- Вопреки обещаниям устранить ограничения власти ограничивают свободу религии.
- Правительство по-прежнему считает «экстремизмом» законное выражение религиозных чувств и убеждений, от этого страдают как мирные религиозные группы, так и отдельные верующие.
- Власти Узбекистана должны пересмотреть соответствующие ограничительные статьи Уголовного кодекса и закона о религии 2021 года для приведения их в соответствие с международными нормами о правах человека.
(Берлин, 24 мая 2023 г.) – Вопреки обещаниям обеспечить свободу религии власти Узбекистана сохраняют многие ограничения, заявила Human Rights Watch. Правительство препятствует регистрации религиозных объединений, подвергает произвольному контролю лиц, отбывших наказание по «религиозным» статьям, и возбуждает против мусульман уголовные дела по избыточно широким и неконкретным обвинениям в совершении преступлений экстремистской направленности.
Закон «О свободе совести и религиозных организациях» 2021 года все еще содержит нормы, ограничивающие и нарушающие права человека. В то же время власти преследуют людей по чрезмерным статьям Уголовного кодекса Узбекистана, связанным с религиозным экстремизмом, игнорируя при этом обвинения в злоупотреблениях в местах содержания под стражей.
«Начав реформы по расширению религиозных свобод в Узбекистане президент Мирзиёев снискал кредит доверия, но сегодня мы наблюдаем неоднозначную ситуацию, когда продолжаются серьезные нарушения, но никто не привлекается к ответственности, — говорит Мира Ритман, старший исследователь Human Rights Watch по Центральной Азии. — Власти Узбекистана до сих пор считают «экстремизмом» законное выражение религиозных взглядов или убеждений, от этого страдают как мирные религиозные группы, так и отдельные верующие».
При Мирзиёеве в Узбекистане действительно прекратились массовые аресты мусульман – практика, которая была широко распространена при Исламе Каримове. На свободу вышли сотни человек, осужденных за мирную религиозную деятельность или убеждения, тысячи граждан, как утверждается, были исключены из «черных списков» госбезопасности. Несмотря на все это, правительство, похоже, все еще видит в религии угрозу и в силу этого сохраняет неоправданные ограничения для мирных религиозных объединений и верующих.
Как отметил в интервью Human Rights Watch ташкентский представитель Свидетелей Иеговы Сергей Артюшев, «главная проблема в том, что правительство [Узбекистана] считает свободу религии не правом, а привилегией». Мусульманские активисты говорят, что несмотря на то, что «религия официально отделена от государства», верующие и религиозные организации находятся под постоянным контролем властей как через муфтият (Управление мусульман Узбекистана), так и через Комитет по делам религий при Кабинете Министров, государственный орган, регулирующий религиозную практику в Узбекистане.
С 6 по 10 марта 2023 г. Human Rights Watch проинтервьюировала в Ташкентской и Ферганской областях 20 человек — правозащитников, блогеров, адвокатов и пострадавших от нарушений прав на свободу религии. Мы изучили судебные материалы по девяти делам, а также материалы по «религиозным» уголовным делам в СМИ. Дополнительные интервью проводились дистанционно в период с ноября 2021 г. по август 2022 года.
В конце апреля Human Rights Watch направила правительству Узбекистана письмо с изложением предварительных выводов и запросом информации об ограничениях свободы религии в стране. В своем письменном ответе правительство не признало наличие каких-либо ограничений, заявив, что «нормативно-правовая база [Узбекистана] всецело отвечает международным стандартам и обеспечивает права каждого на свободу совести и вероисповедания».
Мы задокументировали семь случаев, когда в отношении граждан в нарушение их прав на свободу религии или убеждений и самовыражения в течение последних трех лет были возбуждены уголовные дела о хранении или распространении контента, содержащего идеи «религиозного экстремизма». В одном из недавних случаев суд в Ташкенте приговорил 20-летнего студента-экономиста к трем годам лишения свободы за то, что он скачал себе религиозную песню, которую власти признали «экстремистской», и поделился ей в Telegram-чате с несколькими однокурсниками.
Human Rights Watch также задокументировала несколько ситуаций, когда мусульмане, бежавшие от религиозных преследований из Узбекистана при Каримове, вернулись в страну, но были арестованы и отданы под суд по уголовным делам связанным с религиозным экстремизмом. Иногда, по словам участников интервью, органы внутренних дел заверяли их самих или их близких в том, что в случае возвращения они могут не опасаться уголовного преследования и лишения свободы.
Вопреки неоднократным рекомендациям ООН и других международных организаций о необходимости пересмотреть избыточно широкое и неконкретное определение «экстремизма» законодательство Узбекистана по-прежнему не проводит различия между насильственным и ненасильственным экстремизмом. Соответствующие статьи УК, касающиеся экстремизма, применяются против людей исключительно за их мирную религиозную деятельность или самовыражение. Это может нарушать международные нормы о правах человека, включая свободу религии, свободу выражения мнений и свободу ассоциации, отмечает Human Rights Watch.
Мы также задокументировали несколько случаев, когда сотрудники органов внутренних дел, как утверждается, подвергали жестокому обращению и пыткам задержанных за правонарушения, связанные с религиозным экстремизмом. По этим случаям власти не провели расследования, и никто не был привлечен к ответственности.
Ряд наших собеседников выражали озабоченность из-за требований к регистрации религиозных групп. По новому закону о свободе совести от 2021 г. порядок регистрации был упрощен, однако, как говорят наши собеседники, власти продолжают создавать неоправданные препятствия и вмешиваться в процесс регистрации. Свидетели Иеговы с 2021 г. неоднократно и всякий раз безуспешно пытались зарегистрироваться в Ташкенте и Самарканде. Правозащитник из Ферганской области сообщил, что к нему обращались за советом около 10 человек, которые столкнулись с проблемами при регистрации мечетей в своих махаллях.
Двое мужчин, полностью отбывших срок по уголовным делам, связанным с религией, рассказали, что через несколько лет после их освобождения суд назначал им административный надзор, в рамках которого они были ограничены в передвижениях и были обязаны регулярно отмечаться в органах внутренних дел. Такие произвольные ограничения нарушают их право на свободу и право на свободу передвижения, отмечает Human Rights Watch.
Международные партнеры должны призвать Узбекистан, который в настоящее время является членом Совета ООН по правам человека, к соблюдению права на свободу религии или убеждений. Human Rights Watch поддерживает рекомендацию Комиссии США по международной религиозной свободе, которая в своем ежегодном докладе 2023 г. предложила Госдепартаменту вернуть Узбекистан в список стран для особого наблюдения.
Власти Узбекистана должны обеспечить, чтобы нарушающие права человека статьи Уголовного кодекса и закона о религии 2021 года, касающиеся свободы религии, были приведены в соответствие с международными нормами о правах человека. Правительство должно гарантировать мусульманам возможность мирно выражать свои религиозные убеждения, в том числе хранить и распространять религиозные материалы, даже если такие материалы власти считают радикальными. Необходимо также прекратить все уголовные производства и предпринять шаги для отмены приговоров по делам о хранении «экстремистских» материалов, если в этих делах нет указаний на использование или намерение использовать такие материалы для совершения актов насилия или подстрекательства к ним.
Властям Узбекистана следует пересмотреть практику назначения административного надзора для бывших заключенных, которые были осуждены по уголовным статьям религиозной направленности и отбыли свой срок, имея в виду отмену произвольных ограничений, и обеспечить всем религиозным объединениям возможность получить официальную регистрацию без неоправданного вмешательства со стороны государства.
«Очевидно, что властям предстоит еще многое сделать, чтобы в полной мере гарантировать уважение и соблюдение религиозной свободы в Узбекистане, — говорит Мира Ритман. — Партнеры Ташкента должны призвать правительство возобновить застопорившиеся реформы и прекратить практику любых притеснений и преследований мирных религиозных общин и отдельных верующих».
Детальный обзор нарушений прав человека в контексте религиозной свободы в Узбекистане приводится ниже.
Имена некоторых наших собеседников не разглашаются или заменены на псевдонимы в интересах их безопасности.
Закон «О свободе совести и религиозных организациях» 2021 года
В начале июля 2021 г. в Узбекистане вступил в силу новый закон «О свободе совести и религиозных организациях», заменивший аналогичный закон 1998 года. В новой редакции были сняты некоторые ограничения на свободу религии и убеждений, однако был сохранен ряд положений старого закона, которые противоречат международным нормам о правах человека. Еще до принятия новой редакции закона международные экспертные органы, в том числе Венецианская комиссия Совета Европы и Специальный докладчик ООН по вопросу о свободе религии или убеждений, настоятельно призывали Узбекистан переработать законопроект, чтобы привести его в полное соответствие с международными стандартами.
Пять спецдокладчиков ООН в своем совместном письме от 29 июля 2021 г. президенту Мирзиёеву выразили серьезную обеспокоенность в связи с сохранением в новом законе положений, нарушающих права человека. В частости, это запрет на любую мирную миссионерскую деятельность, запрет на изготовление, ввоз и распространение не санкционированных государством религиозных материалов, а также запрет на религиозное образование, не санкционированное государством. Спецдокладчики также отметили, что «порядок регистрации [религиозных организаций] остается обременительным и безосновательно запретительным» и призвали правительство «привести определение экстремизма и терроризма в соответствие с базовыми правовыми понятиями».
В своем ответе на вопрос Human Rights Watch о конкретных мерах, принимаемых правительством для обеспечения соответствия международным стандартам законодательства республики, правительство Узбекистана сообщило: «Законодательство Республики Узбекистан всецело отвечает международным стандартам по обеспечению защиты прав человека, в том числе … и Закон Республики Узбекистан «О свободе совести и религиозных организациях».
Уголовное преследование за хранение и распространение запрещенных религиозных материалов
После прихода президента Мирзиёева к власти в 2016 г. прекратились массовые аресты мусульман, чья религиозная практика лежала вне установленных государством рамок, однако представляется, что власти стали все чаще использовать часть 3 статьи 244-1 УК для преследования мусульман за хранение «материалов, содержащих угрозу общественной безопасности и общественному порядку» или за наличие на страницах в соцсетях или в смартфоне «религиозно-экстремистского» контента, а также за отправку ссылок на такой контент другим пользователям. Последнее может включать мусульманские религиозные песни – нашиды. Власти Узбекистана не сообщили Human Rights Watch, сколько человек были привлечены к уголовной ответственности по такому обвинению в 2017 – 2023 годы.
Международные органы по правам человека, в том числе Комитет ООН по правам человека, выражали обеспокоенность в связи с избыточно широким и неконкретным характером законодательных норм и настоятельно призывали правительство Узбекистана «проанализировать и переработать все положения, касающиеся свободы религии или убеждений» и сузить определение «экстремизма», с тем чтобы обеспечить их соответствие международным стандартам прав человека. В своем ответе Human Rights Watch правительство Узбекистана заявило, что «понятие экстремизм и экстремистской деятельности … всецело отвечает требованиям международных стандартов».
Human Rights Watch задокументировала семь случаев, когда верующим в Ташкенте, Намангане и Андижане за последние три года выносились приговоры от трех лет ограничения свободы до пяти лет тюремного заключения за хранение или распространение «религиозно-экстремистского» контента. Правозащитники и блогеры утверждают, что им известно о множестве других аналогичных случаев.
Как минимум в двух случаях сотрудники органов внутренних дел, как представляется, без соответствующей санкции получали доступ к содержимому телефона обвиняемого, что нарушает законодательство Узбекистана. Суды, как можно предполагать, игнорировали вопрос оценки наличия или отсутствия в действиях обвиняемых преступного умысла или подстрекательства к насилию и, как можно заключить, выносили обвинительный приговор исключительно на основании факта хранения или распространения религиозных материалов, признанных «экстремистскими». В феврале 2022 г. Спецдокладчик ООН по вопросам поощрения и защиты прав человека и основных свобод в условиях борьбы с терроризмом выражала обеспокоенность в связи с тем, как «статья 244 в действительности устанавливает уголовную ответственность лишь за сам факт хранения материалов, которые считаются радикальными, тем самым ущемляя основные права на неприкосновенность частной жизни и свободу мысли».
Суд в Ташкенте 8 мая 2023 г. приговорил 20-летнего студента-экономиста Жахонгира Улугмуродова к трем годам лишения свободы за то, что он скачал себе религиозную песню и поделился ей в Telegram-чате с несколькими однокурсниками. Комитет по делам религий признал песню «пропитанной идеями фундаментализма». Сам Улугмуродов к насилию не призывал, текст песни (имеется в распоряжении Human Rights Watch) также не содержит призывов к насилию. Родственники осужденного заявили прессе, что намерены обжаловать приговор.
Сардора Рахмонкулова, 22-летнего студента, изучающего информационные технологии, суд в Ташкенте 30 января 2023 г. приговорил к пяти годам лишения свободы после того, как органами внутренних дел было установлено, что он загрузил запрещенную религиозную песню и отправил ее через Telegram своему знакомому. Защитник Рахмонкулова – руководитель правозащитной группы «Эзгулик» Абдурахмон Ташанов — заявил Human Rights Watch, что в действиях его подзащитного не было преступного умысла: «[Рахмонкулов] не понимает арабский. Это была просто музыка, он поделился ей с другом. Не потому, что понимал, о чем там говорится».
Апелляционная инстанция (Human Rights Watch располагает копией определения) заменила пятилетний приговор на условный с двухлетним испытательным сроком и с зачетом в основное наказание 7 месяцев и 9 дней, проведенных Рахмонкуловым в СИЗО. Однако в части блокировки аккаунтов Рахмонкулова в соцсетях и уничтожения его телефона приговор первой инстанции был оставлен в силе.
В середине февраля 2023 г. суд в Ташкенте приговорил 25-летнего «Аброра А.» к трем годам ограничения свободы за то, что он выложил религиозную песню в групповой чат. Знакомый с делом правозащитник рассказал Human Rights Watch, что Аброр раньше «слушал какие-то религиозные песни, делился ими с семьей, потом забыл об этом». Приговор (имеется в распоряжении Human Rights Watch) основан на заключении Комитета по делам религий, в котором говорится, что «содержание изъятого файла «пропитано идеями фанатизма».
В Андижане 17 мая 2022 г. суд приговорил 34-летнего Ойбека Хамидова, ранее отбывшего срок по делу религиозной направленности, к пяти годам заключения за «распространение материалов, содержащих идеи религиозного экстремизма». По версии обвинения, распространение выразилось в том, что Хамидов поделился таким материалом с собственной женой через соцсети. Подсудимый свою вину не признал.
«Солиха С.» была задержана органами внутренних дел после того, как написала несколько постов в соцсетях с негативной оценкой социально-экономической ситуации в ее махалле в Ташкенте. У нее забрали телефон и несколько часов допрашивали, в том числе о том, когда она начала носить хиджаб и как часто она молится. В итоге, как она рассказала, ее отпустили, но «телефон велели оставить в милиции».
В январе 2023 г. суд в Ташкенте приговорил Солиху по части 3 статьи 244-1 к пяти годам ограничения свободы за посты с запрещенным религиозным контентом, которые она разместила на своей странице в соцсетях несколькими годами ранее. «Никакой информации не было, что эта информация запрещенная, — рассказал она. – Никто нам не говорил, что это нельзя».
Правительство Узбекистана сообщило Human Rights Watch, что властями «проводятся широкие разъяснительные мероприятия среди населения, а также на сайтах Верховного суда и Министерства юстиции систематически публикуются списки литературы, признанной экстремистской и запрещенной для изготовления, ввоза и распространения на территории страны». Дополнительных подробностей в ответе не приводится.
Заявления о жестоком обращении и пытках
Пытки и недозволенное обращение с задержанными часто остаются безнаказанными, продолжая быть серьезной проблемой в Узбекистане. В нескольких исследованных нами случаях люди, которых в последние годы задерживали по делам, связанным с религиозным эктремизмом, заявляли о побоях и другом жестоком обращении или пытках в органах внутренних дел. Они утверждали, что причастные к этому сотрудники не привлекались к ответственности. Правительство в своем ответе Human Rights Watch сообщило, что в целях предотвращения пыток следственные изоляторы оснащены видеокамерами, и что за период 2022 года осужденных по статье 235 УК [пытки] не имеется.
По обвинениям в незаконном пересечении границы, посягательстве на конституционный строй и хранении «религиозных экстремистских» материалов в январе 2017 г. был задержан 45-летний «Одил О.». Суд в Ташкенте приговорил его к семи годам лишения свободы. Он рассказал о том, что происходило с ним в начальный период после задержания:
Больше десяти часов меня милиция била, чтобы я дал показания на людей, которых я не знаю. … Угрожали, что изнасилуют мою жену и убьют детей. … Всего избили, сорок ударов по пяткам дубинкой.
По словам Одила, сотрудники органов внутренних дел пытали его неоднократно, а когда он отказался писать явку с повинной, то его подвергли еще более жестокому обращению:
Вытащили резиновый матрац с наэлектризованными проводами и залили водой. Заставили меня босиком по нему ходить. У меня по всему телу боль страшная: зубы, глаза, пальцы. Через примерно 15 минут я вырубился. Изо рта стало выходить что-то белое.
По словам адвоката Сергея Майорова, его подзащитный Фозилходжа Арифходжаев – религиозный блогер, осужденный в январе 2022 г. на семь с половиной лет по делу о хранении и распространении материалов, содержащих угрозу общественной безопасности и общественному порядку, — в период досудебного содержания под стражей подвергался физическим и психологическим издевательствам со стороны сотрудников органов внутренних дел. В частности, в конце сентября 2021 г. Арифходжаева приковали наручниками к трубе и заставили почти 12 часов, причиняя ему сильную боль, просидеть в стрессовой позе. Это является формой пытки.
Саида Саидалиева — мать Рахмонкулова, студента, осужденного за то, что он поделился в Telegram религиозной песней, — заявила, что ее сын после ареста подвергался пыткам. В интервью ВВС она привела рассказ сына о том, как сотрудники органов внутренних дел выбивали из него признание:
Он пролежал в камере три дня, потом его привезли в Ташкентское ГУВД. … На голову надевали целлофановый пакет и держали его, пока не начнет задыхаться. … Четверо сотрудников без формы били его ногами по очереди.
Защитник Рахмонкулова Абдурахмон Ташанов рассказал Human Rights Watch: «Адвокат Сардора подал суду жалобу [о пытках], но суд никак не отреагировал. Когда речь заходит о пытках, говорят, что проверяют, а когда суд к концу подходит, то они больше этим не занимаются».
Сообщалось также о том, что Алимардон Султонов подвергался жестокому обращению со стороны органов внутренних дел во время предварительного заключения. Он хирург-травматолог из Нукуса, Каракалпакстан, и соблюдающий мусульманин. В мае 2022 г. он был приговорен к семи годам заключения по нескольким статьям, связанным с религиозным экстремизмом. По информации Forum 18 – международной мониторинговой организации в области свободы религии, сотрудник органов внутренних дел бил Султонова в живот, по рукам и по ногам. Ташкентская правозащитница Елена Урлаева, которая присутствовала во время суда над Султоновым в Нукусе, сообщила Forum 18, что суд проигнорировал заявления подсудимого о пытках.
Родственница «Шерзода С.» (30 – 40 лет), осужденного по обвинениям, связазанным с религиозным экстремизмом и терроризмом в 2018 г. в Ферганской области, рассказала, что сотрудники органов внутренних дел забрали Шерзода из дома и трое суток держали его инкоммуникадо: «Никто не знал, где он. Моя семья искала его, в прокуратуру обращались. Три дня никто не говорил нам, где он». По словам этой женщины, человек, проходивший с Шерзодом по тому же делу, заявил в суде, что сотрудники органов внутренних дел их избивали и пытали током.
Уголовное преследование мусульман по обвинениям в преступлениях экстремистской направленности
Власти Узбекистана прекратили практику постоянных массовых арестов мусульман по неконкретным и избыточно широким обвинениям в религиозном экстремизме и посягательстве на конституционный строй, когда мирная реализация гражданами своих прав на свободу совести, выражения мнений и ассоциации нередко рассматривались как попытки свергнуть правительство. Однако теперь, и даже в текущем году, такие обвинения вменяются гражданам Узбекистана, живущим за рубежом.
За последние два с половиной года уголовному преследованию по делам о религиозном экстремизме подверглись как минимум четыре человека, которые в прошлом бежали от религиозных преследований, но затем вернулись в страну. Human Rights Watch получены заслуживающие доверия заявления о том, что органы внутренних дел или госбезопасности Узбекистана устанавливали контакт с некоторыми эмигрантами и предлагали им вернуться в Узбекистан, иногда, как утверждается, сопровождая это устными заверениями в том, что им можно не опасаться привлечения к уголовной ответственности и лишения свободы. В итоге этих людей арестовывали по возвращении в страну.
Алижон Мирганиев
По возвращении в Узбекистан 22 июня 2022 г. 52-летний мусульманин Алижон Мирганиев был задержан сотрудниками органов внутренних дел в ташкентском аэропорту. Ранее он был осужден по обвинениям, связанным с религией и отбыл срок в пять с половиной лет, освободился в 2012 году. Уже в 2013 г. он уехал из страны, опасаясь повторного ареста.
«Его хотели опять посадить, — рассказал Human Rights Watch брат Мирганиева. — Даже обыск у него дома провели [в 2013 г.]. Ему это все надоело. У него жена в Турции работала [в тот момент], вот он и уехал».
По словам брата, сотрудники органов внутренних дел, выходившие на контакт с Мирганиевым до его возвращения в Узбекистан, уверяли его, что его не будут привлекать к уголовной ответственности, только побеседуют. Вместо этого сразу после прилета Мирганиев был задержан, ему предъявили обвинения в незаконном пересечении границы с вовлечением несовершеннолетних – его собственных детей, а также в участии в религиозно-экстремистской организации по части 3 статьи 127, части второй (б) статьи 223 и части первой статьи 244-2 УК РУз. Суд начался в сентябре 2022 года.
Брат Мирганиева рассказал:
В аэропорт за ним [Мирганиевым] приехал следователь из антитеррористического управления, увез в милицию. Мне сказали, что его три дня подержат в Таштюрьме. И обещали, что только расспросят, а потом отпустят. Получилось, что забрали и так и не отпустили.
По словам брата, на суде обвинение не представило никаких вещественных доказательств уголовно наказуемых деяний, а свидетели, которые ранее утверждали, что видели Мирганиева в Сирии, отказались от показаний. Защита представила официальную справку турецких властей о том, что Мирганиев границу с Сирией не пересекал. Несмотря на это, 18 октября 2022 г. суд в Ташкенте приговорил Мирганиева к семи годам строгого режима. В марте 2023 г. апелляционная инстанция сократила срок наказания на шесть месяцев.
Бобирджон Тухтамуродов
Суд в Бухарской области 23 июня 2022 г. приговорил 48-летнего Бобирджона Тухтамуродова – уехавшего из Узбекистана в 2010 г. последователя турецкого богослова Саида Нурси – к пяти годам и одному месяцу лишения свободы по обвинениям связанным с экстремизмом по статьям 244-1 и 244-2 УК Республики Узбекистан.
В феврале 2022 г., после того как российские власти отказали Тухтамуродову в разрешении на дальнейшее пребывание в России, он связался с властями Узбекистана, которые, как представляется, заверили его в том, что он может вернуться на родину, не опасаясь ареста. Об этом Forum 18 сообщили знакомые с делом источники. По их словам, «его арестовали, когда он 11 апреля 2022 года прилетел в ташкентский международный аэропорт, и сразу увезли в тюрьму в Бухару».
Препятствия религиозным общинам в регистрации
Законом «О свободе совести и религиозных организациях» 2021 г. был изменен порядок регистрации религиозных групп, формально – с целью облегчить исполнение требований для регистрации. Было сокращено обязательное для регистрации число участников религиозной группы со 100 до 50 человек и снято требование о согласовании с махаллинским комитетом. По информации правительства Узбекистана, за последние два года Министерство юстиции зарегистрировало 34 религиозные группы, в том числе шиитскую мечеть в Бухаре и четыре христианские церкви, однако наши собеседники отмечали, что процедура регистрации остается обременительной и занимает значительное время, а в некоторых случаях власти по-прежнему предъявляют произвольные требования для прохождения регистрации.
Свидетели Иеговы на протяжении многих лет неоднократно пытались официально зарегистрировать свои общины в Узбекистане. Обнадеженные словами посла Узбекистана в США, который в мае 2018 г. заявил, что «малочисленные религиозные общины, например Свидетели Иеговы и другие, отныне смогут гораздо легче получить регистрацию», и принятием в 2021 г. новой редакции закона о свободе совести, они с 2021 г. пытались зарегистрироваться в Ташкенте и Самарканде, но до сих пор так не смогли получить регистрацию.
«Если раньше нас не регистрировали, потому что махаллинский комитет возражал, то теперь требуют согласование с пожарными, санэпидслужбой, архитектурным надзором, — рассказал Сергей Артюшев, представитель Свидетелей Иеговы в Узбекистане. — Теперь нужна виза городской администрации».
Пятеро правозащитников и блогеров из Ферганской и Ташкентской областей также называли сложность регистрации мечетей одной из ключевых проблем религиозной свободы в Узбекистане.
По словам журналистки Шарифахон Мадрахимовой из Ферганской области, ей известно о двух махаллинских общинах, которые годами безуспешно пытаются зарегистрировать свои мечети.
«Для того чтобы зарегистрировать [мечеть], нужно разрешение хокима (главы администрации — ред.), а он его не дает», — описала она ситуацию с одной из мечетей в Бувайдинском районе Ферганской области.
Маргиланский правозащитник Ахмаджон Мадумаров в марте 2023 г. рассказал, как больше года пытался добиться от местных властей регистрации своей махаллинской мечети Бой Махалля. В начале мая он попал на прием к областному хокиму, который предположительно поручил своим сотрудникам утвердить необходимые для регистрации документы, однако регистрацию Мадумаров до сих пор не получил.
Рассказывает ветеран правозащитного движения из Ферганы Абдусалом Эргашев:
После того как к власти пришел президент Мирзиёев, стало ясно, что они стараются улучшить имидж страны. Облегчили наказания [мусульманам], многих [религиозных заключенных] освободили. … Но если говорить о регистрации, то нет вообще никаких улучшений. Много махаллинских мечетей без регистрации, и такая ситуация по всей стране. … Я лично знаю как минимум десять человек, которые до сих пор пытаются зарегистрировать мечети в своих махаллях, они приходили ко мне за советом.
Административный надзор за бывшими заключенными, которые были осуждены по «религиозным» статьям
В соответствии со статьей 8 закона 2019 г. «Об административном надзоре» надзор сроком от шести месяцев до года устанавливается в отношении тех, кто отбывал срок наказания по «тяжким или особо тяжким» преступлениям, а также тех, кто после освобождения совершил в течение года два или более административных правонарушения. Представляется, что административный надзор часто назначается по делам о «религиозном экстремизме», что может нарушать права бывших заключенных на свободу и на свободу передвижения.
«Более 70 процентам религиозных заключенных после освобождения устанавливается административный надзор, — рассказал ветеран правозащитного движения из Маргилана Ахмаджон Мадумаров. – Местные власти ловят их за переход улицы в неположенном месте, или за парковку в неположенном месте, или за нарушение ПДД, составляют протоколы. Но это все предлог».
Human Rights Watch проинтервьюировала бывшего религиозного заключенного (имя не разглашается), который после освобождения в конце 2016 г. провел под административным надзором несколько лет. «Были разговоры, что в 2020-м опять под надзор отправят, поэтому я пошел в милицию попросить этого не делать, — рассказал он. – Поговорил со старшим участковым, а он только – ‘надо, и все тут’. И больше никаких объяснений».
Другой бывший религиозный заключенный, из Ташкента, его имя также не разглашается, рассказал, что не подвергался никаким ограничениям после освобождения в 2020 году. Однако в середине 2022 г., когда его дважды оштрафовали за незначительные нарушения ПДД, суд назначил ему административный надзор на шесть месяцев: «Участковый пугал, говорил, что если еще буду правила нарушать, то нет гарантий, что я не попаду обратно в тюрьму».
Ограничения на ношение мусульманской одежды
Закон о свободе совести 2021 г. отменил запрет на ношение хиджаба в общественных местах, в то время как ношение мужчинами бороды в Узбекистане никогда законодательно не запрещалось. Однако СМИ и местные правозащитные группы сообщали о неоднократных случаях последних лет, когда сотрудники органов внутренних дел заставляли мужчин сбривать бороду. Власти существование такой практики отрицают.
Соблюдающий мусульманин «Алишер А.», брат которого отбывает срок по обвинениям в преступлении религиозной направленности, рассказал Human Rights Watch, что в ноябре 2021 г. сотрудники органов внутренних дел провели обыск у него дома. В отделении они проверили содержимое его телефона и заставили сбрить бороду, пригрозив в противном случае поставить его на профилактический учет с регулярными проверками.
В мае 2022 г. несколько ташкентских мусульман заявили журналистам, что сотрудники органов внутренних дел угрожали им 15-дневным административным арестом, если они не сбреют бороду.
