"Грязная война": исчезновения, пытки и внесудебные расправы

Российская операция в Чечне: общие аспекты

Боевые действия, начатые в сентябре 1999 г. в Чечне, российское правительство обозначает как "контртеррористическую операцию" в соответствии с Законом "О борьбе с терроризмом" 1998 г. и Законом "Об обороне" 1996 г. Такие операции определяются как "специальные мероприятия, направленные на пресечение террористической акции, обеспечение безопасности физических лиц, обезвреживание террористов, а также на минимизацию последствий террористической акции".¹² Общее руководство контртеррористическими операциями осуществляется оперативным штабом, возглавляемым представителем ФСБ или МВД, который вправе задействовать все необходимые силы и средства "федеральных органов исполнительной власти, которые принимают участие в борьбе с терроризмом".¹³ К последним относятся подразделения министерств обороны и внутренних дел, специальные службы, а также до настоящего времени конкретно не определенные федеральные и местные органы исполнительной власти.¹⁴

В Чечне были задействованы войска Министерства обороны, внутренние войска (МВД), милицейский спецназ (ОМОН и СОБР), спецназ Министерства юстиции и подразделения ФСБ. Подразделения милицейского спецназа называют также "временной милицией", поскольку личный состав временно командируется в Чечню из различных регионов России. Обычные ОВД комплектуются милиционерами-чеченцами, многие из которых ранее работали в органах внутренних дел, и непосредственно не привлекаются к выполнению задач в рамках контртеррористической операции. Последние структуры в настоящее время достаточно слабы; по сведениям, многие милиционеры-чеченцы не имеют ни оружия, ни транспортных средств или иного снаряжения.

Закон "О борьбе с терроризмом" предоставляет спецподразделениям широкие полномочия, неоправданно ограничивая при этом действие Международного пакта о гражданских и политических правах (МПГПП)¹⁵ и Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (ЕКПЧ),¹⁶ в том числе в части прав на свободу и личную неприкосновенность,¹⁷ на неприкосновенность частной жизни, жилища, семьи и корреспонденции,¹⁸ на свободу передвижения¹⁹ и на мирное пользование имуществом.²⁰ По этому закону должностные лица при проведении контртеррористической операции могут проводить выборочные проверки документов, а не имеющих установленного удостоверения личности задерживать на неопределенный срок.²¹ Им также предоставляется право беспрепятственного вторжения в жилище, обыска транспортных средств и личного досмотра.²² Передвижение людей и транспортных средств может быть ограничено или вообще запрещено.²³ Разрешается использование любых средств связи и транспорта, принадлежащих частным лицам.²⁴

Как МПГПП, так и ЕКПЧ разрешают ограничение этих прав только в строго оговоренных обстоятельствах.²⁵ Следует отметить, что содержащийся в ЕКПЧ подробный перечень оснований ареста не содержит упоминания о необходимости установления личности. Закон "О борьбе с терроризмом" не обеспечивает, к тому же, достаточных гарантий защиты от нарушений. В нем вообще отсутствуют какие-либо положения относительно условий и объема ограничения прав. Не прописана в нем и процессуальная сторона ограничений. Отсутствие регламентации всех этих вопросов неизменно воспринимается военными, милицией и спецподразделениями в Чечне как возможность игнорировать любые процессуальные стандарты. Наконец, закон, как представляется, даже поощряет нарушения, прямо указывая на освобождение антитеррористических подразделений от ответственности за "причинение вреда жизни, здоровью и имуществу террористов, а также иным правоохраняемым интересам".²⁶

В таких правовых условиях российская операция в Чечне отличается беспрецедентным произволом, сопровождающимся массовыми нарушениями прав человека. Федеральными силами были задержаны десятки тысяч человек, причем в большинстве случаев задержание никогда официально не регистрировалось. Задержанные, за редким исключением, не имели доступа к адвокату; многие содержались в полевых условиях в местах, официально не предназначенных для временной изоляции. Российскими военнослужащими проведены тысячи обысков в домах, зачастую сопровождавшихся полным разграблением, однако, как утверждают официальные лица, в большинстве таких случаев протоколов не составлялось.

Именно эта атмосфера произвола и безнаказанности и была тем фоном, на котором "исчезновения" стали характерным элементом контртеррористической операции федеральных сил в Чечне.

12) Федеральный закон "О борьбе с терроризмом", подписан президентом 25 июля 1998 г., ст. 3.
13) Там же, статья 11.
14) Там же, статьи 6 и 7.
15) Россия ратифицировала МПГПП 16 октября 1973 г.
16) Россия ратифицировала ЕКПЧ 5 мая 1998 г.
17) Статья 9(1) МПГПП гласит: "Каждый человек имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть подвергнут произвольному аресту или содержанию под стражей. Никто не может быть лишен свободы иначе, как на таких основаниях и в соответствии с такой процедурой, которые установлены законом". Аналогичное положение содержится в статье 5(1) ЕКПЧ.
18) Статья 17(1) МПГПП гласит: "Никто не может подвергаться произвольному или незаконному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным или незаконным посягательствам на неприкосновенность его жилища или тайну его корреспонденции..." Статья 8(1) ЕКПЧ гласит: "Каждый имеет право на уважение его частной и семейной жизни, его жилища и корреспонденции".
19) Статья 12(1) МПГПП гласит: "Каждому, кто законно находится на территории какого-либо государства, принадлежит, в пределах этой территории, право на свободное передвижение и свобода выбора местожительства". Статья 2(1) Четвертого протокола к ЕКПЧ дословно повторяет эту формулировку.
20) Статья 1 Первого протокола к ЕКПЧ гласит: "Каждое физическое или юридическое лицо имеет право на мирное пользование своим имуществом. Никто не может быть лишен своего имущества, кроме как в общественных интересах и при соблюдении условий, предусмотренных законодательством и общими принципами международного права".
21) Закон "О борьбе с терроризмом", статья 13(1.2).
22) Там же, статья 13(1.4-5).
23) Там же, статья 13(1.1).
24) Там же, статья 13(1.6-7).
25) Согласно МПГПП и ЕКПЧ любое ограничение права на свободу и личную неприкосновенность как в отношении процедуры, так и оснований задержания или ареста должно быть установлено законом. В части ограничения других упомянутых прав МПГПП и ЕКПЧ также требуют обоснования "необходимости". Например, статья 12(3) МПГПП устанавливает, что права на свободное передвижение и выбор местожительства "не могут быть объектом никаких ограничений, кроме тех, которые предусмотрены законом, необходимы для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения или прав и свобод других и совместимых с признаваемыми в настоящем Пакте другими правами".
26) См.: M. Tamas Ban, M. Frederic Sudre, M. Pieter Van Dijk, "Consolidated report containing an analysis of the correspondence between the Secretary General of the Council of Europe and the Russian Federation about article 52 of the European Convention of Human Rights," SG/Inf(2000)24, June 26, 2000. В докладе отмечается: "В то время как Конвенция разрешает ограничение этих прав при строго определенных условиях, Закон ничего не говорит об этом. Его положения недостаточно конкретны и подробны для обеспечения гарантий защиты от каких-либо нарушений; трудно судить, какие эффективные механизмы правовой защиты могут быть противопоставлены перегибам в реализации этого закона, а отсутствие в нем любых упоминаний о пропорциональности чревато массовыми нарушениями этих прав в обстоятельствах, когда такое не является оправданным. Более того, представляется не случайным то, что Закон не только молчит об ответственности антитеррористических подразделений за любые злоупотребления своими полномочиями, но даже, как представляется, поощряет их к превышению пределов необходимости [в статье 21]".