(Бишкек) – Двум задержанным в Турции таджикскими активистам грозит депортация в Таджикистан, где они могут подвергнуться пыткам и другому недозволенному обращению, заявили сегодня Хьюман Райтс Вотч и Норвежский Хельсинкский комитет.
Сухроб Зафар и Насимджон Шарипов, из числа лидеров оппозиционного политического движения «Группа 24», 19 марта 2018 г. были задержаны турецкой полицией в Стамбуле по запросу властей Таджикистана. Правозащитники считают, что их нужно немедленно освободить.
«Широкое распространение в Таджикистане практики пыток и лишения свободы по политическим мотивам хорошо задокументировано, - говорит Стив Свердлов, исследователь Хьюман Райтс Вотч по Центральной Азии. – Учитывая основания, по которым Душанбе запрашивает экстрадицию, Турция, должна обеспечить этим людям защиту от пыток, а не способствовать этому».
И Зафар, и Шарипов до ареста в течение четырех лет жили в Турции. 10 апреля пресс-секретарь МВД Таджикистана Умарджон Эмомали заявил таджикской службе Радио Свобода, что Душанбе ведет с турецкими властями переговоры об их выдаче. Хьюман Райтс Вотч и Норвежский Хельсинкский комитет располагают заслуживающими доверия сведениями о том, что в Таджикистане несколько лишенных свободы оппозиционеров, в том числе Махмадали Хаит и Рахматулло Раджаб, подвергались пыткам.
На протяжении последних трех лет власти Таджикистана ведут политику жесткого подавления прав и свобод, в результате чего сотни политических активистов были отправлены за решетку, в числе которых несколько адвокатов-правозащитников, а оппозиционные партии были запрещены. Хьюман Райтс Вотч и Норвежский Хельсинкский комитет задокументировали широкомасштабную кампанию по задержанию, лишению свободы и принуждению к молчанию мирных оппозиционных активистов и предполагаемых критиков власти в стране и за ее пределами. С 2015 г. Душанбе предпринимал попытки задержания и принудительного возвращения мирных политических активистов в Беларуси, Кыргызстане, Казахстане, Молдове, России, Турции и других странах.
После призывов на тот момент лидера «Группы 24» Умарали Кувватова к мирным демонстрациям в Душанбе это движение в октябре 2014 г. было признано экстремистским и запрещено в Таджикистане. Движение в значительной степени опиралось на таджикских мигрантов в России, Турции и других странах. Кувватов в марте 2015 г. был застрелен в Стамбуле при обстоятельствах, которые указывали на причастность таджикских властей.
Активист «Группы 24» Максуд Ибрагимов в России получил ножевые ранения во время нападения неустановленных лиц, подвергся насильственному исчезновению, был возвращен в Таджикистан и там приговорен к 17 годам лишения свободы. В мае 2015 г. активист «Группы 24» Эхсон Одинаев, которого таджикские власти неоднократно пытались задержать и вернуть на родину, исчез в Санкт-Петербурге, и его местонахождение до сих пор не установлено. В мае 2017 г. Таджикистан добился экстрадиции из России еще одного активиста «Группы 24» – Абдурахима Восиева, которого впоследствии приговорили к 23 годам по надуманному делу об экстремизме.
Душанбе также пользуется механизмом уведомлений Интерпола для преследования мирных политических активистов за рубежом, в том числе в отношении лидера запрещенной Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) Мухиддина Кабири. В феврале Интерпол объявил о снятии так называемого «красного уведомления» по Кабири. В правозащитной организации Fair Trials, которая помогла Кабири выйти на контакт с Интерполом, говорят, что относительно быстрое решение его вопроса связано с реформированием международных полицейских процедур с целью исключения возможности манипулирования ими. Такое же «красное уведомление» власти Таджикистана выставили и в отношении по меньшей мере одного из двух задержанных в Турции активистов – Сухроба Зафара.
«Трудно представить, какая еще информация нужна турецким властям, чтобы они признали высочайший риск недозволенного обращения, который угрожает Зафару и Шарипову в случае возвращения в Таджикистан, - говорит Мариус Фоссум, региональный представитель Норвежского Хельсинкского комитета в Центральной Азии. – Им остается лишь следовать духу и букве права и освободить обоих, отказав в экстрадиции».
16 февраля сотрудники консульства Таджикистана в Стамбуле также забрали известного предпринимателя и активиста запрещенной ПИВТ Нумонджона Шарипова (никак не связан с Насимджоном Шариповым) из изолятора для иностранцев, где он находился в течение 11 дней, отвезли в аэропорт и посадили на рейс в Душанбе. На родине его обвиняют в терроризме за мирную реализацию им права на свободу выражения мнений. В Турции у него был успешный бизнес, и он жил там с семьей, пока не был задержан полицией по запросу таджикских властей.
20 февраля Нумонджон Шарипов объявился в Душанбе и выступил с заявлением, переданным по таджикской службе Радио Свобода, о том, что вернулся на родину добровольно, «занимается своими делами». Версию принудительного возвращения он опроверг. Однако родственники Шарипова в Таджикистане сообщали его адвокату и активистам в эмиграции, что это заявление было сделано под давлением. Ранее уже имели место случаи, когда принудительно возвращенных таджикских активистов заставляли выступать с аналогичными заявлениями для прессы.
Турция является членом Совета Европы и участником Европейской конвенции о правах человека, и любая причастность или молчаливое согласие агентов государства в контексте внесудебной передачи Зафара и Шарипова Таджикистану будут серьезными нарушениями конвенции.
Хьюман Райтс Вотч и Норвежский Хельсинкский комитет также располагают сведениями о недавнем задержании в России по запросу Душанбе еще двух таджикских политических активистов. 2 февраля в Москве полиция задержала активиста ПИВТ Хисома Зубайдуллозоду. 11 апреля был задержан активист «Группы 24» Зульфикахор Холов. Обоим грозит экстрадиция в Таджикистан по обвинениям в экстремизме.
В делах о незаконной высылке лиц из России Европейский суд по правам человека предупреждает о том, что «любая внесудебая переправка или внепроцессуальная передача в силу сознательного обхода при этом процессуальных гарантий являются безоговорочным попранием законности и ограждаемых Конвенцией ценностей. В силу этого такие действия равносильны нарушению наиболее основополагающих прав, которые гарантируются Конвенцией».
