uzbek

"И ОПЯТЬ СПЛОШНОЙ АД..."
ПЫТКИ В УЗБЕКИСТАНЕ

Общие сведения

Со времени провозглашения независимости в 1991 г. Республика Узбекистан переживает глубокий экономический спад, а ее население поставлено в условия социального кризиса, поражающего своими масштабами.2 Однако правительство независимого Узбекистана, в котором решающее слово до настоящего времени принадлежит президенту Исламу Каримову, в прошлом — первому секретарю ЦК Компартии республики, не спешит ни с политическими, ни с экономическими реформами, опасаясь ослабления своей власти в случае либерализации в любой из этих областей. В 1992 г. режим И.Каримова, продолжая советскую традицию уголовного преследования за инакомыслие, стал применять в отношении лидеров политической оппозиции тактику организации нападений, лишения свободы и принуждения к эмиграции. Жесткий политический контроль над судебной системой имел для реализации этих задач решающее значение. Любые попытки серьезных судебных реформ и восстановления законности также до сего дня остаются заблокированными.3

Подобно другим республикам бывшего СССР, Узбекистан унаследовал советскую юридическую систему, структуру правоохранительных органов и сопутствующие этому общественные и официальные стереотипы. Старая система законодательства всегда находилась под политическим контролем Коммунистической партии и в своем отношении к отклонениям от нормы, будь то политика или обычная уголовщина, носила, по общему правилу, карательный характер.4 В условиях партийной диктатуры судебная система не могла предложить людям практически никакой защиты от произвола властей. Господство политики над правосудием, реализуемое в современных условиях не через партию, а через исполнительную власть, сохранилось и в постсоветском Узбекистане. Несмотря на то что сегодня в республике формально наличествует большинство элементов западного судопроизводства и охраны правопорядка, их система в целом характеризуется серьезнейшими недостатками. Главным, хотя и не единственным, является отсутствие подлинной независимости суда от исполнительной власти. Другим фактором, препятствующим осуществлению правосудия, служит коррупция, которая пронизывает суды, как и все остальные сферы жизни в Узбекистане.5

Следствием усиления авторитаризма стало сокращение возможностей общества по выражению своего недовольства ростом нищеты и коррумпированностью власти. С конца 1998 г. узбекские правоохранительные органы стали отправлять за решетку все большее число подозреваемых в оппозиционных настроениях простых граждан по обвинениям, связанным с религией.6 По некоторым оценкам, охота за предполагаемыми членами незаконных религиозных организаций стала непосильной задачей для уголовного судопроизводства.7 Поскольку в узбекской милиции сохраняется советская практика разнарядок по раскрываемости, вал поступающих арестованных, как утверждают адвокаты, с которыми беседовали представители Хьюман Райтс Вотч, заставляет все чаще полагаться на пытку как средство быстрого получения признания и ускорения таким образом процесса следствия.8 В беседе с нашими представителями один из адвокатов заметил, что "с 16 февраля 1999 г. уголовно-процессуальный кодекс больше не действует".9 В феврале 1999 г. в Ташкенте прогремело несколько взрывов, в результате которых погибло 15 человек; республику захлестнула новая волна массовых арестов.

С того времени были арестованы тысячи мужчин, хотя только немногим из них было предъявлено обвинение в прямой причастности к терактам. Большинству вменялось в вину незаконное хранение наркотиков или оружия (доказательства этого, как утверждают свидетели, зачастую подбрасываются милицией) или нечто не совсем определенное под общим названием "религиозный экстремизм". Арестам по-прежнему подвергаются те, кто молятся индивидуально или группами, или за посещение мечетей, связанных с представителями духовенства, которых правительство обвиняет в оппозиционной деятельности — людей забирают всего лишь за мирное отправление ими религиозного культа. Некоторых арестованных власти обвиняли в поддержке вооруженных мятежников, базирующихся за пределами республики, даже если такая поддержка ограничивалась действительной или мнимой религиозной деятельностью. Через несколько месяцев после февральских терактов в Ташкенте и последовавших арестов стали поступать сообщения о том, что молодые люди уходят через границу в Таджикистан. В августе 1999 г. вооруженная группа, назвавшаяся Исламским движением Узбекистана, перешла из Таджикистана в соседний Киргизстан, где вступила в боестолкновения с киргизской армией, требуя пропуска в Узбекистан. Боевики этой же группы вновь предприняли вооруженные вылазки в Киргизстане и непосредственно в Узбекистане в августе-сентябре 2000 г.; утверждают, что некоторые из них базируются на территории Афганистана.10


2) См.: Dmitri Trenin, "Central Asia's Stability and Russia's Security," PONARS Memo No. 168 (November 2000).
3) См.: U.S. Department of Justice Criminal Division, Office of Overseas Prosecutorial Development, Assistance and Training (OPDAT), "Assessment of the Criminal Justice System of the Republic of Uzbekistan," June 18, 1999. Отсутствие законности, а также институциональных и законодательных реформ эксперты МВФ называют одним из факторов, препятствующих переходу к рыночной экономике и иностранным инвестициям. См.: Emine G rgen, "Central Asia: Achievements and Prospects," Finance and Development, a Quarterly Magazine of the IMF, September 2000 (www.imf.org/external/pubs/ft/fandd/2000/09/gurgen.htm). Другие аналитики МВФ в отношении стран, "застрявших" на этапе переходного периода, к которым они относят и Узбекистан, пришли к заключению, что "введение прозрачной законности с равными условиями для всех и защита прав собственности также наталкиваются на противодействие, поскольку в результате снижается экономическая ценность привилегированного положения, которое определенные круги (зачастую остающиеся в тени) обсеспечили себе через связи с чиновниками и политиками". См.: Oleh Havrylyshyn and John Odling-Smee, "Political Economy of Stalled Reforms," Finance and Development, a Quarterly Magazine of the IMF, September 2000, (www.imf.org/external/pubs/ft/fandd/2000/09/havrylys.htm).
4) См.: Peter Solomon, Soviet Criminal Justice Under Stalin (Cambridge University Press, 1997).
5) См.: Joseph Fitchett, "Central Asian Regimes Backslide on Democracy; Corruption and Repression Afflict the Region," International Herald Tribune, August 10, 2000; Интервью Хьюман Райтс Вотч (место и имя собеседника не разглашаются), февраль 1997 г.
6) Подробнее о событиях 1997-98 гг. см. доклад Хьюман Райтс Вотч "Репрессии в Ферганской долине: произвольные аресты и религиозная дискриминация", т. 10, № 4, май 1998 г. Об арестах в 1999-2000 гг. см. доклад российского Информационного центра по правам человека в Центральной Азии при ПЦ "Мемориал" "Список лиц, арестованных и осужденных по политическим и религиозным мотивам в Узбекистане (январь 1999 г. — апрель 2000 г.)", Москва, 2000 г. Далее — "Список лиц..."
7) Интервью Хьюман Райтс Вотч с одним из адвокатов (имя не разглашается), 9 июня 2000 г.
8) Подробнее об этом см.: Хьюман Райтс Вотч. Признание любой ценой: пытки в российской милиции. Нью-Йорк, ноябрь 1999 г. Узбекские адвокаты подтверждают существование разнарядок в республике. Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается), 2 июня 2000 г.
9) Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 30 мая 1999 г. 16 февраля в Ташкенте было подорвано пять взрывных устройств; власти назвали это попыткой покушения на президента, организованной некими исламистскими силами.
10) См.: See Ahmed Rashid, "Confrontation Brews Among Islamic Militants in Central Asia," Central Asia-Caucasus Analyst, November 22, 2000.