Россия / Чечня

Новые Алды: резня 5 февраля

Введение

5 февраля 2000 г. жертвами внесудебных расправ российских сил стали по меньшей мере 60 мирных жителей Алды и Черноречья — пригородов чеченской столицы Грозного. Массовые убийства, которые фактически являются военным преступлением, произошли в разгар операции по "зачистке" через несколько дней после того, как Грозный перешел под контроль российских сил.

Убийства совершались сотрудниками ОМОНа и военнослужащими-контрактниками. Данные российской военной прокуратуры по Северному Кавказу свидетельствуют, что в тот день "зачистку" в Алды проводили подразделения санкт-петербургского и рязанского ОМОНа. Информация о частях и подразделениях, несущих ответственность за убийства в Черноречье, пока отсутствует. Переходя от дома к дому с проверкой документов в поисках чеченских боевиков, они хладнокровно в упор расстреливали свои жертвы из автоматов.

Среди убитых были все — от годовалого ребенка до 82-летней женщины, в том числе: пятеро Эстамировых, включая Тоиту Эстамирову, находившуюся на девятом месяце беременности; 68-летний Ахмед Абулханов, казненный вместе с соседями и родственниками; 60-летняя Зина Абдулмежидова и ее сосед, 47-летний Хусейн Абдулмежидов, просивший у нее денег, которых требовали убийцы; отец семейства Альви Ганаев (старше 60 лет) и двое его сыновей: Асланбек (около 33 лет) и Саламбек (29 лет), застреленные при возвращении домой после ремонта крыши; четверо Мусаевых, в том числе 71-летний Умар; 82-летняя Ракат Ахмадова, застреленная на улице, когда она шла навестить родственников; 70-летний Ризван Умхаев, которого убили, когда он выскочил из дома на крики Ракат.

В некоторых случаях расправа сопровождалась требованием денег или украшений, которое служило предлогом для убийства, если предложенное количество было недостаточным. У других жертв не оказывалось документов. Несколько свидетелей утверждали, что солдаты вырывали у жертв золотые зубы или снимали с мертвых драгоценности. Убийства зачастую сопровождались поджогами.

Несмотря на то что в общественном сознании преимущественно мусульманского населения Чечни изнасилование считается большим позором, появились сообщения об изнасиловании российскими солдатами женщин в Алды 5 февраля. Несколько женщин предоставили представителям Хьюман Райтс Вотч заслуживающую доверия информацию об известных им шести случаях изнасилования. Исходя из этого можно предположить, что в действительности таких случаев было значительно больше. В одном из инцидентов, по сведениям, четыре женщины были подвергнуты солдатами групповому изнасилованию; трех затем задушили, четвертую бросили, приняв за мертвую.

Российскими военнослужащими были сожжены многие дома мирных чеченских жителей Алды. В отдельных интервью наедине свидетели один за другим говорили представителям Хьюман Райтс Вотч, что видели, как российские солдаты намеренно поджигали их дома или имущество, или что по возвращении находили свои дома в огне или сожженными дотла. Эти поджоги были неспровоцированными актами бессмысленного разрушения. В некоторых случаях, по всей видимости, они представляли собой неуклюжую попытку уничтожения доказательств внесудебных расправ и убийств гражданских лиц. В одном инциденте поджог, как представляется, может быть квалифицирован как покушение на убийство.

Отдельные случаи мародерства отмечались уже 5 февраля, на следующей неделе грабежи приобрели массовый характер. Свидетели рассказывали, что 10 февраля большое число солдат вернулись и средь бела дня в открытую выносили из домов все ценное.

Расследование российских властей массовых убийств в Алды сопровождалось возмущенными публичными опровержениями. Типичным примером реакции российских военных на первое сообщение Хьюман Райтс Вотч о событиях в Алды было заявление представителя МВД 24 февраля о том, что "эти утверждения являются ничем иным, как измышлениями, не подкрепленными фактами или какими-либо доказательствами, ... [и] должны рассматриваться как провокация, цель которой — дискредитировать контртеррористическую операцию федеральных сил в Чечне". В действительности ко времени этого заявления Федеральная служба безопасности (ФСБ), военная и гражданская прокуратура уже вели следствие. На момент написания настоящего доклада, по сведениям, расследованием убийств занимались трое сотрудников гражданской прокуратуры. Насколько нам известно, ни одному человеку не было предъявлено обвинение и никто из военнослужащих или командиров не был отстранен от службы до окончания следствия.

Международное сообщество ограничилось призывом, в форме резолюции Комиссии ООН по правам человека, к созданию независимой национальной комиссии по расследованию нарушений прав человека в Чечне. Однако принимая во внимание демонстрируемое российским правительством до сего дня очевидное отсутствие политической воли к реальному расследованию и привлечению к ответственности виновных в массовых убийствах в Алды, следует предположить, что национальная комиссия будет недостаточной. Более того, несколько свидетелей говорили, что испытывают страх и недоверие перед приезжавшими в Алды российскими следователями, и утверждали, что не предоставляли им информации, опасаясь последствий. Только международная комиссия по расследованию может вызвать доверие очевидцев и родственников переживших резню. До тех пор пока такая комиссия, с правом рекомендовать привлечение к суду, не будет создана, не приходится рассчитывать на то, что виновные когда-либо понесут наказание.

За период подготовки настоящего доклада сотрудники Хьюман Райтс Вотч взяли интервью у более 35 жителей Алды — свидетелей убийств или близких родственников погибших. При том что представители Хьюман Райтс Вотч по общему правилу выезжают непосредственно на место нарушения прав человека, чтобы лично обследовать обстановку, в которой, как утверждают, совершались преступления, реализовать такую методику в Чечне не представилось возможным. Исследования проводились с территории соседней Ингушетии. Вопреки своим публичным заявлениям российские власти систематически отвечали отказом на наши запросы о предоставлении доступа в Чечню. Такие ограничения деятельности Хьюман Райтс Вотч и других международных и национальных правозащитных групп не слишком способствуют уверенности в серьезности публично заявляемого намерения российского правительства обеспечить уважение прав человека в Чечне.