«Сейчас скорая поедет, так вы осторожно – это не скорая, там ОМОН», - предупреждает бегущий на встречу парень. Улыбается, машет рукой и растворяется в темной подворотне. Минск. 10-ое августа, второй вечер после голосования. На улицы белорусской столицы вышли протестующие, в основном – молодежь. Согласиться с официальными итогами президентских выборов они не готовы. Не верят, что Лукашенко, бессменно правящий страной с 94-го года, реально набрал 80 с лишним процентов.
За последние недели власти отправили за решетку или вынудили покинуть страну всех значимых соперников действующего президента. Светлана Тихановская, вокруг кандидатуры которой объединились противники режима, в ночь с 10-го на 11-е уехала в Литву, дав понять, что боится за себя, детей и арестованного мужа.
Часов в девять вечера 10 августа больше тысячи человек собрались на проспекте Победителей. Милиция разогнала толпу: многие были избиты и задержали, просто за то, что вышли мирно заявить о своем несогласии и недоверии к власти.
Быть вечером на улице – само по себе форма протеста, политическое заявление. К ночи центр Минска резко молодеет. Кому за 30 – надо еще поискать. Кто-то размахивает флагом, другие хлопают в ладоши и скандируют: «Уходи! Свобода! Жыве Беларусь!» Другие просто стоят. Ходят. Болтают. Смеются. Сбиваются в группки. Появляются люди в черном с дубинками – ОМОН. Ребята бросаются в рассыпную. Правоохранители преследует. Дворы, кусты, заборы… Если на минуту забыть о цене вопроса, это напоминает детскую игру «казаки-разбойники».
У милиции, похоже, приказ брать любого, кому не сидится дома. Зеленые автобусы и белые фургоны медленно разъезжают по улицам с приоткрытыми дверями, из которых выглядывают вооруженные правоохранители. Высматривают жертву – такое впечатление, что наугад, - выскакивают и бросаются в погоню. Если поймают, то тащат в машину, жестко заломив руки и нагнув голову вниз. Нет – не велика печаль, за углом будет еще «добыча».
Когда эти транспортные средства притормаживают рядом со нами, мы с коллегами тоже замедляем ход и глядим в открытую дверь: на свое счастье, мы не очень проходим по возрасту и при ближайшем рассмотрении острого интереса не вызываем. Пытаемся срезать путь – идущие мимо ребята предупреждают: «Нет, этим двором не ходите, он непроходной, поймают».
В данном вопросе милиция и демонстранты сходятся: и те, и другие по умолчанию считают, что если ты оказался вечером на улице, то не просто так. Молодая пара пытается перейти через дорогу = но их не пропускают «люди в черном»:
- Да ладно, мы просто домой идем!
- А здесь зачем?
- Скажите, как нам безопасно пройти на ту сторону?
- Безопасно? А что вы тут делаете? Безопасно дома сидеть. Тут вашу безопасность никто не гарантирует.
Такси нет. Машины в центр не пропускают. Закрыты станции метро. Мобильный интернет не работает. После шести вечера в городе закрыты кафе и WiFi не найдешь. Магазины тоже закрыты. Где-то рядом бухают светошумовые, небо озаряется белыми сполохами, вверх поднимается дым. За долгие часы «прогулки» по центру не встречается ни один демонстрант, который делал бы хоть что-то противоправное, но это не мешало милиции их забирать. Без связи неведомо, что происходит в других частях двухмиллионного города.
Уже хорошо за полночь, вернувшись на ночлег, через VPN выхожу в Интернет. Это единственный способ подключиться к мессенджерам, основным соцсетям и хоть каким независимым новостным сайтам (к другим, похоже, даже через VPN не подключиться). Оказывается, где-то в спальных районах демонстранты разбирали бордюр на булыжники, а милиция отвечала резиновыми пулями и слезоточивым газом. И еще теми самыми светошумовыми гранатами, с которыми мы уже познакомилась в центре города, где их применяли против людей, ходивших с кричалками и державших пальцы буквой V.
На следующее утро отправляемся к метро «Пушкинская» -- там, судя по постам в сети, прошлой ночью оказалось горячее всего, много пострадавших, и один человек был смертельно ранен.
Бордюр разбит, надо понимать – демонстрантами. На асфальте, метрах в 200 – 400 от метро, валяются резиновые пули, остатки оболочки гранат и контейнеры от, видимо, слезоточивого газа. Еще гильзы от холостых патронов. Парень, который там «гулял» ночью, рассказывает, что милиция стреляла по толпе холостыми из автоматов, «чтобы распугать».
Часов в 11 вечера мы на Каменной горке, это спальный район: молодежь разбегается от омоновцев, которые, если поймают, - отделают так, что мало не покажется. Знакомый по войне резкий стук автоматных очередей у метро заставляет вздрогнуть. Три очереди, холостыми, но если в упор небезопасно. Дым режет глаза. Это конечная станция и метро работает на выход, но в центре поезда не останавливаются, так что домой – только пешком и долго. Машины, которым въезд в центр тоже закрыт, тут и там непрерывно сигналят. У водителей такая форма протеста.
В одной из квартир окна на улицу распахнуты настежь, и оттуда на полную громкость несется: «Перемен требуют наши сердца! Перемен требуют наши глаза!»
Эту песню группы «Кино» крутили на предвыборных митингах Тихановской, и она окончательно закрепила за собой статус протестного гимна, когда два диджея демонстративно поставили ее на официозном мероприятии в Минске за два дня до голосования, заработав себе жесткое задержание и 10 суток ареста.
«В нашем смехе и в наших слезах. И в пульсации вен. Перемен. Мы ждем перемен!» Песня из середины 80-х, из моего детства и начала конца СССР теперь она звучит на улицах Минска…
