Время, обращенное вспять

Насилие и преследование граждан, совершаемые государственными агентами в штатском

Надежда Жукова

13 октября 1997 г. Надежда Жукова, 21 года, в то время работавшая в Белорусском Хельсинкском комитете (БХК) наблюдателем на демонстрациях и судебных процессах, вышла из здания Ленинского районного суда в Минске. Там она пыталась получить сведения о суде над двумя участниками демонстрации, Павлом Сиверинцем и Евгением Скочкой, которые были арестованы после демонстрации 12 октября в Минске. Жукова рассказала представителям Хьюман Райтс Вотч о том, что с ней произошло:

Я носила удостоверение и всем его показывала, ко мне подошел мужчина высокого роста, в кожаной куртке... Он мне сказал, что если я интересуюсь задержанными, то мне надо выйти из здания суда и там у нас стоят машины...

Я вышла, и там в метрах десяти-двадцати стояли две машины, первая из которых была с номерами, которые мне показались милицейскими (на красном фоне белые номера), но ... это может быть и прокуратура и служба безопасности президента, это может быть КГБ и суд.

Когда я проходила мимо машины, из нее резко выскочили двое молодых людей, они меня схватили. Один ударил меня в живот, рукой закрыл рот и потащили во двор соседнего здания, поставили как бы к стенке ... один из них держал меня, а второй был с ножом, которым играл перед моими глазами ... [Они] говорили, что мое лицо мелькает на всех видеозаписях, что мне надо быть поосторожней, если я хочу нормально дальше жить, угрожали. Было ясно, что это не связано с криминальными структурами, потому что разговор шел явно об акциях [политических]. Говорили, что мне надо немножко побеспокоиться за свою жизнь¹⁰⁰.

Когда мужчины развернулись, чтобы уйти, Жукова спросила, кто они, на что они, по ее словам, ответили: «Молодые белорусские патриоты». Хотя очевидно, что они действовали как агенты государства, возможно, что они были членами Белорусского патриотического союза молодежи (БПСМ), правительственной, президентской молодежной организации, которая объявила в своей листовке в 1996 г., что будет «безжалостно подавлять противников».

Жукова подала заявление в Ленинскую районную прокуратуру и 17 октября пошла на прием к прокурору. Он не выразил доверия к ее рассказу, в особенности к ее словам, что нападающие каким-то образом были связаны с правительством. Жукова сказала представителям Хьюман Райтс Вотч:

Я поговорила с заместителем прокурора Ленинского района и он сказал, что номера были негосударственные, что они были не в форме, что «у вас нет никаких оснований», что прокуратура занимается проверкой деятельности только государственных органов. Мол, идите со своим заявлением в милицию¹⁰¹.

В тот момент Жукова решила забрать заявление, однако 21 октября 1997 г. ее матери позвонили с угрозами, и это заставило Жукову изменить свое решение:

Утром раздался звонок. Трубку подняла мама и ей сказали, мол, «позовите Надежду» и, [узнав, что меня нет дома], сказали, что «ваша дочь допрыгается»¹⁰².

Жукова подала в местное отделение милиции заявление о нападении, однако на момент написания этого доклада дело было несколько раз закрыто и снова открыто, и до сих пор не передано в суд. Два факта указывают на то, что нападавшие на Жукову действовали от имени государственных служб безопасности: во-первых, во время нападения они упомянули, что видели ее в милицейских видеоматериалах о демонстрациях оппозиции, а во-вторых, милиция продемонстрировала полное нежелание расследовать факт нападения.

100) Интервью Хьюман Райтс Вотч с Надеждой Жуковой, Минск, 6 апреля 1998 г.
101) Там же.
102) Там же.