Skip to main content

Россия: Безрадостные перспективы молодых людей с инвалидностью

Покончить с институционализацией, развернуть политику в сторону поддержки самостоятельной жизни

Молодой человек работает на территории закрытого интерната для взрослых людей с инвалидностью. Санкт-Петербург, август 2018 г. © Михаил Галустов для Human Rights Watch, 2018
(Москва) – По достижении совершеннолетия детей с инвалидностью, которые выросли в российских «коррекционных» детдомах, нередко без их согласия переводят во взрослые интернаты, заявила сегодня Хьюман Райтс Вотч. Те, кто все же переходит к жизни в местном сообществе, часто не получают необходимой для этого поддержки.

В ходе исследования ситуации в пяти российских городах в 2018 г. мы задокументировали 28 случаев, когда администрация детских домов принудительно или добровольно-принудительно переводила 18-летних детей с инвалидностью во взрослые интернаты, хотя по достижении совершеннолетия они получают право на самостоятельную жизнь и на включенность в местное сообщество.

«Российские власти должны незамедлительно положить конец практике, когда администрация государственных детских домов в принудительном порядке переводит молодых людей с инвалидностью во взрослые интернаты, обрекая их на пожизненную изоляцию и сегрегацию, - говорит исследователь Андреа Маззарино из Хьюман Райтс Вотч. – Совершеннолетие должно открывать человеку возможности делать выбор и жить полноценной жизнью, а не порождать ситуацию, когда человек фактически переходит из одного подневольного положения в другое».

За последние годы властями был принят ряд важных мер, призванных обеспечить защиту прав людей с инвалидностью. К их числу относится законодательное запрещение дискриминации по признаку инвалидности и гарантии инклюзивного образования, а также постановление правительства 2014 г., которое определило роль детского дома как промежуточного этапа в подготовке ребенка к самостоятельной жизни. Однако мы обнаружили, что эти законы и нормативные положения часто игнорируются или их исполнение должным образом не обеспечивается.

Профильные российские эксперты отмечают, что большинство людей с инвалидностью, однажды попав в систему российских специнтернатов, остаются в ней навсегда. На сегодняшний день численность взрослого контингента таких учреждений оценивается в 150 тыс. человек.

Десять молодых людей рассказали нам, как администрация детдомов безальтернативно переводила их в закрытые психоневрологические интернаты для взрослых. Некоторых просто сажали в машину и без объяснений отвозили в ПНИ (психоневрологический интернат). По словам других опрошенных, администрация вынуждала их подписать согласие на перевод в ПНИ.

Местный профильный адвокат и два активиста за права людей с инвалидностью сообщили нам еще о 18 случаях недобровольного перевода в конце 2017 г. молодых людей из детского дома в ПНИ в Санкт-Петербурге.

Другие наши собеседники из числа молодых людей с инвалидностью утверждали, что формально давали свое согласие на перевод в ПНИ, но приняли такое решение потому, что не знали о своем праве на самостоятельную жизнь в местном сообществе.

В большинстве задокументированных нами случаев администрация детдома обращалась в суд с заявлением о признании человека недееспособным и о назначении ему опекуна – в лице, как правило, директора детдома.

Люди с инвалидностью, активисты и адвокаты говорят, что администрация детдома зачастую не информирует молодых людей с инвалидностью о начатой процедуре признания их недееспособными. Как отмечал профильный адвокат и эксперт Дмитрий Бартенев, «это общая практика, когда учреждение обращается в суд о признании человека недееспособным по достижении совершеннолетия», а судьи – в нарушение российского законодательства – далеко не всегда встречаются с этим человеком очно.

При рассмотрении таких дел суд часто назначает судебно-психиатрическую экспертизу, которая должна оценить способность человека понимать значение своих действий и принимать решения. Обследуемый должен ответить на вопросы, касающиеся повседневной жизни, например – покупки продуктов питания. При этом выросшие в детдоме молодые люди с инвалидностью не имеют к моменту совершеннолетия никакого или почти никакого опыта самостоятельной жизни, что снижает их шансы на успешное прохождение обследования и, соответственно, повышает риск признания их недееспособными.

Несколько проинтервьюированных нами молодых людей, которые лично участвовали в процедуре признания их недееспособными, отмечали, что они не могли содержательно заявить свои возражения, поскольку никто и никогда не разъяснял им их права и имеющиеся у них по закону варианты.

В ПНИ молодые люди с инвалидностью могут сталкиваться с ограничением свободы передвижения, включая возможность выходить за пределы территории и навещать друзей и родных или общаться с ними. У четверых проинтервьюированных нами молодых людей возникли проблемы, когда они решили уйти из интерната и начать самостоятельную жизнь в местном сообществе, хотя они прямо озвучили персоналу свое желание. Принудительное содержание человека в специализированном учреждении на основании его инвалидности составляет незаконное задержание.

Мы также интервьюировали молодых людей, которые после детдома начали самостоятельную жизнь при поддержке родственников, волонтеров или неправительственных организаций. Они рассказывали о возникающих трудностях вследствие отсутствия адекватного образования, неподготовленности к взрослой жизни и отсутствия доступной инфраструктуры и услуг здравоохранения. Три человека также утверждали, что администрация детдома продолжала контролировать их, в том числе осуществляя контроль над их пенсией по инвалидности.

Российское правительство должно покончить с принуждением и введением в заблуждение молодых людей с инвалидностью при переводе их во взрослые интернаты, а также прекратить политику и практику признания их недееспособными. Необходимо скорректировать федеральное законодательство, позволяющее отказывать таким людям в дееспособности, и обеспечить полное информирование их об их правах, включая право на самостоятельную жизнь в местном сообществе. Также необходимо предусмотреть программы содействия обустройству в местном сообществе, включающие помощь в принятии решений и другую актуальную поддержку.

Правительству следует обеспечить прохождение персоналом учреждений интернатного типа для людей с инвалидностью специальной подготовки в области прав таких людей. Необходимо разработать план-график ухода от использования учреждений интернатного типа за исключением экстренных ситуаций, предусматривающий индивидуальный подбор вариантов семейного или иного ухода.

Конвенция о правах инвалидов обязывает Россию обеспечивать людям с инвалидностью возможность вести самостоятельную жизнь и быть включенными в местное сообщество. Каждый совершеннолетний имеет право на реализацию своей правоспособности, то есть право самостоятельно решать где жить, как и с кем создавать семью, вступать в договорные отношения, приобретать имущество и т.п. Европейская конвенция о правах человека, также юридически обязывающая для России, гарантирует каждому право на уважение частной и семейной жизни, включая право принимать решения относительно собственной жизни, в частности – по собственному выбору устанавливать отношения с другими людьми.

«Значение недавних шагов российских властей по усилению гарантий прав людей с инвалидностью трудно переоценить, - говорит Андреа Маззарино. – Но правительству теперь нужен четкий план того, как прекратить принудительную изоляцию таких людей и обеспечить им возможность самостоятельно жить в местном сообществе и пользоваться поддержкой, если в ней возникнет необходимость».

Истории молодых людей с инвалидностью приводятся ниже.
 

Российское законодательство и перевод в учреждение интернатного типа

По российскому закону «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании» для перевода в психоневрологический интернат требуется согласие самого лица, даже если оно признано недееспособным (если такое лицо по своему состоянию способно подать личное заявление). Однако, как говорит профильный адвокат и эксперт Дмитрий Бартенев, многие работники детских домов исходят из того, что недееспособный автоматически подлежит обязательному переводу в ПНИ вне зависимости от его согласия, тем более если у него нет родных или близких, которые могли бы позаботиться о нем.

Закон «О психиатрической помощи» допускает помещение человека в ПНИ без его заявления – по решению органа опеки и попечительства, принятому на основании заключения врачебной комиссии с участием врача-психиатра. Заключение должно содержать сведения «о наличии у такого человека психического расстройства, лишающего его возможности находиться в иной организации социального обслуживания, предоставляющей социальные услуги в стационарной форме». Ни в одном из задокументированных нами случаев нам не удалось обнаружить следов такого заключения.

Свидетельства молодых людей с инвалидностью

Мы проинтервьюировали 18 молодых людей с инвалидностью в возрасте от 18 до 26 лет в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, Москве и Московской области, а также в Свердловской области. В числе наших собеседников были невидящие, маломобильные, люди с психосоциальной инвалидностью или психическими расстройствами, такими как шизофрения. Еще 18 ситуаций молодых людей с инвалидностью мы задокументировали опосредованно – через интервью с активистами, помогающими этим людям отстаивать право на жизнь в местном сообществе.

Мы также проинтервьюировали пятерых детей в возрасте от 10 до 15 лет, которые живут в детских домах, 10 человек из числа персонала детдомов и ПНИ, 30 представителей организаций за права детей и взрослых с инвалидностью, а также троих взрослых с инвалидностью, которые выросли в семье. Наши исследователи встречались с двумя профильными адвокатами и посетили три коррекционных детдома в Московской области и в Санкт-Петербурге и два ПНИ в Санкт-Петербурге. В приводимом ниже обзоре наши собеседники обозначены только именем или псевдонимом в интересах обеспечения приватности.

Лишение недееспособности и перевод во взрослый интернат

Среди проинтервьюированных нами людей с инвалидностью были четверо совершеннолетних, выросших в детских домах для детей с особенностями развития в Ленинградской области и Санкт-Петербурге. По заявлению администрации детдомов все они накануне несовершеннолетия были признаны недееспособными. После этого их перевели в ПНИ в Санкт-Петербурге.

Алексей

21-летний Алексей вырос в детдоме для детей с особенностями развития в Ленинградской области и с 2015 г. живет в ПНИ в Санкт-Петербурге. По его словам, когда ему исполнилось 18, администрация детдома через суд признала его недееспособным.

В рамках этой процедуры комиссия из врачей и педагогов задавала ему вопросы, чтобы определить его готовность к самостоятельной жизни. При этом в детдоме Алексею не прививали практических навыков и не помогали освоиться в окружающем мире: «Меня спросили, сколько что стоит в продуктовом магазине, а я там никогда не был».

Вскоре после комиссии и решения суда о признании Алексея недееспособным директор детдома показала ему документ, в котором говорилось, что она как опекун дала согласие на его перевод во взрослый интернат. Возможность обжаловать Алексею не предоставили.

Затем директор отправила Алексея в сопровождении социального работника на обычной машине в интернат, где он до настоящего времени и живет.

По словам Алексея, жизнь в ПНИ «трудная, много правил». Без разрешения администрации он не может выходить из здания в темное время суток или в любое время выходить за территорию. Алексей утверждает, что администрация интерната несколько раз отправляла его в психиатрическую больницу в наказание за то, что он подрался с кем-то из интернатских. «Я хочу уйти отсюда и жить в своей квартире», - говорит он.

Таня

19-летняя Таня слабослышащая, страдает нарушением функции почек, передвигается в кресле-коляске. На наш вопрос, как она оказалась в ПНИ, она ответила: «Не знаю, почему я здесь».

Две местные активистки, которые общались с ней и до, и после перевода во взрослый интернат в конце 2017 г., рассказали нам, что администрация детдома, где выросла Таня, по суду признала ее недееспособной, сославшись на то, что ее инвалидность «не позволяет ей понимать значение своих действий и руководить ими».

Как и Алексею, Тане пришлось проходить комиссию из врачей и педагогов. У нее не было возможности проводить достаточно времени за пределами детдома, и она не смогла ответить на вопросы о стоимости различных продуктов. К тому же ей не предоставили слуховой аппарат, и она с трудом понимала, о чем ее спрашивают.

Таня говорит, что хочет гулять за территорией интерната и проводить время со сверстницами из неправительственной организации, которые время от времени навещают ее: «Хочу ходить на фестивали, на концерты. А здесь ничего нет. Не хочу больше жить».

Анастасия

22-летняя Анастасия с физической инвалидностью и особенностями развития выросла в петербургском детдоме и с 2016 г. живет в ПНИ в Санкт-Петербурге. Передвигается в кресле-коляске. Как и Алексей и Таня, Анастасия была признана недееспособной. Говорит, что в детдоме у нее не было выбора, и ей даже не сказали, куда ее отправляют. На вопрос, как ей живется в интернате, ответила: «Мне здесь не нравится».

«Миша»

18-летний Миша (имя изменено) с физической инвалидностью и особенностями развития живет в ПНИ в Санкт-Петербурге. По словам активистки, знакомой с ситуацией молодых людей в этом интернате, Мишу и еще 24 человека (в том числе Таню, о которой говорилось выше) признали недееспособными и перевели в интернат с подачи администрации детдома. Активистка утверждает, что, насколько ей известно, в детдоме нет никакой специальной процедуры, в рамках которой молодым людям сообщали бы об их дальнейшей судьбе: достигших совершеннолетия рутинно увозят, не предоставляя информации куда именно.

«Карина»

В некоторых задокументированных нами ситуациях руководство детдома заставляло молодых людей соглашаться на перевод в ПНИ. 19-летняя Карина (имя изменено) выросла в детдоме для детей с особенностями развития в Ленинградской области. По ее словам, вскоре после того, как в 2017 г. ей исполнилось 18 лет, директор выдала ей бумагу, которую она не смогла прочитать, поскольку посещать школу ей не давали. Тогда директор сказала: «Подпиши. Поедешь в интернат». Не видя других вариантов и не зная о возможности жить в местном сообществе, Карина поставила свою подпись – как оказалось, это было согласие на перевод во взрослый интернат.

«Кирилл»

Хьюман Райтс Вотч также задокументировала ситуации, когда молодого человека с инвалидностью просто перевозили из детдома в ПНИ – без информирования или согласия. 26-летний Кирилл (имя изменено) с особенностями развития вырос в детдоме в Санкт-Петербурге. По его словам, в один из дней 2012 г. персонал велел ему сесть в микроавтобус, на котором его и еще несколько молодых людей из того же детдома отвезли во взрослый интернат в Санкт-Петербурге, ни слова не сказав о том, куда они едут. Нам не удалось установить, принималось ли по кому-либо из этой группы решение о признании недееспособным.

В ПНИ Кирилла и других на несколько недель поместили на лежачий режим и провели различные медицинские обследования. Кирилл утверждает, что согласие на обследования он не давал.

Во взрослом интернате у Кирилла стало меньше вариантов досуга: в частности, он лишился прогулок с волонтерами из неправительственных организаций. В 2015 г. он спросил у директора, можно ли ему покинуть интернат и жить самостоятельно. «Она сказала, что я сам жить не смогу», - рассказал Кирилл.

В том же году Кирилл познакомился с несколькими волонтерами из местной группы за права людей с инвалидностью, которые посодействовали ему в уходе из ПНИ: нашли съемную квартиру, устроили на работу уборщиком в соседнем магазине и помогли освоиться с тем, как готовить еду и распоряжаться деньгами. В детском доме Кирилла не устраивали в школу и не привили ему никаких навыков самостоятельной жизни. «Самостоятельная жизнь – это здорово. У меня есть работа. Есть обязанности: перед начальником, перед друзьями. Начинаю узнавать страну, в которой я родился», - говорит Кирилл.

«Дима»

В 2018 г. 19-летнего Диму (имя изменено) с особенностями развития на три дня отправили из ПНИ в психиатрическую больницу. Это случилось после того, как Дима и «Вадим» (молодой человек с особенностями развития из того же интерната) обсуждали с адвокатом как оспорить иск администрации о признании их недееспособными. По версии администрации, Диму отправили в больницу, чтобы сторонние специалисты могли дать заключение, способен ли он понимать значение своих действий и принимать решения. Адвокат же утверждает, что Дима не давал согласия на госпитализацию и трое суток просто пролежал на койке, никто его не обследовал. Дима считает, что администрация таким образом пыталась отомстить ему: еще до истории с иском Дима говорил администрации, что хочет выйти из интерната и начать самостоятельную жизнь.

Диме удалось отстоять свою дееспособность, и теперь они с Вадимом живут в местном сообществе, пользуясь помощью, которую обеспечивают две местные группы поддержки.

Влад

19-летний невидящий Влад вырос в детдоме для детей с инвалидностью в Московской области. Он шесть лет проучился в спецшколе для незрячих, но не получил достаточной поддержки для развития навыков взрослой жизни:

Каждый раз, когда мы пытались самостоятельно принимать решение, они [персонал детдома] спрашивали: «Зачем? Почему ты хочешь это купить? Почему ты себе такую кличку взял? Зачем тебе в город?» Независимость – это способность думать самостоятельно. Например, если хочешь куда-то поехать, то нужно знать, как найти нужный общественный транспорт, как заплатить за проезд, как попросить помощи у кого-то. Такому нас не учили.

В 14-летнем возрасте Влад сказал администрации детдома, что хочет жить сам, когда станет взрослым. Администрация предварительно согласилась, но пыталась сохранить контроль. Влад вспоминает, как ему сказали: «Нам нужно, чтобы ты периодически появлялся. Ты должен быть у нас под присмотром, делать, как скажем».

В 18 лет Влад покинул детдом и поступил в местный колледж. Хотя детдом больше не являлся его опекуном, в течение трех недель после ухода администрация не отдавала ему пенсию по инвалидности, которая продолжала поступать на учреждение. «Каждую неделю встречались, я должен был отчитываться, на что потратил деньги, которые она [директор детдома] мне давала, - рассказывал Влад. – И она даже не всю пенсию мне отдавала».

Получить полный доступ к деньгам Владу помогли директор колледжа и воспитатель из детдома, которые обратились в местный орган опеки, чтобы ему дали возможность вести самостоятельную жизнь.

«Мария»

У 20-летней Марии (имя изменено) физическая инвалидность, передвигается в кресле-коляске. Она выросла в детдоме в Санкт-Петербурге. В 2016 г. Мария узнала, что кто-то из ее группы собирается переехать в квартиру в Санкт-Петербурге, и сказала соцработнику из детдома, что тоже хочет. Марии помогли связаться с местной группой, через которую ей удалось найти квартиру.

Теперь Мария живет самостоятельно, но жалеет о потерянном в детдоме времени. «Меня там ничему не учили», - говорит она. Чтобы поступить в местный колледж, ей нужно пройти программу за шесть лет школьного образования, и она обучается по интернету. С дальнейшей учебой также могут быть проблемы, поскольку в колледже в ее районе нет лифта для подъема на второй этаж.

«Света» и «Иван»

23-летние супруги Света и Иван (имена изменены) выросли в одном детдоме в Санкт-Петербурге. У Светы физическая инвалидность, ограничивающая мобильность. Она рассказала нам, как подростком стала задумываться о самостоятельной жизни:

Говорю соцработникам: «Хочу жить сама». А они: «Голодать будешь. Ты не знаешь, как с деньгами обращаться. На пенсию не проживешь».

Незадолго до или вскоре после совершеннолетия Свету вызвала к себе директор детдома и предложила подписать согласие на перевод во взрослый интернат в Санкт-Петербурге:

Я прочитать сама не могла, потому что свои очков у меня не было. Попросила мне прочитать, а они говорят: «Нет, это твоя проблема». Бабушка моя говорила, чтобы я никогда ничего не подписывала не читая и не зная, что там сказано. Ну, я и не подписала.

В 2013 г. местные активисты помогли Свете переехать в квартиру, организованную ими для молодых людей с инвалидностью, которые выходят из детского дома. Света и Иван к тому времени собирались создать семью.

Ивану исполнилось 18 в том же году, и он сказал директору детдома, что хочет перевестись в конкретный взрослый интернат, как он считал – поближе к своей сестре и ее родственникам. К тому времени они со Светой уже решили пожениться, но Иван был уверен, что у него нет вариантов, кроме интерната. Его просьба была удовлетворена.

Однако вскоре выяснилось, что Иван плохо разобрался в карте, и тот интернат был далеко от сестры. Администрация интерната ограничивала телефонные переговоры и свидания Ивана с сестрой и Светой. Когда Иван заявил, что хочет переехать к Свете, директор пригрозила обратиться в суд о признании его недееспособным.

Иван сообщил об этом сестре, и та обратилась за помощью к юристам. Директор, со своей стороны, угрожала отправить Ивана в психиатрическую больницу, если он будет настаивать на самостоятельной жизни, однако в итоге Иван с помощью сестры успел выйти из интерната и перебрался к Свете.

В 2016 г. они заключили брак и переехали в квартиру, которая принадлежит семье Ивана.

Жизнь в местном сообществе ставит перед Светой и Иваном множество проблем. Квартира на третьем этаже, а в доме нет лифта, что серьезно ограничивает мобильность Светы. В местной поликлинике, говорит она, «врачи как увидят меня – говорят, что мне нужно в стационар». Супруги тратят значительную часть своих пенсий на частую медицину, и на нормальное питание им не хватает.

Света работает по договору диспетчером такси. Образование она получала преимущественно в стенах детдома, только два года посещала обычную школу. Иван получил лишь минимальное образование в детдоме.

Иван хотел бы устроиться на работу, но в документах из детдома написано, что он «неспособен работать», хотя формально у него нет прямых противопоказаний по его инвалидности. Чтобы открыть себе возможности трудоустройства, ему придется обойти несколько врачей и убедить их дать другое заключение.

Несмотря на все трудности, Света и Иван не сомневаются в правильности своего выбора. «Это наша жизнь. Наши ошибки – это только наши ошибки. И мы любим друг друга», - говорит Света.

Право на частную и семейную жизнь и на эффективную правовую защиту и право не подвергаться произвольному задержанию

Россия является участником Европейской конвенции о правах человека (ЕКПЧ), которая гарантирует каждому право на уважение частной и семейной жизни, включая право принимать решения относительно собственной жизни, в частности – по собственному выбору устанавливать отношения с другими людьми. Конвенция также гарантирует право на контакты с родными и близкими и неприкосновенность жилища. Государства-участники несут позитивное обязательство по обеспечению условий для реализации этих прав.

Россия также является участником Конвенции о правах инвалидов (КПИ), которая обязывает правительство обеспечивать людям с инвалидностью возможность вести самостоятельную жизнь в местном сообществе (при поддержке по мере необходимости), включая формирование инклюзивной и доступной среды. Государства-участники обязаны обеспечивать доступность информации для людей с инвалидностью.

Международное право предусматривает особую защиту детей. Соответствующие нормы присутствуют, в частности, в Международном пакте о гражданских и политических правах (МПГПП) и Конвенции о правах ребенка (КПР) (оба договора ратифицированы Россией). Особые гарантии предусмотрены для институционализированных детей. Конвенция о права ребенка устанавливает, что «ребенок, который временно или постоянно лишен своего семейного окружения …, имеет право на особую защиту и помощь, предоставляемые государством». Соответственно, государство несет особые обязательства по отношению к таким детям, включая подготовку их к взрослой жизни.

Положение подростков в ситуации альтернативного ухода (в том числе молодых людей с инвалидностью) отдельно рассматривалось Комитетом по правам ребенка, который отмечает: «Имеются убедительные свидетельства негативных последствий помещения подростков в крупные учреждения длительного содержания. … Детям-инвалидам зачастую отказывают в возможности жить в общине и переводят их в учреждения для взрослых, где они подвергаются повышенному риску стать жертвой продолжающихся нарушений их прав».

Комитет призывает государства «принять меры по поддержке независимости и улучшению жизненных перспектив подростков в условиях альтернативного ухода и устранению специфических факторов уязвимости и незащищенности, с которыми они сталкиваются по мере того, как становятся достаточно взрослыми, чтобы больше не нуждаться в таком уходе». Комитет исходит из того, что «подросткам, покидающим систему альтернативного ухода, необходима поддержка при подготовке к такому переходу, получение доступа к трудоустройству и жилью и психологическая поддержка».

И МПГПП, и ЕКПЧ, и КПИ говорят о том, что при решении вопросов о гражданских правах того или иного человека этот человек имеет право на справедливое и беспристрастное разбирательство. Каждый, чьи права были нарушены, имеет право на эффективные средства правовой защиты. Гарантируется право не подвергаться произвольному лишению свободы.

Рекомендации

Российскому правительству следует:

  • Положить конец официальным или неформальным практиками, в рамках которых молодых людей с инвалидностью заставляют, принуждают или обманом вынуждают переводиться в режимные интернаты для взрослых или оставаться в таких учреждениях.
  • Положить конец официальным или неформальным политическими установками или практиками, в соответствии с которыми институционализированные дети с инвалидностью по достижении совершеннолетия признаются недееспособными.
  • Скорректировать федеральное законодательство, позволяющее признавать недееспособными людей с интеллектуальной, психосоциальной или физической инвалидностью и назначать им опекунов; обеспечить полную реализацию правоспособности вне зависимости от инвалидности и ввести суппортивный режим принятия решений (систему помощи в принятии решений).
  • Обеспечить в доступной форме информирование каждого ребенка с инвалидностью перед совершеннолетием о его правах, включая право на самостоятельную жизнь в местном сообществе.
  • Разработать и реализовать программы подготовки к самостоятельной жизни детей, которые живут в учреждениях интернатного типа, в том числе детей с инвалидностью.
  • Создать системы поддержки на период, когда ребенок по достижении 18 лет выходит из учреждения интернатного типа, предусмотрев дифференцированную поддержку в зависимости от конкретной ситуации.
  • Обеспечить прохождение всем персоналом государственных учреждений интернатного типа для детей и взрослых с инвалидностью программ подготовки в области прав таких людей, включая их право на самостоятельную жизнь в местном сообществе во взрослом возрасте.
  • Разработать план-график прекращения использования учреждений интернатного типа для любых детей и взрослых. Детей следует помещать в такие учреждения только в экстренных ситуациях или в интересах недопущения их разлучения с близкими, на ограниченный срок и с перспективой воссоединения семьи или организации для ребенка другой подходящей формы ухода.

Your tax deductible gift can help stop human rights violations and save lives around the world.