора, кроме как отправиться на заработки в Россию, поскольку от этого прямо зависит выживание их семей, оставшихся дома. В случае внедрения данного приложения для мигрантов им волей-неволей придется согласиться на вмешательство в личную жизнь, и, возможно, унизительную слежку. При выборе вариантов реформирования миграционной политики российским властям лучше было бы озаботиться расовым профилированием и бытовой ксенофобией, вместо того чтобы продвигать еще более опасные технологии цифровой слежкой.
