24 октября 2021 г. в Узбекистане пройдут первые президентские выборы с тех пор, как в сентябре 2016 г. президент Шавкат Мирзиёев пришел к власти после смерти бессменного авторитарного лидера Ислама Каримова.
Предпринимаемые Узбекистаном в последние годы шаги по улучшению имиджа страны и преодолению авторитарного наследия привлекли значительное международное внимание. Эти шаги включают меры по искоренению организуемого государством принудительного труда в хлопководстве, освобождение лиц, лишенных свободы по политически мотивированным обвинениям, регистрацию нескольких независимых неправительственных организаций и аккредитацию некоторых международных СМИ.
Несмотря на все это, политический режим в стране остается глубоко авторитарным. За последние годы к участию в политическом процессе не была допущена ни одна по-настоящему оппозиционная партия. С начала текущего года обещанные реформы в области прав человека застопорились, а по мере приближения президентских выборов наблюдается явный откат по ряду направлений. Пока ни одни выборы в стране не признавались международными наблюдателями свободными и справедливыми.
Приводимые ниже вопросы и ответы дают общее представление о ситуации с правами человека, на фоне которой будут проходить октябрьские президентские выборы.
Что уже отметили независимые наблюдатели в связи с предстоящими выборами 24 октября?
Для мониторинга президентских выборов в Узбекистане Бюро ОБСЕ по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ ОБСЕ) сформировало миссию по наблюдению в составе 289 человек, в числе которых 11 экспертов основной команды, 28 долгосрочных наблюдателей и 250 краткосрочных наблюдателей из государств – членов ОБСЕ. В промежуточном отчете, выпущенном 8 октября отмечается, что «избирательное законодательство находится в процессе реформирования. Изменения, принятые к настоящему моменту, отвечают ряду предыдущих рекомендаций БДИПЧ. В том числе, это относится к упрощенной процедуре уведомления о проведении агитационных мероприятий, к некоторым мерам, направленным против злоупотребления служебным положением в ходе избирательной кампании, устранению параллельных способов разрешения споров и новому требованию касательно представления промежуточной отчетности по финансированию избирательной кампании».
При этом БДИПЧ ОБСЕ, которое является главным органом по наблюдению за выборами в регионе, подчеркивает, что «другие давние рекомендации, касающиеся пробелов в защите основных прав и свобод, остаются неучтенными» в Узбекистане, в частности рекомендации «по поводу ограничений избирательных прав, запрета на выдвижение независимых кандидатов и альтернативные источники финансирования избирательной кампании, а также возможности осуществления гражданского наблюдения за выборами».
В октябрьском отчете, как и в отчете майской Миссии по оценке потребностей, БДИПЧ ОБСЕ указывает, что собеседники отмечают ограничения на участие в политической жизни и на сложную обстановку, в которой приходится работать СМИ. В мае собеседники БДИПЧ в Узбекистане рассказывали об «обременительных регистрационных требованиях и широких дискреционных полномочиях Министерства юстиции по отказу в регистрации как политическим партиям, так и неправительственным организациям, что может приводить к отсутствию плюрализма». Как указывается в октябрьском отчете, «многие собеседники БДИПЧ отметили улучшение медиа-климата в последнее время; одновременно они выразили обеспокоенность по поводу таких давних проблем, как запугивание и преследование журналистов и блогеров, ограничительный характер нормативно-правовой базы в сфере СМИ и блокирование некоторых веб-сайтов международных медиаизданий и организаций по правам человека».
Кто баллотируется в президенты?
В соответствии с Конституцией Узбекистана кандидатов в президенты выдвигают зарегистрированные политические партии. Требования: не моложе 35 лет, владение узбекским языком, проживание в стране в течение последних 10 лет. Законодательство не предусматривает участия в президентских выборах независимых кандидатов, что противоречит международным стандартам и обязательствам в рамках членства в ОБСЕ.
В настоящее время в стране зарегистрированы пять политических партий, и каждая выдвинула своего кандидата на предстоящие президентские выборы.
Либерально-демократическая партия действующего президента Шавката Мирзиёева в начале сентябре выдвинула его на второй срок. Максуда Ворисова – единственная женщина среди кандидатов выдвинута Народно-демократической партией, в которой она является заместителем председателя Центрального совета. От Социал-демократической партии «Адолат» баллотируется ее лидер Бахром Абдухалимов, а от националистической Демократической партии «Миллий Тикланиш» - ее лидер Алишер Кадиров. В качестве кандидата в президенты своего лидера – Нарзуллу Обломородова выдвинула также Экологическая партия Узбекистана.
Все пять партий считаются провластными и действуют строго в тех рамках политической активности, которые очерчены президентом и его правительством. В силу этого не приходится рассчитывать, что кто-либо из кандидатов станет реальным соперником Шавкату Мирзиёеву. Как отмечает БДИП ОБСЕ в своем октябрьском отчете, «до настоящего момента между кандидатами не было замечено прямой или какой-либо значимой конкурентной борьбы».
О своем намерении баллотироваться также заявляли два потенциальных кандидата, связанных с незарегистрированными политическими партиями. Власти, однако, не позволили им стать официальными кандидатами, что противоречит официально декларируемой позиции о том, что нынешние выборы являются «логическим продолжением проводимых в стране масштабных демократических реформ».
В июне 2020 г. критик правительства, бывший ректор Термезского госуниверситета Хидирназар Аллакулов объявил о создании Социал-демократической партии «Правда и Прогресс», а в начале 2021 г. объявил о своем намерении баллотироваться на президентских выборах. Несмотря на давление на сторонников партии и вмешательство властей в процесс сбора подписей для регистрации, партия подала документы в Минюст, однако министерство неоднократно отказывало партии в регистрации, ссылаясь на недостаточное количество подписей.
Как сообщала в начале апреля узбекская служба Радио Свобода, «люди под давлением правоохранительных органов и махаллинских комитетов начали отказываться от своих подписей». Human Rights Watch также располагает собственной информацией о нескольких случаях прямых угроз со стороны сотрудников правоохранительных органов, требовавших от граждан отозвать подписи в поддержку регистрации партии.
В апреле незарегистрированная оппозиционная Демократическая партия «Эрк» заявила о своем намерении выдвинуть кандидатом в президенты популярного певца Жахонгира Отажонова. На протяжении последних лет партия «Эрк» неоднократно, но безуспешно пыталась вернуть себе официальный статус. В преддверии президентских выборов ее сторонники также подвергались давлению со стороны властей. В июле Отажонов заявил о своем полном уходе из политики.
В последние годы Узбекистан стал более открытым и БДИПЧ отмечает, что президентские выборы проводятся «на фоне продолжающихся реформ в социальной, экономической и политической сферах». Значит ли это, что реформаторская повестка действительно привела к реальному улучшению ситуации с правами человека?
За прошедшие пять лет Узбекистан изменился, но в последний год, особенно по мере приближения президентских выборов, реформы заметно застопорились, а в некоторых ключевых сферах наблюдается откат. Политическая система остается глубоко авторитарной.
В последние месяцы происходит значительное ухудшение ситуации со свободой слова и СМИ, против неугодных властям и критически настроенных блогеров выдвигаются надуманные уголовные обвинения. Многие из обещанных законодательных реформ, такие как разработка нового уголовного кодекса и новых законов о некоммерческих организациях и о мирных собраниях заторможены. Принятый в июле новый закон о религиозных объединениях во многом не отвечает международным стандартам и не учитывает ключевых рекомендаций международных органов по правам человека, в том числе спецдокладчика ООН по вопросу о свободе религии или убеждений.
В последние годы правительством принят ряд изменений, которые преподносятся как облегчение порядка регистрации для неправительственных групп. Власти также утверждают, что организации гражданского общества «становятся полноправным партнером государства» и что «реализованы значительные меры по повышению роли и значения» негосударственных некоммерческих организаций. И тем не менее, Минюст раз за разом отказывает независимым группам в регистрации по малозначимым и техническим основаниям.
За последние годы на свободу вышли более 50 человек, в том числе правозащитники и журналисты, которые при Каримове были осуждены по политически мотивированным уголовным делам. Однако их освобождение не сопровождалось реабилитацией, и они не получают надлежащего лечения в связи с расстройствами здоровья, связанными с их содержанием в местах лишения свободы.
Одна из сфер, где реформы привели к определенным конкретным улучшениям, — это принудительный труд в хлопководстве. В январе Международная организация труда (МОТ) признала отсутствие системного принудительного или детского труда в сезон сбора урожая 2020 года. Однако МОТ установила, что число людей, «подвергавшихся прямому или косвенному принуждению», все еще составляло до 4%, или около 80 тыс. человек. Ситуация усугубляется отсутствием в Узбекистане независимых профсоюзов и неправительственных организаций, которые могли бы защищать права работников и проводить мониторинг соблюдения властями запрета на использование принудительного труда, что подрывает достигнутый правительством общий прогресс в этом вопросе.
Уважение свободы слова и СМИ – ключ к свободным и справедливым выборам. Как обстоит с этим дело в Узбекистане?
За пять лет медийная активность в стране заметно выросла. Интернет-ограничения были смягчены, социально-экономические проблемы сегодня широко обсуждаются в соцсетях. Власти также аккредитовали корреспондентов ряда зарубежных СМИ, включая Eurasianet, «Голоса Америки» и BBC. БДИПЧ в своем октябрьском отчете, отмечая «давние проблемы», также указывает на «улучшение доступа к информации и повышение возможности критической оценки некоторых социальных и политических вопросов».
В то же время СМИ по-прежнему приходится работать в установленных правительством рамках, не соответствующих международным стандартам, причем в текущем году власти ужесточили контроль за свободой слова и СМИ. В марте была введена уголовная ответственность за публичное оскорбление или клевету в отношении президента в интернете. Журналисты и блогеры становились мишенью притеснений, уголовного преследования и нападений в связи с их профессиональной деятельностью. Клевета и оскорбление больше не наказываются лишением свободы, однако остаются уголовными преступлениями, несмотря на то что президент в прошлом году обещал декриминализовать их. В июне МИД отказал в продлении аккредитации работающей в Ташкенте польской журналистке Агнешке Пикулицке.
В последние месяцы участились случаи преследования блогеров с помощью надуманных уголовных дел. В мае Сурхандарьинской суд приговорил открыто выступавшего блогера Отабека Сатторий к шести с половиной годам лишения свободы по сомнительному делу о клевете и вымогательстве. Несмотря на широкий общественный резонанс вокруг этого дела, в июле апелляционная инстанция оставила приговор без изменений.
В марте в результате нападения был госпитализирован с переломом ноги ташкентский блогер Миразиз Базаров, который писал о коррупции во власти и высказывался в поддержку прав ЛГБТ. После выписки против него выдвинули политически мотивированные обвинения в клевете и поместили под домашний арест. К ответственности за нападение на Базарова никто так и не был привлечен.
В августе критиковавший правительство блогер Валижон Калонов был арестован по обвинениям в оскорблении президента в СМИ за призывы бойкотировать октябрьские выборы.
Какова роль неправительственных организаций в наблюдении за выборами в Узбекистане? С какими ограничениями сталкиваются правозащитники?
Законодательство Узбекистана разрешает осуществлять наблюдение за выборами представителям международных организаций, политических партий, махаллинских комитетов и СМИ, однако мониторинг со стороны граждан, в том числе правозащитников и представителей незарегистрированных НПО, не предусмотрен.
Власти также в нарушение права на свободу ассоциации продолжают препятствовать деятельности независимых организаций посредством избыточных и обременительных требований к регистрации.
Минюст неоднократно – зачастую по малозначимым основаниям – отказывал в регистрации независимым правозащитным группам, в том числе занимающимся чувствительными вопросами политики и прав человека. Незарегистрированные НПО не могут легально работать в стране. В апреле в Бухаре Гуманитарный правовой центр получил отказ в девятый раз. Молодежный центр волонтеров «Oltin qanot» («Золотое крыло») получил 21 отказ. В сентябре, после восьмого отказа, учредители правозащитной организации «Дом прав человека» подали иск против Минюста.
Какие еще проблемы с правами человека сохраняются в Узбекистане?
В феврале Генеральная прокуратура опубликовала проект нового уголовного кодекса, в котором сохраняется множество проблемных норм, не соответствующих международным стандартам прав человека, в том числе избыточно широкие положения, касающиеся определения экстремизма и возбуждения ненависти и уголовного преследования по таким составам.
Устойчиво сохраняется проблема пыток и недозволенного обращения в местах содержания под стражей. В текущем году заслуживающие доверия сообщения о таких случаях поступали и от правозащитников, и от журналистов. В 2019 г. власти заявляли, что закрыли одиозную колонию в Жаслыке, однако в апреле местная правозащитная группа «Эзгулик» сообщала о том, что там все еще могут находиться до 100 заключенных.
25 мая Рабочая группа ООН по произвольным задержаниям вынесла свое мнение по делу Кадыра Юсупова – бывшего дипломата, приговоренного в январе 2020 г. к пяти с половиной годам по делу о госизмене и заявлявшего о применения к нему пыток в заключении. Эксперты пришли к заключению, что Юсупов был произвольно лишен свободы, и рекомендовали правительству «безотлагательно принять меры к его немедленному освобождению». На момент выхода настоящего материала Юсупов оставался за решеткой.
В Узбекистане мужчины, по обоюдному согласию вступающие в однополые сексуальные отношения, рискуют подвергнуться задержанию и привлечению к уголовной ответственности по статье 120 УК, максимальная санкция по которой составляет до трех лет лишения свободы. В проекте нового уголовного кодекса этот состав сохраняется с неизменной формулировкой, теперь это статья 154. Гомосексуальные мужчины также сталкиваются с проявлениями гомофобии, угрозами и вымогательством со стороны как сотрудников правоохранительных органов, так и частных лиц. Органы внутренних дел и суды привлекают мужчин к ответственности за однополые отношения на основании принудительного анального обследования, практика проведения которого зафиксирована в период 2017 – 2021 гг. и признается Всемирной организацией здравоохранения одной из форм пыток.
Мусульмане, чья религиозная практика лежит вне установленных государством рамок, по-прежнему становятся фигурантами надуманных уголовных дел о религиозном экстремизме. В начале июля в Узбекистане был принят новый закон «О свободе совести и религиозных организациях». Проект закона не был обнародован до его утверждения и принятия, и в принятом виде новый закон не отражает рекомендаций международных органов по правам человека.
В совместном обращении к президенту Мирзиёеву от 29 июля пять спецдокладчиков ООН выразили серьезную обеспокоенность такими положениями нового закона, как запрет любой мирной миссионерской деятельности, запрет не санкционированного государством религиозного образования и запрет изготовления, ввоза и распространения несанкционированных религиозных материалов.
