24 февраля президент Владимир Путин объявил о начале «специальной военной операции» против Украины, после чего начались ракетные и артиллерийские обстрелы и движение войск.
(Киев) – 16 февраля российский парламент принял обращение к президенту Владимиру Путину с просьбой признать независимость контролируемых поддерживаемыми Россией вооруженными группами двух территорий на востоке Украины.
21 февраля Владимир Путин подписал указы о признании этих территорий в качестве независимых государств и предложил парламенту ратифицировать договоры о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи. После этого он отдал приказ российским войскам, которые в течение нескольких месяцев сосредотачивались вблизи украинской границы, приступить к решению «миротворческих задач» на территории самопровозглашенных «Донецкой Народной Республики» (ДНР) и «Луганской Народной Республики» (ЛНР).
22 февраля Совет Федерации, верхняя палата парламента, санкционировал использование российских вооруженных сил за рубежом.
В тот же день Владимир Путин разъяснил журналистам, что границы признанных Россией ДНР и ЛНР распространяются на всю территорию Донецкой и Луганской областей Украины, в том числе подконтрольную украинскому правительству.
На фоне беспрецедентного наращивания российского военного присутствия вдоль украинской границы в Донбассе происходила эскалация вооруженного противостояния. С середины февраля Специальная мониторинговая миссия ОБСЕ ежедневно фиксировала значительное увеличение числа случаев нарушения установленного в 2014 г. режима прекращения огня по линии разграничения.
Вне зависимости от названия самопровозглашенных территорий российские войска в Украине в соответствии с международным правом, включая Женевские конвенции, считаются оккупационными. Ситуация на востоке Украины при вводе туда российских войск будет подпадать под понятие оккупации по четвертой женевской конвенции 1949 г. (см. ниже). Ни претензии «властей» самопровозглашенных ЛНР и ДНР на суверенитет, ни признание их независимости Россией не затрагивают применимости международных норм об оккупации.
Вооруженный конфликт между украинскими правительственными силами и поддерживаемыми Россией вооруженными группами, который продолжается уже почти восемь лет, принес множество жертв и лишений гражданскому населению востока Украины. Погибло свыше 16 тыс. человек (комбатантов и гражданских лиц), почти 1,5 млн человек были вынуждены покинуть свои дома. В результате боев серьезно пострадала гражданская инфраструктура по обе стороны линии разграничения длиной 427 км, в том числе жилые дома, больницы и школы.
Какими нормами международного права регламентируется вооруженный конфликт между Россией и Украиной?
Военные действия между российскими и украинскими вооруженными силами составляют международный вооруженный конфликт, который регламентируется как писаными нормами международного гуманитарного права (преимущественно – Женевскими конвенциями 1949 г., Дополнительным протоколом к ним, касающимся защиты жертв международных вооруженных конфликтов, (Протокол I, 1977 г.), Гаагской конвенцией о законах и обычаях сухопутной войны 1907 г.), так и международными обычаями.
И Украина, и Россия являются участниками Женевских конвенций 1949 г. и Протокола I к ним.
В чем заключаются основополагающие принципы международного гуманитарного права?
Международное гуманитарное право, или законы и обычаи войны, предусматривает для гражданских лиц и других нонкомбатантов гарантии защиты от опасностей вооруженного конфликта. Оно распространяется на средства и методы ведения военных действий всеми сторонами. Главным является принцип избирательности – стороны обязаны всегда и везде проводить различие между комбатантами и гражданскими лицами. Последние ни при каких обстоятельствах не могут быть объектом целенаправленного нападения. Как рассматривается ниже, стороны конфликта обязаны принимать все разумные меры предосторожности, чтобы сводить к минимуму гражданские потери и гражданский ущерб, и воздерживаться от нападений, которые не позволяют провести различие между комбатантами и гражданскими лицами или которые могут причинить гражданскому населению несоразмерный ущерб.
Сохраняют ли свою применимость в Украине международные нормы о правах человека?
Международные нормы о правах человека сохраняют свою применимость даже в ситуации вооруженного конфликта или оккупации, когда также применяются законы и обычаи войны. В некоторых ситуациях норма международного гуманитарного права может иметь приоритет над нормой прав человека (как lex specialis, или специфическая норма для конкретных обстоятельств).
И Украина, и Россия являются участниками целого ряда региональных и международных договоров о правах человека, включая Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ), Международный пакт о гражданских и политических правах (МПГПП) и Конвенцию против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания. В них закреплены гарантии основополагающих прав, многие из которых перекликаются с правами, признаваемыми за комбатантами и гражданскими лицами гуманитарным правом (например, запрет пыток, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения, право не подвергаться дискриминации, право на справедливый суд).
И ЕКПЧ, и МПГПП допускают некоторые ограничения определенных прав во время войны или официально объявленного чрезвычайного положения, «при котором жизнь нации находится под угрозой», однако такие ограничения должны носить характер исключительных и временных мер и должны строго ограничиваться требованиями «остроты положения». Определенные основополагающие права, такие как право на жизнь, право не подвергаться пыткам и недозволенному обращению, запрет насильственных исчезновений, право на судебный контроль за законностью задержания и право на справедливый суд, не предусматривают права отступления даже в период чрезвычайного положения.
Какие цели могут служить объектом военного нападения?
Законы и обычаи войны разрешают нападения только на «законные военные цели». Таковыми считаются личный состав и объекты, которые вносят эффективный вклад в военные действия, и уничтожение, захват или нейтрализация которых обеспечивает конкретное военное преимущество. Это включает вражеских комбатантов, вооружение и боеприпасы, а также объекты, используемые в военных целях, такие как здания и транспортные средства. Гуманитарное право признает неизбежность определенных гражданских потерь в ходе вооруженного конфликта, однако оно обязывает стороны всегда и везде проводить различие между комбатантами и гражданскими лицами и наносить удары только по комбатантам и другим военным целям. Гражданские лица утрачивают неприкосновенность на тот период, когда они «непосредственно участвуют в военных действиях», например, оказывая помощь комбатантам в бою.
Законы и обычаи войны также защищают «гражданские объекты», которые определяются как все, что не относится к военным целям. Преднамеренные нападения на гражданские объекты (дома, квартиры, предприятия, места отправления культа, больницы, школы, памятники культуры) запрещаются, если только они не используются в военных целях и не становятся вследствие этого законной военной целью. Такая ситуация может возникнуть в случае размещения вооруженных сил на сугубо гражданских объектах. При наличии сомнений в характере объекта он должен считаться гражданским.
Какие военные нападения запрещаются?
Запрещаются преднамеренные нападения на гражданских лиц и гражданские объекты, как указывалось выше, а также неизбирательные нападения, то есть такие, при которых без разбора поражаются военные цели и гражданские лица и гражданские объекты. Примером последних могут служить нападения, не направленные строго против конкретной военной цели или при которых применяется оружие неизбирательного действия.
Запрещенные неизбирательные нападения включают нанесение ударов по площадям с использованием артиллерии или других средств поражения, при которых в качестве единой военной цели рассматривается несколько явно отдельных и различных военных целей, находящихся в районе, где сконцентрированы гражданские лица и гражданские объекты. Командиры обязаны выбирать такие средства, которые позволяют наносить удар по конкретной военной цели и минимизировать случайные гражданские потери и ущерб. Если применяемое оружие не позволяет обеспечить достаточную точность удара без существенного риска для гражданского населения, то такое оружие не должно применяться.
Запрещаются также нападения, нарушающие принцип пропорциональности. Нападение признается непропорциональным, если, как можно ожидать, случайные гражданские потери и гражданский ущерб окажутся несоразмерными искомому конкретному и прямому военному преимуществу. Противопехотные мины и кассетные боеприпасы запрещены международными договорами и не должны применяться ни при каких обстоятельствах в силу их заведомой неизбирательности.
Обязательства сторон при военных действиях в населенных районах
Международное гуманитарное право не запрещает ведения боевых действий в городской застройке, однако присутствие значительного числа гражданских лиц налагает на стороны конфликта дополнительные обязательства по минимизации гражданских потерь и гражданского ущерба. Законы и обычаи войны обязывают стороны конфликта при проведении военных операций щадить гражданское население и «принимать все разумные меры предосторожности» для избежания или минимизации случайных гражданских потерь и гражданского ущерба. Это включает принятие всех разумных мер, чтобы удостовериться, что объект нападения является военной целью, а не гражданским населением или гражданским объектом, а также обеспечение, когда это позволяют обстоятельства, «эффективного заблаговременного предупреждения».
При действиях в населенных районах вооруженные силы должны избегать размещения военных целей вблизи густонаселенных районов и принимать меры к удалению гражданского населения с территории, непосредственно прилегающей к району военной активности. Воюющим сторонам запрещается использовать гражданское население для прикрытия военных целей или операций от нападения противника. Тактика «живого щита» означает сознательное использование присутствия гражданских лиц для прикрытия от нападения вооруженных сил или территории.
Ситуация, когда нападающая сторона считает противника виновным в размещении законных военных целей в населенных районах или вблизи них, не освобождает ее от обязанности учитывать риски для гражданского населения.
Использование в населенных районах осколочно-фугасных боеприпасов с большой площадью поражения повышает риски того, что нападения могут оказаться неизбирательными и непропорциональными. К источникам наибольших рисков для гражданского населения в условиях современного вооруженного конфликта относятся применение тяжелой артиллерии и авиабомб (большая площадь фугасного поражения), а также других артиллерийских систем с баллистической траекторией, не обеспечивающих точного целеуказания (т.е. когда цель находится вне зоны видимости).
Бомбежки и обстрелы городских и сельских населенных пунктов приводят к многочисленным жертвам среди гражданского населения и вызывают психологическую травму. Долговременные последствия включают повреждения гражданских построек и инфраструктуры, нарушение таких услуг, как здравоохранение и образование, и перемещение населения. Гуманитарные риски усугубляются, когда осколочно-фугасные боеприпасы имеют большой радиус поражения в силу неточности, мощности или одномоментной доставки множества боеприпасов. Human Rights Watch призывает все стороны конфликта избегать использования в населенных районах осколочно-фугасных боеприпасов с большой площадью поражения.
Что означает использование тактики «живого щита»?
Использование тактики «живого щита» является военным преступлением и определяется как преднамеренное использование присутствия гражданских лиц с целью оградить от нападения определенные объекты, районы или военные формирования. При этом для наличия состава преступления необходим именно прямой умысел удержать противника от нападения, а не просто размещение в густонаселенных районах или вблизи них военных формирований, вооружений или боеприпасов, хотя последнее также может быть незаконным, как отмечалось выше. Противник вправе атаковать военную цель, прикрытую «живым щитом», однако при этом обязан учитывать соразмерность нападения – то есть соразмерять ожидаемые гражданские потери и гражданский ущерб с искомым военным преимуществом.
Законность ударов по объектам инфраструктуры (аэропортам, дорогам, мостам)
Гражданские аэропорты, дороги и мосты – это гражданские объекты, нападения на которые разрешаются, если они фактически используются в военных целях или на них либо вблизи них находятся военные цели. Однако и в этом случае применяется принцип пропорциональности, требующий от сторон тщательно соразмерять кратко- и долгосрочные последствия для гражданского населения с искомым военным преимуществом, рассматривать все варианты минимизации последствий для гражданского населения и воздерживаться от нападения, если такие последствия будут несоразмерными искомому военному преимуществу.
Пользуются ли радио- и телепередающие станции особой защитой от нападения?
Нападения на теле- и радиопередатчики, используемые для военной связи, признаются законными в международном гуманитарном праве. Гражданские передатчики являются законной целью только в том случае, если они отвечают критериям последней: их использование вносит «эффективный вклад в военные действия», а их уничтожение в данных обстоятельствах обеспечивает «конкретное военное преимущество».
Например, передатчики могут служить законной военной целью, если они используются для передачи военных приказов или иным конкретным образом способствуют осуществлению военных операций. Однако одно лишь распространение правительственной или оппозиционной пропаганды не превращает гражданские вещательные объекты в законную военную цель. Нападения на объекты, которые всего лишь формируют общественное мнение среди гражданского населения, незаконно: эти объекты непосредственно не вносят вклад в военные операции.
Превращение гражданских военных объектов в законную военную цель при их использовании для обеспечения связи войск не отменяет принципа пропорциональности. Нападающая сторона должна при всех обстоятельствах соразмерять риски для гражданского населения с искомым военным преимуществом. В отношении объектов, размещенных в городской застройке, требуются особые меры предосторожности, включая предварительное предупреждение о нападении при любой возможности.
Международное право не запрещает противнику захватывать объекты вещания (как и другие гражданские объекты – за исключением больниц) и использовать их в своих целях. Однако присутствие на таких объектах личного состава противника или их использование в военных целях превращает эти объекты в законную военную цель.
Регламентирует ли международное гуманитарное право кибератаки?
Нападения в компьютерных сетях, или «кибервойна» прямо не регламентируются Женевскими конвенциями, однако к ним в равной мере применяются все базовые принципы, касающиеся средств и методов ведения войны. Кибератаки должны быть направлены на военные цели и не должны носить неизбирательного или непропорционального характера. Например, выведение из строя сети электроснабжения, которое будет иметь долговременные негативные последствия для гражданского населения, в случае осуществления его посредством воздушных ударов или кибератаки с большой долей вероятности будет незаконно непропорциональным. Сохраняют свою применимость также положения о вероломстве, коллективном наказании и репрессалиях в отношении гражданского населения.
Применение правительствами методов кибервойны угрожает основополагающим правам. В 2015 г. Генеральная Ассамблея ООН поддержала доклад группы правительственных экспертов, в котором сформулирован консенсусный подход к применимости международного гуманитарного права и международных норм о правах человека к киберпространству и предложены стандарты поведения государств в этой области. Последние включают требование не осуществлять и умышленно не поддерживать действия в области информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), которые направлены на сознательное нарушение функционирования критически значимой инфраструктуры или сокращение возможностей ее использования в интересах населения, а также отказ от сознательного позволения использовать свою территорию для совершения признаваемых международным сообществом неправомерными действий с использованием ИКТ. Недавно в докладе аналогичной экспертной группы приводились примеры инфраструктуры жизнеобеспечения гражданского населения, куда помимо больниц включались также объекты энергоснабжения, водоснабжения и канализации, образовательные и финансовые учреждения.
Законно ли отключение интернета и телефонной связи в зоне конфликта?
При отключении в условиях конфликта интернета, в том числе мобильного, который регулярно используется как в гражданских, так и военных целях, следует исходить из базовых принципов законов и обычаев войны, таких как необходимость и пропорциональность. Принцип необходимости допускает принятие таких мер, обеспечивающих достижение законной военной цели, которые иным образом не запрещены международным гуманитарным правом. Отключение интернета может служить достижению законной военной цели, такой как лишение противника связи и возможности совершать военные нападения. При этом принцип пропорциональности запрещает предпринимать действия, вследствие которых ожидаемый гражданский ущерб может оказаться несоразмерным искомому военному преимуществу.
Отключение интернета и мобильной связи может причинять значительный ущерб гражданскому населению вплоть до возможности ранений и смерти в условиях, когда гражданские лица лишены возможности обмениваться информацией, касающейся безопасности, доступа к медицинским учреждениями и каналов получения продовольствия и крова. Это также затрудняет работу журналистов и правозащитных наблюдателей, обеспечивающих информацию о ситуации на местах, включая возможные случаи нарушения законов и обычаев войны. Наконец, в условиях отсутствия связи гуманитарным организациям сложнее получать доступ к нуждающемуся населению и оказывать ему помощь. Дефицит информации о положении затронутого конфликтом населения также чреват повышенными рисками ранений и смерти.
В контексте общих международных норм о правах человека правительства обязаны обеспечивать законность интернет-ограничений и следить за тем, чтобы они были необходимыми и соразмерными для решения конкретных задачи в области безопасности. Тотальные отключения нарушают множество прав и свобод, включая свободу выражения мнений и свободу информации, и ущемляют другие – такие, как право на свободу мирных собраний. В Совместной декларации о свободе выражения мнения и реагировании на ситуации конфликта от 2015 г. отмечается, что даже в условиях конфликта «фильтрация контента в интернете с применением «рубильника» (например, полное отключение целых частей коммуникационных систем) и физический захват вещательных станций – это меры, которые невозможно оправдать в соответствии с законодательством о правах человека».
Пользуются ли журналисты особой защитой от нападения?
Журналисты, если только они не принимают непосредственного участия в военных действиях, являются гражданскими лицами и не могут быть объектом нападения. Любой риск для журналистов как части гражданского населения также должен оцениваться при планировании нападения, при котором такой риск может быть ожидаемым, и он не должен быть несоразмерным искомому военному преимуществу.
На журналистов могут распространяться любые законные ограничения прав, таких как право на свободное выражение мнений или на свободу передвижения, вводимые в соответствии с законом и в пределах, строго обусловленных остротой ситуации, однако они не могут подвергаться аресту, задержанию или другим видам наказания или мести только лишь за выполнение ими своих профессиональных обязанностей.
На кого распространяется статус военнопленного и как следует обращаться с военнопленными?
Третья женевская конвенция 1949 г. определяет военнопленных как попавших во власть неприятеля лиц, принадлежащих к одной из следующих категорий: личный состав вооруженных сил, ополчения и добровольческих отрядов, входящих в состав этих вооруженных сил, и других ополчений и добровольческих отрядов, соответствующих определенным критериям; лица, следующие за вооруженными силами, но не входящие в их состав непосредственно; население неоккупированной территории, которое при приближении неприятеля стихийно по собственному почину берется за оружие, и др. Журналисты, связанные с вооруженными силами противника, также считаются военнопленными с соответствующими гарантиями. Военнопленные не могут быть подвергнуты судебному преследованию за сам факт их участия в вооруженном конфликте, если только речь не идет о военных преступлениях. При отсутствии судебного преследования военнопленные подлежат освобождению и репатриации после прекращения «активных военных действий».
Военнопленные находятся во власти неприятельской державы, но не отдельных лиц или воинских частей, взявших их в плен, и держащая в плену держава несет всю полноту ответственности за обращение с ними независимости от ответственности отдельных лиц. Третья женевская конвенция детально регламентирует права и обязанности военнопленных. К числу наиболее актуальных прав и обязанностей, возникающих с момента пленения, относятся следующие:
Военнопленных не следует без необходимости подвергать опасности в ожидании их эвакуации из зоны военных действий, и они должны как можно скорее быть эвакуированы в лагеря, расположенные достаточно далеко от зоны военных действий, чтобы они находились в безопасности.
С военнопленными следует всегда обращаться гуманно. Умышленное убийство, недозволенное обращение, пытки, умышленное причинение сильных страданий или тяжкого вреда здоровью, а также лишение права на справедливый суд в случае преследования за военные преступления считаются серьезными нарушениями конвенции, то есть военными преступлениями.
Применение к военнопленным репрессалий запрещается, они не могут быть наказаны за действия, которые не совершали, и не могут быть подвергнуты коллективному наказанию.
При любых обстоятельствах военнопленные имеют право на уважение к их личности и чести, они должны всегда пользоваться защитой, в особенности от всяких актов насилия или запугивания, от оскорблений и любопытства толпы. Не допускается публичная демонстрация военнопленных и допрос их в присутствии прессы, их изображения не могут быть использованы в политических целях.
Запрещается применение к военнопленным пыток и иных форм принуждения для получения от них информации любого рода.
К женщинам следует относиться со всем полагающимся их полу уважением, и обращаться с ними должны во всех случаях не хуже, чем с мужчинами. Несовершеннолетние подлежат особой защите.
Раненым и больным должна оказываться медицинская помощь на том же уровне, который обеспечивается вооруженным силам держащей в плену державы.
При каких обстоятельствах гражданские лица могут быть задержаны оккупирующей державой?
Четвертая женевская конвенция допускает интернирование покровительствуемых лиц или принудительное поселение в определенном месте «по настоятельным соображениям безопасности». Решение об этом должно приниматься согласно нормальной процедуре, предусмотренной гуманитарным правом, с правом апелляции и периодическим пересмотром компетентным органом не реже одного раза в шесть месяцев. Четвертая женевская конвенция детально регламентирует вопросы гуманного обращения с интернированными.
Любое лицо, лишенное свободы, должно обеспечиваться достаточным питанием, водой, одеждой, кровом и медицинским наблюдением. Женщины должны содержаться отдельно от мужчин. Дети, лишенные свободы, должны содержаться отдельно от взрослых, если только речь не идет о совместном содержании с членами семьи.
Запрет пыток и другого недозволенного обращения относится к числу основополагающих в международных нормах о правах человека и гуманитарном праве. Он является безоговорочным и не предполагает никаких исключительных обстоятельств. В случаях, когда пытки применяются как часть массового и систематического нападения на гражданское население, они составляют преступление против человечности по международным обычаям и Римскому статуту Международного уголовного суда (МУС).
Должны ли стороны конфликта обеспечивать гуманитарным организациям доступ к военнопленным и другим задержанным лицам?
Третья и четвертая женевские конвенции требуют, чтобы стороны конфликта разрешали Международному комитету Красного Креста и другим гуманитарным организациям доступ к военнопленным и интернированным гражданским лицам. МККК должен предоставляться регулярный доступ к любым лицам, лишенным свободы, для мониторинга условий содержания и восстановления контактов с семьями. МККК пользуется полной свободой в выборе мест посещения и в конфиденциальном общении с людьми. В посещениях может быть отказано только по соображениям «неотложной военной необходимости» - в качестве исключительной и временной меры. Другие гуманитарные организации вправе запрашивать доступ к военнопленным и задержанным гражданским лицам. Власти, в руках которых находятся такие лица, должны содействовать таким контактам, однако вправе ограничить число гуманитарных организаций, допускаемых к удерживаемому лицу.
Какие обязательства стороны конфликта несут перед нуждающимся населением?
Международное гуманитарное право обязывает стороны конфликта разрешать и содействовать оперативной и беспрепятственной доставке нейтральной гуманитарной помощи всему нуждающемуся населению. Стороны должны давать согласие на операции по оказанию помощи и не могут отказывать в таком согласии по произвольным основаниям. Они вправе контролировать содержание и процесс доставки гуманитарной помощи, чтобы убедиться в отсутствии там оружия. Однако сознательное препятствование прохождению гуманитарных грузов запрещается.
Международное гуманитарное право также обязывает воюющие стороны обеспечивать свободное передвижение персонала по оказанию помощи в той мере, насколько это необходимо для осуществления им своих задач. Такие передвижения могут ограничиваться только на время по соображениям крайней военной необходимости.
Кто может быть привлечен к ответственности за нарушения международного гуманитарного права?
Серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные с преступным умыслом, то есть преднамеренно либо с преступной халатностью, признаются военными преступлениями. Перечисленные как «серьезные нарушения» в Женевских конвенциях и включенные как международные обычаи в Римский статут Международного уголовного суда и другие источники, они включают широкий спектр деяний: преднамеренные, неизбирательные и непропорциональные нападения, влекущие гражданские потери и гражданский ущерб; захват заложников; использование тактики «живого щита»; коллективное наказание и пр. Отдельные лица также могут быть привлечены к уголовной ответственности за покушение на совершение военного преступления, а также за пособничество, содействие или соучастие.
Ответственность также может наступить за планирование военного преступления или подстрекательство к его совершению. Командиры и гражданские руководители могут быть привлечены в рамках командной ответственности, когда они знали или должны были знать о совершающемся военном преступлении и не приняли достаточных мер к его предупреждению или наказанию виновных.
Кто в первую очередь обеспечивает ответственность за серьезные нарушения международного права?
Обеспечением правосудия по фактам серьезных нарушений в первую очередь обязаны заниматься государства, к которым принадлежат в силу гражданства соответствующие лица. Правительства обязаны расследовать серьезные нарушения, к которым причастны их должностные лица, либо иные лица, находящиеся под их юрисдикцией. Соответствующее правительство должно обеспечивать, чтобы военные или гражданские суды или другие органы беспристрастным образом устанавливали факт серьезного нарушения и причастных лиц, а также осуществляли судебное преследование последних в соответствии с международными стандартами справедливого судебного разбирательства и с назначением виновным наказания, соразмерного тяжести содеянного. Негосударственные вооруженные группы не несут такого юридического обязательства по преследованию нарушителей законов и обычаев войны в своих рядах, однако они обязаны обеспечивать их соблюдение, а в случае, если они проводят суды – делать это с соблюдением международных стандартов справедливого судебного разбирательства.
Могут ли какие-либо военные преступления или преступления против человечности, совершенные в Украине, рассматриваться Международным уголовным судом?
Международный уголовный суд представляет собой постоянно действующий международный судебный орган, мандат которого включает расследование, предъявление обвинения и проведение судебного разбирательства в отношении лиц, подозреваемых в геноциде, преступлениях против человечности и военных преступлениях, совершенных после 1 июля 2002 г.
Однако юрисдикция МУС возникает только в случаях, если:
Преступление совершено на территории государства – участника Римского статута.
Обвиняемый является гражданином государства – участника Римского статута.
Государство, которое не является участником Римского статута, признает юрисдикцию МУС по соответствующему преступлению/преступлениям и официально извещает об этом МУС.
Ситуация передается прокурору МУС Советом Безопасности ООН.
Ни Россия, ни Украина не являются участниками Римского статута, однако Украина признала юрисдикцию МУС в отношении преступлений, совершенных на ее территории с ноября 2013 г. Вследствие этого Украина обязана сотрудничать с судом. В декабре 2020 г. офис главного прокурора МУС по итогам предварительной оценки заявил об установлении предусмотренных Римским статутом оснований для начала официального расследования, однако до сих пор не запросил у суда формальную санкцию на это. Поскольку МУС является судебным органом последней инстанции, остается возможность для расследования и уголовного преследования на национальном уровне.
Могут ли другие государства осуществлять судебное преследование по преступлениям, совершенным в Украине?
Определенные категории тяжких преступлений против международного права, такие как военные преступления или пытки, подпадают под «универсальную юрисдикцию», предполагающую возможность для национальной судебной системы любого государства проводить расследование и осуществлять судебное преследование оговоренных преступлений, даже если они не были совершены на территории этого государства, гражданами этого государства или против граждан этого государства. Некоторые договоры, такие как Женевские конвенции 1949 г. и Конвенция против пыток, обязывают участников экстрадировать или предавать суду подозреваемых, которые находятся на территории государства-участника или в пределах его юрисдикции. Международные обычаи признают за государствами право суда и по другим преступлениям, таким как геноцид или преступления против человечности, вне зависимости от места их совершения.
