ПОД ОПЕКОЙ ГОСУДАРСТВА:
Дети страдают от жестокости и пренебрежения в государственных приютах

Детский дом: бессмысленная жестокость

Директор и воспитатели не всегда наказывают детей сами. Они могут поручить старшим детям исполнить наказание. Одна из наших воспитательниц может прямо сказать: «А ну-ка, вы двое, подеритесь!» Они так делают когда в наказание, а когда и просто для развлечения.²⁷⁴
Или из чистого садизма. Садизма.²⁷⁵

Введение

Подобно многим российским домам ребенка, некоторые детские дома Министерства образования стали с 1991 г. получать гуманитарную помощь, в результате чего в комнатах появилась новая мебель, а у детей — новая одежда. Этот факт был отмечен сотрудниками Хьюман Райтс Вотч во время их поездки в Россию, где они провели исследовательскую работу и взяли интервью у шестерых правозащитников, четырех воспитателей детских домов и тридцати одного российского подростка из не менее чем семнадцати детских домов Министерства образования. Мы также взяли интервью у западной журналистки, посетившей пять детских домов, шесть домов ребенка и три интерната.

Мы беседовали с детьми и воспитателями из Москвы, Санкт-Петербурга и из одного города в нескольких километрах к северу от Москвы. В Москве нам помогли организовать интервью с сиротами местные правозащитники, которые ранее собирали жалобы сирот на жестокое обращение персонала детских домов. Мы взяли интервью у четырех подростков и двух воспитателей из детского дома А и у девочки из детского дома М.

В Санкт-Петербурге другой независимый правозащитник сообщил нам об имеющихся в городе и области особо неблагополучных детских домах, в которых процветает жестокое обращение с детьми. Сотрудники Хьюман Райтс Вотч без предварительного оповещения посетили группу сирот от пятнадцати до семнадцати лет, учащихся ПТУ, которые ранее воспитывались в нескольких детских домах Санкт-Петербурга и Ленинградской области. В настоящий момент эти подростки живут в общежитии Х, которое мы, находясь в Санкт-Петербурге, посетили три раза. Во время этих посещений сотрудники Хьюман Райтс Вотч взяли интервью у пятнадцати мальчиков в ходе групповой беседы и у семи индивидуально.

С третьей группой подростков-сирот нас познакомили московские правозащитники, которым передал жалобы детей работник детдома, расположенного к северу от Московской области. Эти подростки, которым от пятнадцати до семнадцати лет, в настоящее время учатся в ПТУ. Они имеют диагноз «дебильность», то есть «легкая степень олигофрении», и выросли в детских домах Министерства образования для детей с легкими нарушениями психического развития. Мы опросили в ходе групповой беседы десять таких детей, а также двух их воспитателей. Эти воспитатели активно информируют подростков-сирот об их правах и добиваются отмены их диагноза «олигофрения».

Сотрудники Хьюман Райтс Вотч убедились в том, что в детских домах Министерства образования, как правило, довольно чисто, в комнатах для детей не более двух-трех кроватей, и обеспечено достаточное питание. Дети ходят в местную общеобразовательную школу; иногда с ними проводят внешкольные занятия в детском доме.²⁷⁶

Вместе с этим наши исследования также выявили ряд мрачную картину, включающую нарушения прав детей, невыполнение персоналом своих обязанностей и бессмысленную жестокость. В детских домах Министерства образования, где живут дети школьного возраста, сформировалась особая система жестоких наказаний. Эти наказания отличаются от дисциплинарных мер, применяемых в домах ребенка и в интернатах, но хорошо известны в российских бастионах беспредела: в армии и в местах лишения свободы.

Во-первых, сотрудники Хьюман Райтс Вотч получили сообщения о том, что взрослые работники российских детских домов подвергают детей жестокому и унизительному обращению, а именно:

• наносят пощечины и удары кулаком
• суют головой в унитаз
• сдавливают руку тисками
• допрашивая мальчика, сдавливают ему яички
• раздевают перед сверстниками
• запирают в ледяном неотапливаемом помещении на несколько дней
• вступают с детьми в сексуальные отношения
• отправляют в психиатрическую больницу в наказание за проступки, такие, как, например, попытка побега.²⁷⁷

Во-вторых, сотрудники Хьюман Райтс Вотч слышали сообщения о том, как более старшие и физически сильные воспитанники при подстрекательстве взрослых работников детского дома жестоко издевались над младшими и более слабыми, а именно:

• били по шее, по лбу и по щекам
• выбросили ребенка из окна в заколоченной деревянной тумбочке
• заставили ребенка лечь на металлическую кровать, через которую пропустили электрический ток
• заставляли ребенка попрошайничать или воровать для старших.²⁷⁸

Разнообразные факты физического и психологического наказания в детдомах можно разделить на две категории. В первой категории — случаи, когда взрослые работники детдома с неофициального согласия директора сами бьют и унижают детей. Вторая категория — изощренный вариант первой, когда взрослые поручают воспитанникам детдома наказать кого-то из детей «всем коллективом».

Детям, у которых практически отсутствуют позитивные ролевые модели поведения в обществе, персонал детдома неосознанно подает пример унижающих достоинство мер поддержания дисциплины. Тем самым взрослые способствуют закреплению иерархии, основанной на «праве сильного», которую сами же формируют, поручая одним детям контролировать и наказывать других.

Система, при которой дети используются как исполнители наказания, особенно коварна, поскольку у «любимчиков», выступающих в роли маленьких феодалов, вырабатывается репертуар жестоких и опасных издевательств, которым старшие и более сильные воспитанники подвергают младших и слабых. В России эта система известна под названием «дедовщина», взятом из армейского жаргона. Нас нисколько не удивило то, что подростки из Санкт-Петербурга в беседе с нами стали спонтанно употреблять слово «дедовщина», когда описывали примеры бессмысленной жестокости в детском доме.

Как известно, практика «дедовщины», как средства контроля над коллективом, воспринимается россиянами как жестокая и вредная; ее не следует смешивать с мелкими стычками и потасовками в среде молодежи, типичными, в частности, для американских университетов. Краткий перечень часто используемых при «дедовщине» видов наказания будет приведен ниже в этой главе.

Как показывают собранные нами свидетельства, в российских детских домах нарушаются основные положения международного правозащитного законодательства, запрещающего жестокое, бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, и гарантирующего право на достойную жизнь.²⁷⁹ Кроме того, хотя система государственных детских домов дает детям формальное образование в рамках школьной программы, она не готовит их к семейным обязанностям и не способствует тому, чтобы они заняли достойное место в обществе.²⁸⁰

Многие специалисты, с которыми беседовали сотрудники Хьюман Райтс Вотч, выразили тревогу по поводу того, что в детских домах подростков не готовят к самостоятельной жизни в обществе.²⁸¹ Факты, собранные в данном докладе, показывают, что единственной подготовкой к взрослой жизни для воспитанников детдома становится знакомство с воровскими законами улиц. Один воспитанник детдома заявил представителям Хьюман Райтс Вотч, что собирается стать «вором в законе». Рядом с ним стояли двое более робких подростков, и в их взглядах было восхищение.²⁸²

Несколько мальчиков из общежития в Санкт-Петербурге, где мы побывали, рассказали, что зарабатывают себе на карманные расходы, воруя деньги у покупателей на рынке.²⁸³ Один из них сказал, как о чем-то само собой разумеющемся: «Мы все учимся воровать», показывая нам комнаты, где было довольно много вещей, которые он и его друзья украли из магазинов, пока один из них отвлекал продавцов.²⁸⁴

Среди наиболее тревожных сообщений, которые мы получили от подростков-сирот в Москве и Санкт-Петербурге, были сообщения о психологических издевательствах, к помощью которых взрослые насаждали дисциплину. Слово «унижение» постоянно повторялось в рассказах подростков о том, как работники детдома оскорбляют их словами, и о том, как подвергают публичному позору. Бывшие воспитанники одного из детских домов Санкт-Петербурга сообщили сотрудникам Хьюман Райтс Вотч, что их директор подговаривал воспитанников издеваться над некоторыми детьми, называя их гомосексуалистами и подкрепляя тем самым глубоко укоренившуюся в российском обществе нетерпимость.

Несомненно, в России, как сообщили нам хорошо осведомленные собеседники, есть детские дома, в которых физическое и психологическое насилие не является нормой. Тем не менее в этом докладе мы хотели бы обратить внимание на некоторые типичные факты, о которых рассказывают люди, живущие и работающие в некоторых детских домах. Их свидетельства, среди которых есть данные о сексуальных преступлениях и о коррупции руководства детдома, указывают на необходимость тщательного независимого расследования в масштабах всей Российской Федерации.

Российские правозащитники и адвокат, у которых мы брали интервью, разделяют озабоченность международных экспертов по проблемам детства тем, что в учреждениях Министерства образования и Министерства труда и социальной защиты происходит значительно больше нарушений прав, чем об этом становится известно. Один эксперт сообщил сотрудникам Хьюман Райтс Вотч, что несколько полученных нами сообщений о принятии официальных мер в отношении нарушивших закон работников детских домов, были, «безусловно, исключением». Он добавил:

У меня нет сомнений, что в местах, удаленных от Москвы, происходят нарушения, о которых мы никогда не услышим. У детей в этих учреждениях нет стандартного механизма подачи конфиденциальных жалоб на жестокое обращение со стороны персонала.²⁸⁵

Ведущий российский эксперт по правам ребенка, работающий в Москве, также сообщил сотрудникам Хьюман Райтс Вотч, что единственным способом для многих сирот в отдаленных районах России рассказать о безобразиях, творящихся в детском доме, является побег. Она продолжала:

Большинство детских домов — полностью закрытые учреждения, и почти никто не может туда попасть. Ни общественные организации, ни частные лица, только государственный контроль. Даже дети, живущие в семьях, не жалуются властям, когда их обижают родители, потому что им стыдно и страшно и они не знают, что делать. Сироты живут в изоляции. Они не знают, какие права есть у них и какие права вообще существуют. Они получают очень плохое образование, и никто не рассказывает им о том, как устроено общество.²⁸⁶

Российский адвокат, имеющий большой опыт в области законодательства о несовершеннолетних, сказал сотрудникам Хьюман Райтс Вотч, что даже некоторые защитники прав детей не всегда решаются открыто говорить о безобразиях, творящихся в детских домах, потому что им необходимо поддерживать нормальные отношения с директорами, чтобы получать информацию по делам, которые они ведут от имени детей. Некоторые защитники боятся, что директор перестанет сотрудничать с ними, если они разоблачат нарушения.²⁸⁷

В целом одним из самых больших препятствий, с которыми сталкиваются защитники прав детей в России при попытках получить представление о ситуации в детских домах, это отсутствие доступа. Большую часть сведений они получают от тех немногих детей, которые совершают побег и обращаются в независимые неправительственные организации и средства массовой информации, чтобы сообщить о том, что происходит в их детском доме. Интервью, взятые для этого доклада, показывают, что дети в детских домах начинают жаловаться, только когда пренебрежение их нуждами и жестокое обращение заходят достаточно далеко. Случаи, которые дошли до стадии официального расследования в Москве и Санкт-Петербурге, были особенно вопиющими или систематическими, что и побудило детей и сочувствующих им взрослых работников детдома обратиться за помощью к известным правозащитникам или средствам массовой информации.²⁸⁸

Взрослые, виновные в преступлениях против детей, вверенных их опеке, должны нести ответственность по российским законам, которые предусматривают уголовную ответственность за преступления против несовершеннолетних. Кроме того, система, которая вынуждает несовершеннолетних совершать насилие по отношению к своим сверстникам, должна быть разрушена.

274) Интервью Хьюман Райтс Вотч с Егором П., Санкт-Петербург, 27 февраля 1998 г. (Имена всех детей в данной главе изменены.)
275) Интервью Хьюман Райтс Вотч с Юрием T., Санкт-Петербург, 27 февраля 1998 г.
276) Интервью Хьюман Райтс Вотч, Москва, 20 февраля 1998 г.; Санкт-Петербург, 27 февраля 1998 г..
277) Интервью Хьюман Райтс Вотч с подростками-сиротами, Москва, 20 февраля 1998 г., 2 марта 1998 г.; Санкт-Петербург, 27 и 28 февраля, 1 марта 1998 г.
278) Интервью Хьюман Райтс Вотч с подростками, Санкт-Петербург, 27 и 28 февраля 1998 г.
279) Международный пакт о гражданских и политических правах, GA Res. 2200 A (XXI) 16 декабря 1966 г., 23 марта 1976 г., статьи 4(2) и 7; Конвенция ООН о правах ребенка, GA res. 44/25, прил. 44 U.N. GAOR Supp. (No. 49), статья 37(a); Декларация о защите всех лиц от применения пыток и другого жестокого, бесчеловечного и унижающего достоинство обращения и наказания, GA res. 3452 (XXX), 9 декабря 1975 г.
280) Интервью Хьюман Райтс Вотч с доктором А.А.Северным, 12 февраля 1998 г.; с воспитателем, Москва, 20 февраля 1998 г.; с воспитателем из детского дома на севере Московской области, 5 марта 1998 г. и другими.
281) Интервью Хьюман Райтс Вотч с доктором А.А.Северным, 12 февраля 1998 г.; с доктором Татьяной Мороз, 12 февраля 1998 г.; с Борисом Альтшулером, 16 февраля 1998 г.
282) Интервью Хьюман Райтс Вотч с подростком-сиротой, Санкт-Петербург, 27 февраля 1998 г..
283) Интервью Хьюман Райтс Вотч с подростками, Санкт-Петербург, 27 февраля 1998 г..
284) Интервью Хьюман Райтс Вотч с Егором П., Санкт-Петербург, 27 февраля 1998 г..
285) Интервью Хьюман Райтс Вотч с международным экспертом по проблемам детства, Москва, 15 октября 1998 г.
286) Интервью Хьюман Райтс Вотч с Любовью Кушнир, 15 октября 1998 г.
287) Интервью Хьюман Райтс Вотч с московским адвокатом, февраль 1998 г.
288) Интервью Хьюман Райтс Вотч с Борисом Альтшулером, 16 февраля 1998; с детьми из московского детдома А; с Любовью Кушнир, 23 февраля 1998.