Десять лет назад, я шла по Сретенскому бульвару, и в сумке зазвонил мобильный.
День был яркий, солнечный – самое что ни на есть лето. Накануне я вернулась из очередной «чеченской командировки». Неделю с утра до вечера моталась по селам - старенькая машине на жаре раскалялась, как духовка – и записывала интервью о пытках, убийствах, карательных поджогах домов, а потом еще до трех ночи стучала по клавишам компьютера.
Зато теперь серия материалов готова к публикации, все «хвосты» практически подобраны, и впереди неделя отпуска. Щурясь на солнце, я лениво думала, что любимый сарафан уже совсем поистрепался и пора бы поискать ему замену... Мысленно составляя список покупок, наконец вытащила из сумки жужжащий мобильник.
«Наташа исчезла», - друг из Чечни говорил с какой-то растерянной, почти извиняющейся интонацией. Я остановилась, медленно села на бордюр. В обычной жизни «исчезла» - значит не сделала, что обещала и затаилась… или просто давно не выходит на связь… Но если речь идет о Чечне, то «исчезла» - это про другое. Это забрали «люди государевы». Дальше могут быть пытки, может быть смерть. «Расскажи все, что знаете, ладно?».
Наташа Эстемирова, лицо чеченской правозащиты, близкая подруга и коллега, погибла 15 июля 2009 года. Рано утром на выходе из дома ее затолкали в машину силовики и увезли - соседи видели это из окна, слышали даже как она кричала, «Меня похищают!» - но в тогдашней, как, впрочем, и в сегодняшней, Чечне люди знают по опыту, что безопаснее не лезть, куда не просят. Заявишь на местных силовиков – рискуешь быть следующим.
Коллеги Наташи в грозненском представительстве Правозащитного центра «Мемориал», которое работал в еще в республике еще с 2000 года, не сильно беспокоились, когда она пропустила пару утренних встреч тем утром: Наташа набивала свой график так плотно, что зачастую опаздывала, а то и вовсе забывала, что ее кто-то ждет. Тревога поднялась, когда появилась ее 15-летняя дочь, которую Наташа просила подойти к ней на работу днем, а самой Наташи все не было.
Десять лет спустя уже взрослая Лана будет писать книгу о матери - и напишет о том страшном дне: «Все вокруг начинают беспокоиться. Никто не может до нее дозвониться: оба телефона отключены. Что-то произошло. Наверное, она сидит в кабинете какого-нибудь чиновника и не может зарядить телефон. Или ее задержали? Такое постоянно происходит с мамой. Уверена: она вернется с очередной безумной историей. Часы тикают: два часа, три, четыре, пять. Все пытаются меня убедить, что мама в порядке. Что все будет хорошо. Зачем вы мне это рассказываете? Ну конечно, с ней все будет хорошо, это же мама! Куда бы ее жизнь не заносила, она всегда возвращается в целости и сохранности. И сегодня вернется, должна вернуться…».
В тот день она не вернулась, но нашли ее изрешеченное пулями тело. Много лет Наташа рассказывала миру о насильственных исчезновениях и внесудебных казнях в Чечне. Сначала – от рук «федералов», потом – чеченских силовиков, подконтрольных Рамзану Кадырову, которому Кремль дал карт-бланш безжалостно расправляться с несогласными. Наташа погибла, как многие, чьи истории она документировала. Погибла, пополнив этот мартиролог собой.
Федеральный центр за все эти годы так и не провел реального расследования убийства Наташи, в то время как угрозы, которые поступали ей и «Мемориалу» со стороны руководства Чечни, давали основания предполагать причастность властей к ее гибели. С 2010 году у следствия одна основная версия, которую оно считает ответом на все вопросы: Наталью Эстемирову застрелил боевик, который вскоре и сам был убит, а само преступление было задумано, чтобы бросить тень на руководство республики и поставить в неудобное положение его патронов из Москвы.
«Версия об убийстве боевиком появилась в первой половине 2010-го, и с тех пор тех пор они там только производит бумажки, а расследование то приостанавливается, то возобновляется», - говорит Кирилл Коротеев, юрист-правозащитник, который помогал семье Наташи с их заявлением в Европейский суд по правам человека. Жалоба на непроведение властями эффективного расследования убийства Натальи Эстемировой была подана в Страсбург в 2011-м году.
Правосудия можно ждать долго, но рано или поздно мы его дождемся. История – на стороне Наташи.
