Более двух недель назад в Чеченской Республике при подозрительных обстоятельствах умерла 23-летняя Мадина Умаева. Она неоднократно жаловалась родственникам, что муж ее избивал. Соседи рассказывают, что в день смерти Мадины слышали крики, а когда пошли посмотреть, то увидели женщину на земле во дворе, но свекровь прогнала их со словами, что та «притворяется».
Той же ночью родственники мужа поспешно похоронили Мадину и потом заявляли, что они разбилась насмерть при падении с лестницы во время эпилептического припадка. При этом мать Мадины настаивала, что ее дочь никогда не страдала эпилепсией. Ночные похороны и рассказы соседей о событиях в день смерти Мадины вызывали подозрения. Ее родные подключили прессу и потребовали правосудия. По словам двоюродной сестры, Мадина делилась с ней, «что, когда муж избивает, становится как будто неуправляемым, невменяемым, как зверь. … Несколько раз от него уходила … И ради [троих] детей она каждый раз возвращалась, дети ведь всегда оставались в семье мужа». По чеченским адатам, которым местные власти и суды нередко следуют даже в тех случаях, когда они противоречат российскому законодательству и международным стандартам прав человека, дети в случае развода остаются с отцом и его семьей – это обстоятельство заставляет многих женщин годами терпеть насилие в браке.
Общественный резонанс, который вызвала смерть Мадины, вынудил республиканскую прокуратуру назначить проверку. 20 июня была произведена эксгумация. Казалось бы, машина правосудия набирала ход, но вмешался глава Чечни Рамзан Кадыров.
23 июня в Гудермесе Кадыров провел совещание в связи с ситуацией вокруг смерти Мадины, которое затем показали в эфире ЧГТРК «Грозный». Кадыров обвинил мать Мадины в распространении сплетен, настаивая, что по результатам эксгумации и вскрытия признаков насильственной смерти не установлено. При этом руководитель республики выражал возмущение самим фактом эксгумации: он заявил, что это запрещено исламом, а власти Чечни добиваются, чтобы, «когда чеченцы умирают, их не вскрывали». «Когда замужем, бывают и споры, и ссоры, и бывает, что муж побивает, - заметил Кадыров. - Теперь докажи мне [обращаясь к матери Мадины], что ее убили, покажи хоть одного свидетеля». Женщина была вынуждена публично каяться: «Я прошу прощения, что послушала всякие сплетни, прошу прощения у падишаха».
Практика принуждения недовольных к унизительному публичному покаянию для Чечни не новость, но этот случай особенно показательный. Больше того, перспективы правосудия для семьи молодой женщины, страдавшей от домашнего насилия, оказываются под вопросом, а жителям Чечни послан недвусмысленный сигнал, что в такой ситуации следует помалкивать. Российские власти несут обязательства по обеспечению на всей территории страны гарантий того, чтобы женщины не подвергались насилию, в том числе в собственном доме, а подобные преступления не оставались безнаказанными.
