(Бейрут) – Судебная система
Ирака должна изменить подход к рассмотрению задержанных женщин и детей из других стран, обвиняемых в принадлежности к «Исламскому государству» (
ИГ или ИГИЛ, в России запрещено как террористическая организация), заявила сегодня Хьюман Райтс Вотч. С января в Ираке проходят
скоротечные суды над иностранными гражданами, обвиняемыми в незаконном въезде в страну и принадлежности к ИГ или пособничестве ему. При этом конкретные обстоятельства в каждом отдельном случае должным образом не учитываются, а обвиняемым не обеспечивается справедливое судебное разбирательство.
В большинстве случаев женщин с гражданством других государств приговаривают к смертной казни или пожизненному заключению. По аналогичным делам в Ираке привлекают к уголовной ответственности и детей от 9 лет, которым за одно лишь участие в ИГ дают порой до пяти лет лишения свободы, а за причастность к насильственным действиям – до 15-ти.
«Подход иракских властей, которые ‘метут под одну гребенку’ и женщин, приехавших на подконтрольную ИГ территорию, и детей, которых родители привезли с собой, во многих случаях приводит к несправедливости, - говорит
Надим Аури, директор Хьюман Райтс Вотч по проблемам терроризма/контртерроризма. – Иракское правосудие должно учитывать индивидуальные обстоятельства в каждом случае и отдавать приоритет уголовному преследованию за тяжкие преступления, рассматривая альтернативные варианты за менее серьезные нарушения закона».
Хьюман Райтс Вотч присутствовала на судах над семью женщинами из других стран и тремя детьми с иностранным гражданством. Мы также интервьюировали родственников задержанных и нескольких адвокатов и проанализировали сообщения СМИ о судебных процессах по меньшей мере над 72 иностранками. Среди фигурантов были выходцы из целого ряда государств, включая Турцию, Россию, Францию, Германию, Азербайджан, Таджикистан, Тринидад и Тобаго.
Большинство захваченных в Ираке женщин и детей из других стран принадлежат к группе из более 1 300 иностранных граждан, задержанных иракскими силами
в августе прошлого года во время боев за Тель-Афар на северо-западе Ирака – одной из опорных территорий ИГ. Источник в силовых структурах заявил агентству Франс-Пресс, что в составе этой группы было 509 женщин и 813 детей. По информации от источников, близких к пенитенциарной системе в Багдаде, общее число женщин и детей из других стран превышает эти цифры.
В сентябре прошлого года премьер-министр Ирака Хайдер аль-Абади
заявил прессе, что большинство женщин и детей не совершали никаких преступлений и что его правительство «находится в полном контакте» с властями гражданской принадлежности задержанных в интересах «поиска путей их передачи». Однако представляется, что с января 2018 г. иракские власти изменили свое отношение к данной категории лиц и стали возбуждать уголовные дела в отношении женщин и детей от 9 лет. При этом, пока идет следствие и суд, подозреваемые и обвиняемые содержатся под стражей в условиях крайней скученности.
Как рассказывала родственница женщины, которую с двухгодовалым ребенком держали в душной сырой камере в пригороде Мосула, где было еще около 25 женщин, «их кормили только так, чтобы с голоду не умерли. Много болели, но врач ни разу не появлялся. Одна женщина прямо в камере родила без всякой помощи».
Несмотря на несколько наших запросов, иракские власти так и не сообщили никаких сведений о том, сколько состоялось судов над иностранными гражданами.
По иракскому законодательству подозреваемые имеют право на адвоката и переводчика, хотя во многих случаях последние были неквалифицированными и выбирались из тех, кто окажется под рукой. При этом в рассмотренных нами случаях условия для реальной и содержательной защиты отсутствовали. Адвокаты признавались нам, что лишь в редких случаях им предоставлялся доступ к подзащитным до суда, а на тех процессах, где мы присутствовали, судьи с ходу отметали доводы защиты, в том числе заявления о том, что женщины просто следовали за своими мужьями или принуждались к этому, но сами не поддерживали ИГ или формально не вступали в его ряды.
Хьюман Райтс Вотч не имеет возможности оценить правдивость таких заявлений, и мы не исключаем, что некоторые женщины могли участвовать в преступлениях ИГ. Однако задача суда заключается в том, чтобы обеспечить обвиняемым и их представителям возможность подготовить и представить все доказательства невиновности, включая конкретные обстоятельства, в силу которых они оказались в Ираке, и оценить фактическое участие обвиняемых в преступлениях ИГ, если таковое действительно имело место.
Отсутствие возможностей для реальной защиты, общий характер обвинений и скорость рассмотрения дел указывают на то, что имеет место несоблюдение стандартов справедливого судебного разбирательства. Избыточно суровые тюремные сроки дают основания также говорить о возможном нарушении запрета жестокого и бесчеловечного наказания. Даже если в каком-то конкретном случае лишение свободы может быть признано оправданным, возникает вопрос о соразмерности наказания, поскольку при назначении срока лишения свободы необходимо исходить из степени тяжести совершенного преступления и вины обвиняемого.
Принадлежность к незаконной группировке, особенно причастной к военным преступлениям и преступлениям против человечности, заслуживает сурового приговора, однако в тех судах, где мы присутствовали, власти, как представляется, должным образом не исследовали обстоятельства, побудившие ту или иную женщину прибыть на подконтрольную ИГ территорию или играть какую-либо роль в деятельности исламистов, если это имело место. С учетом этого вынесение 20-летнего или смертного приговора женщинам только за то, что они приехали на подконтрольную ИГ территорию, вышли замуж за боевика или получали от исламистов ежемесячное пособие за погибшего мужа, чревато нарушением принципа соразмерности наказания. Что касается смертной казни, то Хьюман Райтс Вотч в принципе выступает против ее применения.
Некоторые привлекавшиеся к уголовной ответственности дети из других стран могли быть причастны к актам насилия и одновременно могли быть сами жертвами ИГ. Международные стандарты ювенальной юстиции рекомендуют государствам стремиться к применению иных мер воздействия, чем уголовное преследование, и отдавать приоритет реабилитации с целью социальной реинтеграции малолетних правонарушителей. Лишение несовершеннолетних свободы должно применяться в качестве крайней меры и на минимально допустимый срок. В 2007 г. Комитет по правам ребенка признал привлечение к уголовной ответственности детей младше 12-летнего возраста «недопустимым с международной точки зрения».
Особую обеспокоенность вызывает отношение иракских властей к тем детям, которые обвиняются в одной лишь принадлежности к таким организациям, как ИГ, но не в конкретных актах насилия. Генеральный секретарь ООН в 2016 г. критиковал страны, где власти борются с насильственным экстремизмом, подвергая несовершеннолетних административному аресту и уголовному преследованию за предполагаемую причастность к экстремистским группировкам. По мнению спецпредставителя генсека ООН по вопросу о детях и вооруженных конфликтах, дети-солдаты не должны подвергаться уголовному преследованию «за одно лишь участие в той или иной вооруженной группировке или за сам факт участия в боевых действиях».
Иракские власти должны сосредоточиться на уголовном преследовании тех, кто причастен к наиболее тяжким преступлениям, рассматривая альтернативные варианты для тех лиц, которые, возможно, были вынуждены по тем или иным причинам приехать в Ирак на территории, подконтрольные ИГ, или присоединиться к этой группировке, но лично не причинили вреда никому в Ираке, считает Хьюман Райтс Вотч. Такие альтернативы могут включать возмещение ущерба, общественные работы или участие в национальных разоблачительных процедурах. Применительно к детям необходимо в первую очередь думать не о наказании, а о реабилитации.
Иракские власти обязаны обеспечивать безопасность и основные права задержанных ими женщин и детей. Однако свою роль должны сыграть и государства их гражданской принадлежности и другие иностранные посольства, которые должны требовать от Ирака обеспечения всем обвиняемым, включая граждан соответствующих стран, права на справедливое судебное разбирательство с соблюдением всех процессуальных гарантий и невынесения им смертных приговоров.
Ирак должен разработать национальную стратегию, которая уделяла бы основное внимание заслуженному уголовному преследованию за самые тяжкие преступления, а международное сообщество должно оказать содействие программам, обеспечивающим альтернативу задержанию и суду, в том числе программам реабилитации и реинтеграции для детей, подозреваемых в участии в ИГ.
Иракские власти должны привлекать несовершеннолетних подозреваемых к уголовной ответственности только в крайнем случае, а целью любого приговора в таких ситуациях должна быть реабилитация и социальная реинтеграция ребенка. Несовершеннолетние, которых привезли в Ирак родители, не должны подлежать ответственности за незаконный въезд в страну, если у них не было права голоса в этом вопросе. Необходимо также прекратить уголовное преследование детей за один лишь факт участия в ИГ, если лично за ними нет других преступлений.
Приговор должен быть соразмерным тяжести совершенного преступления. Огульное привлечение к уголовной ответственности за терроризм всех, кто так или иначе был связан с ИГ, какой бы минимальной эта связь ни была, чревато неправосудными приговорами, а в итоге – и размыванием ответственности за зверства ИГ.
«Нынешний подход иракских властей приводит к тому, что те, кто непосредственно убивал во имя ИГ, фактически получают такое же наказание, как и те женщины, которые лишь выходили замуж за боевиков и рожали от них детей, - говорит Надим Аури. – Такой подход не способствует правосудию и обеспечению прав пострадавших. Ираку нужно менять курс».
Уголовное преследование женщин из других стран
Уголовный процесс в Ираке состоит из двух этапов. Сначала дело рассматривается следственным судьей, после чего оно передается коллегии из трех судей. На судах, связанных с обвинениями в причастности к ИГ, где мы вели мониторинг, жертвы исламистов не присутствовали в суде и не играли никакой роли в процессе.
Судебные заседания коллегий трех судей, где мы присутствовали, продолжались менее 10 минут, председательствующий задавал одни и те же вопросы: когда и как подсудимая попала в Ирак, где ее муж, разделяет ли она идеологию ИГ, получала ли она какие-либо деньги от исламистов.
Приговор выносился в тот же день. Почти во всех рассмотренных случаях это был пожизненный срок, который в Ираке составляет 20 лет, или смертная казнь. Хьюман Райтс Вотч не удалось выяснить, приводились ли в действие смертные приговоры в отношении женщин из других стран.
В соответствии с требованиями иракского законодательства женщин в суде представлял адвокат, обычно назначаемый судом. При этом опрошенные нами адвокаты признавались, что обычно не имели доступа к подзащитным до судебного заседания. Некоторые говорили, что не имели доступа и к материалам дела. На всех судах, где присутствовали наши сотрудники, роль адвоката была минимальной, и ни в одном из случаев, как представляется, доводы или доказательства защиты никоим образом не влияли на приговор.
Участие переводчика в тех случаях, когда подсудимый не владеет арабским, по закону обязательно, однако уровень таких переводчиков может серьезно разниться от случая к случаю. Иногда переводчика предоставляет консульство соответствующей страны, в других случаях в этой роли выступают случайные люди. Нам известно о суде над женщиной из Тринидада и Тобаго, когда суд воспользовался помощью присутствовавшего в зале журналиста. В другом случае в качестве переводчика выступил иракец, который знал персидский и пришел в тот день в суд по другому делу. Когда переводчика нет, слушание откладывается, и женщину отправляют обратно в следственный изолятор.
Ни на одном из судов, которые мы рассмотрели или где присутствовали, судья не задавал женщинам вопросов о конкретных актах насилия с их стороны или об их участии или пособничестве применительно к нарушениям или преступлениям ИГ. Судьи неизменно с порога отметали заявления женщин о том, что они просто следовали за своими мужьями или действовали по принуждению и не разделяли идеологию ИГ и не вступали в ряды этой организации. В нескольких случаях, однако, такие заявления, как представляется, приводили к тому, что подсудимую приговаривали не к смерти, а к пожизненному заключению.
Многие родственники обвиняемых говорили Хьюман Райтс Вотч, что их близкие просто следовали за мужьями или, иногда, были вынуждены так поступить. Так, россиянка, сестру которой судят в Ираке, рассказывала:
Моя сестра виновата только в том, что в 19 лет влюбилась. Совсем глупой девчонкой. Ничего не знала, жизни не видела. Сбежала из дома, замуж за любимого человека, а он увез ее в Сирию. Сказал, что лучше знает и что жена должна следовать за ним, где бы он ни был. Когда она первый раз вышла на связь со мной – плакала, говорила, что хочет выбраться, но куда денешься: документов нет, ничего нет. Я хотела приехать, забрать ее. Пыталась. Но к тому времени границу уже закрыли.
Хьюман Райтс Вотч не может оценивать правдивость таких заявлений, однако судьи обязаны обеспечивать подсудимым возможность представлять такие доводы в суде. Представители иракских властей говорили нам, что у них нет ресурсов, чтобы проводить такие расследования, однако нам представляется, что эту проблему можно было бы решить через запросы о правовой помощи странам гражданской принадлежности оказавшихся в Ираке женщин.
Уголовное преследование детей из других стран
В Ираке уголовная ответственность наступает с 9-летнего возраста. Детей, обвиняемых в связях с ИГ, судят в тех же уголовных судах, которые рассматривают дела взрослых террористов. Однако, как говорит один местный адвокат, дела рассматривает отдельная коллегия, которая специализируется на ювенальной юстиции.
Общую ситуацию обрисовал нам адвокат, представлявший многих детей-иностранцев, обвинявшихся в Ираке в терроризме:
К детям 9-13-ти лет суды относятся снисходительнее, хотя все равно можно получить срок за незаконный въезд и, иногда, за участие в ИГ. Если это только незаконный въезд, что приговор обычно от шести месяцев до года. За участие можно получить от трех до пяти лет. Если речь идет об акте насилия, скажем – бомбу подложил, тогда от пяти до пятнадцати.
По словам этого адвоката, в Ираке прошло примерно 400-500 судов над детьми по делам об участии в ИГ, включая десятки детей-иностранцев, которым добавляли обвинение в незаконном въезде. Хьюман Райтс Вотч присутствовала на двух судах над детьми из Азербайджана (13 и 14 лет). Обоим дали по шесть месяцев тюрьмы за незаконное пересечение границы, хотя на момент въезда в Ирак им было 10 и 11 лет и они не могли принимать самостоятельных решений. 13-летний подросток к моменту суда не видел мать уже пять месяцев.
Более старшим назначают и более суровое наказание. Так, 16-летнего подростка из Германии, история которого широко освещалась в СМИ, приговорили к шести годам тюрьмы: пять лет – за ИГ, и год – за незаконный въезд.
Условия содержания под стражей
Дети из других стран младше трех лет обычно содержатся вместе с матерями в нередко переполненных камерах. От трех до девяти – обычно забирают у задержанной матери и помещают в государственный интернат. От девяти до восемнадцати – в изоляторах для несовершеннолетних. Эта информация была предоставлена нам адвокатом, который отслеживает такие дела. Детей-сирот помещают в местные приюты. Несколько детей к настоящему времени отправлены в страны гражданской принадлежности, однако многие еще ожидают отправки домой.
У Хьюман Райтс Вотч не было возможности посетить места содержания под стражей в Ираке, однако мы располагаем многочисленными сообщениями о переполненных камерах в изоляторах, где содержатся женщины с детьми из других стран с тех пор, как они сдались иракским силам в августе 2017 г.