В российских СМИ недавно появилась информация, что за последние две недели в Москве как минимум восемь онкобольных совершили самоубийства. Двое застрелились, двое повесились, двое выбросились из окна, один перерезал себе горло, еще один зарезал себя ножом. В новостных сообщениях не говорится, почему они так поступили, однако незадолго до этого в начале февраля широкую огласку получил суицид отставного контр-адмирала, также больного раком.
В заявлении, поражающем своей пренебрежительностью, заместитель мэра Москвы Леонид Печатников отмахнулся от этих человеческих трагедий, отнеся их на счет «весеннего обострения». Он сказал: «То, что всплеск самоубийств происходит именно сейчас, на фоне ранней бурной весны, не удивительно. Люди не хотят мучить себя и окружающих. Это их вариант эвтаназии».
О чем Печатников умалчивает, так это о том, что именно негуманное обращение российской системы государственного здравоохранения с большинством больных на поздних стадиях развития рака доводит пациентов и их родственников до отчаяния. Как показало исследование, проведенное Хьюман Райтс Вотч, как только раковые больные становятся неизлечимыми, онкологи стремятся выписать их домой, говоря, что не могут больше ничего для них сделать. Пациентов направляют в местные поликлиники за обезболивающими, и на этом все.
Между тем под конец жизни больные раком сталкиваются со множеством проблем со здоровьем. Как правило, у них боли, а также могут возникать приступы удушья, развивается тревожность и депрессия. В общем случае с такими симптомами можно успешно бороться даже на дому, но для этого требуется надлежащая профессиональная помощь. Согласно нашему исследованию, такого рода поддержка в России практически отсутствует. Множество родственников онкобольных рассказывали нам, что после выписки домой чувствовали себя полностью потерянными и брошенными на произвол судьбы. Внезапно оказывалось, что им надо взять на себя уход за умирающими близкими, но система здравоохранения никак не готовила их к предстоящему и не помогала справляться с ситуацией.
Самой большой проблемой является устранение сильных болей, которые очень часто сопутствуют раку. Российское законодательство, которое регулирует распространение препаратов, содержащих морфин, намного жестче, чем того требуют международные соглашения в области контроля за наркотиками и рекомендации Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) и Международного комитета по контролю над наркотиками.
Каждый рецепт на такие препараты должно подписать несколько человек; количество медикаментов которое отпускается по подобным рецептам ограничено, а сами лекарства есть лишь в немногих аптеках. По мнению ВОЗ, морфин совершенно необходим для снятия раковых болей и должен быть доступен всем пациентам, которые нуждаются в нем.
Проблема с получением болеутоляющих, очевидно, сыграла важную роль в нескольких из московских самоубийств. Так, контр-адмирал в отставке Вячеслав Апанасенко, застрелившийся 10 февраля, оставил следующую предсмертную записку: «Прошу никого не винить, кроме Минздрава и правительства». В тот день, когда он убил себя, его родственникам не удалось получить последнюю подпись под рецептом на сильное обезболивающее. Генерал-майор Борис Саплин, застрелившийся 18 марта, оставил записку, в которой говорилось, что он «устал жить в муках».
Люди, страдающие от рака в России, имеют право на то, чтобы дожить без унизительных болей, которые можно снять, и прочих физических и психологических симптомов. Вместо того чтобы равнодушно отмахиваться от таких самоубийств, списывая их на весеннее обострение, власти должны сделать все от них зависящее, чтобы предоставлять высококачественное паллиативное лечение тем, кто в нем нуждается, и помогать им справляться с психологическими и физическими страданиями. Тогда подобным пациентам не придется изобретать свои «варианты эвтаназии».
