Так случилось, что заканчивать школу мне пришлось в Америке, куда я приехала в начале 90-х. И первый день в местной школе стал настоящим шоком: в коридоре подростки в инвалидных креслах играли в салочки, симпатичная парочка сверстников оживленно обсуждала что-то на языке жестов, слепой парнишка непринужденно смеялся над рассказанной кем-то шуткой. Замерев на пороге, я спросила своего немолодого американского провожатого: «Здесь что, иммигрантов отправляют в школу для инвалидов?»
Он в изумлении уставился на меня, не понимая, что за всю свою московскую десятилетку я ни разу не сталкивалась с таким «контингентом». По правде говоря, до переезда в Америку я вообще почти не встречала людей с инвалидностью. Там, на родине, они существовали где-то в другой жизни, запертые в специнтернатах или дома в четырех стенах, а о концепции «инклюзивного общества» никто и не заикался.
Разумеется, за последние 20 лет для людей с инвалидностью в России немало изменилось к лучшему. В Москве и других крупных городах кое-где появились пандусы, особенно в центре, есть светофоры со звуковым сигналом, а некоторые – хотя и немногие – детские сады и школы рады видеть любого ребенка. Но в целом, люди с инвалидностью по-прежнему в значительной степени остаются изгоями, для которых очень многое из доступного их согражданам остается несбыточной мечтой.
Поэтому ратификация Россией в мае этого года Конвенции о правах людей с инвалидностью стала таким большим событием для более, чем 13 миллионов человек... На практике это долгожданное решение означает, что государство должно внедрить гарантии конвенции в законодательство и практику и положить конец всепроникающей дискриминации. Учитывая масштаб проблем, задача не из легких.
В России людям с инвалидностью не так-то просто жить полноценной жизнью. Общественные здания и транспорт для них зачастую недоступны. Страдающих психическими расстройствами надолго помещают в специализированные учреждения закрытого типа. Беременных, у которых «не все в порядке», врачи нередко пытаются «уговорить на аборт». От новорожденных с синдромом Дауна родителям советуют отказаться.
По данным Детского фонда ООН, только 2% российских школ практикуют инклюзивное образование. Правительство обещает довести охват «смешанных классов» до 50% к 2015 году. Но реализация этой цели невозможна без комплексной программы реформирования школьной инфраструктуры, подготовки учителей и – далеко не в последнюю очередь – без широкой разъяснительной работы среди родителей, педагогов, чиновников и во всем обществе.
«Нужно сделать так много, что одним махом не получится», - говорит Дениз Роза – американка, почти половину жизни прожившая в России и возглавляющая РООИ «Перспектива», ведущую в стране организацию по включению людей с инвалидностью в общество. – Нужно не просто изменить законодательство и сделать множество вполне конкретных вещей, нужно изменить само отношение людей. Если бы мне дали власть сделать что-то одно, здесь и сейчас, то я бы в первую очередь занялась вопросом доступности: оборудованием улиц, офисов, магазинов, ресторанов, школ, институтов, развлекательных центров, жилых домов – словом, всего, что можно себе представить. Ведь это не только позволит людям выйти из дома, но и сделает их видимыми для окружающих, и атмосфера в обществе постепенно начнет меняться. Рано или поздно инвалидов станут воспринимать как обычных соседей, одноклассников, коллег, просто людей».
Наталья Присецкая, которая занимается правами родителей с инвалидностью, вспоминает, что, когда Россия осенью 2008 года подписывала ратифицированную сейчас конвенцию, она как раз судилась с авиакомпанией, отказавшейся взять ее на борт. Наталья должна была лететь в командировку, благополучно прошла регистрацию на рейс и досмотр в одном из московских аэропортов и собиралась на посадку, когда внезапно услышала: «Вы на коляске… Вы не можете лететь!». Работники авиакомпании заявили ей, что пассажиры в инвалидной коляске без сопровождающих не допускаются на рейс. «Это была явная дискриминация», - подчеркивает Наталья.
С помощью «Перспективы» она выиграла суд и обеспечила делу широкую огласку в СМИ. Наталья думает, что общественный резонанс вокруг ее судебной тяжбы мог в какой-то степени подтолкнуть Россию к подписанию конвенции. Это было первой победой, но потребовалось еще более четырех лет, чтобы государство, наконец, ратифицировало этот международный договор и приняло на себя конкретные обязательства по обеспечению равных прав людям с инвалидностью. Теперь еще какое-то время уйдет на то, чтобы гарантии Конвенции стали реальностью.
Первым серьезным экзаменом для России станет сочинская Олимпиада 2014 года, когда в страну приедет немалогостей с инвалидностью, а потом пройдут и Паралимпийские игры, для участников которых тоже необходимо обеспечить инфраструктуру. «Необходимо все подготовить, и если будут случаи дискриминации – это очень негативно скажется на имидже России. Откровенно говоря, за что людям терпеть столько унижений?» - говорит Присецкая, отстоявшая свое право самостоятельно летать, несмотря на инвалидное кресло.
Теперь дело за Россией – как за правительством, так и за гражданами и такими группами, как «Перспектива» – чтобы миллионам людей с инвалидностью не приходилось в суде отстаивать свое право путешествовать, учиться, работать, ходить по магазинам, заниматься спортом и просто жить, как все.
