(Кабул) – В последние годы наблюдается заметное ослабление усилий афганского правительства и международных доноров по обеспечению доступности школьного образования для девочек, отмечается в публикуемом сегодня докладе Хьюман Райтс Вотч. По прошествии 16 лет после начала американской военной интервенции и изгнания талибов из Кабула порядка двух третей афганских девочек не ходят в школу.
«В 2001 г. со стороны правительства в Кабуле и доноров звучали громкие обещания обеспечить школьное образование для всех девочек, но сегодня отсутствие безопасности, бедность и перемещение населения приводят к тому, что очень многие не ходят в школу, - говорит Лизль Гернтгольц, директор Хьюман Райтс Вотч по правам женщин. – Правительству нужно вернуть этот вопрос в число своих приоритетов и сделать так, чтобы у всех девочек была школа, куда они могли бы ходить, в противном случае оно рискует вернуться к ситуации 15-летней давности».
132-страничный доклад «Я не буду доктором, и однажды ты заболеешь. Доступность образования в Афганистане» документирует, как в условиях ухудшения ситуации с безопасностью и ухода из страны международных доноров происходит торможение процесса охвата девочек школьным образованием. Доклад основан на 249 интервью в провинциях Кабул, Кандагар, Балх и Нангархар, преимущественно – с девочками 11 – 18 лет, которым не удалось завершить образование.
Открытие девочкам доступа в школу нередко подавалось афганским правительством и донорами как «история успеха», и сегодня в стране действительно учится на миллионы девочек больше, чем при талибах. Однако поставленная цель отправить всех девочек в школу далеко не достигнута, а в некоторых частях Афганистана наблюдается снижение доли девочек среди учеников. По официальным данным, в школу не ходят 3,5 млн детей, и 85% из них – девочки. Уровень грамотности среди девушек составляет 37%, в то время как среди юношей – 66%.
Школ для девочек в стране меньше, чем для мальчиков, причем это касается как начального, так и среднего образования. В половине провинций женщины составляют меньше 20% учителей, что является серьезным барьером для многих девочек, родители которых не хотят, чтобы их дочь учил мужчина, особенно по мере взросления. Многие дети живут слишком далеко от школы, и для девочек проблема расстояния стоит наиболее остро. Около 41% школ не имеют собственного здания, у многих нет огороженной территории, воды и туалетов – и это также в большей степени сказывается на девочках.
15-летняя Хатера, выросшая в сельской местности в провинции Саманган, рассказывала Хьюман Райтс Вотч: «До ближайшей школы для девочек было очень далеко – это в другой деревне… Если на ишаке или на лошади, то выезжаешь утром и добираешься к полудню».
Девочек нередко оставляют дома из-за дискриминационных традиций, в системе которых женское образование не ценится или не допускается. Треть девочек выходит замуж до достижения 18-летнего возраста, и после помолвки или свадьбы многие вынуждены прекращать учебу.
Однако многие семьи предпринимают отчаянные усилия, чтобы, несмотря на все проблемы, дать дочерям образование, и они вправе рассчитывать на поддержку. Мы общались с семьями, которые переезжали в другой город или даже в другую провинцию, чтобы найти школу для дочерей; в которых супруги ради этого на какое-то время расставались; или которые отправляли старших сыновей в опасный путь через иранскую границу на нелегальные заработки, чтобы оплатить оставшимся в Афганистане сестренкам учебу в школе.
В Афганистане по закону обязательное девятилетнее образование, то есть, теоретически, дети должны учиться, как минимум, до 14-летнего возраста. Однако в реальности такой уровень образования оказывается для многих недоступным, а некоторым недоступно даже начальное образование. Дополнительные препятствия создают административные барьеры и коррупция, особенно для вынужденных переселенцев и бедняков. Хотя само преподавание бесплатное, отправить ребенка в школу все равно стоит денег, и многие семьи попросту не могут себе этого позволить в принципе или делают выбор в пользу учебы сыновей. В Афганистане около четверти детей вынуждены работать, чтобы помочь семье свести концы с концами, и многие девочки вместо учебы занимаются ткачеством и вышиванием или попрошайничают и собирают отбросы.
Талибы и другие не признающие центральное правительство силы в настоящее время полностью или частично контролируют более 40% уездов. Из-за боестолкновений талибов с правительственными силами тысячи семей были вынуждены покинуть свои дома, число вынужденных переселенцев в настоящее время превышает миллион человек. На подконтрольных талибам территориях образование для девочек ограничено несколькими классами или вообще запрещено. Там, где власть переходит из рук в руки, девочки, которые хотят ходить в школу, подвергаются повышенному риску. Конфликт в Афганистане характеризуется беззаконием в условиях существования множества самостоятельных вооруженных отрядов и групп откровенных бандитов, и девочки рискуют подвергнуться сексуальным посягательствам и похищению или получить ожог кислотой, либо стать объектом целенаправленных нападений и угроз со стороны противников их образования. Такая обстановка все более негативно сказывается на школьном образовании, и первыми от этого страдают именно девочки.
Хьюман Райтс Вотч отмечает, что доноры вместе с правительством разрабатывают инновационные модели, позволяющие девочкам учиться даже в условиях эскалации конфликта. «Обучение на базе местного сообщества» представляет собой децентрализованные занятия, часто на дому, которые позволяют детям, особенно – девочкам, получать образование по месту жительства, если государственная школа находится далеко. Однако поскольку такие занятия финансируются исключительно донорами и реализуются силами неправительственных организаций, они не синхронизированы с государственной системой образования и могут прекращаться и возобновляться в зависимости от наличия финансирования у соответствующих НПО.
«Интегрирование таких занятий на базе местного сообщества в государственную систему образования с регулярным финансированием и контролем качества знаний было бы идеальным решением для многих девочек», - говорит Лизль Гернтгольц.
В соответствии с разработанными ЮНЕСКО международными стандартами правительство должно тратить на образование не меньше 15 – 20% консолидированного бюджета, или 4 – 6% ВВП. В ООН настоятельно рекомендуют беднейшим государствам, к числу которых относится и Афганистан, ориентироваться на верхнюю планку этого диапазона или даже превышать ее. По состоянию на 2016 г. в Афганистане на образование тратилось 13% расходной части бюджета, или 4% ВВП.
Правительство Афганистана вместе с международными донорами должны повышать доступность образования для девочек, обеспечивая большую защищенность школ и учащихся, придавая официальный статус и расширяя модели обучения, способствующие учебе девочек, а также принимая конкретные меры в интересах соблюдения международных обязательств государства в части обеспечения всеобщего бесплатного обязательного начального образования и содействия тому, чтобы сделать среднее образование бесплатным и доступным для всех. Необходимо также поощрять и развивать получение «базового образования» теми, кто не получил или не закончил начальное образование.
«Даже с учетом тех огромных проблем, которые существуют в Афганистане, правительство может и должно работать над тем, чтобы обеспечить мальчикам и девочкам равный доступ к образованию и чтобы интегрировать обучение девочек на базе местного сообщества в государственную школьную систему, - говорит Лизль Гернтгольц. – Донорам следует обеспечить долгосрочную финансовую поддержку образования для девочек и не стесняться жестче требовать отчета о том, на что идут выделяемые средства».
Избранные цитаты из интервью
Пока мы дойдем пешком до школы, занятия уже кончатся. – 15-летняя Наджиба, отвечая на вопрос, почему она и 8 ее братьев и сестер не ходят в школу в Мазари-Шарифе, июль 2016 г.
Талибы у нас рядом с домом. Если мы пойдем в школу, они убьют нас. Если правительство сможет сделать безопасно, нам очень хочется пойти в школу. – 12-летняя Паймана, которая ходила в образовательный центр на базе местного сообщества, замаскированный в частном доме рядом с ними. Кандагар, июль 2016 г.
По дороге в государственную школу много воров и плохих людей. – 13-летний Хаким, который ходил в третий класс образовательной программы на базе местного сообщества. Кандагар, июль 2016 г.
Самое главное – это уговорить отцов отпустить дочерей в школу. – 17-летняя Маниджа, которая ходила в третий класс образовательной программы на базе местного сообщества. Кандагар, июль 2016 г.
Мужчины приставали к маленьким девочкам, угрожали. Лапали нас и всякое другое делали, так что мы бросили. Это местные мужчины были, соседи, можно сказать. Никто их не пытался останавливать – такое со многими было. Много девочек ушли из школы из-за этого, больше сотни. В Кандагаре люди не пускают своих девочек в школу. – 16-летняя Чехра, которая жила всего в 100 метрах от школы в Кандагаре. Из-за приставаний она попросила отца разрешить ей ходить в другую школу поблизости, что ей казалось безопасней, однако вместо этого отец вообще забрал ее из школы, когда ей было 12.
Это случилось на дороге прямо перед школой… Кое-кто из учениц без глаз остался: у них лицо было в ожогах… Вся семья решила, что наши девочки в школу ходить не будут… А я год за годом не соглашалась с ними и продолжала ходить. – 17-летняя Малиха училась в пятом классе, когда ее одноклассниц облили кислотой. Пострадали 15 школьниц, четыре – тяжело.
У нас 395 школ не имеют своего здания. Это большая проблема для девочек, потому что у таких школ нет внешней стены – они открытые. В таких местах в большинстве уездов люди не хотят отпускать девочек в школу без здания и огороженной территории. – Провинциальный чиновник в сфере образования, Джелалабад, июль 2016 г.
Во многих местах нет учителей-женщин. – Руководитель образования в одной из провинций, июль 2016 г.
Мы торгуем фруктами за 20 – 30 афгани [30 – 40 центов США]. Детишки бегают по рынку, подъедают очистки с земли. Положение у нас отчаянное. Все дети неграмотные… Им о школе думать или о еде? … Когда в животе пусто, тут не до школы. – Старейшина в оседлом поселке кочевой народности кучи в Кабуле, отвечая на вопрос, почему у них только немногие дети ходят в школу. У него самого там же было пятеро или шестеро внуков, никто из них в школу не ходил.
У меня нет денег, чтобы купить карандаш сыну, а вы о дочери. – Сотрудник образовательной программы на базе местного сообщества о типичном ответе отца на вопрос, почему его дочь не ходит в школу.
Нам нужен мир, нужны равные школы для мальчиков и девочек и равное образование. Мне кажется, у мальчиков [сейчас] больше прав на получение образования. – 13-летняя Касима, которая учится в рамках образовательной программы на базе местного сообщества. Мазари-Шариф, июль 2016 г.
