|
НЕ ОСТАВЛЯЯ СВИДЕТЕЛЕЙ: КАМПАНИЯ ПРОТИВ ПРАВОЗАЩИТНИКОВ Преследование правозащитников Общество прав человека Узбекистана (ОПЧУ) Хаидбай Якубов Хаидбай Якубов долгое время является членом отделения ОПЧУ в Хорезме (на западе Узбекистана). Утром 11 апреля 1999 г. он был задержан хорезмской милицией на три часа в Ургенчском ОВД, от него требовали информацию о его правозащитной деятельности. Когда он отказался раскрыть источники информации, предоставленной ему пострадавшими от нарушений прав человека на условиях конфиденциальности, сотрудник в маске избил его дубинкой. Как сообщил Х.Якубов представителям Хьюман Райтс Вотч, его задержали четверо сотрудников в штатском на улице, когда он направлялся на работу в местное отделение национального страхового агентства. Он рассказал, что его доставили в Ургенчский ОВД, в большое помещение, где находились еще около 90 задержанных под охраной одетых во все черное сотрудников в масках с автоматами. По словам Х.Якубова, его вызвали в один из пяти кабинетов, в которых допрашивали задержанных. Когда он встал, один из охранников в маске без предупреждения ударил его дубинкой по спине. В кабинете этот охранник приказал ему сесть, встав рядом. Старший допрашивал другого задержанного, как сообщил Х.Якубов — правоверного мусульманина.12 Офицер кричал на этого человека, обвиняя его в "ваххабизме".13 Х.Якубов рассказал, что прямо у него на глазах сотрудник в маске принялся жестоко избивать задержанного дубинкой. Тот стал кричать, и сотрудник в маске приказал ему выйти.14 Офицер задал Х.Якубову вопрос о его имени и паспортных данных и проверил список, но, как представляется, не обнаружил там Х.Якубова. Он вышел, а по возвращении разъяснил Х.Якубову причину задержания:
По словам Х.Якубова, затем офицер обвинил его в том, что он защищает людей за деньги, пригрозив позвать следователя, чтобы тот допросил Х.Якубова по этому вопросу. "Потом он стал кричать: "В тюрьму пойдешь!" После этого говорит: "Если напишешь фамилии всех, кого защищаешь, я тебя отпущу"". Х.Якубов снова отказался назвать имена пострадавших от нарушений прав человека, обращавшихся к нему за помощью. Ему было приказано вернуться к остальным задержанным. Как только он встал, сотрудник в маске снова стал его избивать, ударив шесть раз по спине дубинкой. Х.Якубов заметил, что многие задержанные плакали, потому что их тоже избили.16 Около 2 часов дня, спустя три часа после задержания Х.Якубова, пришел сотрудник милиции в форме, отдал ему паспорт и без всяких объяснений сказал: "Вы свободны, но не выходите больше из дома".17 Сотрудники местной милиции продолжали притеснять Х.Якубова. 8 июня, когда он был в Ташкенте для встречи с руководителем ОПЧУ и представителями международных организаций (включая Хьюман Райтс Вотч), не назвавшие себя и не предъявившие никаких документов люди в штатском, по сведениям, пришли в дом Х.Якубова в Хиве (Хорезмская область) и задавали его сыну вопросы о его местонахождении.18 16 июля Х.Якубов сопровождал представителя Хьюман Райтс Вотч в исследовательской поездке в Джаслык (Автономная Республика Каракалпакстан), где расположена печально известная тюрьма, в которой, как утверждают, содержится большое число осужденных по политически мотивированным обвинениям. Как сообщают, тюрьма представляет собой лагерь на месте бывшего расположения советской воинской части, строительство которого еще не завершено. Правительственные чиновники, в том числе заместитель министра внутренних дел Сайфулло Асадов, в октябре 1999 г. уверяли представителей Хьюман Райтс Вотч, что нет такого тюремного учреждения, где родственникам и адвокатам были бы запрещены свидания с осужденными. С.Асадов утверждал также, что город Джаслык открыт и что посетители, имеющие на это право, могут встретиться с заключенными: "Это обычная тюрьма с комнатой для свиданий с родственниками. Любой, кто захочет поехать туда и проверить, что там происходит, может просто сесть на поезд. Город не закрыт".19 Однако представитель Хьюман Райтс Вотч и Х.Якубов были остановлены узбекской милицией на подъезде к городу, им было приказано поворачивать назад. На обратном пути правозащитников неоднократно задерживали в Каракалпакстане и Хорезме. В Хиве начальник местного уголовного розыска угрожал отправить Х.Якубова в тюрьму. На вопрос о том, какие обвинения он может предъявить, он ответил: "Мы что-нибудь найдем".20 На протяжении нескольких недель сотрудники милиции в Хиве продолжали угрожать Х.Якубову арестом и несколько раз вызывали его на допрос.21 Комил Нуралаев Член хорезмского отделения ОПЧУ Комил Нуралаев с сентябре 1999 г. был задержан властями в Джаслыке на непродолжительный срок за правозащитную деятельность. 6 сентября 1999 г. К.Нуралаев вместе с его коллегой по ОПЧУ Х.Якубовым направились на поезде в Джаслык (Автономная Республика Каракалпакстан) для проверки сообщений о случаях нарушений в обращении и смерти заключенных в местной тюрьме. По сведениям, сотрудники милиции узнали Х.Якубова и отказались разрешить ему сойти с поезда в Джаслыке.22 К.Нуралаеву, имевшему разрешение на посещение газокомпрессорной станции в Джаслыке, удалось попасть в город, где работник тюремного лазарета рассказал ему при встрече о болезнях и недозволенном обращении с заключенными в джаслыкской тюрьме.23 Как сообщал генеральный секретарь ОПЧУ Толиб Якубов, при выходе из дома сотрудника лазарета К.Нуралаев был сразу же задержан милицией. По его словам, у К Нуралаева были также конфискованы аудиокассеты с записью интервью с работником лазарета. После нескольких часов допросов в горотделе милиции К.Нуралаева в тот же день отпустили. В последующие дни, по сведениям, его еще дважды вызывали на допрос в органы МВД Хорезмской области, после чего было вынесено постановление о запрете на выезд из страны — в результате он был лишен возможности покидать Узбекистан. Какие-либо признаки того, что правозащитнику могут быть предъявлены уголовные обвинения, по состоянию на 9 ноября отсутствовали. Аудиокассеты ему не вернули.24 Работника тюремного лазарета, по сведениям, на короткое время задержали для допроса 6 сентября — в то же время. что и К.Нуралаева. После первого задержания его еще неоднократно допрашивали в джаслыкской милиции. По состоянию на 9 ноября информация о его местонахождении отсутствовала; полагали, что он покинул республику.25 Толиб Якубов Толиб Якубов является генеральным секретарем ОПЧУ.26 В течение прошлого года он подвергся жестокому избиению, его публично унижали и терроризировали на собрании советского образца, статьи в подконтрольных государству областных печатных изданиях клеймили его как "изменника". 3 ноября 1998 г. Т.Якубов подвергся нападению неустановленных людей в штатском в Варшаве, где он находился для участия в имплементационном совещании ОБСЕ. Нападение было совершено днем прямо перед гостиницей, где он остановился, когда он направлялся к месту конференции; нападавшие явно не пытались его ограбить. По мнению Т.Якубова, нападение было организовано узбекскими спецслужбами в отместку за его активную критику неудовлетворительной практики властей в области прав человека. За несколько дней до этого он выступал на совещании с критикой положения с правами человека в Узбекистане. Жестоко избитый, Т.Якубов был госпитализирован с серьезными травмами (в том числе переломами нескольких ребер). Бюро по демократическим институтам и правам человека ОБСЕ (БДИПЧ) осудило это нападение. Руководимая Т.Якубовым организация публиковала списки многочисленных незаконно задержанных мусульман и предавала гласности недозволенное обращение милиции и органов безопасности с задержанными после терактов 16 февраля. Власти ясно дали понять, что такая критика не останется безнаказанной. Как рассказывал сам Т.Якубов, 10 марта 1999 г. к нему домой пришли мэр его родного города Джизака Сарвар Худаяров и председатель местного колхоза Мумин Кахкаров и заставили пойти с ними на собрание. На этом собрании, которое Т.Якубов назвал "настоящей инквизицией", присутствовало несколько десятков человек, в том числе соседи, руководители местных общественных организаций, сотрудники милиции и представители местной администрации.27 Участники по очереди вставали и выступали с оскорбительными и унизительными заявлениями в адрес Т.Якубова, обвиняя его в "антигосударственной деятельности" и называя его "врагом государства".28 Выступавшие говорили, что он защищает террористов, некоторые требовали от него сознаться в приписываемых ему преступлениях и молить народ Узбекистана о прощении. Т.Якубов был вынужден против своей воли оставаться на этом "митинге ненависти" и в течение более трех часов выслушивать постоянные оскорбления и обвинения. По его словам, его особенно напугал призыв одного из участников: "Нам нужно убить его!"29 Когда Т.Якубов оттолкнул женщину, схватившую его за руку, присутствовавшие на собрании сотрудники милиции пригрозили арестовать его за хулиганство.30 В конце концов ему позволили вернуться домой. 17 марта, через неделю после "митинга ненависти", Т.Якубов направил письмо в джизакскую прокуратуру с просьбой о возбуждении уголовного дела против мэра и председателя колхоза. На момент написания настоящего доклада прокуратура, по имеющимся сведениям, ничего не предприняла. Т.Якубов сообщил представителям Хьюман Райтс Вотч, что после собрания 10 марта он находился под постоянным наблюдением сотрудников органов безопасности, когда бы он ни приехал в Джизак. В местной газете "Джизакская правда" была опубликована статья, в которой Т.Якубова обвинили в поддержке групп исламских фундаменталистов, "которые используют религию как оружие"; утверждалось также, что истинной целью его так называемой демократической деятельности является дестабилизация мира и единства страны и подрыв ее международного авторитета.31 В июне Т.Якубов сообщал, что местная радиостанция также выпустила в эфир по меньшей мере две передачи, в которых он негативно характеризовался как человек, назывался изменником и обвинялся в "антигосударственной деятельности".32 Мели Кобилов В настоящее время член ОПЧУ Мели Кобилов содержится в бекабадской тюрьме, 56 дней без перерыва он провел там в одиночном заключении. 57-летний М.Кобилов представлял джизакское отделение ОПЧУ с 1992 по 1994 г.; в октябре 1994 г. его арестовали по, как утверждают, сфабрикованным обвинениям, в том числе — за незаконное хранение наркотиков и оружия.33 После многомесячного предварительного заключения он в феврале 1996 г. был осужден на десять лет лишения свободы.34 По сведениям, М.Кобилов был членом народного движения "Бирлик" и активистом зарегистрированной политической партии "Ватан Тараккиети" ("Развитие Отечества"). Хотя, как представляется, он подпадал под несколько президентских амнистий, власти так и не освободили его, как того требует закон.35 В настоящее время М.Кобилов отбывает срок в бекабадской тюрьме № 64/21 после перевода из Ташкента, где он, по сведениям, пытался организовать заключенных с целью добиться улучшения условий и обеспечения основных прав. Как считают родственники и коллеги, именно в отместку за эту деятельность администрация тюрьмы в Бекабаде 56 дней подряд держала М.Кобилова в одиночной камере: с 16 января по 12 марта 1999 г.36 Надзиратель Зайнулла Разматуллаев 16 января 1999 г. приказал поместить М.Кобилова в одиночную камеру на 15 суток в качестве наказания за якобы нарушение правил внутреннего распорядка. По описанию М.Кобилова, камера представляла собой холодное цементное помещение размером три на три метра с железными нарами вместо кровати. Во время пребывания в этом карцере М.Кобилову стало известно, что надзиратели утверждали, что нашли в его вещах нож и запрещенную литературу, в том числе номер газеты "Эрк" за май 1992 г. 1 февраля тюрьму посетил заместитель министра внутренних дел полковник Раджаб Кадыров. Как сообщил М.Кобилов, он угрожал: "Старик, когда ты был в ташкентской тюрьме, ты все писал и писал, не давал мне покоя... Если еще раз напишешь, отсюда вынесут твой труп или я отправлю тебя в Кызыл-Тепе [или] Джаслык, и твой труп никто не найдет, понятно?"37 Полковник Кадыров очевидно имел в виду многочисленные жалобы М.Кобилова в адрес различных инстанций и правозащитных групп в связи с обстоятельствами его ареста и условиями содержания в ташкентской тюрьме, где он находился до перевода в Бекабад в 1998 г. М.Кобилов также сообщил, что после этого предупреждения надзиратель Рахматуллаев дал ему еще 30 суток изолятора, начиная с 1 февраля. Его поместили в камеру № 8, где температура была значительно ниже нуля. Тюремный врач обвинил М.Кобилова в накапливании медикаментов, что является нарушением тюремных правил. Он получил очередные десять суток и был переведен в камеру № 5, рядом с туалетом. В недавно полученном письме М.Кобилов описывает условия:
По словам жены М.Кобилова Райхон Кобиловой, власти четырежды пытались заставить ее мужа отказаться от политической и правозащитной деятельности, обещая за это выпустить его из тюрьмы.39 Он неизменно отказывался. В мае 1998 г. представитель тюремной администрации Шарипов пытался также заставить саму Р.Кобилову подписать аналогичное заявление от имени мужа и обещал освободить М.Кобилова в случае ее согласия. Она также отказалась.40 17 мая 1999 г. М.Кобилова снова на неопределенный срок поместили в изолятор, однако по меньшей мере однажды на несколько часов выпустили его из камеры для свидания с женой, пришедшей навестить его в день рождения (20 мая). По ее словам, состояние здоровья мужа ухудшилось; он выглядел бледным и не получал достаточного питания. Более того, в настоящее время М.Кобилов болен и нуждается в нескольких лекарствах, в том числе сердечных. По сведениям, тюремные власти отказывают ему в этом.41 "Они пытаются сломить моего мужа, помещая его в изолятор", — говорила Р.Кобилова.42 В июне она сообщала, что пребывание в одиночном заключении крайне негативно сказывается на физическом и психическом состоянии ее мужа. Длительное пребывание М.Кобилова в одиночном заключении противоречит внутреннему законодательству и международному праву. В соответствии с Уголовно-исполнительным кодексом Узбекистана даже за грубые нарушения тюремного распорядка заключенного можно отправлять в карцер только на срок до 15 суток непрерывно.43 Помимо этого, Общий комментарий ООН к статье 7 МПГПП (пытки и недозволенное обращение) указывает на то, что налагаемый данной статьей запрет "... относится не только к действиям, вызывающим физические страдания, но также и к действиям, которые причиняют жертве психические страдания".44 Комментарий гласит, что "... продолжительное одиночное заключение задержанного или заключенного может быть приравнено к действиям, запрещаемым статьей 7".45 Ситуация усугубляется тем, что М.Кобилову отказывают в праве на доступ к адвокату. Во время свидания с женой 20 мая он передал ей письмо с просьбой вручить его любому адвокату. Письмо было изъято администрацией тюрьмы у Р.Кобиловой на выходе, оно так и не было возвращено.46 В ноябре 1999 г. ОПЧУ сообщало, что Р.Кобиловой было отказано в просьбе об очередном свидании с мужем.47 Муидин Курбанов М.Курбанов является членом джизакского отделения ОПЧУ с 1994 г., состоит также в партии "Ватан Тараккиети". В сентябре 1998 г. он был арестован джизакскими правоохранительными органами по сфабрикованному обвинению в хранении наркотиков; в течение трех недель его держали в полной изоляции, подвергали пыткам (неоднократные избиения) и допрашивали о его правозащитной организации и якобы связях с известным исламским лидером. Впоследствии судья рассмотрел его дело в отсутствие адвоката и приговорил к трем годам лишения свободы. М.Курбанов был освобожден в январе 1999 г. по президентской амнистии. Власти в Джизаке с тех пор систематически притесняют М.Курбанова и угрожают ему обвинением в принадлежности к запрещенной исламской организации "Хизб-ут-Тахрир" (Партия освобождения). М.Курбанов рассказал о своем аресте и страшных месяцах предварительного заключения, пыток и тюрьмы:
По словам М.Курбанова, перед входом в отделение он почувствовал, как один из сопровождавших кладет что-то ему в карман брюк, и укол иглы; он понял, что ему что-то вкололи. В отделении М.Курбанову приказали выложить все из карманов, однако, подозревая, что ему при аресте подложили наркотики, он сразу же заявил, что сверток в одном из карманов ему не принадлежит. Тогда милиционеры усадили его обратно в машину и отвезли домой, где провели обыск. В присутствии двух "понятых" четверо сотрудников заявили, что обнаружили два пакета, в которых якобы в общей сложности было 20 г марихуаны. Как рассказывал М.Курбанов, прямо из дома его доставили в подвал Джизакского УВД, где продержали ночь, а на следующий день отвезли в местную больницу для сдачи крови на анализ. Милиция утверждала, что анализ показал наличие наркотиков в крови, и предъявила М.Курбанову обвинение в незаконном употреблении (ст. 96 УК) и хранении (ст. 276(1) УК) наркотических веществ.49 После этого М.Курбанов был переведен в КПЗ соседнего ОВД в Пахтакоре, где в течение недели его держали в полной изоляции. Затем его доставили в одну из камер в подвале здания МВД в Ташкенте для допроса:
М.Курбанову предлагалось написать показания против Т.Якубова, но он отказался. "В подвале они говорили: "Ты рассчитываешь на Толиба Якубова? Его скоро не будет, так что не надейся на него"".51 По словам М.Курбанова, чаще всего спрашивали: "Ты знаешь имама Назарова? Где Толиб Якубов берет деньги?"52 Побои также продолжались. Он рассказывал, что к нему в камеру приходили разные люди, все в штатском, и каждый день били:
Подробный рассказ о применении к М.Курбанову физической силы в милиции был опубликован в сентябрьском бюллетене ОПЧУ за 1999 г.:
В конце недели М.Курбанова допрашивали два новых сотрудника, представившиеся агентами СНБ (Служба национальной безопасности, в прошлом — КГБ). Они сказали, что его подозревают в "ваххабизме" и что он должен написать обо всем, что знает. Он написал о своей прошлой деятельности в качестве учителя средней школы и преподавателя в мечети. В 1994 г. СНБ приказала М.Курбанову прекратить обучение детей арабскому алфавиту в школе и на частных уроках. По его словам, к моменту ареста в 1998 г. он давно уже прекратил этим заниматься. Он пожаловался сотрудникам СНБ на неоправданные избиения. В последние три дня в камере в подвале МВД М.Курбанова оставили в покое: после разговора с сотрудниками СНБ побои прекратились.55 атем его перевели в другой подвал — в СИЗО горотдела МВД в Джизаке.56 М.Курбанов рассказывал, что во время его двухнедельного пребывания в джизакском СИЗО ему продолжали задавать вопросы о хранении наркотиков. В конце концов его уговорили подписать документ о предъявлении обвинения:
По словам М.Курбанова, ему было отказано в праве на адвоката, власти не предоставили ему даже назначенного защитника. Кроме того, судебное разбирательство по его уголовному делу против его воли проводилось в отсутствие наблюдателей и даже без прокурора. Один на один с судьей, М.Курбанов получил три года лишения свободы:
М.Курбанова неоднократно переводили из одной тюрьмы в другую: из Хаваста в Ташкент, затем в Карши. Особенно тяжело ему пришлось в ташкентской тюрьме из-за перенаселенности. "В камеру на 14 человек запихивали до 57", — заявил он. Давка практически не позволяла заснуть, так что заключенным приходилось спать сидя или по очереди. Заключенные, в том числе и М.Курбанов, страдали от множества болезней, вшей и клопов, но тюремный медицинский персонал в Ташкенте и Карши отказывался предоставлять медицинскую помощь. Характеристика, данная М.Курбановым тюрьме в Хавасте, только подчеркивает вопиюще нечеловеческие условия в других учреждениях: "В Хавасте было немного получше. Раз в неделю нам разрешали душ, меняли белье".59 13 января 1999 г. М.Курбанов был освобожден по амнистии, объявленной указом президента, в соответствии с которым предусматривалось освобождение осужденных по статье 276. Однако судимость с него не сняли, также не вернули имущество и паспорт, изъятые при аресте.60 К тому же, амнистия не означала для М.Курбанова прекращения преследований со стороны властей. После освобождения его несколько раз без официальной повестки вызывали на допрос в милицию в Джизаке. Его обвиняли в продолжении преподавательской деятельности и распространении литературы, а также в принадлежности к "Хизб-ут-Тахрир". "После всего я сейчас живу в страхе. Забрали один раз — могут забрать снова, как "ваххабита" или "члена Хизб-ут-Тахрир", — говорил он представителям Хьюман Райтс Вотч.61 — Я под большим прессом, мы не можем спокойно жить, постоянный страх. Как можно жить спокойно, когда глаза за тобой все время наблюдают?"62 3 сентября 1999 г. М.Курбанова, по сведениям, вызывали в Зарбдорскую районную прокуратуру, где заместитель прокурора Олимджон Джабаров заявил ему, что он все еще находится под наблюдением и что прокурор может в любой момент отправить его обратно в тюрьму.63 В январе 2000 г. М.Курбанов обратился в местную милицию с просьбой вернуть ему личные вещи, изъятые при аресте в 1998 г., в том числе пишущую машинку и несколько библиотечных книг. По его словам, ответом стали только новые преследования. После обращения М.Курбанову было приказано явиться в зарбдорское отделение милиции, где два сотрудника якобы приказали ему продать дом и выехать из города в течение недели, в противном случае, пригрозили они, "будет еще хуже".64
12) Имя не разглашается.
|
