14 августа 2015 г.
Президенту Украины
П.Порошенко
Справочная Администрации Президента Украины
Ул. Банкова, 11
Киев, Украина, 01220
Уважаемый господин Президент!
Обращаюсь к Вам, чтобы привлечь Ваше внимание к двум серьезным аспектам положения гражданского населения в зоне вооруженного конфликта на востоке Украины. Речь идет о заявлениях о недозволенном обращении с гражданскими лицами со стороны украинских военнослужащих, а также о размещении украинских военных объектов в непосредственной близости от жилой застройки. Настоятельно призываем Вас безотлагательно принять меры по обеим указанным проблемам в интересах того, чтобы в полном объеме обеспечить соблюдение правительством Украины и его вооруженными силами международно-правовых обязательств в области прав человека и гуманитарного права.
В приложении к настоящему письму приводятся подробные сведения, собранные нашим исследователем в ходе недавнего выезда в регион в рамках совместной миссии с Международным партнерством за права человека (International Partnership for Human Rights, IPHR) 18 – 21 июля 2015 г.
Смешанное размещение военных и гражданских объектов
В Авдеевке украинские вооруженные силы размещаются в оставленном жильцами многоквартирном доме и в пустующем приюте для несовершеннолетних. В жилой застройке вокруг остается гражданское население. Места расположения военных неоднократно обстреливались и продолжают обстреливаться противником. Такие обстрелы сопровождаются потерями среди гражданского населения. Некоторые эпизоды обстрелов недавнего времени задокументированы в приложении к настоящему письму. В Марьинке по крайней мере один блокпост украинских вооруженных сил находится вблизи жилых домов. В одном задокументированном нами случае жилой дом неоднократно получал повреждения при обстрелах, и во время одного из обстрелов в июле месяце его хозяин получил ранения. О проблеме присутствия военных объектов в непосредственной близости от жилья нам говорили более десятка гражданских лиц в Авдеевке и Макеевке, проинтервьюированных во время июльской миссии.
Применимые к вооруженному конфликту в Украине законы и обычаи войны требуют от всех сторон избегать, насколько это возможно, размещения военных целей в густонаселенных районах или поблизости от них. Если такой возможности нет, то находящееся во власти соответствующей стороны конфликта гражданское население должно быть удалено от военных объектов на безопасное расстояние. По общему правилу, перемещения гражданского населения следует избегать, однако оно признается допустимым в целях безопасности или в силу безусловной военной необходимости.
В силу этого украинские вооруженные силы должны вернуться к оценке военной необходимости сохранения своего присутствия в такой близости от густонаселенных районов и рассмотреть возможность передислокации, которая обеспечивала бы сведение к минимуму риска для гражданского населения и гражданских объектов. В противном случае следует принять меры по временному удалению гражданского населения из района расположения военных объектов в безопасное место, причем такое удаление гражданского населения должно осуществляться с соблюдением международных норм о правах человека и гуманитарного права.
Насколько нам известно, в обстреливаемых районах Авдеевки гражданское население никто не удерживает. Более того, жители говорили нам, что военные сами советовали им уходить, однако проблема заключается в том, что им некуда идти и что организовать эвакуацию своими силами они не в состоянии. Никаких вариантов размещения ни военными, ни другими официальными инстанциями им не предлагалось.
Настоятельно призываем Вас обеспечить соблюдение Украиной как стороной конфликта ее обязательств по минимизации гражданских потерь и гражданского ущерба в связи с боевыми действиями. Как мы уже отмечали в беседах с украинскими правительственными чиновниками, на протяжении всего прошлого года мы неоднократно призывали руководство про-российских сил на востоке страны к тому, чтобы они перестали подвергать опасности гражданское население на контролируемой ими территории, размещая огневые позиции и другие военные цели в жилых районах.
Хотели бы также отметить свою обеспокоенность использованием военными пустующего приюта для несовершеннолетних. Такое использование гражданского объекта превращает образовательное учреждение в военный объект. Само по себе это не запрещено, однако занятие и использование школ и других детских учреждений вооруженными силами делает такие здания уязвимыми для нападения противной стороны. Использование здания военными может не только неблагоприятно сказаться на условиях жизни и праве на образование детей, которые ранее размещались в этом здании, но и привести к разрушению важной инфраструктуры и учебных материалов, что чревато серьезными последствиями для образовательного процесса после завершения вооруженного конфликта.
Позволим себе обратить Ваше внимание на Декларацию о безопасности школ, которая была обнародована в Осло 29 мая 2015 г., и настоятельно призвать Вас рассмотреть возможность присоединения к тем 49 государствам, которые уже подписали этот документ. Подписанты соглашаются признать и применять Руководящие принципы защиты школ и университетов от военного использования во время вооруженного конфликта, которые призывают стороны конфликта воздерживаться от использования образовательных учреждений в военных целях и не делать их уязвимыми для нападения.
Заявления о недозволенном обращении
Мы задокументировали два эпизода, когда украинские вооруженные силы незаконно задерживали гражданских лиц и подвергали их недозволенному обращению, включая избиения и угрозы. Свидетельства, полученные нами от пострадавших, являются последовательными и представляются заслуживающими доверия (все детали приводятся в приложении к настоящему письму). Нам представляется, что эти эпизоды отражают значительно более общую проблему недозволенного обращения с гражданскими лицами со стороны недисциплинированных военнослужащих, которые, к тому же, иногда находятся в состоянии опьянения. В обоих случаях, о которых здесь идет речь, пострадавшие отказались от обращения за правовой защитой на национальном уровне по причинам, изложенным в приложении. В то же время мы с их согласия доводим эту информацию до Вашего сведения, поскольку речь идет о жалобах на грубые нарушения со стороны военнослужащих, включая заявления о нарушении безоговорочного запрета жестокого и унижающего достоинство обращения, который установлен международными нормами о правах человека и гуманитарным правом. Настоятельно предлагаем Вам обратиться к командирам частей и подразделений ВСУ и добровольческих батальонов, объявив политику нулевой толерантности в отношении жестокого и унижающего достоинство обращения и обеспечив ее исполнение.
Хотели бы также подчеркнуть, что более десятка гражданских лиц, проинтервьюированных нами в Авдеевке, утверждали, что они видели на улице военных в нетрезвом виде, причем иногда вооруженных. Командирам должно быть указано на необходимость укрепления воинской дисциплины и усиления работы по недопущению самоуправства и ненадлежащего поведения со стороны подчиненных. Мы рекомендуем организовать специальную круглосуточную «горячую линию», которая принимала бы от гражданских лиц сообщения о недостойном поведении военнослужащих.
Наконец, мы настоятельно призываем Вас провести сплошную проверку незаконных мест задержания, которые используются ВСУ и добровольческими батальонами на востоке Украины, и обеспечить оперативную ликвидацию всех таких мест на территории, которая контролируется украинскими властями.
Искренне Ваш
Хью Уильямсон,
директор Хьюман Райтс Вотч
по Европе и Центральной Азии
ПРИЛОЖЕНИЕ
Военные объекты в непосредственной близости от жилья
Сегодня, по прошествии более года с начала вооруженного конфликта между пророссийскими ополченцами и украинскими силами продолжаются боестолкновения, несмотря на договоренности в рамках Минска-2, при этом в первую очередь от их последствий страдало гражданское население. Особенно высокому риску гибели или ранения – как и повреждения/уничтожения жилья при обстреле – подвергаются те, кто живет поблизости от военных целей, таких как блокпосты или места расквартирования вооруженного личного состава. Это справедливо для гражданского населения по обе стороны линии соприкосновения.
Характерным примером может служить задокументированная в Авдеевке Хьюман Райтс Вотч и Международным партнерством за права человека гибель 73-летней Анны Костиной и ее 20-летнего внука Сергея Малашкова. Ранним утром 18 июля их квартира на восьмом этаже 9-этажного многоквартирного дома по ул. Молодежная, 20 была разрушена в результате прямого попадания снаряда. На основании визуального осмотра на месте, в том числе места попадания, воронок и окружающей местности, а также по результатам нашего анализа размещенных в интернете видеозаписей можно сделать вывод о том, что этот квартал был обстрелян навесным артиллерийским огнем гаубиц или минометов большого калибра. В обоих случаях речь идет о крупнокалиберных вооружениях с осколочно-фугасными боеприпасами, от применения которых по населенным районам должны воздерживаться все стороны конфликта в силу большой площади поражения. Специальная мониторинговая миссия ОБСЕ в своем докладе от 20 июля указывала на полученную ими информацию о том, что обстрел велся «со стороны контролируемого ‘ДНР’ Спартака (10 км к северо-западу от Донецка)». Мы разделяем данное предположение.
9-этажный многоквартирный дом в Авдеевке по ул. Молодежная, 20 за последний год особенно сильно пострадал от обстрелов, некоторые квартиры оказались фактически выбиты прямым попаданием. В доме 136 квартир, и, несмотря на регулярные обстрелы, там еще живут 12 семей. Причина обстрелов очевидно заключается в том, что в соседнем многоквартирном доме разместились украинские военнослужащие, превратив его в свою базу. Во дворе перед домом можно увидеть военную технику; с другой стороны находится блокпост. Можно почти с уверенностью говорить о том, что жилой дом по ул. Молодежная, 20 попадает под обстрел, когда противник пытается уничтожить эти военные объекты. В нескольких сотнях метров находится еще одна база украинских военных – в пустующем здании приюта для несовершеннолетних. Таким образом, жилые дома по ул. Молодежная, 20, а также 19 и 17 и другие соседние здания, на которых также видны серьезные повреждения от обстрелов, находятся в непосредственной близости от военных целей, которые противник стремится поразить.
Во время нашего пребывания в Авдеевке 19 – 20 июля мы проинтервьюировали нескольких жильцов дома по ул. Молодежная, 20. Они рассказали нам об обстрелах вечером 17 июля и утром 18 июля. Первый начался около 20:00 – по словам жильцов, огонь велся из минометов: нам неизменно описывали характерный «свист» падающих мин. Потерь среди гражданских лиц не было, серьезно пострадало небольшое здание по ул. Молодежная, 20 Б (примыкающее к дому № 20 и выходящее фасадом на базу украинских военных в соседнем доме). Там размещалась косметическая фирма «Делита». Сотрудница этой фирмы, которая провела ночь в здании, укрываясь в подвале во время обстрела, рассказала Хьюман Райтс Вотч, что второй обстрел начался на рассвете 18 июля – в 04:25. Первый же снаряд пробил крышу здания, второй – также прямым попаданием – уничтожил погрузочный цех. Следующие шесть снарядов разорвались поблизости от здания. Обстрел продолжался больше часа. Когда наша собеседница наконец посчитала безопасным выбраться наружу, она увидела, что в результате полученных повреждений здание, в котором размещалась фирма «Делита», пострадало настолько, что оказалось непригодно к дальнейшей эксплуатации. Она также заметила, что в соседнем жилом доме по ул. Молодежная, 20 прямым попаданием была уничтожена одна из квартир на восьмом этаже.
Несколько жильцов дома по ул. Молодежная, 20 рассказали нам, что когда обстрел прекратился (около 06:00 18 июля) они пошли осматривать повреждения и обнаружили, что полностью уничтожена квартира Анны Костиной. Две женщины поспешили на помощь – на случай, если обитатели квартиры еще живы. Одна из этих женщин рассказывала нам: «Увидели Сережино [Сергей Малашков] тело на лестничной клетке, прямо возле соседской двери… Мы его там оставили, зашли в квартиру бабы Ани, точнее, в то, что от квартиры осталось, и сначала в развалинах ее не увидели… Я даже обрадовалась на минуту, подумала – может, выжила, кто-то ее до нас уже вынес…, а потом смотрю – кусочек ее лица из кучи мусора выглядывает».
По словам соседей по дому, у Анны Костиной был перелом шейки бедра и она почти не могла передвигаться, а у ее внука Сергея Малашкова была инвалидность, связанная с тяжелым расстройством речи. Они говорили, что помогали им пережить прошлую зиму, когда обстрелы были более частыми: приносили еду и кипяток, поскольку в доме с конца января по начало марта не было ни электричества, ни воды. Жильцы утверждали, что неоднократно, но безрезультатно обращали внимание местных гражданских и военных властей на опасную близость военных объектов.
***
В больнице в Курахово мы проинтервьюировали раненого жителя Марьинки, который также поднимал вопрос о близости военного объекта к его дому и отдельно подчеркивал, что дом дважды за предшествовавшие девять месяцев получал значительные повреждения при обстрелах. Василий Косарев, 1952 г.р., получил осколочные ранения утром 19 июля, когда находился в огороде своего дома по ул. Московская. Примерно в 50 метрах от дома расположен блокпост украинских сил. По словам Косарева, при обстреле «выстрелы были громкими, стреляли из разного оружия с двух направлений, со стороны Александровки и Михайловки» и как представляется, целью обстрела был тот самый блокпост.
По словам Косарева, в момент разрыва снаряда он стоял у кабинки уличного душа. На секунду он потерял сознание. Когда пришел в себя, то оказалось, что он почти ничего не слышит, в середине лба торчит осколок, еще несколько осколков пробили левую голень, вызвав сильное кровотечение. Не имея возможности вызвать «скорую» из-за перебоев с мобильной связью, Косарев был вынужден на велосипеде, крутя педали здоровой ногой, самостоятельно добраться до ближайшего блокпоста. Там украинские военнослужащие оперативно перевязали его, и один из них отвез его на другой блокпост в более безопасном месте, откуда «скорая» увезла его в больницу. Косарев рассказал нам, что 22 сентября 2014 г. его дом уже получал сильные повреждение при обстреле (тогда снаряд пробил крышу) и он истратил все средства на приведение его в порядок. Теперь в доме опять выбило все стекла, стены были повреждены осколками, снесло забор.
Заявления о недозволенном обращении
В ходе июльской миссии мы встречали гражданских лиц, которые утверждали, что подверглись со стороны украинских сил жестокому и унижающему достоинство обращению, а также заявляли о существовании незаконных мест задержания на контролируемой украинскими властями территории. Эти заявления вызывают самую серьезную обеспокоенность.
В Авдеевке мы проинтервьюировали местного жителя Андрея (1985 г.р., настоящее имя не разглашается), который рассказал, что его избили, до утра продержали в незаконном месте задержания, угрожали казнью. По его словам, за несколько минут до полуночи 18 июля он пил кофе у круглосуточного магазина на ул. Карла Маркса со своим знакомым Сергеем – также местным жителем, настоящее имя не разглашается. В этот момент к ним подошел украинский военнослужащий в форме и приказал расходиться. По тому, как тот разговаривал и держал себя, Андрей сделал вывод, что он нетрезв. Он ответил, что уважает военных, но они не должны разгуливать пьяными и приставать к гражданским. Военнослужащий ушел, позвонив кому-то по мобильному телефону. Как рассказывал Андрей, примерно через 15 минут на двух джипах подъехали военные с оружием и в полной выкладке. Из одной из машин выскочил тот, который перед этим подходил к Андрею с Сергеем, и набросился на Андрея: сбил его с ног и стал наносить удары кулаками и ногами в берцах по лицу и по корпусу. Другие военнослужащие быстро выскочили из машин и силой оттащили его от Андрея. Тот поднялся (лицо было в крови) и сказал, что будет жаловаться. Избивавший его военнослужащий в ответ заявил, что Андрей – шпион самопровозглашенной Донецкой Народной Республики (ДНР), и пригрозил ему дальнейшим насилием. Андрей сказал, что обратится в военную комендатуру.
Военнослужащие связались с кем-то по рации, и в пределах пяти минут на место подъехала еще одна группа на джипе. Андрею и Сергею связали руки за спиной, надели на головы черные мешки и затолкали в машину. После короткой поездки обоих выгрузили во дворе, предположительно в месте расположения военной базы, мешки сняли. По словам Андрея, они оказались рядом с большой металлической цистерной – типа железнодорожной, в которой был вырезан закрывающийся люк. Таких цистерн во дворе было несколько. Военнослужащие забрали у обоих задержанных личные вещи, замотали им головы пакетами для мусора, прихватив их для надежности скотчем, запретили снимать пакеты без соответствующего распоряжения, загнали в цистерну и заперли люк.
Оказавшись внутри, Андрей сразу сорвал пакет с головы. В цистерне было абсолютно темно и душно из-за отсутствия вентиляции. Внутри оказался еще один человек, который рассказал, что той же ночью был задержан патрулем на улице без документов. Трое задержанных оставались в цистерне до утра: без коек, табуреток и других приспособлений первой необходимости. Их не кормили и не поили. Ночью Андрей несколько раз кричал, что они задыхаются, но никакой реакции не было. В какой-то момент он услышал где-то рядом стрельбу и взрывы и закричал: «Вы что делаете? По вам долбят, а вы тут людей в бочке держите! А если нас заденет?». Снаружи кто-то рявкнул в ответ: «Ну, и сдохнешь! И поделом!»
По словам Андрея, военнослужащие открыли люк только ближе к 10:00 (время он определил позднее, уже после допроса) и вытащили наружу третьего – которого привезли раньше. Вскоре после этого вытащили Сергея, последним, примерно через час после Сергея, – Андрея . Ему замотали голову новым мусорным мешком и отвели в какое-то помещение.
Внутри двое или трое стали задавать Андрею, который все еще оставался с замотанной мешком головой, вопросы относительно его якобы связей с ДНР, утверждая, что перед задержанием Андрей бегал по улице с криками: «Слава ДНР!» Сам Андрей отверг эти обвинения и попросил вернуть ему часы, отобранные ранее. Люди, которые задавали вопросы, расхохотались и сказали, что часы Андрею больше не понадобятся, потому что скоро его расстреляют. Они стали требовать от него признания, сопровождая это словесными оскорблениями. Примерно через полчаса появился их командир, который сказал, что «пробил» Андрея, и со всей очевидностью произошла ошибка. Командир снял пакет с головы Андрея и сообщил, что его и Сергея немедленно отпустят. Андрею вернули часы, документы и мобильный телефон. В комнате, помимо командира, находились двое вооруженных военнослужащих в балаклавах – как можно предполагать, именно они в течение получаса допрашивали Андрея. Командир вызвал вооруженный конвой, Андрею опять накинули пакет на голову, посадили в машину и после короткой поездки высадили на улице.
Позднее в тот же день Андрей в больнице получил справку о травмах, полученных в результате побоев: ссадина в левой височной области, повреждение мягких тканей в области скулы, ссадины на правом предплечье, назальная гематома (копии медицинских документов и фотографии травм в досье Хьюман Райтс Вотч). Ссадины на лице и руке у Андрея были ясно видны на момент интервью, которое проводилось через два дня после побоев.
По словам Андрея, в тот же день он навестил Сергея, которого отпустили без телесных повреждений. 20 июля к Андрею домой пришли несколько военнослужащих, чтобы «объяснить ситуацию». Они сказали, что избивший Андрея военнослужащий утверждал, что тот агитирует за ДНР и якобы его застали с поличным, когда он выкрикивал: «Слава ДНР!» Военнослужащий находился в состоянии опьянения, однако его заявление все равно необходимо было проверить, поскольку «идет война… повсюду ДНР-овские шпионы». Военнослужащие извинились за «ошибку» и попросили Андрея не создавать проблем его обидчику, который, по их словам, был контужен в боях за донецкий аэропорт, сильно психологически травмирован и при этом должен кормить семью с малолетними детьми.
С учетом этих обстоятельств Андрей принял решение не давать делу ход и просил Хьюман Райтс Вотч не раскрывать данные подразделения, где его удерживали, и место расположения соответствующей военной базы. При этом он подчеркнул, что его случай не единичный. По его словам, аналогичному недозволенному обращению со стороны вооруженных украинских силовиков за последний год подвергся десяток его знакомых из числа молодых жителей Авдеевки мужского пола, включая незаконное задержание, побои и вымогательство. Андрей сообщил, что одному из знакомых военнослужащие подбросили три гранаты, и тому пришлось откупаться за 15 тыс. гривен, чтобы выйти на свободу. Андрей также утверждал, что многих украинских военнослужащих в Авдеевке часто видят нетрезвыми – как на службе, так и во внеслужебное время. На заметное присутствие в Авдеевке нетрезвых военнослужащих, особенно в темное время суток, Хьюман Райтс Вотч жаловались и другие местные жители.
***
Еще один эпизод недозволенного обращения, который мы задокументировали в Авдеевке, связан с заявлением о вторжении группы украинских военнослужащих в одну из квартир многоквартирного дома по ул. Молодежная на второй неделе мая 2015 г. Военнослужащие заявили жильцам – Наталье, Николаю, их 26-летнему сыну Александру и 15-летней дочери Марии (настоящие имена не разглашаются по просьбе респондентов), что те сотрудничают с ДНР, с применением избыточной силы задержали обоих мужчин и выстрелили из пистолета Наталье под ноги: пуля по касательной задела левую ногу, вызвав легкий ожог и гематому. По словам Николая, в результате жесткого задержания он получил перелом ребра. Члены семьи также заявили, что Николай и Александр подверглись довольно суровому допросу, который сопровождался угрозами; Александра избивали с целью принуждения к признанию.
Хьюман Райтс Вотч интервьюировала Николая, Наталью и Марию в Авдеевке 20 июля 2015 г. По их словам, около 21:00 в их квартиру вломилась большая группа военнослужащих. Они ничего не объясняли, не предъявляли никакой санкции на обыск и сразу уложили обоих мужчин на пол, скрутили, взяли в наручники и поволокли за дверь. Николай рассказывал Хьюман Райтс Вотч, что военный навалился на него всем телом и скрутил настолько жестко, что сломал ему ребро, в результате чего он испытывал сильную боль и трудности с дыханием: «Они ничего не объясняли. Я бы спокойно с ними пошел, если бы сказали, что я арестован. И сын тоже. Арестуйте, допросите, проверьте – ради бога, но не так же! Они орали, что мы шпионы ДНР, обзывали, пинали… Я прямо слышал, как у меня с правой стороны ребро хрустнуло – до сих пор чувствуется дискомфорт, хотя уже больше двух месяцев прошло, а первые дни я с трудом мог сидеть или лежать – такая боль. С месяц полной грудью вздохнуть не мог, все болело».
Наталья пыталась помешать военнослужащим забрать ее мужа и сына. Она кричала, плакала, цеплялась за них. Командир приказал ей отойти в сторону и пригрозил открыть огонь. Когда Наталья не подчинилась, он выстрелил из пистолета в пол на темной лестничной клетке, предположительно целясь Наталье под ноги, и пуля по касательной задела внешнюю сторону левой ступни. Пока одна группа военнослужащих волокла Николая и Александра вниз по лестнице, друга поднялась в квартиру, где в состоянии шока оставалась 15-летняя Мария.
Наталья запрыгнула в джип военных, куда затолкали ее мужа и сына; там же находились изъятые семейный компьютер и мобильные телефоны. Она рассказывала Хьюман Райтс Вотч: «Когда они стали тащить их из квартиры, я буквально повисла на них со слезами: ‘Не пущу!’ Главный орал на меня, что я сепаратистка донецкая и из-за таких, как я, ему житья нет, оскорблял, слова всякие, оскорбительные для женщины… Потом из пистолета выстрелил… – я почувствовала ожог и резкую боль: на ноге надулся здоровый кровавый пузырь, но не могла же я бросить мужа и сына одних с этими людьми. Думала, что убьют их. Доковыляли на одной ноге вниз и буквально запрыгнула к ним в машину».
По словам Марии, все события, связанные с задержанием отца и брата и стрельбой на лестнице, заняли не больше десяти минут. Те военнослужащие, которые оставались в квартире, после этого приступили к обыску, «переворачивая все вверх дном». Мария была крайне напугана, ее трясло, и она не могла унять рыдания. Один из военнослужащих рявкнул на нее, приказав «заткнуться», если она не хочет, чтобы ее «забрали и разобрались» с ней. Девушка продолжала плакать, и в итоге военнослужащие перестали обращать на нее внимание.
Как рассказали члены этой семьи, Николая и Александра отвезли в отдел милиции в Авдеевке и там допросили по отдельности. Наталью оставили ждать в коридоре. По словам Николая, на допросе стало понятно, что поводом для задержания и обыска послужила опубликованная в интернете фотография, на которой была заснята часть соседнего многоквартирного дома, а также стоящая во дворе военная машина. Этот многоквартирный дом до войны был обычным жилым домом, а в настоящее время используется как база украинских военных. По углу съемки военные пришли к выводу, что снимок был сделан с балкона квартиры Николая. Он рассказывал Хьюман Райтс Вотч: «Задавали мне вопросы всякие про мою якобы работу на ДНР: какие задания получал, что снимал для них… Говорили, что проверят все данные с мобильных телефонов и в компьютере – если найдут фотографии какие или еще что подтверждающее – жену мою заведут и прямо у меня на глазах будут насиловать».
Не обнаружив никаких инкриминирующих данных на компьютере и мобильных телефонах членов семьи, военные около полуночи заявили Николаю, что тот может идти. Николай и Наталья попытались узнать о сыне, но им лишь ответили, что с «ним еще разбираются». По словам Николая, Натальи и Марии, Александр вернулся домой под утро. Он рассказал, что сначала военные допрашивали его в отделе милиции, после чего надели на голову пакет и отвезли в неизвестное место, где стали бить кулаками и ногами в берцах, требуя признаться в работе на ДНР и в том, что именно Александр сделал упоминавшийся снимок. Родственники Александра сообщили Хьюман Райтс Вотч, что от побоев у того на лице и на теле остались множественные синяки и что он два дня не вставал с постели.
Ни Александр, ни Наталья, ни Николай не обращались за медицинской фиксацией полученных ими, как они утверждают, травм. На момент интервью Хьюман Райтс Вотч боковая сторона ступни у Натальи выглядела деформированной, Николай жаловался на остаточные небольшие боли в области грудной клетки. Опасаясь проблем со стороны военных, семья не обращалась с жалобами на действия военных, и по той же причине наши собеседники просили нас не разглашать их настоящие имена.
