kirgiz

Нарушения прав человека в странах СНГ

Развитие событий в области прав человека

В 1998 г. Киргизия под руководством президента А.Акаева все дальше отдалялась от своего внешнего имиджа образцовой молодой демократии и лидера в проведении правозащитных реформ. Противоправные действия полиции, преследования на религиозной основе, торговля женщинами и нарушения права на свободу самовыражения превратили в фарс репутацию республики в международном сообществе.

Несколько тревожных сообщений о нарушениях со стороны полиции и случаях гибели в заключении вызывали озабоченность условиями содержания в заключении в целом. Как правило, пытки практиковались в следственных изоляторах во время допросов: сотрудники полиции избивали и запугивали задержанных, стремясь вынудить их к даче признательных показаний. Условия содержания в заключении вообще оставались вопиющими в ситуации, когда неудовлетворительная санитарно-гигиеническая обстановка и значительная перенаселенность создавали угрозу здоровью заключенных.

В 1998 г. сообщалось, по меньшей мере, о двух случаях гибели в заключении. 23 января Муратбек Сулейманов был задержан полицией в Тамге по подозрению в краже скота; всего через несколько часов родственникам отдали его тело. Производившие арест сотрудники утверждали, что никаких нарушений не было допущено, и даже что М.Сулейманов был при освобождении совершенно здоров, но затем упал на лестнице. Вскрытие показало, что причиной смерти стали многочисленные травмы, полученные в результате жестоких побоев. 24 июля дело было направлено в Джети-Огузский суд, однако к сентябрю о приговоре ничего не было известно.

27 февраля, через месяц после гибели М.Сулейманова, в Ленинском районе был жестоко избит полицией 17-летний Сергей Скромнов, которого затем в бессознательном состоянии живым закопали в шлаковых отходах на городской ТЭЦ, где он умер от удушья. По состоянию на сентябрь, следствие по факту гибели С.Скромнова все еще продолжалось, причем должностные лица, как утверждалось, препятствовали проведению расследования. Один сотрудник был уволен после дачи показаний против полицейских, обвиняемых в убийстве; не исключено, что это было сделано в отместку.

В 1998 г. продолжалась продажа женщин и девочек для работы в секс-индустрии в Турции, ОАЭ и других странах. Им, как правило, предлагали законную работу за границей, а затем они оказывались должны своим агентам за билеты, и их вынуждали отрабатывать долг. По рассказам, агенты отбирали у них паспорта, держали взаперти, избивали и заставляли обслуживать до 15 клиентов в день. Утверждали, что к вывозу женщин из страны причастны должностные лица киргизского департамента виз и регистраций, получавшие от агентов взятки за оформление поддельных выездных документов. Российские пограничники в Киргизии якобы предпочитали закрывать глаза на вывоз женщин за границу для целей проституции.

В 1998 г. большее число женщин заявляли о случаях насилия на бытовой почве. Неясно, однако, отражает ли это реальный рост количества таких случаев или связано с большей готовностью пострадавших сообщать о таких фактах. Местные женские группы предпринимали позитивные шаги для оказания помощи пострадавшим от нарушений женщинам, организовав деятельность центров, где женщинам предоставляли юридические консультации, медицинскую помощь и защиту от распоясавшихся мужей или иных лиц.

В конце 1997 г. и в 1998 г. правительство активизировало кампанию против ортодоксальных мусульман, или «фундаменталистов», которых власти называли «ваххабитами». В декабре 1997 г. Министерство национальной безопасности (МНБ) образовало специальные подразделения по контролю за деятельностью «ваххабитов» и других так называемых религиозных сект. В феврале 1998 г. руководитель Департамента религиозных организаций МНБ полковник Т.Разаков, как сообщали, заявил: «К сожалению, в нашей конституции говорится, что каждый человек волен выбирать религию по своему усмотрению.» Очевидно не считая этот конституционный принцип обязательным для МНБ, он затем добавил: «Мы принимаем решительные меры для выявления, пресечения и предотвращения деятельности ваххабитов.»

Такие угрожающие заявления подкреплялись жесткими карательными мерами против приверженцев ислама, которых считали фундаменталистами. Мусульманское духовное управление Киргизии — квазигосударственный орган — настояло на закрытии Исламского центра, обвинив его руководителя Садыкджана Камалова (бывшего муфтия Киргизстана) в «ваххабизме». МНБ отслеживало действия набожных мусульман из других стран, которых оно считало источником «ваххабизма». 20 «сторонников ваххабизма», большей частью пакистанцев, были высланы из Киргизии в 1997 г. Эта линия была продолжена в 1998 г. с высылкой беженца из Таджикистана Имама Каримова якобы за распространение идей «ваххабизма». По меньшей мере один гражданин Узбекистана был также выслан за распространение исламского «фундаментализма». В апреле и мае 1998 г. около 20 уйгуров были арестованы по обвинениям в незаконном хранении оружия и «ваххабитских» видеокассет. Сотрудники МНБ также с гордостью заявили о конфискации 400 экземпляров книги религиозного содержания, изданной в Саудовской Аравии.

Позитивным моментом были шаги президента А.Акаева по выполнению своего обещания об отмене уголовного наказания за клевету и оскорбление и о защите свободы печати. В ноябре 1997 г. президент, как сообщали, направил в парламент проект поправки к Уголовному кодексу, в соответствии с которой предлагалось перевести оскорбление и клевету в разряд гражданских отношений. После того как верхняя палата 10 марта отказалась одобрить законопроект, А.Акаев вынес данный вопрос на референдум по изменению конституции для обеспечения гарантий большей свободы слова. 17 октября 1998 г., по сообщениям, участники референдума высказались за внесение в конституцию положения о том, что «принятие законов, ограничивающих свободу выражения убеждений и печати, является недопустимым». В декабре 1997 г. президент наложил вето на законопроект о СМИ, в котором предполагалось законодательно ограничить круг тем, разрешенных для освещения журналистами, и вынудить их раскрывать в отдельных случаях конфиденциальность своих источников.

На практике, однако, власти продолжали притеснять журналистов, выступавших с критикой деятельности государственных чиновников. Ирина Степкичева («Наша газета»), которой угрожал гражданский иск за несколько критических статей о генеральном прокуроре, сообщала, что сотрудники прокуратуры неоднократно угрожали ей и ее 13-летней дочери. 9 мая 1998 г. неизвестные подожгли входную дверь в квартире Татьяны Хмады, корреспондента газеты Res Publica. Т.Хмада расценила этот акт как месть за ее материал, в котором вскрывалась коррупция в правительстве.

Правительство А.Акаева по-прежнему проявляло нетерпимость к представителям политической оппозиции. В январе полиция арестовала политического активиста Кубанычбека Апаса, возвратившегося в Киргизии из России, куда он переехал из-за систематических притеснений со стороны властей. Апас приехал навестить жену и детей и был сразу же арестован по прежним обвинениям в клевете и оскорблении чести и достоинства президента. Вскоре после ареста он был освобожден по закону об амнистии 1997 г.

Наметившаяся, как казалось, тенденция к улучшению обращения в заключении с активным деятелем оппозиции Тобчубеком Тургуналиевым в августе 1998 г. сменилась на противоположную. В ноябре 1997 г. Т.Тургуналиеву было разрешено вернуться домой в Бишкек из отдаленной колонии на поселении на оставшуюся часть 4-летнего срока лишения свободы за растрату, что совпало по времени с визитом в Киргизию Х.Клинтон. В мае Верховный суд сократил срок до трех лет. Однако уже в августе местные власти сообщили Т.Тургуналиеву, что в ночное время он должен будет оставаться в бишкекской исправительно-трудовой колонии №35. Эти изменения последовали за его участием в мирном митинге протеста против выселения независимой газеты «Асаба» из давно занимаемого ей помещения в здании МВД.

22 сентября сотрудниками МНБ был арестован в Бишкеке, якобы за растрату, Назарбек Нишанов, председатель вновь сформированного Патриотического блока — коалиции оппозиционных политических партий. Н.Нишанова поместили в следственный изолятор и, по сообщениям, отказывали в доступе к адвокату.