В 2010 году ситуация с правами человека в Узбекистане оставалась вопиюще неудовлетворительной, каких-либо существенных изменений к лучшему не наблюдалось. Продолжались преследования гражданских активистов, представителей оппозиции и независимых журналистов, а также внесистемных верующих. Свобода выражения мнений по-прежнему жестко ограничивалась. Как и в прежние годы, власти отправляли детей на сбор хлопка.
Судебная система не обладала независимостью, парламент был не в состоянии противостоять всесилию исполнительной власти. Не изменилось и негативное отношение Узбекистана к проведению независимого расследования андижанских событий 2005 г., когда правительственными войсками были убиты сотни преимущественно мирных демонстрантов. Семьи андижанских беженцев по-прежнему подвергались притеснениям, в апреле за решетку была отправлена женщина, вернувшаяся в Узбекистан через четыре с половиной года.
Если не считать высокой оценки сотрудничества Ташкента с международным сообществом после июньских межнациональных столкновений на юге Кыргызстана, когда в Узбекистане оказалось почти 100 тыс. беженцев из соседней страны, в остальном вопросы прав человека перед узбекской стороной по большому счету не ставились.
Правозащитники и независимые журналисты
Правозащитники и другие мирные гражданские активисты регулярно подвергаются в Узбекистане угрозам, тюремному заключению и пыткам. В 2010 г. власти ужесточили режим ограничения свободы слова и стали еще активнее применять для подавления критики сомнительные гражданские иски и уголовные дела.
На момент подготовки этого доклада за решеткой из-за своей законной деятельности оставались по меньшей мере 14 правозащитников, еще один проходил обвиняемым по уголовному делу. Тюремный срок по политически мотивированным делам отбывали и другие активисты, в том числе поэт-диссидент Юсуф Джумаев.
В январе девять лет лишения свободы по делу о посягательстве на конституционный строй, распространении экстремистских материалов и участии в запрещенной организации получил правозащитник из Карши Гайбулло Джалилов, член Общества прав человека Узбекистана. В августе на новом суде, проходившем с серьезными процессуальными нарушениями, ему добавили еще два с лишним года.
Постоянным преследованиям, произвольному задержанию и фактическому домашнему аресту регулярно подвергались члены Правозащитного альянса Узбекистана. 23 февраля двумя неизвестными был жестоко избит его активист Дмитрий Тихонов.
16 сентября с серьезными процессуальными нарушениями был осужден по делу о мошенничестве другой член Правозащитного альянса – Анатолий Волков. В итоге он был амнистирован. Его коллега Татьяна Довлатова на момент подготовки этого доклада проходила обвиняемой по сомнительному делу о хулиганстве.
10 февраля известный фотограф и кинодокументалист Умида Ахмедова была осуждена за клевету на узбекский народ за публикацию в 2007 г. фотоальбома «Женщины и мужчины: от рассвета до заката», а в 2008 г. – документального фильма «Бремя девственности», посвященных повседневной жизни и традициям в Узбекистане с акцентом на гендерное неравенство. Она была амнистирована в зале суда.
13 октября по аналогичному делу был осужден и амнистирован главный редактор русскоязычного информационного сайта Вести.uz Владимир Березовский. По заключению Центра мониторинга в сфере массовых коммуникаций Узбекского агентства по связи и информатизации (УзАСИ), ряд опубликованных на сайте материалов носил оскорбительный характер и представлял населению Узбекистана искаженную информацию, распространение которой могло привести к возбуждению межнациональной и межгосударственной вражды и вызвать панику среди населения.
15 октября крупному штрафу был подвергнут корреспондент радиостанции «Голос Америки» Абдумалик Бобоев, признанный виновным по делу о клевете, оскорблении и изготовлении или распространении материалов, представляющих угрозу общественной безопасности или общественному порядку.
Андижанские события
Правительство по-прежнему отказывалось расследовать андижанские события 2005 г. и привлекать виновных в гибели сотен люден к уголовной ответственности. С другой стороны, продолжались преследования любых предполагаемых участников или свидетелей этих событий. 30 апреля на десять лет и два месяца за незаконное пересечение границы и посягательство на конституционный строй была осуждена беженка Дилорам Абдукодирова. Она вернулась в Узбекистан январе 2010 г., оставшихся в Андижане родственников власти уверяли, что в случае возвращения ей ничего не угрожает. На одном из судебных заседаний Абдукодирова появилась с синяками на лице, что указывало на возможное недозволенное обращение в СИЗО.
Власти также продолжали запугивать и притеснять родственников тех андижанцев, которые еще остаются беженцами. Милиция вела за ними постоянную слежку, вызывала для дачи объяснений и угрожала возбуждением уголовного дела или конфискацией жилья. В школах дети беженцев подвергались публичным унижениям со стороны администрации.
Уголовная юстиция, пытки и недозволенное обращение
Пытки по-прежнему носили массовый характер. Несмотря на вступление в силу в 2008 г. норм о судебном санкционировании заключения под стражу, права задержанных нарушались на всех стадиях уголовного судопроизводства. Рекомендации по искоренению пыток, предложенные профильным спецдокладчиком ООН в 2003 г., на деле оставались нереализованными.
Подозреваемым отказывали в доступе к адвокату, в то время как это является важнейшей гарантией предупреждения пыток при досудебном содержании под стражей. Пытки и другие незаконные методы применялись милицией для принуждения задержанных к признанию и к даче нужных показаний. При этом власти, как правило, отказывались расследовать заявления обвиняемых о недозволенном обращении.
В июне Юсуфа Джумаева, с 2008 г. отбывающего пятилетний срок, поместили в камеру, где его стали регулярно избивать. 12 июня его настолько сильно избили ногами по ребрам и голове, что у него началось кровотечение из уха. Неоднократные просьбы Джумаева о переводе в другую камеру администрация игнорировала.
20 июля умер 37-летний Шавкат Алимходжаев, отбывавший срок за религию. По официальной версии, смерть наступила от анемии, однако до этого у заключенного ее не наблюдалось. По словам родственников, на лице у покойного присутствовали следы, которые могли указывать на прижизненное недозволенное обращение. Тело им привезли поздно вечером, представители властей потребовали захоронить его до рассвета и лично проконтролировали исполнение. На момент подготовки этого доклада никакого расследования по этому факту не проводилось.
Свобода религии
Несмотря на конституционные гарантии свободы религии, власти продолжали многолетнюю кампанию произвольных арестов и пыток мусульман, чья религиозная практика не санкционирована государством, или тех, кто принадлежит к незарегистрированным религиозным организациям. В 2010 г. по делам о религиозном экстремизме было арестовано или осуждено свыше ста человек.
Продолжались и начатые в 2008 г. преследования за религиозный экстремизм последователей турецкого богослова Саида Нурси. В 2010 г. в Бухаре, Фергане и Ташкенте были арестованы десятки человек, с мая по август по меньшей мере 29 были осуждены.
Христиане и представители других религиозных меньшинств подвергались штрафу или административному аресту за ненасильственную религиозную деятельность (незаконное религиозное обучение или другие административные нарушения). По данным профильной мониторинговой НПО «Форум 18», на момент подготовки этого доклада длительные сроки заключения отбывали по меньшей мере пятеро членов христианских общин, в том числе баптист Тохар Хайдаров, в марте осужденный на 10 лет по делу о наркотиках, которое его сторонники считали сфабрикованным по религиозным мотивам.
Продолжалась практика добавления новых, часто – значительных, сроков лицам, ранее уже осужденным по религиозным статьям. Речь в таких случаях может идти о нарушении правил внутреннего распорядка или о новом уголовном деле. Как правило, это сопровождается серьезными процессуальными нарушениями.
Детский труд
Серьезной проблемой оставалось принудительное привлечение детей к труду в хлопководстве. В марте 2008 г. Узбекистан ратифицировал две конвенции Международной организации труда об искоренении детского труда, однако реальных шагов по их выполнению со стороны правительства так и не последовало.
Каждый год сотни тысяч школьников, иногда даже 10-летних, на два месяца отправляют собирать хлопок. Дети живут в антисанитарных условиях, болеют, не учатся и каждый день работают от зари до зари бесплатно или за мизерную плату. Многие страдают от голода, переутомления и перегрева.
Хьюман Райтс Вотч известно о нескольких случаях, когда активисты, пытавшиеся документировать принудительные детский труд, подвергались давлению и угрозам со стороны местных властей.
Ключевые международные игроки
Сотрудничество правительства Узбекистана с международными институтами оставалось проблемным. Ташкент так не предоставил приглашений восьми тематическим механизмам ООН, запросившим посещение страны, в том числе по пыткам и по правозащитникам, и блокировал попытки Международной организации труда направить независимых наблюдателей для мониторинга ситуации с принудительным детским трудом в хлопководстве.
Комитет ООН по правам человека, рассмотрев в марте ситуацию в Узбекистане, высказал весьма критическую оценку, призвав правительство гарантировать журналистам и правозащитникам «право на свободное выражение мнений при осуществлении их деятельности», а также принять меры в отношении вопросов ответственности за андижанские события и продолжающихся пыток и недозволенного обращения с задержанными.
В ходе своего апрельского визита в Ташкент генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун настоятельно призвал руководство страны к «реальному исполнению» международных обязательств в области прав человека.
Продолжала разочаровывать своей слабостью позиция Евросоюза, который фактически ни разу не озвучил публично своей обеспокоенности ухудшением ситуации с правами человека в Узбекистане. Прошедший в мае очередной раунд ежегодных консультаций вновь не принес заметных результатов и, как представляется, никак не сказался на отношениях с Брюсселем в целом. В октябре министры иностранных дел стран – членов ЕС, рассмотрев ситуацию с достижением Ташкентом целевых показателей в области прав человека, отметили «отсутствие реального прогресса» по направлениям, которые были обозначены Евросоюзом годом ранее, когда отменялись остатки санкций, введенных после андижанских событий. Министры призвали правительство Узбекистана предпринять шаги по улучшению ситуации, в том числе освободить всех правозащитников, позволить неправительственным организациям свободно работать и прекратить саботировать сотрудничество со спецдокладчиками ООН. Однако европейская сторона в очередной раз не стала увязывать выполнение этих условий с конкретными политическими последствиями.
США сохраняли стоп-лист в отношении узбекских чиновников, введенный Конгрессом по правозащитным основаниям. С другой стороны, отношения с Ташкентом все в большей степени определялись интересами Пентагона, который использует транзит через Узбекистан для обеспечения операций в Афганистане, а военные подряды могут быть для близких к узбекскому правительству лиц не менее привлекательными, чем прямая американская помощь. Несмотря на то что в январе 2009 г. Госдепартамент вновь назвал Узбекистан в числе стран, вызывающих особую озабоченность в связи с систематическими нарушениями свободы религии, администрация сохраняла мораторий на связанные с этим санкции. Такая противоречивость в позиции различных американских ведомств вызывала тревогу, поскольку приводила к неоднозначным сигналам по вопросам прав человека.