Skip to main content

Популизм: несостоявшийся триумф?

Demonstrators carrying banners and placards take part in the Women's March next to the Eiffel Tower on the Parvis des Droits de l'Homme on January 21, 2017 in Paris, France. 

© 2017 Christophe Morin/IP3/Getty Images

Торжество авторитарного популизма сегодня представляется не столь неизбежным, как годом ранее. Тогда казалось, что мир захлестнуло настоящее цунами политиков, которые претендовали на выражение «воли народа», но в итоге демонизировали непопулярные меньшинства, подрывали принципы прав человека и сеяли недоверие к демократическим институтам. Спустя год общественное мнение в самых разных странах, в ряде случаев сформировавшееся благодаря политикам, не побоявшимся встать на защиту прав и свобод человека, делает будущее популистских платформ уже не таким безоблачным. Встречая жесткий отпор, популизм отступает, а торжествует только там и тогда общество с готовностью отзывается на идеи ненависти и исключительности.

Это противостояние сделало многие государства, особенно западные, более интровертными, а мир в целом – более разобщенным. В ситуации, когда США возглавил президент, не скрывающий своих симпатий к попирающим права человека сторонникам политики «сильной руки», а Британия поглощена процессом выхода из Евросоюза, голоса двух глобальных центров защиты прав человека зачастую не слышны в нужный момент.

Берлин, Париж и их партнеры по Евросоюзу, атакуемые дома расистскими и антибеженскими политическими силами, далеко не всегда оказывались готовы заполнить образовавшийся вакуум, а такие демократии, как Австралия, Бразилия, Индонезия, Япония и ЮАР лишь изредка активно выступали в защиту прав человека.

Природа, и политика здесь не исключение, не терпит пустоты, поэтому Китай и Россия пытались разыграть партию с подменой повестки. Озабоченные необходимостью нейтрализовать малейшую возможность массовых протестов из-за ухудшения экономической ситуации и разгула коррупции, Си Цзиньпин и Владимир Путин агрессивно продвигали на международных форумах идеи второстепенности прав человека и укрепляли альянсы с репрессивными режимами. Их умение уходить от контроля со стороны общества вызывает восхищение и у западных популистов, и у автократических правителей по всему миру.

Молчание многих правительств, которые могли бы встать на защиту прав человека, развязывало руки кровавым режимам и их покровителям. Налицо взрывной рост практически безнаказанных массовых жестокостей в таких странах, как Йемен, Сирия, Бирма и Южный Судан. Призванные не допускать наиболее тяжкие нарушения международные стандарты и институты международного правосудия, такие как Международный уголовный суд (МУС), сталкиваются с серьезными вызовами.

В этой сложной обстановке роль лидеров стали брать на себя некоторые государства «второго эшелона». Объединяясь в широкие коалиции, они доказали свою способность играть весомую роль в деле защиты прав человека. В ряде случаев это движение поддерживается растущей самоорганизацией общества. Данная тенденция не в силах полностью заменить роль самоустранившихся держав, однако сам факт ее появления свидетельствует о том, что движение в защиту прав человека рано списывать в архив.

Ответ популизму

В основе подъема популизма во многих регионах мира лежат вполне объективные проблемы: миграция центров экономического роста и неравенство, связанные с глобализацией, автоматизацией производства и новыми технологиями; страх утраты культурной идентичности в условиях, когда доступность транспорта и коммуникаций способствует массовому наплыву мигрантов, ищущих убежища от войны, репрессий, бедности и климатических изменений; мировоззренческий разрыв между космополитическими элитами, которые поддерживают новые тренды и являются их бенефициарами, и теми, кого современный мир лишает уверенности в завтрашнем дне; наконец, рост числа громких терактов, которая используется демагогами для разжигания ксенофобии и исламофобии.

У этих проблем нет простых решений, но популисты и не предлагают их всерьез: им гораздо проще обвинить во всех бедах уязвимые меньшинства и тех, к кому социальное большинство и так настроено не слишком доброжелательно. В результате происходит тотальное наступление на базовые принципы прав человека: принципы инклюзивности, толерантности и уважения. Иногда кажется, что некоторые популисты просто мечтают о том, чтобы сломать социальные табу, охраняющие эти принципы. Апеллируя к удобной для них интерпретации воли большинства, они пытаются подменить ничем не ограниченной диктатурой толпы демократический режим, то есть избираемое правительство, власть которого ограничена правами человека и верховенством закона.

Ответ на этот популистский вызов должен заключаться не только в устранении питающих его объективных причин, но и в утверждении отвергаемых популистами принципов прав человека. Следует продвигать преимущества тех правительств, которые руководствуются ответственностью перед гражданами, а не интересами власти и обогащения чиновников. Показывать, что если позволить власти определять, кто достоин прав и свобод, то под угрозой оказываются все права и свободы всех граждан. Необходимо, наконец, напоминать «обывателям», что права человека актуальны для них в той же мере, что и для диссидентов и уязвимых групп.

Защита прав и свобод

Франция

Франция стала главной точкой разворота. В других европейских странах, в первую очередь в Австрии и Нидерландах, инициативу у популистов пытались перехватить центристы и правоцентристы, заимствуя у них немалую часть традиционалистской повестки. Однако в итоге они сами скатывались к популизму.

Принципиально иную позицию занял во время своей предвыборной кампании нынешний президент Франции Эммануэль Макрон. Он открыто заявил о приверженности демократическим принципам, решительно отмежевавшись от попыток Национального фронта играть на антимусульманских и антииммигрантских настроениях. Его победа на президентских выбора и победа его партии в парламенте продемонстрировали, что большинство французов не приемлет конфронтационных идей Национального фронта.

Давать политическую оценку Макрону как президенту пока преждевременно. В самом начале вызывало обеспокоенность его намерение перевести на постоянную основу многие проблемные аспекты законодательства о чрезвычайном положении. Во внешней политике он выделялся принципиальностью в отношении автократических режимов в России, Турции и Венесуэле и готовностью поддержать более решительные действия Евросоюза в связи с наступлением на права человека в Польше и Венгрии. С другой стороны, он не спешил демонстрировать аналогичную принципиальность по поводу масштабных нарушений в Китае, Египте и Саудовской Аравии. Как бы там ни было, но его избирательная кампания однозначно свидетельствует о том, что решительная защита демократических принципов может привлечь широкую общественную поддержку.

США

Избрание президентом Дональда Трампа вызывало в США мощную ответную реакцию в защиту прав человека со стороны самых различных сегментов общества. Трамп победил на идеях ненависти к иммигрантам из Мексики, беженцам-мусульманам и другим расовым и этническим меньшинствам, не говоря уже о нескрываемом мужском шовинизме. Все это вызвало мощный отпор со стороны активистских групп, журналистов, адвокатов, судей, отдельных граждан, а порой даже депутатов-республиканцев.

У Трампа сохранялась возможность проводить в жизнь регрессивные инициативы с помощью собственных исполнительных указов. Например, инициативы депортации многих людей без учета их глубоких корней в США, возрождения жестокой и дискредитировавшей себя практики массового лишения свободы по уголовным преступлениям, ослабления надзора за полицией и ограничения глобального финансирования на цели репродуктивного здоровья женщин.

Однако мощное сопротивление позволило во многом купировать ущерб, прежде всего в части попыток Белого дома дискриминировать мусульман, пытающихся приехать в США или получить там убежище, демонтировать систему гарантий здравоохранения и запретить трансгендерам служить в армии. Пусть не всегда, но удавалось даже противостоять депортации давно живущих в США иммигрантов.

Госсекретарь Рекс Тиллерсон в значительной степени отказался от продвижения прав человека во внешней политике и в целом снизил присутствие США в мире, беспрецедентно обескровив Госдепартамент. Он отказался заполнять вакансии на множество руководящих должностей, уволил нескольких ветеранов дипломатической службы, урезал бюджет и фактически оставил внешнеполитическое ведомство прозябать. Не видя перспектив, многие карьерные дипломаты и руководители среднего звена ушли в отставку.

И все же, по мере того как Трамп обхаживал одного за другим автократических лидеров, некоторые из оставшихся в Госдепартаменте людей доброй воли пытался по мере возможности – порой при поддержке со стороны Конгресса – не допустить полного пренебрежения защитой прав человека, которая на протяжении последних четырех десятилетий была, как минимум, одним из системообразующих векторов американской внешней политики. Благодаря этим людям Вашингтону все еще удавалось время от времени играть достойную роль, как, например, в случае с угрозой применения адресных санкций к бирманским военным, причастным к этнической чистке мусульманского меньшинства рохинджа (рохинья).

Германия

В прошлом году новости из Германии заняли первые полосы новостей, когда в немецкий парламент впервые за многие десятилетия прошла крайне правая партия – «Альтернатива для Германии», забравшая часть электората у правящей коалиции во главе с ХДС канцлера Ангелы Меркель и осложнившая для последней задачу формирования новой правительственной коалиции. В результате, по иронии судьбы, именно  сосредоточенность Меркель на внутренней политике и упорное отстаивание канцлером своего мужественного решения 2015-го года об открытии страны для большого числа беженцев лишили Европу значимого голоса по самому дискуссионному вопросу сегодняшней политики на континенте – о правах мигрантов и беженцев. В силу тех же обстоятельств во Франции Макрону пришлось справляться с вызовом авторитарного популизма без поддержки со стороны, казалось бы, наиболее очевидного союзника.

С другой стороны, выборы в Германии показали, каким образом эффективнее всего можно противостоять крайне правым. За пределами экономически отсталых земель, где широкое распространение расизма и ксенофобии так и не было преодолено со времен падения Берлинской стены, больше всего голосов «Альтернатива для Германии» получила в благополучной Баварии, хотя там входивший в правящую коалицию ХСС позаимствовал у правых популистов намного больше, чем ХДС Ангелы Меркель. Выяснилось, что борьба идей может оказаться более результативной, чем политический оппортунизм.

Польша и Венгрия

В Центральной Европе почва для популистов оказалась особенно благодатной в условиях, когда некоторые лидеры играют на страхах перед мигрантами в других частях континента, чтобы избавляться от сдержек и противовесов собственной власти. Но и здесь популизм столкнулся с противодействием.

В Польше на фоне широких общественных протестов и резкой международной критики президент Анджей Дуда заблокировал попытку правительства подорвать независимость судебной власти и верховенство закона. Правда, предложенная им впоследствии альтернатива тоже была небезупречной.

В Венгрии угроза оказаться под санкциями Евросоюза в сочетании с международным осуждением, в том числе со стороны США, нарушила планы правительства по закрытию Центрально-Европейского университета – «рассадника» независимой мысли, вставшего на пути проповедуемой премьером Виктором Орбаном «нелиберальной демократии».

В отношении Польши, по крайней мере, в европейских институтах и среди части государств ЕС зреет понимание того, что посягательства Варшавы на демократию представляют угрозу для всего Евросоюза. А поскольку Польша и Венгрия являются одними из основных бенефициаров финансирования из бюджета ЕС, начинает дискутироваться вопрос о целесообразности увязки помощи с приверженностью базовым ценностям Евросоюза.

Венесуэла

В Латинской Америке президент Венесуэлы Николас Мадуро продолжал уничтожать демократию и экономику под флагом защиты обездоленных от так называемых «империалистов». Однако чем более жестоким и автократическим становился его режим, тем более очевидно проявлялись коррупция и неэффективный менеджмент в экономике. Нация, которая могла бы рассчитывать на достойный уровень жизни и обладает большими запасами нефти, прозябает в нищете: в условиях безудержной гиперинфляции даже еда и лекарства становятся для многих недостижимой роскошью.

Граждане толпами выходят на улицы. Отмечены случаи дезертирства правительственных чиновников. Беспрецедентное число латиноамериканских государств вопреки традиции осуждают репрессии у соседа. К этой критике присоединились и другие акторы, в том числе Евросоюз.

Мадуро удалось остаться у власти во многом благодаря жестоким репрессиям, к которым он без колебаний прибегал. При поддержке послушных Верховного суда и Конституционной ассамблеи, созданной им для перехвата законодательной власти у контролируемой оппозицией Национальной ассамблеи, Мадуро развернул тотальные репрессии против инакомыслящих. Однако страна продолжает скатываться в нищету, и неизвестно, как долго народ будет терпеть у власти нынешнего лидера.

Борьба, заслуживающая поддержки

Ни в одном из приведенных выше примеров успех противостояния популизму не гарантирован. Дорвавшись до власти, популисты получают в свои руки административный ресурс государства. Однако наличие сопротивления свидетельствует о том, что идет борьба, и многие люди не готовы безропотно наблюдать, как автократические лидеры ведут наступление на их основополагающие права и свободы.

Политика не терпит пустоты

В тех же случаях, когда внутри страны сопротивление подавлено, а международное сообщество отмалчивается, популисты и другие противники прав человека празднуют победу. Так, президент Реджеп Тайип Эрдоган безнаказанно расправился с демократической системой Турции, пока Евросоюз был озабочен тем, чтобы заручиться его помощью для перекрытия потока беженцев в Европу. Президент Абдель Фаттах ас-Сиси подавил в Египте общественное недовольство при почти полном бездействии со стороны США или Евросоюза, купившихся на его риторику о борьбе с терроризмом и обеспечении стабильности, хотя безжалостное подавление любых вариантов исламской повестки в политическом процессе со всей очевидностью играло на руку боевикам-исламистам.

При молчаливом одобрении со стороны Запада новый наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Сальман руководил арабской коалицией против хуситов и их союзников в йеменском конфликте, и действия коалиции сопровождались бомбежками и блокадами гражданского населения, значительно усугублявшими острейший гуманитарный кризис в сегодняшнем мире. Заинтересованность в прекращении потока мигрантов через Ливию и Средиземное море привела к тому, что Евросоюз, особенно Италия, тренирует и финансирует ливийскую береговую охрану, подталкивая ее к тому, что ни один европейский корабль по закону делать не в праве: по замыслу европейцев, ливийцы должны силой возвращать отчаявшихся мигрантов и беженцев в адские условия принудительного труда, изнасилований и жестоких издевательств.

Действия Владимира Путина по подавлению противников его затяжного пребывания у власти встретили лишь слабое сопротивление в зарубежных столицах, которые уделяли большее внимание российской политике в Украине и Сирии. Столь же слабой была и реакция на репрессии, развернутые председателем КНР Си Цзиньпином, хотя эти репрессии были самыми жесткими со времен событий на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. В данном случае другие государства не хотели рисковать выгодными китайскими контрактами ради прав и свобод граждан Китая.

Более того, при отсутствии реальных внешних факторов, которые сдерживали бы аппетиты репрессивных режимов в собственных странах, последние начинают активно манипулировать международными институтами защиты прав человека и препятствовать их работе.

В Китае власти задерживали граждан, пытающихся привлечь внимание ооновских органов к ситуации в стране. Россия целых 11 раз задействовала право вето в Совете Безопасности, чтобы блокировать попытки эффективного реагирования на военные преступления Дамаска. Москва также угрожала выходом из ключевого европейского органа по надзору за соблюдением прав человека, если тот сохранит санкции в связи с оккупацией Крыма, Азербайджан подкупал депутатов Парламентской Ассамблеи Совета Европы, а Турция угрожала отказом платить взнос в бюджет. Со стороны властей Бурунди звучали угрозы мести непосредственно в адрес ооновской миссии по расследованию нарушений.

Бирма и рохинджа (рохинья)

Пожалуй, наиболее наглядно цена отказа от противодействия наступлению популистов на права человека проявилась в Бирме. Нарастание оголтелой националистической риторики со стороны буддийских экстремистов, высокопоставленных военных и отдельных членов гражданского правительства создало предпосылки для этнической чистки в отношении мусульман-рохинджа (рохинья), поводом для начала которой послужили нападения боевиков на посты сил безопасности. Начатая армией войсковая операция вылилась в бойню, массовые изнасилования и поджоги по меньшей мере в 340 деревнях. В соседнюю Бангладеш, спасая свою жизнь, бежали больше 640 тысяч человек. Это те самые преступления, с которыми международное сообщество когда-то уже обещало больше не мириться.

Тем не менее западные государства, которые долгое время активно интересовались происходящим в Бирме, не торопились реагировать даже на уровне адресных финансовых и визовых санкций в отношении генералов, стоящих за этими преступлениями против человечности.

Отчасти это было связано с геополитическим соперничеством за Бирму с Китаем. С другой стороны, сыграл свою роль и излишний пиетет по отношению к фактическому гражданскому лидеру страны Аун Сан Су Чжи, хотя у нее нет реальных рычагов воздействия на военных и она ни на каком этапе не продемонстрировала готовность поставить на кон свое политическое положение, выступив в защиту непопулярного меньшинства. Результатом стал самый стремительный массовый исход населения со времен геноцида в Руанде практически без каких-либо надежд на безопасное и добровольное возвращение беженцев в ближайшей перспективе или на правосудие в отношении тех, кто стоит за массовыми жестокостями, вызвавшими беженский кризис такого масштаба.

В итоге члены Организации исламского сотрудничества инициировали созыв спецсессии Совета ООН по правам человека, на которой поддержали резолюцию с осуждением преступлений против человечности в Бирме. Это стало редким случаем, когда члены ОИС голосовали за резолюцию, осуждающую конкретное государство.

Отпор может быть результативным

Африка и МУС

Одним из самых обнадеживающих примеров результативного отпора автократическим лидерам может служить Африка.

Достаточно вспомнить, что в минувшем году лишились власти два правивших много лет тирана. Президент Гамбии Яхья Джамме проиграл на свободных и справедливых выборах Адаме Барроу, а когда отказался признать поражение, был вынужден уйти под угрозой вмешательства западноафриканских армий. Президент Зимбабве Роберт Мугабе лишился власти в результате переворота, хотя ему на смену и пришел Эммерсон Мнангагва – его же правая рука из военных, репутация которого изрядно подмочена многолетними нарушениями. В обеих странах имели место массовые протесты против засидевшихся во власти тиранов.

И все же, главное в африканской ситуации с защитой прав человека заключается в противостоянии популистским нападкам на международное правосудие. Еще год назад многие африканские лидеры – а у некоторых из них были все основания опасаться уголовного преследования за кровавые преступления –  вели разговоры о массовом выходе из Международного уголовного суда. С помощью популистской риторики, обличавшей «неоколониализм», они пытались представить МУС тенденциозно настроенным в отношении «черного континента», поскольку в Гааге со всей серьезностью отнеслись к преступлениям против африканских народов и сосредоточились на том, чтобы жестокие диктаторы не смогли уйти от ответственности. Дело осложнялось еще и отказом некоторых государств ратифицировать Римский статут и неготовностью СБ ООН передавать в Гаагу некоторые досье для расследования.

Однако в итоге все ограничилось лишь громкими заявлениями. Реально вышла из Римского статута только Бурунди, пытаясь таким образом, как оказалось впоследствии – безуспешно, заблокировать расследование обвинений в преступлениях против человечности в отношении президента Пьера Нкурунзизы, когда тот силой обеспечил себе продление властных полномочий. Гамбия отказалась от выхода после вступления в должность президента Барроу. В ЮАР суды, как минимум, на время заблокировали этот процесс после того, как президент Джейкоб Зума проигнорировал судебный приказ о невыпуске из страны прибывшего туда с визитом суданского лидера Омара эль-Башира, в отношении которого МУС выдал ордер на арест.

Волна общественной поддержки МУС со стороны гражданских групп по всей Африке стала одним из факторов, убедивших правительства континента не выходить из Римского статута. Главный прокурор МУС, со своей стороны, предпринимала усилия по расширению географии расследований, запросив санкцию на расследование преступлений, совершенных всеми сторонами в Афганистане, включая безнаказанные пытки, практикуемые там американскими военными и спецслужбами.

Важная роль малых государств

В минувшем году обозначилась впечатляющая готовность малых и средних государств брать на себя роль лидеров, когда ведущие державы отмалчиваются по ситуациям массовых жестокостей или даже занимают обструкционистскую позицию, если речь заходит о попытках купировать тот или иной кризис.

Уже далеко не первый раз малые государства берут на себя инициативу в правах человека. Римский статут Международного уголовного суда, Конвенция о запрещении противопехотных мин, Конвенция по кассетным боеприпасам, Факультативный протокол, касающийся участия детей в вооруженных конфликтах, и Международная конвенция для защиты всех лиц от насильственных исчезновений – все эти договоры обязаны своим появлением глобальным коалициям малых и средних государств, действовавших без участия великих держав или вопреки им. И все же готовность этих альтернативных голосов выходить на авансцену мировой политики в области прав человека приобрела особое звучание именно в минувшем году, когда ведущие державы в значительной степени самоустранились или даже пытались занимать деструктивную позицию.

Йемен

Наглядным примером вышесказанного была работа в Совете ООН по правам человека в интересах начала независимого международного расследования нарушений в Йемене. Аравийская коалиция уничтожала гражданское население, наносила авиаудары по жилым домам, рынкам и больницам, блокировала доставку остро необходимой гуманитарной помощи и других товаров. В результате семь миллионов человек оказались на грани голода, и в стране был зафиксирован почти миллион случаев заболевания с подозрением на холеру.

Хуситы и их союзники сами использовали противопехотные мины, рекрутировали детей-солдат и блокировали доставку помощи. Несмотря на тяжелейшую ситуацию, идея расследования вызвала, в лучшем случае, умеренно-сочувственную реакцию со стороны США, Великобритании и Франции, которые все являются крупными поставщиками оружия Эр-Рияду. Ни в Вашингтоне, ни в Лондоне, ни в Париже не спешили выносить проблему в публичную плоскость. В этих условиях инициативу пришлось взять на себя Нидерландам, к которым в итоге присоединились Канада, Бельгия, Ирландия и Люксембург.

Задача оказалась не из легких. Саудовская Аравия грозилась разорвать дипломатические и экономические связи с любым государством, которое выступит в поддержку международного расследования. Однако отчасти именно из-за неприятия этих угроз и стоявшего за ними слабо завуалированного месседжа о том, что для богатых закон не писан, Эр-Рияду пришлось согласиться на создание группы экспертов по расследованию нарушений прав человека в ходе йеменского конфликта, когда стало понятно, что саудовцы, скорее всего, останутся при голосовании в меньшинстве. Остается только надеяться, что появление на горизонте международных следователей сможет дисциплинировать воюющие стороны в Йемене.

Сирия

Что касается Сирии, то неоднократное использование Россией в Совете Безопасности права вето или угрозы его применения – иногда вместе с Китаем – блокировало единственный доступный прямой способ передачи сирийского досье Международному уголовному суду. Вопреки складывающемуся в международном сообществе мнению о нежелательности использования права вето в ситуациях массовых жестокостей ни Россия, ни Китай, ни США пока не выражают готовности поддержать эту идею.

Чтобы выйти из тупика, появилась инициатива действовать в обход СБ ООН – через Генеральную Ассамблею, где право вето не предусмотрено. Лидирующую роль в этом сыграло микрогосударство Лихтенштейн, которому удалось собрать широкую коалицию. При поддержке этой коалиции Генеральная Ассамблея в итоге 105-ю голосами против 15-ти проголосовала за создание механизма по сбору фактов и формированию дел для обвинения, когда появится доступ в места совершения нарушений. Это стало важным заделом будущего правосудия и дает предпосылки для учреждения Генеральной Ассамблеей специального трибунала по Сирии, если Россия и далее будет продолжать блокировать передачу сирийского досье в МУС.

Важность такой ответственности подтверждается продолжающимся использованием Дамаском таких запрещенных боевых отравляющих веществ, как зарин, несмотря на заявленную ликвидацию Сирией всего химического оружия после нашумевшего применения зарина по Восточной Гуте в августе 2013 г. Применительно к инциденту в Хан-Шейхуне в апреле 2017 г. Россия предложила версию прикрытия – якобы обычная авиабомба сирийской авиации попала по хранилищу зарина, которое устроили боевики оппозиции, - однако эта версия была исчерпывающим образом опровергнута, и тогда Москва проголосовала в СБ ООН против продления мандата ооновского расследования. В ситуации, когда постоянный член Совета Безопасности без колебаний задействует свои полномочия, чтобы прикрыть союзника от ответственности за массовые жестокости, а в данном случае еще и оказывает ему военную поддержку, поиск альтернативных путей защиты фундаментальных прав человека становится особенно актуальным.

Филиппины

Филиппины стали самым отталкивающим и трагическим примером того, что популизм несет правам человека. Как и в бытность мэром Давао, президент Родриго Дутерте дал полиции команду не церемониться с подозреваемыми в причастности к наркотикам. Последовавшая волна случаев применения полицией оружия, которые часто представляли как «перестрелки», но которые, как неоднократно выяснялось, на самом деле были внесудебными казнями, унесла жизни более 12 тысяч человек за примерно полтора года с тех пор, когда Дутерте пришел к власти. В подавляющем большинстве жертвами стали молодые мужчины из трущоб крупных городов, которые не вызывают симпатий у многих филиппинцев.

Продолжавшийся между Китаем, США и Филиппинами территориальный спор вокруг Южно-Китайского моря отодвигал проблему внесудебных казней далеко на второй план. При этом, насколько можно судить,  Дональд Трамп в свойственной ему манере высоко оценивал решительность Дутерте.

В такой ситуации одним из главных источников давления на филиппинские власти с целью прекратить бойню стала группа государств во главе с Исландией, выступавшая с заявлениями в Совете ООН по правам человека. Дутерте пытался отмахнуться от этого, однако в результате был вынужден передать полномочия по борьбе с наркотиками, по крайне мере на время, от утратившей уважение к закону полиции намного более законопослушному антинаркотическому бюро. После этого масштабы казней резко снизились.

Права женщин

Некоторые современные популисты продвигают женоненавистническую повестку. В прошлом году в России была отменена уголовная ответственность по определенным ситуациям семейного насилия. Польша с ее и так едва ли не самым жестким в Европе законодательством об абортах теперь еще и ограничивает доступность экстренной контрацепции.

При Дональде Трампе американская администрация вернула и расширила Global Gag Rule – политику времен Рейгана, запрещающую финансирование зарубежных НПО, которые занимаются вопросами абортов, вследствие чего значительно сократилось американское финансирование жизненно важной медицинской помощи для женщин и девочек за пределами США.

Все это нельзя было оставлять без ответа. «Женский марш», изначально зародившийся в Америке как реакция на победу Трампа, трансформировался в глобальное движение, мобилизующее миллионы людей в поддержку прав женщин.

И канадский премьер Джастин Трюдо, и французский президент Эммануэль Макрон позиционировали себя как сторонники феминистской повестки, причем Канада сделала обеспечение гендерного равенства одним из главных пунктов своих программ помощи, а Франция объявила о новых мерах по борьбе с гендерным насилием и сексуальными притеснениями. Правительства Нидерландов, Бельгии и скандинавских государств возглавили инициативу по созданию международного фонда поддержки репродуктивных прав, чтобы компенсировать дефицит финансирования, образовавшийся из-за позиции США. Швеция проводила «феминистскую внешнюю политику», приоритетом которой были права женщин и девочек в таких странах, как Саудовская Аравия.

Не в последнюю очередь под давлением активистов за права женщин в Тунисе, Иордании и Ливане были отменены уголовные нормы, позволявшие насильникам избежать наказания в случае заключения брака с жертвой.

Права ЛГБТ

Сексуальные и гендерные меньшинства были типичными мишенями для правительств, стремившихся заручиться поддержкой консервативного электората, причем нередко это использовалось политиками для отвлечения внимания от собственных провалов. Будь то Владимир Путин, Абдель Фаттах ас-Сиси или Роберт Мугабе – все они пытались в своих интересах культивировать фобии по отношению к лесбиянкам, геям, бисексуалам и трансгендерам (ЛГБТ). В Индонезии, Танзании и Азербайджане полиция безнаказанно отлавливала ЛГБТ в общественных местах и вторгалась на частную территорию.

Какие бы формы ни принимали акцентированные гонения на ЛГБТ, это всегда является хорошим индикатором того, что у правительства не все идет так, как ему бы хотелось. Но рассчитывать на безусловное одобрение гомофобных кампаний с прежней уверенностью уже не приходится.

Большинство латиноамериканских государств на международных форумах бесповоротно перешли в лагерь сторонников прав ЛГБТ, примкнув к Японии и многим другим странам Европы и Северной Америки. Однополые отношения за последние годы были декриминиализованы в Мозамбике, Белизе, Науру и на Сейшелах.

Эта тенденция проявилась и в России. Задержания, пытки, насильственные исчезновения и убийства, которым подвергали геев в Чечне местные силовики весной 2017 г., вызвали в мире настолько сильное возмущение, что президенту пришлось призвать к порядку своего протеже Рамзана Кадырова, чтобы прекратить массовую охоту на геев. К сожалению, в других ситуациях по-прежнему вмешивались посторонние соображения, как в случае с гонениями на ЛГБТ в Египте, когда доноры не демонстрировали готовность ставить неудобные вопросы, опасаясь задеть союзника по борьбе с терроризмом.

Время действовать, а не впадать в отчаяние

Главный урок прошедшего года состоит в том, что вопреки мощным негативным тенденциям защита прав человека может быть успешной, если приложить достаточно усилий. Популисты предлагают простые решения сложных проблем, но широкие слои общества, если напоминать им о стоящих на кону принципах прав и свобод, можно убедить отвергнуть попытки свалить все беды на непопулярные меньшинства и демонтировать систему сдержек и противовесов, защищающих граждан от произвола государства.

Интравертность западных держав, возникшая под давлением популистских вызовов во внутренней политике, все больше ведет мир к разобщенности, в условиях которой массовые жестокости слишком часто остаются без последствий. Тем не менее ситуацию может переломить принципиальность малых и средних государств, когда они объединяются и действуют исходя из долгосрочной перспективы.

Адекватная оценка глобального будущего прав человека должна заставлять нас задумываться, но не сдаваться – сегодня актуальны не пораженческие настроения, а призывы к действию. На пороге 70-летия Всеобщей декларации прав человека главная задача – не упустить немалые возможности дать отпор силам, которые готовы перечеркнуть все то, чего человечество с таким трудом добилось за эти годы.

Стандарты прав человека дают общую систему координат, но реально работают только тогда, когда их разделяют и поддерживают правительства и обычные люди. И каждый из нас должен пройти свою часть пути. Минувший год показал, что посягательствам популистов на права человека можно поставить заслон. Теперь задача в том, чтобы укрепить отвоеванные рубежи и полностью лишить популистов надежд на триумфальную победу.