|
"Добро пожаловать в ад" Произвольные задержания, пытки и вымогательство в Чечне Другие нарушения прав лиц, лишенных свободы Неправомерное обращение с задержанными в Чечне не ограничивается систематическими избиениями, пытками и нарушениями международно признанных прав человека и норм международного гуманитарного права. Задержанных долгое время держат в условиях полной изоляции, отказывают в доступе к адвокату и не сообщают им о статусе предпринимаемых в отношении них процессуальных действий. Российское правительство не вводило чрезвычайное положение и не уведомляло о намерении использовать свое право отступления от обязательств по Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод или по Международному пакту о гражданских и политических правах. В отсутствие законодательства о чрезвычайном положении сохраняют свою силу как обычные нормы российских уголовного и уголовно-процессуального кодексов, так и международные стандарты в области прав человека.229 Длительное содержание в условиях полной изоляции и "исчезновения" Его нигде нет. Ни среди живых, ни среди мертвых.
Женщина о своем пропавшем племяннике.
Если бы я знал, что он умер, я бы три дня поплакал, погоревал и смог бы жить дальше, а так я не знаю, я знаю, что он жив, но не знаю, где он.
Отец о своем пропавшем 15-летнем сыне.
Российские власти не раскрывают информацию о задержанных и не позволяют им общаться ни с родственниками, ни с другими лицами, даже тем, кто уже много месяцев находится под стражей. С началом массовых арестов в феврале 2000 г. к представителям Хьюман Райтс Вотч в Ингушетии постоянно обращались встревоженные люди, отчаянно искавшие помощи в выяснении судьбы их родственников, задержанных федеральными властями. По рукам ходят неофициальные списки задержанных, якобы находящихся в различных изоляторах, но они не могут служить надежным источником информации.230 Иногда взятка помогает родственникам выяснить местонахождение их близких. Многие несут постоянное дежурство у "фильтрационных пунктов", где, как им кажется, могут находиться их родственники.231 Тщетно пытаясь получить информацию, члены семей обходят изолятор за изолятором по всей Чечне и в части регионов юга России. Зина и Роза Изнауровы разыскивали 34-летнего брата Якуба по 18 различным изоляторам в Чечне и соседних областях. По их словам, Якуб Изнауров был задержан ОМОНом 5 февраля 2000 г. при проверке паспортного режима; омоновцы обещали его вскоре отпустить.232 Изнауровы видели, как омоновцы в натянутых на глаза вязаных шапочках сажали в "автозак" их брата вместе с соседями — 26-летним Исламом Асуевым, 49-летним Магомедом Габангаевым и 29-летним Саид-Эмином Джабалдаевым — и связывали им руки проволокой. Сестры Я.Изнаурова вместе с другими родственниками искали его по всей Чечне, в том числе в Чернокозово, Толстой-Юрте, Червленной, Гудермесе, Знаменском, Грозном, а также за пределами республики — в Моздоке, Пятигорске, Владикавказе и Нальчике. В Ханкале, когда они попытались навести справки, охрана не пропустила их к начальству. Во всех учреждениях администрация отказывалась предоставлять семье Изнауровых информацию о местонахождении как Якуба, так и троих мужчин, задержанных вместе с ним. В ряде случаев тюремная администрация скрывает факт нахождения у них конкретных лиц. Так, 16 января 2000 г. "Марине Джамбековой" заявили в Чернокозово, что ее сына "Абдула Джамбекова" нет среди задержанных. После своего освобождения "А.Джамбеков" подтвердил Хьюман Райтс Вотч, что он все же находился в Чернокозово в это время. "М.Джамбекова" впоследствии обращалась к представителям властей в районе Толстой-Юрта, Знаменского и Наурской, однако те вели себя грубо и отказались предоставить ей какие-либо сведения. После этого "М.Джамбекова" приходила в Чернокозово ежедневно в течение восьми дней. Вместе с еще несколькими женщинами, которые также разыскивали своих родственников, они обратились с коллективным письмом в прокуратуру с просьбой принять их, но ответа не получили. В конце концов "М.Джамбекова" выяснила, что ее сын действительно находится в Чернокозово и сумела через охрану передать для него продукты, получив расписку с его подписью.233 18 февраля "М.Джамбекова" вновь потеряла след сына, когда того перевели и администрация Чернокозово отказалась сообщить новое место содержания. 21 февраля она попыталась выяснить, нет ли его в СИЗО в Пятигорске. Администрация дала отрицательный ответ, хотя в действительности он находился там.234 Мать оставалась в неведении до 15 марта, когда она получила от сына письмо из СИЗО в Ставрополе, куда "А.Джамбеков" был переведен 22 февраля. В конце концов "М.Джамбекова" заплатила за освобождение сына 2 тыс. долларов, и 3 мая 2000 г. обвинения с него были сняты по "амнистии". Отказ в предоставлении доступа к адвокату Российские власти систематически и почти во всех случаях отказывают задержанным в Чечне в возможности пользоваться услугами защитника. Более того, задержанных зачастую не информируют о выдвигаемых против них обвинениях и запрещают им знакомиться с материалами дела.235 Тотальное запугивание в предварительном заключении и отсутствие даже намека на соблюдение процессуальных норм практически сводят на нет возможности оспаривать законность содержания под стражей или искать защиты от процессуальных нарушений. Российское законодательство и международное право гарантируют человеку право на квалифицированную юридическую помощь с момента задержания и в период предварительного следствия.236 В данном контексте доступ к адвокату служит важной гарантией против пыток, недозволенного обращения и других средств принуждения к признанию, что непосредственно относится ко всем задержанным в Чечне. Квалифицированная юридическая помощь может также дать подозреваемому представление о возможности и способах оспаривать основания его задержания. После посещения Чернокозово 11 марта спецдокладчиком Парламентской ассамблеи Совета Европы ПАСЕ выступила против лишения задержанных доступа к адвокату.237 Спецпредставитель российского президента по правам человека в Чечне В.Каламанов скептически отреагировал на это заявление, однако "лично поручился", что задержанным будет предоставлена такая возможность.238 Этот вопрос оставался приоритетным для В.Каламанова и в июле 2000 г., однако на момент написания настоящего доклада эксперты Совета Европы вместе со спецпредставителем все еще работали над обеспечением юридического представительства для задержанных.239 Только одному из 35 бывших задержанных, с которыми встречались представители Хьюман Райтс Вотч, предлагали воспользоваться услугами адвоката. Большинство только усмехались в ответ на этот вопрос. Типичным был ответ "И.Батукева", которого продержали в Моздоке более трех месяцев: "Пойди попробуй [попросить адвоката], когда в это же время ствол к голове приставляют или грозят отрезать уши. У меня духу не хватило".240 "Абу Урусханов", содержавшийся в урус-мартановском интернате, смеялся: "Там адвокатов не было".241 "Мовсар Ларсанов" — единственный, кому было предложено воспользоваться услугами адвоката, — отказался, усомнившись в действенности его помощи. На допросе в Чернокозово 29 января "[следователь] сказал, что я могу взять адвоката. Я сказал, что мне он не нужен. Бесполезно, они говорили: 'Ты кто — пустое место'".242 Большинство наших собеседников разделяли скептицизм "М.Ларсанова". В одном вопиющем случае на допросе "Магомеда Кантиева" присутствовали двое — майор и полковник, — которые сказали ему, что он обвиняется по статье 208(2) УК (организация и участие в незаконных вооруженных формированиях). "Там был мужик, который сказал, что подпишу я бумаги или нет — без разницы. 'Я, — говорит, — подписал санкцию на задержание на два месяца'". "Майор и полковник" не дали "М.Кантиеву" копию документа с изложением существа обвинения. На вопрос, был ли ему предоставлен адвокат, "М.Кантиев" рассмеялся и сказал: "А где бы я взял адвоката? Даже если захочешь — там их нет. Я не просил, они сами говорили, что адвоката просить бесполезно". Работники правоохранительных органов также систематически не информировали задержанных о существе и основаниях обвинения. Когда задержанным все же говорили об обвинении, им не позволяли знакомиться с документами, не говоря уже о получении копии. Например, "Мовсар Ларсанов" рассказывал представителям Хьюман Райтс Вотч:
"Абдул Джамбеков" оказался в аналогичной ситуации. На допросе его избили, чтобы заставить подписать протокол.244 Последний он подписал, поскольку там были его собственные слова, однако ордер подписывать отказался, и тогда охранники стали избивать его: "Они хотели, чтобы я подписал бумагу. Я спросил, можно ли прочитать или хотя бы глянуть на бумагу бумаги, которые я должен подписать, но мне не дали. Сказали — я должен просто подписать".245 Большинство задержанных просто вообще не информировали о характере (или наличии) обвинений. "Асланбек Дигаев" содержался под стражей с 23 января по 3 мая, после того как его забрали из дома для проверки личности. Он говорил представителям Хьюман Райтс Вотч: "Я все время просил их объяснить мне, кто я: осужденный, обвиняемый, задержанный, на какой стадии дело. Единственной объяснение, которое я получал: 'Ты бандит-террорист. Ты — чеченец, и в этом твое преступление'".246
229) Эксперты Совета Европы согласились с мнением генерального секретаря СЕ о том, что хотя российские власти пытались ссылаться на действие в Чечне де-факто чрезвычайного положения, то обстоятельство, что оно формально не объявлялось и что не вводились ограничения действующего законодательства, означает, что положения Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод продолжают применяться в полном объеме. См. документы Совета Европы: "Addendum to the Consolidated report containing an analysis of the correspondence between the Secretary General of the Council of Europe and the Russian Federation under Article 52 of the European Convention on Human Rights," SG/Inf(2000)24 Addendum, June 26, 2000.
|
