Нарушения прав человека в странах СНГ

Общий обзор по странам Европы и центральной Азии

Развитие событий в области прав человека

Наиболее значительными событиями в регионе в 1998 г. стали давно предсказывавшаяся вспышка насилия в автономном крае Косово, где военные преступления совершались главным образом формированиями югославского правительства против гражданского населения — этнических албанцев, и резкое ухудшение состояния российской экономики, поставившее страну на грань хаоса. В обеих ситуациях отчетливо проявилась опасность, возникающая, когда права человека и законность попираются ради обеспечения интересов территориальной целостности, региональной безопасности или экономического развития.

В то время как международное сообщество пропагандировало необходимость региональной стабильности и регионального подхода к проблемам безопасности, США и страны-члены ЕС зачастую игнорировали угрозу региональной безопасности, исходящую от нарушений прав человека, и отказывались признавать, что недостаточная настойчивость в вопросе об ответственности за зверства в одной стране или регионе часто провоцирует нарушения в других государствах.

Очевидное ухудшение ситуации с правами человека наблюдалось в Беларуси, Федеративной Республике Югославии (ФРЮ), Казахстане, Киргизии, России, Таджикистане и Узбекистане. В то время как президент Б.Клинтон без каких либо оговорок приветствовал в Белом доме президента С.Ниязова, правительство Туркменистана продолжало отказывать своим гражданам практически во всех гражданских свободах. Среди других вызывающих озабоченность проблем в регионе были рост преследований за религиозные убеждения, попытки запугать или упразднить независимую прессу, широкомасштабная дискриминация по национальному признаку и сохраняющаяся проблема жестокости полиции, часто доходящей до пыток. В Абхазии (Грузия) и Таджикистане отмечались спорадические вспышки боевых действий, вопреки действовавшим в обеих странах соглашениям о прекращении огня; обе стороны, участвующие в конфликте на юго-востоке Турции, по-прежнему допускали многочисленные нарушения, хотя и с меньшей интенсивностью, чем в середине 90-х годов. Позитивным моментом стало заключение мирного соглашения в Северной Ирландии, получившего подавляющее одобрение на референдуме и официально положившего конец конфликту.

Почти десять лет репрессий, систематической дискриминации и широко распространенной полицейской жестокости в отношении этнических албанцев выплеснулись в итоге в 1998 г. в вооруженный конфликт в Косово. Менее чем через три года после того, как Дейтонские мирные соглашения прекратили войну против гражданского населения в Боснии и Герцеговине, югославская армия и силы безопасности развернули наступление в Косово, основными жертвами которого стали мирные жители. Войска югославского правительства проводили внесудебные казни, систематически уничтожали гражданское имущество и вынудили тысячи людей покинуть свои дома.

На протяжении большей части 1998 г. международное сообщество время от времени выражало возмущение, однако оставалось в бездействии, в то время как в Косово росло число погибших, а количество перемещенных лиц и беженцев возрастало по экспоненте. По мере усиления Освободительной армии Косово (ОАК) международное сообщество, в особенности США и ЕС, старались воздерживаться от любых шагов, которые, по выражению министра обороны У.Коэна, могли бы квалифицироваться как «оказание поддержки, моральной или военной, сторонникам независимости». Ссылаясь на необходимость сохранения международных границ и дестабилизирующие последствия, которые независимость Косово имела бы для региона, международное сообщество закрывало глаза на нестабильность, создаваемую безнаказанными нарушениями прав человека.

Только после того, как правительство ФРЮ провело в Косово в июле-сентябре отмеченное серьезными нарушениями наступление, серьезно ослабившее ОАК, международное сообщество усилило давление, и в результате переговоров была согласованы общие рамки соглашения о прекращении конфликта и создании значительной по составу миссии наблюдателей для контроля за выполнением условий соглашения. На момент написания настоящего доклада оставалось неясным, действительно ли октябрьское соглашение сможет остановить боевые действия в Косово и обеспечить безопасность его жителям.

Конфликт в Косово привел к обострению отношений между большинством населения Македонии и албанским этническим меньшинством, однако международное сообщество, приложившее немало политических и финансовых усилий для поддержания стабильности в Македонии, практически не высказывало критики в адрес правительства страны за его действия в области прав человека, в том числе нарушения в отношении этнического албанского меньшинства, рассматривая, как представляется, отношение между защитой прав человека и региональной стабильностью как ситуацию выбора наименьшего из двух зол. Не настояв на защите прав меньшинств и обеспечении законности, международное сообщество упустило важную возможность помочь рассеять вызванные этнической дискриминацией настроения отчаяния, которые иногда порождают сепаратистские движения.

Конфликт в Косово также способствовал росту межэтнической напряженности в соседней Боснии и, возможно, сыграл свою роль в успехе крайних националистов на сентябрьских выборах. Провокационные заявления крайних националистов в Сербии в связи с конфликтом в Косово вызвали ответную серию враждебных высказываний со стороны националистов в ходе предвыборной кампании в Боснии. Прибытие из Косово в Боснию нескольких тысяч беженцев-этнических албанцев легло еще более тяжелым бременем на и без того ограниченные ресурсы страны.

В то время как страны мира в течение года вели переговоры о принятии устава Международного уголовного суда, нигде не были так очевидны потребность в эффективной системе международной уголовной юстиции и сохраняющиеся препятствия на пути достижения этой цели, как в бывшей Югославии. Несмотря на то что в 1998 г. был достигнут значительный прогресс в области передачи признанных подлежащими суду лиц, путем ареста или добровольной сдачи, Международному трибуналу по бывшей Югославии (МТБЮ) в Гааге, наиболее высокопоставленные лица, обвиняемые в зверствах в регионе, не были арестованы; другие, как считают, виновные в совершении военных преступлений по-прежнему оставались вне категории лиц, которых следовало бы предать суду. То обстоятельство, что Радован Караджич и Ратко Младич оставались на свободе, подрывало усилия по обеспечению прочного мира в Боснии, наносило ущерб авторитету МТБЮ и снижало сдерживающий эффект, который трибунал мог бы оказать на Косово.

Серьезные нарушения законов ведения военных действий допускались также в Грузии и Таджикистане, где усилия по превращению хрупкого прекращения огня в продолжительный мир оставались безрезультатными. Как сообщают, более 200 человек было убито во время майской вспышки насилия в Абхазии (Грузия); многочисленные жертвы среди гражданского населения имели место в Таджикистане в результате нескольких вспышек боевых действий в течение года. В обеих странах результатом вооруженных столкновений становились кампании против мирных жителей, включая внесудебные расправы, изнасилования, пытки, разграбление и уничтожение гражданского имущества и жилищ. Вооруженные мятежники в Косово, Северной Ирландии и Турции в течение года были также причастны к серьезным нарушениям законов ведения военных действий и другим нарушениям.

Наиболее обнадеживающее событие 1998 г. пришлось на апрель, когда политические лидеры и граждане Северной Ирландии, при активном участии правительств Великобритании и США, достигли исторического соглашения о прекращении конфликта. Важное место в соглашении отводилось правозащитным проблемам; среди прочего, признавалась необходимость принятия мер в связи с нарушениями в действиях полиции. Однако на протяжении года правительство Т.Блэра не спешило с решением ключевых проблем в области прав человека, а после взрыва в Омахе 15 августа, в результате которого погибло 29 человек, ужесточило и без того драконовское чрезвычайное законодательство, не раз становившееся предметом осуждения правозащитных организаций.

Вооруженный конфликт по-прежнему оставался причиной роста числа перемещенных лиц в регионе. В результате боевых действий в Косово по меньшей мере 300 тыс. человек были вынуждены покинуть свои дома; в Грузии майские боестолкновения привели к появлению более 30 тыс. вынужденных переселенцев. Нежелание многих беженцев и вынужденных переселенцев возвращаться в свои дома зачастую было обусловлено незавершенностью переходного периода от войны к миру, не включавшему в себя привлечение к ответственности за прошлые и продолжающиеся нарушения.

«Год возвращения» в Боснии и Герцеговине был отмечен незначительным количеством «возвратившихся меньшинств» — случаев возвращения в районы, где большинство послевоенного населения принадлежит к другой национальности. Во многих случаях возвращение беженцев и вынужденных переселенцев затруднялось сохранением присутствия и влияния полиции и властей, причастных в прошлом к нарушениям, атмосферой безнаказанности неправомерных действий полиции и насилия на этнической почве, а также непредоставлением властями равных юридических возможностей при решении вопросов о возвращении имущества и других административных проблем.

В отсутствие окончательного мирного соглашения по Нагорному Карабаху по меньшей мере 750 тыс. азербайджанских беженцев оставались бездомными в влачили жалкое существование в Азербайджане. Получивший высокую международную оценку план правительства Хорватии по возвращению вынужденных переселенцев и беженцев почти ничего не изменил в практике официальной дискриминации и притеснений в отношении этнических сербов в этой стране. Результатом стало продолжение исхода этнических сербов из Восточной Славонии, в то время как лишь немногие из более чем 300 тыс. сербских беженцев из Хорватии изъявляли желание возвратиться.

В ряде стран была принята политика, подрывавшая международно-правовой принцип защиты беженцев. ЕС в особенности стремился к тому, чтобы перемещенные лица оставались максимально близко к своим домам (и возможно дальше от ЕС), даже если у примыкающих к зоне конфликта стран и регионов отсутствовали достаточные возможности для принятия беженцев, и они сами все еще испытывали последствия войны. В августе правительство Республики Черногории (автономной республики в составе ФРЮ), уже принявшей к тому времени, по оценкам, 30 тыс. вынужденных переселенцев и заявлявшей о недостаточности международной помощи, закрыло внутреннюю границу с Косово и депортировало 3200 этнических албанцев — таких же граждан ФРЮ — в соседнюю Албанию.

Все большую озабоченность в масштабах всего региона вызывали такие проблемы, как влияние коррупции на законность и доступ к механизмам защиты прав человека. Особенно остро эти вопросы стояли в России, где коллапс рубля и последовавший экономический кризис поставили страну на грань анархии. Неспособность российского правительства совладать с серьезной проблемой коррупции привела к заколдованному кругу: необузданная коррупция свела на нет деятельность общественных институтов, призванных играть решающую роль в обеспечении долгосрочного экономического развития и законности, подорвала доверие общества к государству и ослабила возможности государства обеспечивать исполнение собственных законов. Масштабы халатности и коррупции привели к появлению слабых институтов, оказавшихся неспособными предотвратить нынешний кризис и еще более непригодными для нахождения выхода из сложившейся ситуации.

Правам человека неизбежно наносится ущерб, когда коррумпированные чиновники не привлекаются к ответственности за свои действия. Коррупция пронизывает российские правоохранительные органы; милиция зачастую не утруждает себя проведением тщательного расследования, предпочитая вместо этого использовать пытки для «раскрытия» преступлений. Однако Россия не является единственной страной в регионе, где кризисная ситуация с правами человека обуславливается, по крайней мере частично, коррупцией. Эта болезнь поразила полицию, тюрьмы и судебную систему и многих других стран региона, в том числе Албании, Армении, Грузии, Македонии, Румынии, а также всех пяти центральноазиатских государств, сводя к минимуму всякую надежду на то, что эти органы будут уважать и защищать права граждан, и создавая препятствия на пути осуществления реформ.

Вызывает тревогу число журналистов, убитых на протяжении года в Болгарии и России, причем многие погибли при обстоятельствах, которые, как считают, связаны с их публикациями о коррупции и организованной преступности. Журналистов арестовывали, избивали и иным образом притесняли, в то время как деятельность газет и других СМИ подвергалась в различной степени ограничениям в Беларуси, ФРЮ, Киргизии, России и Турции. В Узбекистане и Туркменистане вообще отсутствовали независимые СМИ.

Вполне естественно, что наиболее репрессивные режимы в регионе воспринимали независимые СМИ как угрозу. При этом практически в каждой стране, детально рассматриваемой в настоящем докладе, для судебного преследования и лишения свободы журналистов, выступавших с критикой должностных лиц или политики властей, использовались законы об уголовной ответственности за клевету и/или расплывчатое законодательство о национальной безопасности.

Вызывали озабоченность масштабы преследования и дискриминации по религиозному признаку в регионе, отчасти ставшие проявлением обратной реакции в отношении новых религий и религиозных групп, которые получили возможность беспрепятственно развиваться в первый период после распада коммунистической системы. Такие церкви, как Православная в Армении, Болгарии, Греции, Румынии и России, зачастую имеющие привилегированный статус, стремились ограничить влияние евангелических групп, которые могли подорвать их авторитет. В ряде случаев враждебность по отношению к религиозным группам также была обусловлена ксенофобией, восприятием их как иностранной угрозы национальным традициям и верованиям. Религиозным группам часто отказывали в возможности регистрации, что делало их еще более уязвимыми для притеснений и вымогательства со стороны полиции. Религиозная пропаганда была запрещена или крайне ограничена в пользу немногих избранных в Армении, Греции, Туркменистане, Узбекистане и, в определенной степени, в России. Правительства ряда западноевропейских стран также предпринимали шаги по ограничению деятельности некоторых нетрадиционных религиозных групп, устанавливая, например, наблюдение за ними, отказывая в предоставлении освобождения от налогов и подвергая дискриминации их членов.

В 1998 г. в большей части СНГ значительно возросла, а в Турции по-прежнему сохранялась, интенсивность поощряемых властями кампаний против ортодоксальных мусульман, или так называемых «фундаменталистов». В мае Россия, Таджикистан и Узбекистан объявили о создании трехстороннего союза по борьбе с «фундаментализмом» и развязали кампанию арестов, жестокости и преследований против многих людей, считавшихся набожными. 17 сентября власти Киргизии выслали пакистанских миссионеров за распространение религиозной литературы. Кампания борьбы с «фундаментализмом» приобрела значительный размах в Узбекистане, где правительство прибегло к жестоким мерам, кульминацией которых стало задержание только в городах Намангане и Андижане, по оценкам, 1 тыс. мужчин-мусульман. В Турции 128 членов секты Ачзменди были брошены за решетку на срок от 20 месяцев до 6 лет за ношение религиозной одежды в нарушение «реформы современной одежды» К.Ататюрка. Аналогичная практика отмечалась в Узбекистане, где студентки лишались возможности продолжать обучение за ношение традиционной мусульманской одежды; существовала также опасность дальнейших репрессий в отношении них по новому законодательству, запрещающему ношение в общественных местах «ритуальной одежды».

В 1998 г. возникла угроза и для других основных свобод, таких, как право на собрания и ассоциации, а также свободу научной деятельности. В Азербайджане, Беларуси, Хорватии, Казахстане, Киргизии, Турции и Узбекистане власти ограничивали возможности проведения санкционированных митингов, зачастую произвольно отказывая в удовлетворении заявки на проведение демонстрации без каких-либо законных обоснований или разрешая демонстрации только в отдаленных районах; затем часто следовало чрезмерное использование силы для разгона участников. Ограничения свободы научной деятельности в Беларуси, ФРЮ, Туркменистане и Узбекистане преследовали цель подавить любые оставшиеся очаги критической мысли в обществе.

Создание адекватных механизмов прекращения пыток и полицейской жестокости по-прежнему оставалось нерешенной проблемой для правительств стран региона. Грубые нарушения в обращении с задержанными и арестованными, а также применение пыток были обычной практикой, особенно заметной в Армении, Азербайджане, Беларуси, Грузии, России, Турции, Туркменистане и Узбекистане. Нарушения со стороны правоохранительных органов оставались большей частью безнаказанными, в то время как предвзятая и зачастую коррумпированная судебная система функционировала таким образом, что жертвы пыток и других нарушений в обращении были лишены возможности восстановления справедливости. В Турции несколько сотрудников полиции предстали перед судом за нарушения в обращении и пытки задержанных, однако мягкость или оправдательный характер приговоров не послужили изменению атмосферы безнаказанности.

Во многих государствах на территории бывшего СССР такие институты государства, как тюрьмы и армия, применяли прежнюю, оставшуюся от советского прошлого, практику злоупотреблений в том, что касается обращения с лицами, вверенными в их подчинение. Продолжали поступать сообщения о грубых нарушениях в обращении с призывниками и ужасающих условиях службы и быта в армиях России и Армении; сообщалось также о многочисленных случаях гибели военнослужащих в 1998 г. Виновные в нарушениях офицеры не привлекались к ответственности за ненадлежащее обращение с подчиненными.

Невыносимые условия содержания в тюрьмах по-прежнему оставались серьезной проблемой для большей части стран региона; немногие правительства предприняли всеобъемлющие реформы, которые обеспечивали бы нечто большее, чем латание дыр. Смертная казнь не была отменена в Албании, Беларуси, Болгарии, Казахстане, Киргизии, России, Таджикистане, Туркменистане и Узбекистане, хотя в течение года она продолжала применяться только в Казахстане и Туркменистане. Позитивным моментом стала отмена Азербайджаном смертной казни в 1998 г.

Маргинализация и откровенно предвзятое отношение к таким этническим группам, как цыгане, продолжали иметь место в прежних масштабах, а зачастую и усугублялись открытой враждебностью властей, в ряде случаев граничившей с подстрекательством. Насилие на национальной почве со стороны «бритоголовых» или полиции оставалось безнаказанным в Болгарии, Чешской Республике, Греции, Македонии, Румынии и Словакии. В Чешской Республике, Греции и Словакии местные власти в течение года предпринимали попытки выселения цыган из своих городов и/или изоляции их в гетто за пределами городской территории. Дискриминация гомосексуалистов и лесбиянок встречала со стороны некоторых правительств не только терпимое отношение, но иногда и откровенное попустительство. В Румынии, в соответствии с кодексом, гомосексуализм оставался уголовным преступлением. Вызывал тревогу рост в России в течение года насилия со стороны «бритоголовых» в отношении национальных меньшинств, случаи которого, тем не менее, редко становились поводом для энергичного расследования или привлечения к судебной ответственности.

Как отмечалось выше, женщины по-прежнему становились жертвами характерных нарушений в ходе вооруженных конфликтов. Отмечались случаи изнасилования в Косово, а также во время возобновления боевых действий в Грузии и Таджикистане. Все большую озабоченность вызывали проблемы, связанные с торговлей женщинами для работы в секс-индустрии и/или долговое закабаление их в «принимающей стране». Абсолютное игнорирование властями пострадавших от насилия на бытовой почве оставалось одним из нарушений прав человека в рассматриваемом регионе, которому уделялось наименьшее внимание.