- Российские власти и военнослужащие систематически подвергали украинских военнопленных пыткам и жестокому обращению.
- Собранные данные свидетельствуют о том, что физические и психологические пытки являются широко распространенной практикой, цель которой — сломить личность и человеческое достоинство заключенных.
- Российские власти должны немедленно прекратить пытки и жестокое обращение с украинскими задержанными; безотлагательно и безусловно освободить незаконно удерживаемых гражданских лиц и позволить им вернуться домой; а также предоставить наблюдателям доступ к местам содержания под стражей. Российские должностные лица, ответственные за пытки и другие нарушения, должны быть привлечены к ответственности.
(Киев, 11 декабря 2025) Российские власти и военные систематически пытают и подвергают жестокому обращению украинских военнопленных с момента их попадания в плен и на протяжении всего последующего содержания под стражей. С этим заявлением выступила сегодня Human Rights Watch. Такие действия представляют собой серьезные нарушения Женевских конвенций, действующих в условиях международных вооруженных конфликтов, и являются военными преступлениями.
Пытки любого рода в отношении задержанных — будь то военнопленные или гражданские лица— строго запрещены международным правом и могут представлять собой преступление против человечности.
Органы ООН, украинские правозащитные организации и Human Rights Watch проинтервьюировали в общей сложности сотни бывших военнопленных, и собранные ими доказательства свидетельствуют о том, что жестокое обращение с военнопленными — это не отдельные инциденты, а широко распространенная, системная практика применения крайне жестоких физических и психологических пыток с целью уничтожить личность и чувство собственного достоинства пленного. Россия содержит тысячи украинских военнопленных в бесчеловечных условиях, лишая их достаточного питания, медицинской помощи и возможности поддерживать элементарную гигиену.
«Cистематические чудовищные пытки, которым подвергают российские власти украинских военнопленных, — серьезнейшее нарушение ключевых норм защиты, предусмотренных международным гуманитарным правом, — говорит Холли Картнер, заместитель программного директора Human Rights Watch. — Украинцы в российском плену каждый день проходят через истязания, угрожающие их жизням, и все виновные в этих тяжких преступлениях должны понести ответственность».
С июля по октябрь 2025 года Human Rights Watch провела глубинные интервью с 12 бывшими военнопленными, попавшими в плен в Донецкой и Луганской областях Украины с марта по июль 2022 года. Большинство этих интервью была проведено в Украине лично, а несколько были взяты по телефону. Дополнительные интервью были проведены с родственниками военнопленных, правозащитниками и украинскими государственными служащими.
Бывшие военнопленные рассказали о жестоком обращении в целом ряде многочисленных мест лишения свободы, находящихся в России и на украинских территориях, оккупированных Россией. Они рассказали о жестоких избиениях, длительном удержании в стрессовых позах, лишению сна, имитационных казнях, применении электрошока, и травле собаками. По словам бывших военнопленных, они сталкивались с пытками на каждом этапе нахождения в плену — с момента задержания и на протяжении всего их пребывания в местах интернирования.
Все опрошенные, кроме одного, сообщили, что подвергались сексуализированному насилию, включая изнасилования и угрозы изнасилованием, принудительное раздевание догола, унижения и удары электрическим током в области гениталий. По словам одного украинского солдата, взятого в плен у Лисичанска в Луганской области, после взятия в плен российские военнослужащие стали издеваться над его татуировкой со словами «Сила и честь», после чего заставили его сесть на бутылку, нажимая на плечи.
Бывшие военнопленные рассказали также о бесчеловечных условиях содержания, характеризующихся недостаточным или несъедобным питанием, отсутствием базовых санитарно-гигиенических средств и практически полным отсутствием медицинской помощи, даже в опасных для жизни ситуациях. Четверо из опрошенных Human Rights Watch военнопленных сообщили, что медицинские работники сами принимали непосредственное участие в пытках.
50-летний сержант рассказал о пытках, которым подвергли его российские военнослужащие после попадания в плен в Луганской области в сентябре 2022 года. На следующий день после попадания в плен трое российских военных отвезли его в заброшенный дом рядом с линией фронта, привязали его к стулу и на протяжении двух или трех часов пропускали через его тело электрические разряды с помощью полевого телефона и других приспособлений. Одновременно его избивали резиновыми дубинками, палками, прикладами автоматов и кистенем (тяжелой палкой с металлическим набалдашником) по всему телу, в результате чего у него открылась ранее полученная рана на голове. Все это время россияне требовали от него рассказать о позициях украинских войск, а также назвать имена его командиров.
Третья Женевская конвенция регулирует обращение с попавшими в плен военнослужащими во время международного вооруженного конфликта — в частности, их статус военнопленных и значение этого статуса. Россия является стороной Женевских конвенций; кроме того, их стандарты также представляют собой часть международного обычного права. Тем не менее, российские военные на постоянной основе не обращаются с попавшими в плен украинскими военнослужащими как с военнопленными и не признают их защищенный законами войны статус. Российские чиновники часто пытаются оправдать это ложными утверждениями о том, что этот конфликт — «специальная военная операция», а не война. Один из бывших военнопленных рассказал Human Rights Watch, как после его попадания в плен российский военный повторял, обращаясь к группе стоящих на коленях пленных: «Вы не [военнопленные]… Вы просто пропали без вести в зоне боевых действий.” Он предложил одному из военнопленных: “Если хочешь, давай пройдем на задний двор, и я покажу тебе яму и что в ней осталось от тех, [кто плохо себя вели]».
Российские власти редко и в произвольной манере позволяют военнопленным связываться с родными, а в некоторых случаях полностью это запрещают. Родственники военнопленных, с которыми поговорила Human Rights Watch, часто не знали, где они находились, или узнавали об этом случайно, часто из российских пропагандистских видео.
Россия систематически отказывает международным наблюдателям в доступе к украинским военнопленным, препятствуя международному контролю за условиями их содержания и обращением с ними.
Пытки любого рода в отношении задержанных — будь то военнопленные, гражданские лица или другие категории — строго запрещены международным правом и могут представлять собой преступление против человечности. В октябре 2024 года Независимая международная комиссия по расследованию событий в Украине (COI) пришла к заключению о том, что своими действиями в отношении удерживаемых украинских гражданских лиц и военнопленных российские власти «действуют в соответствии со скоординированной государственной политикой и, таким образом, совершили преступления против человечности в виде пыток».
Россия должны немедленно положить конец использованию пыток и бесчеловечного обращения в отношении всех удерживаемых украинцев; освободить всех незаконно удерживаемых украинских гражданских лиц; и предоставить Международному комитету Красного Креста (МККК) и независимым наблюдателям немедленный неограниченный доступ ко всем местам лишения свободы, в которых содержатся украинские военнопленные и гражданские лица. Действия представителей российских вооруженных сил и властей, виновных в отдаче приказов о применении пыток и бесчеловечного обращения, в их исполнении или непредотвращении, должны быть расследованы, а сами они — привлечены к ответственности.
Любые мирные инициативы или переговоры относительно войны России в Украине не должны предусматривать амнистию за военные преступления, преступления против человечности и другие тяжкие преступления.
Международное гуманитарное право требует гуманного обращения с военнопленными, которые должны быть защищены от посягательств, в том числе неправомерного уголовного преследования. Оно эксплицитно запрещает уголовное преследование военнопленных за само по себе участие в боевых действиях. Такое преследование является военным преступлением. Законные боевые действия, осуществляемые представителями вооруженных сил одной из сторон конфликта, не могут быть криминализированы второй стороной, взявшей их в плен.
«Имитация казней, использование ударов током и безжалостные избиения предназначены для того, чтобы не просто причинить боль, но и полностью лишить военнопленных чувства собственного достоинства, — говорит Картнер. — Российские власти должны прекратить эту ужасающую пыточную практику немедленно, обеспечив безопасность каждого удерживаемого ими украинца».
С начала полномасштабного вторжения в Украину в феврале 2022 года и до сентября 2025 года Россия удерживала не менее 13 300 украинских военнослужащих, согласно данным, приведенным в докладе ОБСЕ, который был подготовлен в рамках принятой в организации процедуры расследования. Согласно этому же докладу, около 6 300 человек остаются в российском плену, а 6 800 человек были освобождены и возвращены на родину. По более высоким оценкам украинских властей, в российском плену находятся более 8 000 военнослужащих. В докладе ОБСЕ также сообщается о не менее чем 169 смертях военнопленных в российском плену.
С начала полномасштабного вторжения и до мая 2025 года Управление Верховного комиссара ООН по правам человека (УВКПЧ) верифицировало 88 случаев внесудебных казней российскими военнослужащими украинских солдат, прекративших участие в военных действиях (hors de combat). Там же было зафиксировано еще 106 вызывающих доверие (но не верифицированных) описаний таких случаев. Все взятые в плен в статусе hors de combat военнослужащие должны задерживаться гуманным образом, а обращение с ними должно соответствовать их статусу военнопленных.
Россия также незаконно удерживает тысячи украинских гражданских лиц. Как и военнопленные, гражданские лица подвергаются систематическим пыткам и другим видам жестокого и унижающего достоинство обращения, как было подробно задокументировано органами ООН и правозащитными организациями.
Во время международного вооруженного конфликта воюющие стороны не имеют права произвольно задерживать мирных жителей и обязаны немедленно и безо всяких условий освобождать незаконно задержанных гражданских лиц и предоставлять им возможность вернуться домой. Законы войны также требуют скорейшего освобождения и репатриации военнопленных по завершению активных боевых действий.
Отказ в признании защищенного статуса военнопленного
Все бывшие пленные, проинтервьюированные Human Rights Watch, на момент своего задержания были военнослужащими Вооруженных сил Украины и, следовательно, имели право на предоставление им статуса военнопленных. Однако, судя по их рассказам, российские власти последовательно отказывались признавать их защищенный статус, обращаясь с ними как с преступниками, задержанными в связи с проведением российской «специальной военной операции». Эта практика, распространяющая на них действие российского уголовного и уголовно-процессуального законодательства и игнорирующая их международно-правовую защиту, является серьезным нарушением Третьей Женевской конвенции.
Проинтервьюированным Human Rights Watch военнопленным не разъясняли их статус и их права при сдаче в плен. Как сказал один из бывших военнопленных: «Я не ощущал себя военнопленным. Военнопленный — это когда соблюдаются международно признанные нормы. Мы были заложниками».
Только один бывший военнопленный рассказал в интервью с Human Rights Watch, что россияне признали его статус. Когда он по собственной инициативе упомянул свой статус во время допроса, командир немедленно приказал своим подчиненным прямо у него на глазах: «Не бить, не калечить, на обмен». Военнопленный сообщил, что впоследствии подвергался жестоким избиениям и пыткам в одном из мест заключения.
Отсутствие доступа к независимым наблюдателям и запрет на контакты с внешним миром
По словам всех проинтервьюированных военнопленных, их не посещали представители какой-либо международной организации, включая МККК, наделенный соответствующим мандатом на доступ к военнопленным Третьей Женевской конвенцией. Это подтверждается массивом данных из отчетов Управления Верховного комиссара ООН по правам человека (УВКПЧ), Комиссии по расследованию (COI) и ОБСЕ, в которых описывается последовательный отказ России предоставить МККК и другим независимым наблюдателям доступ в места содержания военнопленных. Несколько военнопленных сообщили о редких визитах представителей российской Федеральной службы исполнения наказаний, российского Уполномоченного по правам человека или «Российского Красного Креста», которые они описали как «показные»: в таких случаях администрация мест лишения свободы улучшала условия содержания и питание, но только на время посещения.
Международное гуманитарное право гарантирует военнопленным право поддерживать связь с родственниками, в том числе посредством регулярной переписки. В некоторых случаях российские власти практически полностью изолировали военнопленных, отрезая их от внешнего мира и почти или вовсе не позволяя им поддерживать связь с родными. Так, 60-летний военный медик рассказал, что он больше года считался «пропавшим без вести», пока его семья не узнала, что он в плену. Похожую историю рассказал 25-летний командир взвода: «Я был без вести пропавшим полтора года. Некоторым повезло, им дали позвонить домой… У меня такого шанса не было. Семья не знала, где я и что со мной случилось. Потом побратим увидел мою фотографию на выставке о пропавших военнопленных… узнал меня и передал информацию семье, и так они узнали, что я жив».
Жена бывшего военнопленного рассказала: «Больше года я понятия не имела, что произошло с моим мужем. Я несколько месяцев не спала, перевернула небо и землю».
Еще один бывший военнопленный подтвердил, что заключенным редко позволяли отправлять письма или звонить по телефону: администрация учреждения открыто заявляла: «Можешь позвонить кому-нибудь в России, а с Украиной у нас связи нет». Один военнопленный, содержавшийся в двух разных пенитенциарных учреждениях в России в течение 28 месяцев, рассказал, что за все это время ему разрешили отправить только три письма, при этом администрация не отдала ему ни одного письма — из примерно десяти, — отправленного ему родственниками.
Когда военнопленным все-таки разрешали отправить письма домой, они подвергались цензуре; заключенные должны были следовать пропагандистским образцам и рассказывать, что с ними хорошо обращаются.
В тех случаях, когда заключенным позволяли позвонить родным, такие разрешения, по-видимому, зависели от произвола администрации. Так, один из военнопленных рассказал, что через два месяца нахождения в плену ему был разрешен звонок продолжительностью 30 секунд — «в награду» за хорошее поведение.
Бывшие военнопленные также сообщали, что российские военнослужащие начинали говорить им, что Украина их «бросила», сразу после пленения и многократно повторяли это позднее.
Пытки и жестокое обращение
Всех украинских военнопленных, с которыми поговорила Human Rights Watch, первоначально держали от нескольких часов до нескольких дней в неофициальных или временных помещениях — таких как подвалы, опорные пункты, строения типа сараев, в одном случае — на подвальном этаже больницы. Семерых перемещали по несколько раз из одного места интернирования в другое на оккупированных Россией территориях Украины, где их держали разные периоды времени от нескольких дней до нескольких месяцев. Все, за исключением двоих, затем были переведены от двух до шести раз между разными местами лишения свободы на территории России. В их число входили палаточный лагерь для интернированных лиц в Воронежской области, а также следственные изоляторы (CИЗО) и колонии в Старом Осколе, Ряжске, Борисоглебске, Туле, Камышине, Кинешме и Мордовии. Двое военнопленных, обвиненных в “убийстве” или “покушении на убийство” мирных жителей на основании полученного под пытками самооговора, содержались до суда на оккупированных территориях Луганской области, а после вынесения приговора были этапированы в исправительные колонии в Вахрушево и Довжанске соответственно, где оставались на протяжении оставшегося времени.
Украинские военнопленные рассказали Human Rights Watch, что представители российских вооруженных сил, спецслужб и сотрудники пенитенциарных учреждений систематически применяли жестокие издевательства, бесчеловечное обращение и пытки на каждой стадии их нахождения в плену, с момента задержания и на всем протяжении их содержания в местах интернирования в разных регионах России и на оккупированных Россией территориях Украины. Пытки применялись для получения информации военного характера, принуждения к самооговору и причинения тяжкого физического и психологического вреда.
Cамые жестокие издевательства, по свидетельствам, применялись к украинским военным, служившим до полномасштабного вторжения, занимавшим ключевые боевые специальности (разведчики, артиллеристы, танкисты, зенитчики), а также к самым молодым и обладателям высоких званий.
Пытки и жестокое обращение при взятии в плен
Большинство бывших военнопленных сообщили, что первоначальная фаза их плена сопровождалась крайне жестоким обращением и пытками. Они рассказали, как сразу после их попадания в плен российские военнослужащие применяли к ним сексуализированное насилие и угрожали его применением, проводили имитационные казни, избивали военнопленных ногами, кулаками, пластиковыми трубами, резиновыми дубинками и прикладами автоматов по голове, унижали, издевались и оскорбляли их, а также отнимали у них личные вещи. Один военнопленный рассказал, как российский военнослужащий воткнул ему нож в бедро, когда он был взят в плен и ожидал транспортировки. Другой вспоминал, как его избивали лопатой — как черенком, так и металлической частью, — пока российские военнослужащие требовали, чтобы он сообщил позывные его командного состава.
Один из военнопленных рассказал, что сразу после попадания в плен у Лисичанска российские военнослужащие заставили его сесть на бутылку, нажимая на плечи, а также намеренно разорвали руками пулевое ранение у него на спине. Его и других военнопленных заставили лечь на мостовую с мешками на голове, причем ему сказали лечь на тротуар таким образом, чтобы кровь из его ран стекала в канаву, потому что офицер «устал смывать кровь».
Бывшие военнопленные рассказали, что их раздевали до нижнего белья; все вещи и обувь отбирали. Личные вещи, такие как часы, нательные кресты и наушники, тоже отбирали и не возвращали. Четверо, по их словам, не имели после этого подходящей одежды и оставались без обуви неделями или месяцами, иногда при минусовых температурах.
Военнопленные сообщили, что после взятия в плен и во время последующей транспортировки их могли не кормить и не поить часами, а иногда и несколько дней.
Пытки во время «приемки»
Все опрошенные бывшие военнопленные сообщили о том, что их перемещали от трёх до шести раз из мест временного содержания, таких как подвалы, сараи и военные блокпосты, в лагеря для интернированных лиц и пенитенциарные учреждения на оккупированной Россией территории Украины, включая следственные изоляторы и исправительные колонии. Некоторые были впоследствии этапированы в гражданские пенитенциарные учреждения глубоко на территории России — в нарушение законов войны.
Все военнопленные, с которыми мы беседовали, рассказывали о «приемке» — ритуале жестокого насилия и унижения человеческого достоинства, которому российские власти подвергали украинских военнопленных по прибытии в каждое новое место заключения. «Приемка» часто продолжалась часами: в ходе нее россияне жестоко избивали военнопленных резиновыми дубинками, пластиковыми трубами, деревянными киянками и электрошокерами, раздевали их догола, оскорбляли и унижали их вербально и физически.
Один из бывших военнопленных описал «приемку» в Ряжском СИЗО №2 как восьмичасовой процесс жестоких истязаний, включая избиения военнопленных кулаками и ногами. Пленных заставляли стоять на коленях, уперевшись головой в стену, или класть голову на затылок человека перед собой, в то время как два охранника «ходили по их спинам и головам».
Трое военнопленных, содержавшихся в разное время в камышинском СИЗО №2 в Волгоградской области, рассказали, как во время «приемки» российские тюремщики заставляли пленников ползти по мокрому плиточному полу в душевой или поливали их ледяной водой из шланга, пока спецназовцы избивали их и били электрошокерами. Охранники тоже били их дубинками и спускали на них собак.
Один военнопленный рассказал, как российский спецназовец ударил его ногой в грудь, сломав ему, по его убеждению, несколько ребер. Шестеро военнопленных, содержавшихся в исправительной колонии №10 в Мордовии, тоже рассказывали о жестоких избиениях и ударах электрошокерами во время «приемки».
Поскольку все проинтервьюированные военнопленные переводились из одного места в другое по несколько раз, большинство из них сообщили, что подвергались таким ужасающим издевательствам при «приемке» в каждое новое учреждение. Условия по время транспортировки также часто были пыточными: бывшие военнопленные рассказывали о том, как их со связанными руками и завязанными глазами перевозили в переполненных грузовиках, где они были вынуждены лежать друг на друге и не имели возможности сходить в туалет.
Один из бывших военнопленных, захваченный в плен в июле 2022 года, рассказал, что его за более чем три года в плену помещали в шесть разных мест интернирования. Проведя две недели в Еленовке в Донецкой области, он был этапирован в Россию с двумя однодневными остановками, в Таганроге и Валуйках, после чего две недели находился в Старом Осколе. Затем он десять месяцев содержался в исправительной колонии города Донской, откуда его этапировали в исправительную колонию №10 в Мордовии — там он провел два с половиной года, пока его не освободили в рамках обмена пленными в июне 2025 года. Он рассказал, что на «приемке» в каждом из этих учреждений его били. «Когда меня привезли [в Старый Оскол], я уже не мог [идти], мог только на карачках [ползти]», — сказал он.
Пытки и жестокое обращение на допросах и во время содержания в пенитенциарных учреждениях
Пытки и жестокое обращение также были обычным делом во время допросов представителями спецслужб и следователями в первые недели или месяцы плена. Многих военнопленных под пытками заставляли записывать пропагандистские видео, прославляющие российские вооруженные силы, или делать ложные заявления на камеру, «признаваясь» в совершении преступлений, таких как «терроризм» и предумышленные убийства мирных граждан.
Бывшие военнопленные рассказали, как сотрудники во время допросов надевали им на голову пластиковые пакеты, так что они почти теряли сознание от недостатка кислорода, и били их «как боксерские груши» резиновыми дубинками, пластиковыми трубами и деревянной киянкой. Все проинтервьюированные Human Rights Watch сообщали о травле собаками; в ряде случаев, они были укушены.
Во многих местах лишения свободы российские сотрудники использовали электрошокеры или военные полевые телефоны (советской модели TA-57) для нанесения заключенным ударов электрическим током. В луганском СИЗО №1, по словам одного из бывших военнопленных, два сотрудника били его током с помощью полевого телефона, пока батареи не «разрядились до нуля», в то время как третий многократно ударял его по голове стопкой книг. В некоторых случаях представители силовых структур били допрашиваемых током в области гениталий.
Один из бывших военнопленных, кадровый офицер пограничных войск, прослуживший в армии 18 лет, рассказал, как его неоднократно допрашивали и пытали в борисоглебском СИЗО №2. Представители российских силовых структур подвешивали его за ноги вниз головой и били по верхней части тела на протяжении примерно десяти минут, требуя информацию о боевых позициях украинских войск. Российский сотрудник также многократно взводил курок незаряженного пистолета, прижимал ствол к его гениталиям, голове или шее и нажимал на спусковой крючок.
Шестеро военнопленных, содержавшиеся в мордовской исправительной колонии №10, рассказали о жестоких избиениях в ходе допросов. Один из них сказал: «Надевали на голову пакеты и били. У всех было [по несколько] допросов. Четыре или пять за первые полгода». Большинство из них рассказали, что целью избиений и допросов было принудить их к признанию в том, что они убивали гражданских лиц.
Военнопленные также описывали систематически применяемое сексуализированное насилие, а также унижения, направленные на то, чтобы уничтожить чувство собственного достоинства и мужскую идентичность заключенных. В СИЗО города Донской в Тульской области заключенных заставляли имитировать половой акт друг с другом, в то время как охранники били их дубинками по нижней части спины и ягодицам.
Российские сотрудники и охранники в местах лишения свободы подвергали военнопленных экстремальным физическим нагрузкам и принуждали их находиться в стрессовых позах на протяжении длительного времени. Бывшие военнопленные рассказывали, что их принуждали садиться на полный шпагат, что вызывало значительную боль, или часами стоять в положении полуприседа. Их также заставляли делать изнуряющее количество упражнений — отжимания или до 7 000 приседаний в день, — и перемещаться только в полусогнутом положении, подняв руки за спиной (российские сотрудники насмешливо называли это «позой дельфина»).
Военнопленные, содержавшиеся в мордовской исправительной колонии №10, рассказали, что первые шесть месяцев они должны были стоять неподвижно по 16 часов подряд — с подъема до отбоя. Если один заключенный падал или садился, всю камеру выводили и жестоко избивали. Из-за такого режима у них распухли ноги до размера «слоновьих». Один из военнопленных рассказал, что из-за избиений и постоянного напряжения у него на ногах образовались гематомы и волдыри, из которых постоянно стекала прозрачная жидкость, образуя лужи у его ног, и развилась инфекция, в результате которой некоторые участки ноги «начали гнить».
Сотрудники и охранники мест заключения также прибегали к унижениям по признаку национальной и культурной идентичности пленных. Разговаривать по-украински было запрещено; это немедленно наказывалось избиением. Заключенных по много раз в день заставляли петь российский гимн, а также заучивать точное число слов и букв в гимне и других российских песнях; за ошибки их жестоко наказывали.
Все военнопленные рассказывали о том, как тяжелые пытки, экстремальные физические нагрузки, отсутствие нормального питания и психологические издевательства привели к катастрофическому ухудшению их физического состояния и психического здоровья. После возвращения в Украину всем им сообщили, что для восстановления им потребуются годы физической и психологической реабилитации.
Систематическое неоказание медицинской помощи, применение пыток медицинскими работниками
Бывшие военнопленные рассказали, что медицинская помощь в российском плену была неадекватной и часто сопровождалась дополнительными издевательствами. Власти часто отказывали заключенным в доступе к медицинской помощи или значительно его задерживали. В тех случаях, когда помощь все же оказывалась, лечение боевых ранений, травм, полученных в результате пыток, а также серьезных или заразных заболеваний, таких как туберкулез и чесотка, ограничивалось применением зеленки и малоэффективных болеутоляющих лекарственных средств.
В четырех задокументированных случаях медработники пенитенциарных учреждений участвовали в пытках.
Врач в мордовской исправительной колонии №10 — заключенные называли его «доктор Электрошокер», —регулярно применял электрошокер как основной метод «лечения». Когда заключенные жаловались на травмы или болезнь, врач применял электрошокер и спрашивал: «Ну что, все еще болеешь?» Это продолжалось до тех пор, пока заключенный не переставал жаловаться. Один бывший заключенный рассказал, как медицинский работник обработал инфицированную пулевую рану у него на спине скальпелем и пинцетом, без применения анестезии.
В большинстве учреждений, по рассказам бывших военнопленных, просьба об оказании медицинской помощи расценивалась как жалоба на охранников. В результате охранники наказывали обращавшихся за медицинской помощью, в том числе избивая их или принуждая принимать стрессовые позы.
Медицинская помощь не предоставлялась или предоставлялась с задержками даже в случаях серьезных травм или заболеваний. Например, в луганском СИЗО №1 военнопленному с пневмотораксом, а также тяжелым переломом бедра, у которого поднялась высокая температура и возникли трудности с дыханием, пришлось умолять о предоставлении ему медицинской помощи четыре дня, прежде чем она была оказана.
Военнопленные рассказывали, как персонал в мордовской исправительной колонии №10 говорил заключенным с острой зубной болью или болезненными ранами «терпеть», а один врач сказал: «Животные не болеют».
Бесчеловечные условия содержания
Рассказы бывших военнопленных свидетельствуют об одинаково бесчеловечных условиях содержания в различных местах интернирования, характеризующихся крайней переполненностью камер, недостаточным питанием и непредоставлением элементарных гигиенических средств. Бывшие заключенные называли условия содержания «средневековыми», рассказывая об острой нехватке базовых вещей, включая обувь, постельные принадлежности, полотенца, ложки и мыло.
Переполненность помещений и отказ в базовых санитарно-гигиенических условиях
Камеры были крайне переполнены— количество заключенных значительно превышало норму. Один из бывших военнопленных, содержавшийся в донецком СИЗО №8 с мая по сентябрь 2022 года, рассказал, что в его камере, рассчитанной на четверых, сначала содержался 21 человек, а в какой-то момент число заключенных достигло 74; когда его этапировали в сентябре, в ней оставалось 57 человек. «Сидели буквально друг у друга на головах. Лечь было невозможно», — сказал он. Еще один бывший военнопленный, который провел пять с половиной месяцев в донецком СИЗО №2, рассказал, что сотрудники иногда наказывали заключенных, дополнительно помещая 70–80 человек в уже и так переполненную камеру с 20 людьми. Пленные, содержавшиеся в СИЗО в Таганроге, рассказали, что люди спали на полу и «где могли» в камере размером четыре на четыре метра, в которой содержались 30 человек.
Заключенные были лишены элементарных бытовых предметов. Многие сообщали о том, что оставались без обуви до четырех месяцев после того, как российские военнослужащие конфисковали их армейские ботинки. Заключенные в луганском СИЗО №1 и камышинском СИЗО №2 месяцами были вынуждены обходиться без подушек, одеял и простыней и спать на голых матрасах в антисанитарных условиях, что приводило к распространению блох и вшей.
Все бывшие военнопленные описывали санитарно-гигиенические условия как отвратительные. Заключенные в донецких и луганских учреждениях были вынуждены мочиться в пластиковые бутылки, так как охранники выводили их в туалет только один раз в день. В туалете их торопили и давали иногда только несколько секунд. Туалетную бумагу им не давали, поэтому заключенные были вынуждены отрывать куски собственной одежды.
Посещения душа или бани систематически отменялись или сильно ограничивались, а также часто использовались как предлог для избиений и издевательств. Например, сотрудники СИЗО №2 в Камышине открыто заявляли военнопленным, что в баню их водят «не мыться, а для битья».
Заключенным в луганском СИЗО №1 иногда позволяли помыться в душе лишь за пару минут и часто не водили в баню на протяжении длительных промежутков времени; по их словам, самый долгий период без душа в этом учреждении составил шесть недель. Бывшие военнопленные, содержавшиеся в СИЗО в Старом Осколе, рассказали, что им давали на душ только десять секунд. Заключенных мордовской исправительной колонии №10 аналогичным образом могли не водить в баню по два месяца и больше, а потом давать на душ под холодной водой несколько минут.
Все военнопленные говорили об отсутствии на протяжении нескольких недель или месяцев простыней, подушек, одеял, мыла или полотенец.
Содержавшиеся в мордовской колонии рассказали, что им выдавали один небольшой кусок хозяйственного мыла на камеру с восемью заключенными на две недели. Зубную пасту и зубные щетки иногда не выдавали на протяжении длительного периода времени или не выдавали вообще, а постирать личные вещи можно было только раз в несколько месяцев. В некоторых случаях заключенным выдавали затупившиеся или сломанные электробритвы для бритья волос на лице и голове, а за небритость, как они рассказывали, их избивали.
Многие бывшие военнопленные рассказывали об отсутствии каких-либо возможностей для физической активности. Некоторых из них выводили на прогулку пять или меньше раз за полтора года нахождения в плену.
Недостаточное питание, голод и истощение
Питание часто было недостаточным и несъедобным — или не предоставлялось вовсе, что приводило к катастрофической потере веса заключенными. Бывший заключенный кинешемского СИЗО №2 рассказывал о том, как охранники объявили девятидневную полную «голодовку» для их камеры с восемью заключенными, а после этого на протяжении 52 дней их кормили только один раз в сутки, вечером. Военнопленные, содержавшиеся в других учреждениях, сообщали, что их лишали пищи на срок до двух недель, когда давали только воду.
Когда питание все-таки предоставлялось, оно часто оказывалось крайне низкого качества. Бывшие военнопленные называли пищу «отвратительной», испорченной и часто полусырой или вообще сырой — это была, например, крупа, просто замоченная в воде. В старооскольском СИЗО, по словам бывших заключенных, им давали проросший картофель, сваренный в кожуре, рыба была полусырой, а капуста — вымоченной в кислоте или уксусе, из-за чего у многих «крутило живот». Военнопленные часто страдали диареей.
Крайняя степень недоедания приводила к крайней степени истощения и другим негативным для здоровья последствиям: многие бывшие заключенные рассказывали, что очень похудели, один из них сбросил 70 кг. Еще один бывший военнопленный 45 лет, весивший около 100 кг перед попаданием в плен в апреле 2022 года, потерял около половины этого веса к моменту освобождения в июне 2025-го. Вес третьего, 60-летнего мужчины, снизился с 87 кг до 49 кг при росте 170 см за пять с половиной месяцев в донецком СИЗО №2, где, по его словам, им давали еду «порциями как для котят», из-за чего он настолько ослаб, что не мог забраться на койку. Аналогичным образом 25-летний военнопленный, которого полтора года держали в одиночном заключении и регулярно лишали еды на срок до двух недель, при освобождении весил 45 кг при росте 198 см. По его словам, он был настолько голоден, что в какой-то момент стал ловить и есть тараканов, а люди в соседних камерах, как ему рассказывали, ловили и мышей и ели их сырыми.
В некоторых учреждениях заключенных кормили три раза а день, но прием пищи сопровождался наказаниями. Например, бывшие заключенные в Еленовке рассказали, что их заставляли бежать до столовой, а потом давали полторы-две минуты на то, чтобы поесть и вернуться в камеры. Не успевших это сделать, по их словам, жестоко избивали.
Незаконные приговоры
Трое бывших военнопленных рассказали Human Rights Watch о своих фиктивных уголовных делах —двое из них предстали перед судом и были осуждены по сфабрикованным обвинениям. Описанные ими судебные разбирательства, которых не должно было быть в принципе, сопровождались многочисленными процессуальными нарушениями.
В одном случае украинский военнослужащий, попавший в плен в июле 2022 года, был подвергнут сотрудниками спецслужб многократным пыткам и допросам в луганском СИЗО №1. В августе 2023 года российские сотрудники заставили его оговорить себя под давлением на камеру — незадолго до начала судебного рассмотрения дела. Он был приговорен к 20 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима за предумышленный обстрел жилого дома и убийство мирных жителей. По словам военнослужащего, назначенный судом защитник признался ему, что приговор был напечатан заранее и был нужен исключительно для будущего обмена пленными. Приговор был основан на сфабрикованных доказательствах; в нем утверждалось, что подсудимый «полностью признал свою вину», — несмотря на то, что он находился в 100 км от предполагаемого места преступления.
В ходе судебного разбирательства председательствующий прямым текстом призывал его «объединиться с Россией… и воевать против НАТО». Товарищ этого военнослужащего, содержавшийся с ним в одной камере, получил идентичный приговор и тоже 20 лет лишения свободы, причем имена жены и сына одного военнослужащего были по ошибке скопированы в материалах уголовного дела второго. После вынесения приговора его этапировали в исправительную колонию №2 строгого режима в Вахрушеве, где он оставался до освобождения в октябре 2024 года.
Другой бывший военнопленный рассказал, что сотрудники российского Следственного комитета допрашивали его несколько часов с применением экстремальных физических и психологических пыток, чтобы заставить его оговорить себя. Ему вменялось то, что, будучи военнослужащим, он выстрелил из гранатомёта по зданию, в котором находились гражданские лица. Сотрудники поставили перед ним ультиматум: либо он подписывает признание в совершении военного преступления, либо его «застрелят во время инсценированной попытки к бегству» или поместят в камеру с заключенными, которые его «физически, психологически и морально сломают». Под пытками он подписал две версии признательных показаний, поскольку следователи не могли договориться о месте совершения «преступления». Один из допрашивавших его сотрудников присутствовал во время проведения его психиатрической экспертизы и давал ему указания о том, как отвечать на вопросы. В марте 2023 года он был признан виновным по сфабрикованному обвинению и приговорен к 13 годам лишения свободы в колонии строгого режима в Луганской области.
