В мае 2022 г. российские военные похитили в Херсоне украинку Ирину Горобцову и, по-видимому, незаконно вывезли ее в оккупированный Крым, где она содержится в режиме инкоммуникадо (строгой изоляции), заявляет Human Rights Watch.
Ирине Горобцовой 37 лет. Она работала инженером в IT-компании. Родные Ирины рассказывают, что 13 мая ее задержали российские военные. С тех пор российские власти отказываются предоставить информацию о том, где она находится и что с ней происходит. В конце июня российские спецслужбы в письме работающему в Крыму адвокату признали факт задержания Ирины, однако не предоставили никакой информации о том, где именно ее содержат под стражей. Информация о ее возможном местонахождении появилась только в ноябре: одна отпущенная на свободу женщина рассказала родственникам Ирины, что в сентябре и октябре она содержалась вместе с ней в одной камере в следственном изоляторе Симферополя.
«Российская оккупация Херсона закончилась, но для Ирины Горобцовой и ее родных испытания продолжаются, – заявила Юлия Горбунова, старший специалист Human Rights Watch по Украине. – Насильственное исчезновение Горобцовой тянется уже семь месяцев. То, что российские власти держат ее в заключении в Крыму без всякой связи с внешним миром – возмутительно. Российские власти должны немедленно освободить Ирину и других незаконно удерживаемых граждан Украины и дать им возможность вернуться домой».
Российская оккупация Херсона началась 2 марта и закончилась 11 ноября, когда в город вошли украинские войска. Насильственное исчезновение Ирины Горобцовой – далеко не единичный случай такого рода; на протяжении всего периода оккупации российские структуры неоднократно совершали противоправные действия, в том числе и насильственные исчезновения. В июле сотрудники Human Rights Watch задокументировали на территории Херсонской и Запорожской областей 42 случая насильственных исчезновений или просто произвольных задержаний со стороны российских военных. В некоторых случаях задержанных содержали в режиме инкоммуникадо. Многие задержанные подверглись пыткам.
Оккупационные власти в первую очередь задерживали сотрудников украинских государственных органов, общественных активистов с проукраинской позицией, журналистов и вообще всех, кто считался противником оккупации.
Российские власти обязаны немедленно предоставить родственникам Ирины Горобцовой информацию о ее местонахождении, говорится в заявлении Human Rights Watch. Ее должны освободить, а до тех пор предоставить все необходимые меры защиты, на которые она как гражданское лицо имеет право, в том числе обеспечить доступ к адвокату по ее выбору.
Сотрудник Human Rights Watch пообщался с родными Ирины Горобцовой и ее адвокатом. Адвокат Ирины рассказал, что начиная с февраля она активно высказывалась в социальных сетях против российской войны в Украине и оккупации Херсона, в марте принимала участие в проукраинских митингах в Херсоне и помогала собирать средства на медицинскую помощь и транспорт для жителей города.
Один из родственников Ирины рассказал, что 13 мая к дому, где Ирина жила вместе со своими родителями, школьными учителями физики на пенсии, подъехали 11 мужчин в военной форме. Некоторые из них были в масках. Ирина в этот момент находилась дома вместе со своей 75-летней матерью. Вскоре домой вернулся и отец.
Шестеро мужчин, не представившись, провели в квартире обыск. Остальные пятеро ждали на улице, около двух машин, помеченных знаком Z (который российская государственная пропаганда использует как символ поддержки войны в Украине).
Российские военные конфисковали у Ирины три ноутбука и сотовый телефон. Как рассказывают родные Ирины, им сказали, что ее задерживают для допроса и вечером она вернется домой. Ирина вышла из квартиры в тонких пижамных штанах и шлепанцах.
На следующий день Ирина так и не вернулась, и ее родители отправились в комендатуру. Представители оккупационных властей отказались подтвердить или опровергнуть, что Ирина находится у них под стражей, и не приняли передачу, которую родители принесли для Ирины. После этого родственники Ирины многократно приходили в комендатуру, но так и не получили никакой официальной информации. Они наняли нескольких адвокатов в разных регионах Украины, чтобы попытаться найти Ирину.
Крымский юрист-правозащитник Эмиль Курбединов рассказал Human Rights Watch, что к нему обратились родственники Ирины для представления ее интересов. Он начал разыскивать Ирину и написал официальные запросы в ФСБ, МВД и ФСИН России.
28 июня Курбединов получил ответ из Крымского управления ФСБ, в котором сообщалось, что Ирина была задержана за то, что якобы «оказала противодействие специальной военной операции». В письме также говорилось, что решение в отношении Ирины будет приниматься «по завершении специальной военной операции на территориях Луганской и Донецкой республик и Украины». В письме не было указано ни какая именно структура задержала Ирину, ни где она содержится.
Кроме того, Кубединов получил в июне официальные ответы от ФСИН и министерства обороны. В этих письмах сообщалось, что задержанной с таким именем в их списках нет.
В ноябре с родственниками Ирины связалась женщина, которая рассказала, что сидела в одной камере с Ириной в Крыму. Она сообщила, что Ирину вскоре после задержания поместили в следственный изолятор в Симферополе, где она предположительно находится до сих пор. Ей не предъявляли никаких обвинений, у нее нет возможности общаться с адвокатом, и она полностью лишена контактов с внешним миром.
Эта женщина рассказала Human Rights Watch, что сотрудники российских спецслужб задержали ее 14 сентября при попытке бежать из оккупированного российскими войсками Херсона и продержали ее под стражей до 13 октября.
С ее слов, она ехала с мужем и детьми на машине, рассчитывая через Крым добраться до Грузии. В Армянске, на административной границе с Крымом, сотрудники российских спецслужб остановили машину и задержали ее. Мужу сказали, что ее допросят, проверят на детекторе лжи, и утром он сможет ее забрать.
Вместо этого женщину отвезли в СИЗО-1 в Симферополе. Там ее продержали месяц в одной камере с Ириной Горобцовой без связи с внешним миром и без адвоката. Ей не предъявляли никаких обвинений, а только вызывали на допросы и спрашивали, не сотрудничает ли она с СБУ. Три недели у ее мужа не было никакой информации об ее метонахождении, пока сотрудники российских спецслужб не подтвердили, что его жена действительно находится у них и что в отношении нее «проводится проверка». Получив подтверждение, муж принес в следственный изолятор передачу с едой и одеждой для жены, но ему сказали, что такого человека у них нет.
Женщина рассказала, что до того, как ее поместили в камеру к Ирине, та три месяца просидела в одиночной камере. И при первой встрече, и на протяжении всего месяца, что они были вместе, Ирина выглядела очень подавленной и обеспокоенной, «все время сидела и плакала».
Ирина рассказала женщине, что после задержания в Херсоне ей завязали глаза и вывезли ее в Крым, где дважды допросили по поводу ее проукраинской позиции, и во время допроса следователи клали перед ней на стол автомат, а на стену вешали утюг, угрожая пустить их в дело, если она «немедленно все не расскажет».
Адвокат Эмиль Курбединов сообщил Human Rights Watch, что дважды приезжал в следственный изолятор, но оба раза ему говорили, что Ирины Горобцовой там не содержится.
«Спецслужбы используют этот прием, чтобы сломать ее… Они хотят, чтобы она думала, что она одна, что все про нее забыли и что никто ее делом не занимается, – говорит Курбединов. – Для меня сейчас главная задача – добиться, чтобы ей разрешили звонить родителям и встречаться с адвокатом».
В период с февраля по июль Мониторинговая миссия ООН по правам человека в Украине задокументировала 407 случая насильственных исчезновений и произвольных задержаний гражданских лиц, совершенных российскими военными. Миссия установила 76 мест, которые российские власти в ходе конфликта используют для содержания гражданских лиц, в том числе четыре учреждения в Крыму.
Законами войны разрешается в ходе международного вооруженного конфликта удерживать комбатантов противника в качестве военнопленных и интернировать гражданских лиц, то есть подвергать их «неуголовному задержанию», в том случае, если их деятельность представляет серьезную угрозу для интернирующей стороны. Однако как только причины, обусловившие необходимость интернирования, перестают действовать, интернированные гражданские лица должны быть незамедлительно освобождены.
Насильственным исчезновением называется ситуация, при которой человек лишается свободы, а власти при этом отказываются признать факт задержания, сообщить о местонахождении задержанного и о том, что с ним сейчас происходит, в результате чего задержанный оказывается лишен защиты закона. В контексте вооруженного конфликта насильственное исчезновение может быть квалифицировано как военное преступление (или целый комплекс военных преступлений). Если насильственное исчезновение совершается с целью лишить задержанного защиты закона на продолжительное время, то, согласно статуту Международного уголовного суда, эти действия могут быть квалифицированы как преступление против человечности.
Международное гуманитарное право запрещает принудительное перемещение гражданских лиц с оккупированной территории на территорию оккупирующей державы как в массовом, так и в индивидуальном порядке. Такие действия квалифицируются как военное преступление. Взятие в заложники тоже запрещено международным гуманитарным правом. Задержание гражданских лиц с целью в дальнейшем их использовать при обмене пленными рассматривается как взятие в заложники и считается военным преступлением.
