Выдержки из всемирного ежегодного доклада Хьюман Райтс Вотч за 2001 г.

Развитие событий в области прав человека

В обстановке еще большего укрепления собственного культа личности президент С.Ниязов продолжил подавление политического и религиозного инакомыслия, ограничение свободы прессы и передвижения и уничтожение даже внешних проявлений демократии.

Туркменистан отказался от своих международных обязательств в области реформирования политической жизни с отменой парламентом в конце 1999 г. ограничений срока президентских полномочий, что дало С.Ниязову возможность оставаться в должности неопределенно долго. Декабрьские парламентские выборы не были ни свободными, ни справедливыми.

В августе, по данным московского Информационного центра по правам человека в Центральной Азии, милиция не пропустила в столицу 200 женщин из сельских районов, которые намеревались обратиться с жалобами напрямую к президенту.

В конце 1999 г. в Туркменистане была отменена смертная казнь, что стало одним из серии шагов президента в интересах укрепления правозащитных гарантий. В мае был принят закон, запрещавший "обыски в домах граждан Туркменистана" без санкции судебных властей. С.Ниязов заявил, что этот закон стал реакцией на такое положение дел, когда сотрудники правоохранительных органов "могли подкинуть грамм-другой наркотиков или еще что-нибудь в некоторые дома, где проводились обыски, чтобы отомстить людям, и многие в таком случае страдают". Другим указом была подтверждена неприкосновенность частной собственности, несмотря на продолжавшиеся массовые конфискации частных домов. С.Ниязов образовал также специальную специальную "комиссию по обеспечению законности".

5 января органами безопасности был арестован известный политик Нурберды Нурмамедов, лидер запрещенной оппозиционной партии "Агзыбирлик" ("Единство"). В феврале по сфабрикованному обвинению в "хулиганстве" его приговорили к пяти годам лишения свободы. Поставленный перед угрозой тюремного срока для сына, которого также арестовали, Н.Нурмамедов был вынужден перед телекамерой просить президента о помиловании. Комитет национальной безопасности (в прошлом — КГБ) потребовал от родственников Н.Нурмамедова публично заявить о неполитическом характере его дела и подтвердить, что это "чистая уголовщина". Информационный центр по правам человека в Центральной Азии сообщал, что в сентябре Н.Нурмамедов и еще двое политзаключенных (Мухаметкули Аймурадов и Пирикули Тангрыкулиев) подвергались жестоким избиениям.

Ударом по правам меньшинств в минувшем году стало введение президентом новых ограничений на использование русского языка в официальном делопроизводстве. По сведениям, значительно возросло количество русскоязычных, стремившихся уехать из республики. Выход печатных и электронных СМИ на узбекском языке, ориентированных на внушительное число узбеков на востоке Туркменистана, как утверждают, также сократился.

В июне вышел драконовский указ, которым КНБ и другим государственным органам предписывалось обеспечить "жесткий контроль" за передвижением иностранцев по территории республики. По меньшей мере одного иностранного журналиста в КНБ допрашивали. В августе сотрудники КНБ связались с внештатным корреспондентом радиостанции "Свобода" Сапармурадом Овезбердыевым, за деятельностью которого к тому времени уже велось пристальное наблюдение, и сообщили ему о невозможности дальнейшей работы для РСЕ/РС в связи с отсутствием аккредитации; это было сделано несмотря на то, что МИД разрешил журналистам радиостанции "Свободная Европа" работать в Туркменистане.

Цензура Интернета в республике стала одной из наиболее жестких в мире, когда 29 мая Минсвязи Туркменистана в одностороннем порядке отозвал лицензии у всех пяти частных интернет-провайдеров, принудительно переведя все сетевые услуги в монополию государства.

Оставались в силе принятые в 1997 г. поправки к Закону о религии, фактически запрещающие все религиозные течения кроме суннитского ислама и православия, хотя под международным давлением Туркменистан обещал прекратить милицейские налеты на молитвенные собрания в частных домах. Верующих по-прежнему отправляли за решетку и увольняли их с работы; религиозные материалы конфисковывали, а места отправления культа подвергались разрушению. 13 ноября 1999 г. в Ашхабаде туркменскими органами безопасности была разрушена церковь Адвентистов Седьмого Дня. В том же месяце власти отказали в регистрации Библейскому обществу Туркменистана, хотя оно, как утверждали, выполнило все необходимые формальности.

В декабре сотрудниками милиции и органов безопасности были задержаны Дмитрий Мельниченко и Михаил Козлов, от которых угрозами, побоями и пытками пытались получить информацию о местонахождении двух баптистских пасторов (впоследствии депортированных). В том же месяце милиция провела несколько рейдов по баптистским церквям в Туркменабаде (Чарджоу), Мары, Туркменбаши и Ашхабаде. Есть основания полагать, что в феврале усилились репрессии в отношении протестантской общины, когда, по данным Кестоновского института, КНБ провел несколько рейдов по молитвенным собраниям протестантов в частных домах, а несколько членов общины были впоследствии уволены с работы. Также в феврале милиция опечатала здание в Мары, приобретенное баптистами для использования в качестве молитвенного дома; была изъята вся находившаяся в здании религиозная литература. В октябре во время библейских чтений в Чарджоу местными органами КНБ был арестован пастор Адвентистов Седьмого Дня Павел Федотов, которому было предъявлено обвинение в организации несанкционированного собрания. У него были изъяты видеокассеты и другие вещи; через несколько дней его отпустили.

К началу года, как утверждают, туркменскими правоохранительными органами были высланы из республики последние российские баптистские миссионеры. Семья осужденного баптистского пастора-туркмена Шахгильды Атакова под давлением властей была вынуждена отправиться во внутреннюю ссылку, а его брат в марте получил 15 суток административного ареста по надуманному обвинению.

Жертвами преследований в минувшем году становились религиозные диссиденты как христианского, так и мусульманского толка. В феврале был арестован Ходжа Ахмед Оразгилыч, которого власти обвинили в неких экономических преступлениях в отместку за его публичную критику президентских предначертаний в области религии в передаче Туркменской службы радиостанции "Свобода". Когда он находился в заключении, в газетах было опубликовано якобы его письмо, в котором он умолял президента о прощении. С.Ниязов публично грозил посадить 72-летнего исламского богослова на 25 лет, однако 3 марта "помиловал" Х.А.Оразгилыча, смягчив наказание до бессрочной ссылки на поселение (открытых доказательств факта вообще какого-либо суда не имеется). В тот же день Х.А.Оразгилыч и его семья были отправлены органами безопасности в провинциальный город Теджен, а его дом и построенную при доме мечеть раскатали бульдозером. Президент приказал сжечь все экземпляры его перевода Корана на туркменский язык. В апреле С.Ниязов издал указ о закрытии всех исламских религиозных школ, за исключением некоторых отдельных учебных заведений непосредственно в ведении подконтрольного государству муфтията, что фактически было равносильно запрету частного исламского религиозного образования. По сообщениям, в минувшем году из Туркменистана было депортировано до трехсот иностранных исламских проповедников.

Состояние академической свободы и гарантий права на образование еще более ухудшилось. Президент призвал перед приемом в университет "проверять происхождение" на три колена для выявления "морального уровня" потенциальных студентов. С.Ниязов также упразднил в республике Университет языков мира, приказал сжечь весь тираж нового учебника туркменской истории и запретил впредь преподавание в школах иностранных языков.