Skip to main content
First grade math class in a mainstream inclusive school in Almaty, Kazakhstan, includes at least one child with disabilities.

Дети с инвалидностью в Казахстане не охвачены общеобразовательной системой

Все дети должны иметь возможность учиться в школе

Урок математики в первом классе инклюзивной общеобразовательной школы в Алматы с участием, по меньшей мере, одного ребенка с инвалидностью.  © 2018 Мира Ритман/Хьюман Райтс Вотч

Сегодня большинство детей с инвалидностью в Казахстане не имеют возможности учиться в общеобразовательной школе, подвергаются сегрегации в спецшколах или учатся дома, изолированные от местного сообщества. Филиппа Сюарт обсудила со старшим исследователем Мирой Ритман, почему в общеобразовательных школах так мало детей с инвалидностью, как далеко продвинулся Казахстан в решении этой проблемы и что еще необходимо сделать.

Почему для этого доклада Вы выбрали именно Казахстан?

Правительство Казахстана взяло на себя обязательства расширить детям с инвалидностью возможности получения образования, но на практике мы пока не наблюдаем значительных изменений. Мы хотели понять, почему у детей с инвалидностью нет доступа к тем же возможностям образования, как и у их сверстников, чтобы выработать конкретные рекомендации для правительства Казахстана, относительно того, как обеспечить всем детям доступ к инклюзивному образованию, на которое они имеют полное право.

Какие обязательства уже взяло на себя правительство?

Была поставлена задача к 2019 году довести долю инклюзивных школ до 70%. В 2015 году Казахстан также ратифицировал Конвенцию о правах людей с инвалидностью. Это международный договор, который требует от  правительства Казахстана изменить национальное законодательство и практику таким образом, чтобы в стране уважались права людей с инвалидностью. Кое-что уже делается для улучшения данной ситуации: например, в некоторых общеобразовательных школах было увеличено количество дефектологов (специальных педагогов).

Почему для детей так важно инклюзивное образование?

Инклюзивность в школе – это первый шаг к инклюзии в обществе, и еще это борьба с дискриминацией. Мы разговаривали с родителями нескольких детей, которые получают инклюзивное образование, и все они очень положительно отзываются о том, что дети учатся и играют со сверстниками – вне зависимости от инвалидности. Родители говорят, что дети лучше получают навыки общения, учатся друг у друга. Даже с учетом существующих проблем, родители видят положительное влияние инклюзивной среды  на их детей и они этому очень рады.

Все это замечательно, но в чем же проблема?

Во-первых, не очень много детей с инвалидностью на самом деле учатся в инклюзивных общеобразовательных школах.

Главным препятствием на пути к инклюзивному образованию выступают группы медицинских работников и специалистов в области образования, с труднопроизносимым названием «психолого-медико-педагогическая консультация», или ПМПК. ПМПК обследуют ребенка с инвалидностью и рекомендуют форму обучения. Наше исследование показало, что многие дети до сих пор лишены доступа к качественному инклюзивному образованию в общеобразовательной школе, потому что ПМПК обычно рекомендуют домашнее обучение или спецшколу для детей с инвалидностью.

Дети, которые могут поступить в общеобразовательные школы, сталкиваются с другими проблемами, включая физическую доступность и нехватку квалифицированного персонала. Для государства недостаточно просто определить школу как «инклюзивную». Дети должны иметь возможность получить доступ к индивидуальной поддержке, необходимой им для участия и достижения успехов в школе.

Расскажите поподробнее о ПМПК

Мы видим проблему в том, что комиссии в ПМПК при выборе формы обучения смотрят на состояние здоровья, вместо того чтобы определять меры поддержки, которые дали бы конкретному ребенку возможность успешно учиться в общеобразовательной школе. Комиссии по умолчанию следует исходить из того, что любой ребенок должен ходить в общеобразовательную школу. К сожалению, мы видим прямо противоположный подход, и это неправильно. Сегодня ПМПК выступает в роли фильтра, решая может ли ребенок учиться в школе, а не то, что необходимо сделать, для того, чтобы он смог ходить в школу. Это в корне неверно.

© 2019 Human Rights Watch

Государству нужно переходить к комплексной оценке ребенка с инвалидностью, направленной на определение разумных приспособлений, которые позволили бы ему ходить в школу и получать образование наравне с другими, привлекая и учитывая мнение людей, которые хорошо знают конкретного ребенка, и могут помочь определить какая именно поддержка ему нужна.

Как выглядит обследование в ПМПК?

По словам многих родителей, с которыми мы общались, обследование проводится поспешно, в некоторых случаях поверхностно и даже недоброжелательно. Например, комиссия может ограничиться парой-тройкой вопросов ребенку или родителю или предложить ребенку выполнить одно-единственное простое задание. Нам рассказывали о случае, когда ребенка «обследовали» всего за пять минут.

Мы также слышали, что родители и их дети должны были стоять в живой очереди - иногда по несколько часов за раз - до того, как они попадут на обследование, что приводило к неорганизованности в очередях. Родителям нечем занять детей в коридоре, и к тому моменту, когда они  попадают на обследование в комиссию, дети уставшие или перевозбужденны. Родители выражали обнспокоенность, что это может влиять на заключение комиссии.

Есть и другие проблемы. Мы беседовали с Ириной, мамой 10-летнего Андрея с аутизмом. Первый класс мальчик отучился на дому. Ирина рассказывала мне, что в ПМПК «никто ничего нам не сказал про инклюзивное образование. [Если бы мы знали],  мы бы, конечно, попросили инклюзивное». Теперь ее сын учится в общеобразовательной школе, но на первом обследовании такой вариант даже не рассматривался.

Мама другого ребенка сказала нам, что члены комиссии в присутствии ребенка говорили такие оскорбительные вещи, как «он ничего не может».

У чиновников есть негласное понимание того, что существуют проблемы с ПМПК, и проблему пытаются решить простым расширением сети ПМПК. Но это не решает фундаментальную проблему, заключающуюся в том, что ПМПК использует медицинский подход к оценке детей с инвалидностью и служит барьером для доступа к инклюзивному образованию.

В чем заключаются глубинные причины сложившейся ситуации?

Несколько экспертов, которым мы задавали похожий вопрос, считают, что чиновники не до конца понимают, что означает доступность инклюзивного образования. Я надеюсь, что нынешний доклад сможет помочь в этом. Мы попытались объяснить, как государство может обеспечить разумное приспособление, чтобы дети с инвалидностью были включены в местное сообщество, ходили в школу рядом с домом и вообще имели наилучшие перспективы в жизни.

Есть еще одна проблема. Исторически в Казахстане, как и на всем постсоветском пространстве, дети с инвалидностью были почти полностью скрыты от общества. Сегодня страна отходит от этой политики, и это невероятно важно. Но стигма все еще есть.

Что делается для создания изменений в такой ситуации?

Родители детей с инвалидностью выступают за то, чтобы получить лучшее для своих детей, в том числе борются за то, чтобы их дети ходили в общеобразовательные школы.  Я преклоняюсь перед теми родителями, которые в разных регионах создают группы взаимной поддержки для своих детей, а иногда даже ресурсные центры, предлагающие широкий спектр услуг. Это тем более важно, потому что некоторые родители, с которыми мы беседовали, жаловались на то, как трудно бывает добиться от медработников элементарной информации об инвалидности ребенка. Выручала только помощь других родителей.

Кто из Ваших собеседников больше всего запомнился?

Был один молодой человек, у которого мы брали интервью, он произвел неизгладимое впечатление. Назовем его, условно, «Мадияр». На момент нашего интервью ему было 23 года, у него ДЦП. Он получил домашнее образование – обычная история для ребенка с ДЦП в Казахстане. Семья была не материально привелигированна, но родители и старшие брат и сестра обязательно включали его в свою рутинную жизнь, гуляли с ним, брали с собой. После школы Мадияр по примеру старших братьев и сестры решил, что хочет учиться в университете. И он сделал это.

Специальный педагог занимается с ребенок с аутизмом в алматинском центре «Балама», где оказывают поддержку детям с аутизмом.  © 2018 Тимур Карпов

В Казахстане, где нечасто встретишь на улице человека с инвалидностью, Мадияр, который поступил в вуз и теперь работает, своим примером опрокидывает привычные стереотипы о таких людях.

И другая – прямо противоположная – ситуация. Молодой человек с ДЦП, на момент нашего интервью ему было 28 лет. Учился дома, общался только с мамой. В отличие от Мадияра, самостоятельно ходить не мог и за 18 лет ни разу не был на улице. Он не только был лишен образования в местном сообществе, он фактически был - и остается - изолированным от общества.

Правительство несет ответственность за то, чтобы люди с инвалидностью не сталкивались с такой изоляцией, а вместо этого получали поддержку, которая им необходима, чтобы жить в обществе наравне с другими.

Чего Вы надеетесь достичь с помощью своего докладом?

Надеюсь, в правительстве отнесутся к нему как к информационному ресурсу, который поможет в дальнейшем развитии достигнутого на сегодняшний день прогресса. Надеюсь, что чиновники прислушаются к нашим рекомендациям и будут дальше работать над тем, чтобы все больше и больше детей в Казахстане действительно получали качественное инклюзивное образование.

Что бы Вы хотели пожелать тем детям, с которыми встречались во время работы над докладом?

Того же, что и всем детям вообще. И это не просто мое пожелание, это их неотъемлемые права. Получить хорошее образование, быть частью сообщества, не подвергаться дискриминации и стигматизации, знать, что их место – в обществе и что существует система, призванная поддерживать их.

Your tax deductible gift can help stop human rights violations and save lives around the world.