(Киев) – В оккупированных районах Херсонской и Запорожской областей гражданские лица подвергаются со стороны российских военных пыткам, незаконным задержаниям и насильственным исчезновениям, говорится в сегодняшнем заявлении Human Rights Watch. Кроме того, пыткам со стороны российских военных подвергаются и находящиеся в этих районах военнопленные.
«Российские военные сеют страх и беззаконие в оккупированных районах на юге Украины, – говорит Юлия Горбунова, старший исследователь по Украине в Human Rights Watch. – Мы задокументировали целый ряд эпизодов, имеющих признаки военных преступлений: пыток, жестокого обращения, произвольных задержаний и незаконного содержания под стражей гражданских лиц. Российские власти должны немедленно положить конец этим нарушениям и осознать, что они могут быть – и будут - привлечены к ответственности за свои действия».
Сотрудники Human Rights Watch опросили 71 человека из Херсона, Мелитополя, Бердянска, Скадовска и еще 10 городов Херсонской и Запорожской областей. Они описали 42 эпизода, когда российские оккупационные войска подвергали гражданских лиц насильственным исчезновениям и прочим видам произвольного содержания под стражей, в некоторых случаях без всякой связи с внешним миром, а также применяли к ним пытки. Кроме того, сотрудники Human Rights Watch задокументировали применение пыток к военнопленным – трем бойцам территориальной обороны. Двое из них в результате погибли.
Данные нарушения совершались, по-видимому, с целью получить от людей информацию и внушить им страх, чтобы они смирились с оккупацией, поскольку Россия стремится в нарушение международного права установить свой суверенитет над оккупированной территорией, говорится в заявлении Human Rights Watch.
Опрошенные люди рассказывают, что они или сами становились жертвами пыток, или видели, как пытают других. Людей подолгу избивали; в некоторых случаях их пытали электрошокерами. Люди рассказывают, что у жертв были сломаны ребра и другие кости, выбиты зубы, на теле были глубокие ожоги; жертвы страдали от сотрясения мозга, лопнувших сосудов в глазах, порезов и ушибов.
Побывавший в заключении организатор протестных митингов, просивший не раскрывать его имени, рассказал, что российские военные избивали его бейсбольной битой. Еще одного участника акций протеста в заключении избили так, что ему потом пришлось месяц находиться в больнице. Третий пострадавший рассказал, что, проведя в заключении семь дней, он «едва передвигался», поскольку у него были сломаны ребра и коленная чашечка.
Жена человека, которого российские военные в начале июля продержали под стражей четыре дня, после того как устроили у него дома обыск, говорит, что ее мужа избивали арматурой и пытали электрошокером. В итоге у него травма плеча и сотрясение мозга.
Описывая царящую в Херсоне атмосферу страха, один из местных журналистов сказал: «Ты не знаешь, когда за тобой придут... и когда тебя отпустят».
Побывавшие в заключении люди рассказывают, что в течение всего времени заключения у них были завязаны глаза, и что их держали в наручниках. Их почти не кормили и не поили, и им не оказывали никакой медицинской помощи. По крайней мере одного мирного жителя российские военные насильно вывезли в оккупированный Крым, где его отправили на «исправительные работы».
В нескольких случаях российские военные соглашались отпустить задержанных только после того, как те подписывали обязательство «сотрудничать» с властями или записывали видеообращение, в котором призывали других людей к такому сотрудничеству.
За исключением одного эпизода, во всех остальных случаях российские военные не сообщали семьям задержанных, куда их забрали, и российская военная комендатура не отвечала на запросы родственников.
Законы войны разрешают воюющим сторонам в ходе международного вооруженного конфликта удерживать комбатантов противника в качестве военнопленных и интернировать (т.е. подвергать административному задержанию) гражданских лиц, если их деятельность представляет ощутимую угрозу безопасности интернирующей стороны. Произвольное задержание, незаконное содержание под стражей и насильственное исчезновение – это действия, которые запрещены международным гуманитарным правом и могут быть квалифицированы как военные преступления. Пытки и жестокое обращение с задержанными запрещены международным правом при любых обстоятельствах. Если эти действия совершаются в условиях вооруженного конфликта, то они являются военным преступлением и могут быть квалифицированы как преступление против человечности.
В условиях оккупации гражданские лица сталкиваются с высоким риском произвольного задержания и пыток, но при этом у них нет возможности безопасно выехать на контролируемую Украиной территорию, говорится в заявлении Human Rights Watch. Так, например, упоминавшийся выше журналист из Херсона рассказывает: «У меня есть Telegram-канал, и я у них в базе данных. Мне приходиться скрываться. Меня предупредили, что за мной в любой момент могут прийти. Можно было бы попробовать уехать, но я не хочу рисковать, потому что я у них [в черном списке]». Тринадцать человек, которым удалось уехать, рассказывают, что им пришлось пережить много страшных моментов, когда они проходили российские блокпосты и находились в заключении.
Постоянный представитель президента Украины в Крыму Тамила Ташева, которая также следит за ситуацией в недавно оккупированных районах на юге Украины, рассказала Human Rights Watch, что на данный момент у украинских властей нет точной информации о том, сколько человек в Херсонской области стали жертвами насильственных исчезновений. Она сказала, что в целом по оценкам правозащитников с февраля 2022 года насильственному исчезновению подверглись не менее 600 человек.
«Живущие в оккупированных районах украинцы находятся в чудовищной ситуации, –говорит Юлия Горбунова. – Российские власти должны незамедлительно расследовать военные преступления и прочие нарушения, совершенные их войсками на этих территориях. Международные органы правосудия тоже должны заняться расследованием этих инцидентов с тем, чтобы впоследствии привлечь виновных к ответственности».
Ниже приводятся подробности по конкретным случаям и справочная информация по нормам международного права.
Российские войска вторглись в Херсонскую область 25 февраля 2022 г. и 3 марта объявили о взятии ее административного центра, города Херсона. Данное наступление было частью более широкой операции по оккупации прибрежных районов Украины, в ходе которой были захвачены также Мелитополь и Бердянск в Запорожской области, а затем и Мариуполь в Донецкой области.
В июле министр обороны Украины заявил, что украинские войска начали подготовку к контрнаступлению с целью освободить оккупированные прибрежные районы. 21 июня представитель российской оккупационной администрации объявил, что осенью планируется провести «референдум» по вопросу «присоединения» Херсонской области к России.
С самого начала оккупации российские военные охотятся не только за теми, кто состоит в Силах территориальной обороны и кто с точки зрения международного гуманитарного права в случае пленения должен рассматриваться как военнопленный, но и за мэрами городов, другими сотрудниками гражданских администраций, сотрудниками полиции, а также участниками антиоккупационных акций протеста, журналистами и просто гражданскими лицами, которые, по мнению российских военных, могут располагать какой-то важной информацией или выступать против оккупации.
По информации из многочисленных источников, со временем российские военные начали задерживать просто случайных людей без каких-либо явных оснований. Кроме того, они целенаправленно задерживают местных волонтеров, которые развозят нуждающимся продукты, лекарства, и прочие предметы первой необходимости, в отношении которых в Херсоне сейчас ощущается острая нехватка.
При подготовке этого материала сотрудники Human Rights Watch лично опрашивали людей в Киеве, Львове, Днепре и Запорожье, а также беседовали с людьми по телефону.
Пытки в отношении военнопленных
27 марта российские военные захватили в Херсоне в плен трех бойцов территориальной обороны: командира Виталия Лапчука, его заместителя Дениса Миронова и добровольца по имени Олег, а также местного жителя по имени Сергей (имена Олега и Сергия изменены по соображениям безопасности). Мужчин многократно подвергали пыткам. 41-летний Денис Миронов в итоге умер от травм, полученных при избиении. Тело Виталия Лапчука нашли в Днепре в районе речного порта 22 мая. У него были связаны руки, а к ногам была привязана гиря. Олега, у которого в результате пыток остались многочисленные травмы, освободили 28 апреля в рамках обмена пленными.
Денис Миронов и Олег
Олег, доброволец из Сил территориальной обороны, рассказывает, что утром 27 марта он должен был встретиться с Денисом Мироновым и Виталией Лапчуком, но когда он пришел в назначенное место, их там не было. Олег собрался уходить, но в этот момент к нему подбежали двое мужчин в штатском. Они повалили Олега на землю, ударили несколько раз и надели на него наручники. Затем Олега отвели за угол, где стояли еще трое мужчин. Они были в военной форме. В руках у них были автоматы, а лица были закрыты масками. Олег считает, что это были сотрудники ФСБ. Там же Олег увидел Миронова и Лапчука, которые стояли лицом к стене, в наручниках.
Сотрудники ФСБ отвели троих мужчин в бывшее здание городского управления МВД по адресу: ул. Лютеранская (бывшая ул. Кирова), д. 4.
Олег рассказывает, что первый день его допрашивали 12 часов. Все это время у него были завязаны глаза. Его избивали, пытали электрошокером и душили, надевая на голову пакет. «Не могу сказать, сколько раз меня пытали, поскольку ощущение времени при этом совершенно теряется», – говорит Олег. В итоге Олег, Денис Миронов и Сергий оказались в одной комнате. Сотрудник ФСБ повалил Олега на пол. При этом повязка сползла у него с глаз, и Олег увидел, как сотрудники ФСБ ударили Дениса кулаками по лицу и ногами в пах. Они сняли с Дениса штаны и стали избивать его резиновой дубинкой. «У него все тело превратилось просто в черное месиво», – рассказывает Олег.
Допрос продолжался еще какое-то время, после чего Олега отвели в подвал. Еще примерно через полчаса к нему в камеру вошли трое мужчин. Они принесли снятую с петель дверь. Затем двое солдат «практически внесли Дениса в камеру… На пол кинули дверь и положили его на дверь. Точнее, его поставили на колени и сказали, ты можешь лечь. Он был очень сильно травмирован. Он лег. И больше не шевелился».
На следующий день мужчин перевели в другой корпус того же комплекса зданий, где находился изолятор временного содержания, и развели по разным камерам. Примерно через четыре дня Олега перевели в другую камеру, побольше. Он понял, какое было число, увидев дату на часах у одного из сотрудников ФСБ. При этом он узнал часы – это были его собственные часы. С того момента Олег вел календарь – он отмечал дни, приклеивая к стене кусочки жевательной резинки,
6 апреля Олега снова перевели в другую камеру, побольше и там он снова оказался с Денисом Мироновым.
«Денис был в плачевном состоянии… Говорил очень тихо, шепотом. Часто он говорил по одному слову и не мог закончить фразу. Он очень много кряхтел. Кашлять он не мог – было очевидно, что у него пробита грудная клетка и ребра уперлись в легкие. Ему как-то неудачно их сломали. Он не имел возможности лежать. Он мог только сидеть».
Раз в два дня россияне приносили в камеру на пятерых человек три консервных банки из армейского пайка по 250 г каждая. «При этом оттуда всегда забирали паштеты и шоколад. То есть оставались консервы и галеты, – рассказывает Олег. – За все это время я не видел ни одного куска хлеба. Мы все очень похудели. Из этого сухпайка Денис мог есть только яблочное пюре… Мы кормили его с ложечки… Двадцать два дня ему не оказывали никакой медицинской помощи. Он просто медленно умирал».
В какой-то момент Олега и еще двух заключенных заставили встать на фоне флагов Украины и «Правого сектора» и сказать на камеру, что «херсонской теробороны больше нет, но патриоты еще остались, и всем нужно продолжать борьбу». «Потом уже я понял, что они это делали, чтобы выложить это видео в социальных сетях и отслеживать, кто поставит лайки и напишет комментарии», – говорит Олег.
18 апреля Олега, Дениса Миронова и их соседей по камере перевели в оккупированный Севастополь. На следующий день Миронова увезли в больницу. «Я обрадовался за него… Но для него было уже поздно», – говорит Олег.
28 апреля Олега обменяли.
Олег рассказывает, что у него были сломаны семь ребер. По состоянию на 9 июля, когда он разговаривал с сотрудницей Human Rights Watch, его ребра еще не зажили. Многие зубы были сломаны; как минимум шесть зубов были выбиты полностью. «У меня сотрясение мозга. До сих пор бывают сильные приступы головной боли. Все конечности были отбиты… Спина, бедра, ягодицы, плечи… – все было в синяках. У всех были отбиты почки, поэтому мы мочились кровью», – рассказывает Олег.
Отдельно сотрудница Human Rights Watch поговорила с женой Дениса Миронова Ксенией. Она рассказала, что 8 апреля, уже после того, как она уехала из Херсона, ей позвонил знакомый и сказал, что какой-то мужчина принес ему часы Дениса и сказал, что его держат на Лютеранской (бывшей улице Кирова), что у него сломаны ребра, он не может ходить и его приходиться кормить с ложки. Ксения написала обращение, но ей ответили, что в изоляторе ее мужа нет. Впоследствии она узнала, что его перевели в Севастополь. Она пыталась что-то узнать по поводу того, где именно в Крыму он находится и что с ним, но ей не удалось получить никакой информации.
24 мая, как рассказывает Ксения, ей позвонили из полиции города Николаева и сообщили, что ее муж умер в больнице. Олег по просьбе Ксении опознал его тело. Олег рассказывает, что «дата смерти была написана у него на ноге зеленкой: 23.04». В свидетельстве о смерти, выданном украинскими властями, которые получали тело, в качестве причины смерти указана «тупая травма грудной клетки с переломом ребер и гемотораксом». Копия свидетельства имеется в распоряжении Human Rights Watch.
Олег также рассказывает, что Сергия, который находился в заключении вместе с ним, и еще двух мужчин, один из которых тоже был гражданским, жестоко избивали и что он видел у Сергия на голове ушибы и порезы. Его отпустили 5 апреля.
Смерть Виталия Лапчука
В день задержания 48-летнего Виталия Лапчука, в отличие от остальных, не привели в подвал. Его жена Алена, по профессии – предприниматель, рассказывает, что 27 марта, примерно в час дня, она была у своей матери. Кроме нее, в доме находились ее мать и старший сын. К дому подъехали три машины, отмеченные буквой Z.
«Муж позвонил и сказал: “Открой, тут пришли забрать оружие”. Я открыла дверь и чуть не упала в обморок. У него вся челюсть была черная, разбитая. В глазах все сосуды полопались. Все лицо было в полоску от ударов прикладом… С ним пришли девять вооруженных мужчин. Виталий одному из них сказал: “ ты как офицер, обещал мне не трогать семью, [если я сдам оружие]”», – рассказывает Алена.
Мужчины повели Виталия в подвал, где хранилось оружие. Алена слышала, как избивают ее мужа. Ее мать принесла Библию и стала молиться и плакать. Когда Виталия вывели из подвала, у него по щеке текла кровь. Как бывший медработник, Алена определила, что у него, скорее всего, пробита лицевая кость.
Вооруженные мужчины надели пакеты на голову Виталию, Алене и ее сыну и отвезли их в управление внутренних дел на Лютеранской улице (бывшая улица Кирова), где их держали несколько часов. «Когда я там сидела, кто-то из них мне говорил, ты фашистка? … Я сказала им, что у меня дед был еврей и что я украинка. Они сказали: “Нет такого народа”», – рассказывает Алена.
Все это время Алена и ее сын слышали, как в соседней комнате допрашивают и избивают Виталия. «Я говорила им, что если они думают, что он в чем-то виноват, то пускай он встанет перед судом, но как можно прость забивать человека до смерти? Я просто поверить не могла … что все это на самом деле происходит».
Российские солдаты посадили Алену и ее сына в машину и сказали, что Виталий – «террорист и будет отвечать по законам Российской Федерации». Солдаты высадили Алену и ее сына из машины под мостом, и они шли до дома пешком и добрались только часам к четырем утра.
Начиная с 28 марта Алена искала Виталия. Узнав о том, что Олега освободили из Крыма, она стала искать мужа по всему Крыму, а также через друзей и знакомых в России искала его в Ростове-на-Дону и Таганроге.
9 июня Алена получила сообщение от патологоанатома с просьбой позвонить на следующий день. «Я сразу все поняла. Всю ночь я рыдала, потом позвонила прокурору, [который вел дело Виталия]: “Я не могу, я не переживу этого, позвоните [патологоанатому] сами”», – говорит Алена.
Позже прокурор перезвонил Алене и сказал, что 22 мая молодой человек ловил раков и обнаружил в реке тело ее мужа. У него были связаны руки, а к ногам была привязана гиря.
«Все это время я за него молилась. Мне люди говорили, пока тело не видели, молитесь как за живого», – сказала Аена.
Демонстранты, журналисты и активисты
В СМИ публиковались сообщения о том, что в марте, апреле и начале мая в Херсоне, Бердянске и Мелитополе проходили акции протеста против оккупации. В некоторых случаях, в частности в Херсоне, российские военные применяли для разгона демонстраций силу: открывали по демонстрантам огонь и ранили некоторых из них. Двое очевидцев рассказывают, что солдаты целились людям в ноги. Один свидетель говорит, что своими глазами видел, как мужчину ранили в ноги. Кроме того, российские военные охотились за волонтерами, которые развозили помощь нуждающимся.
Сотрудники Human Rights Watch опросили девять человек, которые организовывали митинги, участвовали в них или видели, как они проходили, либо помогали людям в качестве волонтеров. Все опрошенные были задержаны российскими военными.
Демонстранты
Херсон
29-летний Аркадий Довженко, ихтиолог из Херсона, рассказывает, что с самого начала оккупации в Херсоне стали проходить массовые акции протеста, и он присоединился к ним:
Я был обычным украинцем. Но однажды на митинге я взял микрофон и сказал: «Россияне, уходите домой». Вот так они услышали мой голос… и решили, что это я все организовал. Тогда уже стали приезжать российские журналисты, и мы решили, что не дадим им снять красивую картинку для их пропаганды.
Вот как Аркадий описывает свое задержание 21 апреля:
В тот день в нас стали кидать гранаты со слезоточивым газом. По людям стреляли боевыми патронами. Целились в ноги. Я видел несколько парней, в которых попали, и их пришлось уносить. На дороге была кровь.
Российские военные задержали Аркадия, когда он пытался скрыться. Они завязали ему глаза, надели на него наручники и отвезли его в сначала в подвал управления полиции, а потом в другую комнату:
Меня били дубинками, кулаками и ногами. Это продолжалось несколько часов… Примерно через три часа меня отвели обратно в подвал. Потом снова привели наверх. Начали снова задавать те же самые вопросы: кто организовал митинг? Кто организовывал предыдущие митинги? Меня спрашивали, участвовал ли кто-нибудь из моих знакомых в ATO [и] известны ли мне адреса [других] протестующих. Спрашивали также про мои религиозные убеждения… Говорили, что украинские православные – террористы и ренегаты.
Российские военные продержали Аркадия семь дней. Почти все это время он находился в наручниках и с завязанными глазами. Каждый день его по несколько раз допрашивали. «Пить давали, но вода была очень плохая… Кормили нас армейскими сухими пайками. Есть было практически нечего», – рассказывает Аркадий.
Когда Аркадия наконец отпустили, он едва передвигался: «У меня было сотрясение мозга, несколько сломанных ребер и перелом колена».
В мае Аркадий уехал из Херсона, но чтобы проехать 200 км до Кривого Рога ему пришлось ехать три дня. В течение этих дней ему пришлось проехать множество российских блокпостов и пережить много страшных моментов.
Город в Херсонской области (название города не раскрывается из соображений безопасности)
В одном из городов Херсонской области депутат городского совета принимал участие в акциях протеста. Он рассказывает, что 7 июня российские военные устроили в его доме обыск, два часа избивали его бейсбольной битой, а потом 36 часов держали его с завязанными глазами в подвале временного изолятора, который они устроили на территории детского летнего лагеря. Его заставили сказать на камеру, что он согласен стать информатором ФСБ. Сутки спустя его отпустили, пригрозив посадить, если он не прекратит ходить на митинги и заниматься волонтерством. После этого они еще несколько раз приходили к нему домой и угрожали ему. В итоге он бежал из страны.
Антон (имя изменено), Бердянск
18 марта российские военные задержали в оккупированном Бердянске Антона, который участвовал в организации митингов. Антона задержали на перекрестке, когда он развозил нуждающимся людям помощь. Антон рассказал сотрудникам Human Rights Watch, что его отвезли, в наручниках и с натянутой на глаза шапкой, поверх которой обмотали скотч, в горотдел полиции. Российские военные спросили его, участвовал ли он в организации митингов. Антон ответил, что нет, и тогда его ударили его же кроссовком, повалили на пол и несколько минут избивали кулаками и ногами. «Я сказал им, что я не организовывал никаких митингов, что я просто патриот своей страны, Украины. Они ответили, нет такой страны», – рассказывает Антон.
Российские военные заставили Антона снять джинсы, связали ему ноги скотчем и продолжили избивать его. На мочки ушей ему надели зажимы и начали пытать электротоком. Ему задавали вопросы по поводу митингов и его волонтерской деятельности и включали ток – сначала на несколько секунд, а потом до 20 секунд. «Параллельно как будто был ультразвук. У меня темнело перед глазами и были оранжевые круги перед глазами, – рассказывает Антон. – Они взяли автомат, приставили его в район мошонки...Сказали, чтобы я прощался с жизнью».
Через полтора часа Антона привели в камеру, где он три часа отхаркивал кровью. На третий день Антону снова завязали глаза и отвели его на второй этаж, где его заставили зачитать на камеру заявление о том, что раньше он организовывал митинги, но теперь он призывает людей не ходить на митинги и доверять новым властям.
Антону сказали, что если он не запишет это видеообращение, то задержат его сына и внука. «Один человек держал бумажку с текстом, второй снимал, а третий стоял позади камеры с направленным на меня автоматом. Первая запись им не понравилась, меня заставили прочитать два раза», – рассказывает Антон. Через трое суток российские военные наконец отпустили Антона.
Из-за многочисленных ушибов, лопнувших сосудов в глазах и травм ног Антону потребовалась медицинская помощь. 5 апреля он уехал в город, подконтрольный Украине. Там он был госпитализирован и прошел курс лечения, в основном в связи с травмами ног. «Мне сказали, что у меня размозжение жировой клетчатки - по сути они разбили мне ноги так, что у меня где-то на 20 см был кисель под кожей, и [была опасность, что начнется] гангрена. [Врачи] ее удалили и сделали мне пересадку кожи. Я 22 дня лежал не вставая. Выписали меня 18 мая, до сих пор хожу на перевязки», – сказал Антон.
Журналисты и волонтеры
Новая Каховка
12 марта российские военные задержали в Херсонской области журналиста Олега Батурина. Олег рассказал сотрудникам Human Rights Watch, что утром 10 марта ему позвонил с предложением встретиться его приятель, ветеран АТО Сергий Цыгипа. Не увидев Сергия в условленном месте в соседнем городе Каховка, Олег собрался уходить. В этот момент к нему подбежали несколько человека в военной форме. «Они начали кричать, чтобы я лег на землю. Надели наручники, натянули капюшон куртки на голову, чтобы я ничего не видел. Они не сказали, ни кто они такие, ни в чем меня обвиняют, ни почему меня так похищают», – рассказывает Олег.
Военные отвезли Олега в горсовет, где его стали допрашивать и избивать. «Сказали, что я “дописался”. Угрожали убить». Потом его отвезли в ГУВД Херсона, где его снова начали допрашивать. «Все это время я слышал, как где-то рядом кричат люди. Слышал выстрелы из автоматов». Олег провел ночь в неотапливаемой комнате в полицейском участке, прикованный наручниками к батарее. На следующий день его отвезли в херсонский следственный изолятор, где его допрашивали каждый день, пока не отпустили 20 марта.
Сергий Цыгипа до сих пор считается пропавшим без вести. Его жена Олена говорит, что кто-то видел, как его задержали на блокпосту. Прохожие нашли собаку Сергия, которая была с ним, когда он пропал, привязанной у здания мэрии.
Снигиревка
6 апреля российские военные остановили на блокпосту в городе Снигиревка Николаевской области, возле административной границы с Херсонской областью, Юрия, баптистского пастора, который привозил продукты, лекарства и другие предметы первой необходимости для жителей Херсона. Обнаружив у него в телефоне несколько фотографий российской военной техники, сделанных в первые дни вторжения, его задержали.
Шесть дней его держали в маленькой ледяной камере без электричества, практически не кормили и почти не давали пить. На допросах его спрашивали про участие в акциях протеста и призывает ли он своих прихожан выходить на митинги. У него конфисковали машину, лекарств и гуманитарной помощи на сумму около 2 тысяч долларов и, как он говорит, его собственные деньги на сумму 6 тысяч долларов. Стоявшие на блокпосту российские военные сказали Юрию, что его машина находится в Херсоне у сотрудников ФСБ. Его отпустили с условием, что он продолжит доставлять в Херсон гуманитарную помощь и будет передавать российским военным информацию об украинских блокпостах.
На следующий день Юрий с женой покинули Херсон.
Представители власти и государственные служащие
В недавно оккупированных регионах российские власти арестовали большое число избранных представителей власти, предпринимателей, общественных активистов и людей, обладающих влиянием, в том числе мэра Мелитополя, мэра Херсона и руководителей местных администраций. Представитель украинского президента в Крыму Тамила Ташева говорит, что по состоянию на 28 июня украинские правоохранительные органы возбудили 431 уголовное дело о незаконном лишении свободы. В это число входят шесть мэров различных городов Херсонской области, три руководителя территориальных общин, 17 членов областных и местных советов и 43 сотрудника правоохранительных органов. 162 человека до сих пор содержатся под стражей.
Сотрудники Human Rights Watch задокументировали несколько эпизодов, в которых бывший муниципальный волонтер, бывший сотрудник полиции и глава территориальной общины либо сами оказались задержаны, либо были незаконно задержаны члены их семей – по видимому, с целью оказать на них давление. Один из них до сих пор содержится под стражей.
27 мая российские военные задержали в Херсоне 36-летнего бывшего сотрудника полиции, поскольку при обыске у него дома, как рассказывает его жена, нашли его полицейскую форму и принадлежавшее его отцу охотничье ружье. В полиции мужчина работал оператором «горячей линии» 102.
Родственники мужчины каждый день ходили в комендатуру, но там им не давали никакой информации по поводу того, где он находится. «Нам говорили, что… “с ним работают”», – рассказывает его жена. В итоге она начала ходить в следственный изолятор, где на 28-й день с тех пор, как задержали ее мужа, охранник согласился принять принесенные ей продукты. Ее мужа освободили 12 июля. Жена отказалась обсуждать его физическое состояние и сказала только, что мужа ей вернули со «следами насилия». «Вы знаете, как пытают там, сами все понимаете», – сказала она.
8 апреля на российском блокпосту в Васильевке, примерно в 70 км от Мелитополя, российские военные задержали 16-летнего Владислава (Влада) Буряка, когда тот пытался выехать в Запорожье, рассказывает его отец, глава Запорожской райгосадминистрации. Отец Влада на тот момент не находился в Мелитополе, но Влад отказался уезжать раньше, поскольку его дедушка был тяжело болен и не мог выехать.
Пока солдаты проверяли у пассажиров документы, один из них обратил внимание, что Влад смотрит в телефон. Солдаты стали проверять телефон Влада и нашли в нем несколько проукраинских Telegram-каналов. Один из солдат велел Владу выйти из машины, направил на него автомат и спросил, не стоит ли ему расстрелять Влада прямо на месте. Военные три часа допрашивали Влада. Узнав, кто его отец, они отвели его в полицейский участок в Васильевке и посадили в одиночную камеру. Олег рассказал Human Rights Watch, что в заключении его сына заставляли отмывать кровь с пола в камерах, «где пытали украинских [военных]».
Влад провел в заключении 48 дней, после чего российские военные перевезли его в гостиницу в Мелитополь, где его продержали еще 42 дня, но там у него уже был регулярный доступ к телефону, и он имел возможность поддерживать связь с родственниками. 7 июля Влада освободили.
30 июня российские военные задержали 40-летнюю Алину (имя изменено) и мать ее бывшего мужа в доме бывшего мужа Алины близ Херсона, где они находились с начала российского вторжения, рассказывает сестра Алины.
Сестра Алины говорит, что их задержали, скорее всего, потому, что Алина и ее бывший муж имели отношение к Херсонскому муниципальному караулу – стихийному образованию по охране общественного порядка, которое возникло в Херсоне на короткое время после начала российской оккупации для борьбы с мародерством. Сестра Алины говорит, что российские военные раздобыли список членов караула и многих из них задержали.
Военные задержали Алину и ее бывшую свекровь и велели Алине оставить ее 6-летнего сына соседям. Алину на следующий вечер отпустили, но ее бывшая свекровь по состоянию на момент разговора оставалась под стражей. Алина приносит в изолятор чистую одежду и лекарства, поскольку у ее бывшей свекрови диабет и проблемы с печенью. Алина рассказывает, что находит на грязной одежде бывшей свекрови пятна крови.
Алина говорила сестре, что, судя по всему, российские военные намерены удерживать ее бывшую свекровь, пока в Херсон не вернется и не сдастся ее сын, бывший муж Алины, которому удалось выехать из города.
Другие случаи насильственных исчезновений и незаконных задержаний гражданских лиц
Сотрудники Human Rights Watch задокументировали в Херсонской области еще 13 случаев насильственного исчезновения гражданских лиц (12 мужчин и одна женщина). В большинстве случаев российские военные не сообщали родственникам задержанных, где их содержат, и не отвечали на запросы родственников. Нескольких человек в заключении избивали. Одного незаконно вывезли в Крым и отправили на «исправительные работы». Родственники всех задержанных утверждают, что те не состояли на военной службе.
Если в ходе конфликта одна из сторон отрицает факт задержания гражданского лица или отказывается сообщить о его местонахождении под стражей с намерением на продолжительное время лишить его защиты закона, такие действия с точки зрения международного права квалифицируются как насильственное исчезновение. Если эти действия совершаются в рамках широкомасштабного нападения на гражданское население, они квалифицируются как преступление против человечности.
Жертвы насильственных исчезновений, остающиеся в заключении
«Юрий», 43 года, Херсон
26 мая российские военные задержали на парковке центрального рынка Херсона местного предпринимателя Юрия (имя изменено). Его падчерица рассказывает, что 14 июля ее мать подала прошение в российскую комендатуру, где ей сказали, что Юрий жив и что его дело «находится на рассмотрении», но не сказали, где именно он содержится.
По словам падчерицы, в конце июня с ее матерью связался человек, который сказал, что сидел с Юрием в одной камере в бывшем херсонском вытрезвителе, который временно переоборудовали в изолятор. Он сказал, что Юрия несколько недель держали в одиночной камере и только потом перевели в общую. Он сказал, что Юрия собираются вывозить в Крым, а оттуда – в Россию, в Ростов-на-Дону, и что вроде бы его обвиняют в хранении оружия.
Жена Юрия каждые несколько дней приходила к изолятору, принося передачи с продуктами и одеждой. Охранники принимали у нее передачи, но при этом отказывались подтвердить, что Юрий действительно находится там.
«Богдан», 39 лет, Ивановка
29 апреля российские военные задержали в поселке Ивановка Херсонской области 39-летнего заведующего складом по имени Богдан (имя изменено). Его местонахождение до сих пор не известно. Родственники Богдана обращались к российским оккупационным властям, но не получили никакой информации.
Жена Богдана говорит, что в середине марта она бежала из города с детьми после того, как российские солдаты устроили у них в доме обыск, допросили Богдана и на несколько часов задержали его. В конце апреля ей позвонили соседи и сказали, что российские военные подъехали к дому на двух машинах и увезли Богдана с собой. За день до этого Богдан звонил жене и рассказывал, что российские солдаты забрали его машину, но обещали потом вернуть ее.
«Дмитро», 54 года, Ивановка
5 мая российские военные задержали в поселке Ивановка Херсонской области 54-летнего Дмитро (имя изменено). Его дочь рассказывает, что Дмитро позвонил 4 мая и сказал, что некоторое время поживет у соседей. Другие соседи рассказали ей, что видели, как Дмитро 5 мая пошел домой покормить коров. В этот момент подъехали военные, надели на Дмитро наручники и куда-то увезли его. Соседи сказали, что в доме поселились российские военные, которые сказали, что не знают, где Дмитро, но чтобы, пока они живут в доме, он там не появлялся.
Дочь Дмитро говорит, что ее отец не вступал в территориальную оборону и не принимал участие в АТО.
«Степан», 49 лет, Олешки
Ранним утром 7 апреля в городе Алешки Херсонской области группа из примерно 10 россиян пришла к дому 49-летнего автоинструктора Степана (имя изменено). Дочь Степана, которая позже разговаривала с матерью, рассказывает, что дома в этот момент находились ее родители и младшая сестра. Мужчины устроили в доме и во дворе обыск, в том числе с помощью металлоискателей. Они сказали, что ищут оружие. Они развели членов семьи по разным комнатам и стали допрашивать их по отдельности. К одному из своих товарищей россияне обращались, используя вместо имени позывной – «Ветер».
Степана увели в наручниках, сказав ему взять с собой документы и лекарства. «Они ему понадобятся, потому что ему будет очень плохо», – сказали они его родственникам. У Степана панкреатит (воспаление поджелудочной железы) и остеомиелит (заболевание костного мозга); он официально признан инвалидом.
8 апреля Степан позвонил из заключения жене и дочери (по отдельности) и рассказал, что у него был приступ панкреатита, но он получил лекарства и еду и что его не бьют. Дочь сказала, что ей показалось, будто отец говорит по громкой связи. С тех пор никто из родственников больше с ним не общался.
Один знакомый по просьбе родственников Степана ходил в комендатуру в надежде узнать что-нибудь, рассказывает дочь Степана, но ничего не узнал. Родные Степана обращались в различные государственные органы Украины, звонили на различные «горячие линии», а также обращались в следственной изолятор в Крыму, но так ничего и не узнали.
Освобожденные люди
Женщина по имени Мария рассказала, что 25 июня российские военные задержали ее мужа, 30-летнего водителя такси, ее брата, 19-летнего студента Морской академии, а также еще двух мужчин. Это произошло в центре Херсона, в магазине, который принадлежит свекрови Марии. Мария говорит, что установленные в магазине камеры наблюдения записали, как в магазин вошли 10-15 вооруженных российских солдат. Они заставили мужчин лечь на пол, отобрали у них телефоны и надели им на головы пакеты, а затем куда-то увели их.
После задержания свекровь Марии пошла в местную комендатуру, чтобы что-то узнать по поводу задержанных мужчин. Ей ничего не объяснили и сказали ждать.
Мужа Марии отпустили через семь дней, брата – через 13 дней, а двух других мужчин – через три дня. Мария говорит, что, скорее всего, их держали в подвале херсонского следственного изолятора. Их избивали и едва кормили. Мария говорит, что ее брат похудел на 10 килограммов. Она говорит, что брат отправлял украинским военным географические координаты российских позиций, но на допросах его про это не спрашивали. Судя по тем вопросам, которые российские военные задавали во время допросов, рассказывает Мария, создавалось впечатление, что они уже все знают про допрашиваемых. Когда мужчин отпустили, Мария с мужем, братом и свекровью уехали из Херсона, опасаясь за свою безопасность.
«Василий», Херсон
4 июля российские военные задержали Василия (имя изменено), когда он находился у себя дома. Его продержали под стражей четыре дня. Жена Василия рассказывает, что дома в этот момент, помимо Василия, была она, их маленький ребенок и родители Василия. Семеро российских солдат вошли в дом и велели мужчинам выйти на улицу, а женщинам спуститься на первый этаж. Они сфотографировали документы членов семьи, обыскали дом и задержали Василия.
Вечером родные Василия пошли в комендатуру, чтобы что-то узнать про него, но там им ничего не сказали. Василия отпустили 8 июля. Он сказал жене, что его держали в бывшем следственном изоляторе Херсона. Российские военные избивали Василия, пытали его электрошокерами, били ему по ногам арматурой. В итоге, по словам жены, у Василия травма плеча и сотрясение мозга. У него до сих пор случаются приступы сильной головной боли и ночные кошмары. Как рассказывает жена Василия, по ходу допроса было понятно, что российские военные знают все и про Василия, и его семью.
При освобождении российские военные сказали Василию, что через три недели зайдут проведать его. Опасаясь за свою безопасность, Василий и его семья бежали из Херсона. Они не понимают, за что Василия задержали, потому что, как говорит его жена, он не состоял в территориальной обороне, не был ветераном АТО и не участвовал в проукраинских митингах. Жена рассказала также сотрудникам Human Rights Watch, что в начале апреля российские военные пришли к Василию в автосервис и сказали, что, если он хочет, чтобы сервис продолжать работать, он должен заплатить им 5 тысяч гривен (169 долларов США) или ремонтировать их автомобили бесплатно. Жена говорит, что Василий дал им денег, и они ушли.
«Валентин», 48 лет, Чаплинка
8 июня 48-летний Валентин (имя изменено) вышел из дома в поселке Чаплинка Херсонской области примерно в 50 километрах от административной границы с оккупированным Россией Крымом, пошел в магазин и не вернулся домой. Дочь Валентина рассказывает, что его мать, которой уже 70 с лишним лет и о которой он заботился, 9 июня пошла искать его в полицейский участок, где представители российской оккупационной власти сказали ей, что Валентина задержали «за наркотики», но не сказали, где его держат. Они сказали ей, что ей нужно переезжать в дом престарелых.
Мать Валентина каждый день ходила в полицию, и в итоге ей позволили повидаться с сыном. Она рассказала дочери Валентина, что тот был «весь избитый и сильно похудевший». В один из следующих раз матери Валентина сказали, что его увезли в Крым. Российские власти освободили Валентина примерно через месяц после задержания, 4 или 5 июля.
Как рассказывает дочь Валентина, Валентин сказал домашним, что его избивали, а потом отправили в Крым на «исправительные работы». Представители власти не вернули ни его документы, ни его банковские карточки, и запретили ему уезжать из поселка. Дочь Валентина сказала, что россияне, кажется, задержали 8 июня еще несколько жителей поселка, но она не знает, что с ними было дальше.
Обязательства согласно закону
Все стороны, участвующие в вооруженном конфликте на территории Украины, обязаны соблюдать положения международного гуманитарного права, или законы войны, в том числе Женевскую конвенцию от 1949 г. и Дополнительный протокол I к Женевским конвенциям, а также обычное международное право. Участвующие в конфликте войска обязаны соблюдать на подконтрольных им территориях международные нормы, регулирующие режим оккупации. Эти нормы представлены в Гаагских конвенциях от 1907 года и в Женевских конвенциях. Кроме того, ни при каких обстоятельствах не прекращает действовать международное право в области прав человека – в первую очередь, Международный пакт о гражданских и политических правах и Европейская конвенция по правам человека.
Законы войны запрещают нападения на гражданских лиц, насильственное перемещение гражданских лиц, внесудебные казни, пытки, насильственные исчезновения, незаконное лишение свободы и жестокое обращение с задержанными. Запрещены также грабеж и мародерство. Ответственность за обеспечение населения продовольствием, питьевой водой и медицинской помощью лежит, как правило, на стороне конфликта, контролирующей в настоящий момент ту территорию, на которой это население проживает. Кроме того, данная сторона обязана содействовать работе гуманитарных организаций, оказывающих помощь мирному населению.
Порядок обращения с военнопленными с момента пленения регулируется Третьей женевской конвенцией. В частности, в ней говорится, что с военнопленными следует всегда обращаться гуманно. Запрещается убивать военнопленных, подвергать их жестокому обращению и пыткам, целенаправленно причинять им страдания или наносить существенный ущерб их здоровью. Запрещается использовать пытки или какой-либо другой вид принуждения с целью получить от военнопленных информацию.
Любой, кто с преступным умыслом совершает действие, являющееся серьезным нарушением законов войны, или отдает соответствующий приказ, или выступает в качестве пособника при совершении этого действия, становится виновным в совершении военного преступления. Если командир знал (или должен был знать) о том, что совершаются военные преступления, но не принял мер, чтобы пресечь их и наказать виновных, согласно принципу командной ответственности он тоже может быть признан виновным в военных преступлениях.
Согласно Женевским конвенциям, Россия и Украина обязаны провести расследование по всем фактам предполагаемых военных преступлений, совершенных их войсками или на их территории, и привлечь виновных к ответственности. Жертвы преступлений либо их семьи должны незамедлительно получить справедливую компенсацию.
