Июнь 2003 г.
Т.15, № 4(D)
РАЗДУВАЯ ПЛАМЯ
Нарушения прав
человека как фактор распространения эпидемии СПИДа в
Казахстане
Недостатки государственных программ в области
ВИЧ/СПИД
Государственные
программы борьбы с ВИЧ/СПИД продолжают в значительной степени оставаться в
рамках советской политики контроля и репрессий. Соответствующие функции
разделены между СПИД-центрами, наркологическими центрами и
кожно-венерологическими диспансерами (последние отвечают за выявление и лечение
ИППП). Результаты наблюдений Хьюман Райтс Вотч свидетельствуют о том, что
некоторые СПИД-центры начинают преодолевать это наследие, уделяя все больше
внимания добровольному консультированию и тестированию и предлагая различные
виды помощи в одном месте. Тем не менее представители
групп риска по-прежнему опасаются того, что в случае обращения в
государственное учреждение наличие у них ВИЧ или ИППП или занесение их в категорию
ПИН, РКС или МСМ станет известным и будет в дальнейшем использовано против них.
Помимо этого, многие медицинские работники, как представляется, далеко не в
полной мере осознают связь между стигматизацией и нарушениями прав ЛВС или
групп риска и распространением эпидемии СПИДа. В такой ситуации не приходится
удивляться заявлениям многих наблюдателей о том, что программы помощи в
государственных учреждениях работают не в полную силу. По словам главврача
Чимкентского КВД, в предыдущем году к ним для проверки на ИППП обратились всего
250-300 человек, причем только 20% из них просили провести обследование на ВИЧ.[159]
Особую тревогу вызывает недоверие к государственному здравоохранению в среде
ПИН, поскольку именно в этой группе риска ВИЧ имеет наибольшее распространение.
Как показывают результаты наших исследований, чаще всего представители групп
риска сталкиваются с государством через систему уголовной юстиции.
Должностные лица, тем не менее, заявляют о позитивных результатах
профилактической работы СПИД-центров в Карагандинской и Павлодарской областях.
По словам главврача карагандинского СПИД-центра, использование различных
методик предупреждения приводит к неуклонному снижению процента новых случаев
ВИЧ-инфекции в Карагандинской области после 1998 г.[160] По
данным ЮНЭЙДС, в Темиртау профилактическими программами охвачено 60% ПИН.[161]
Главврач павлодарского СПИД-центра указывал на то, что 30-35% ПИН в области
имеют возможность воспользоваться пунктами доверия, и что благодаря
профилактическим программам в 2002 г. темпы роста числа ВИЧ-инфицированных
стабилизировались.[162] Следует отметить, что ПИН и РКС, с которыми представители Хьюман
Райтс Вотч встречались в Караганде и Павлодаре, отмечали гуманное отношение к
ЛВС и оказание им лечебной помощи в СПИД-центрах обоих городов, а также
уважительное отношение персонала к РКС и наркопотребителям. Не
исключено, что это является одним из факторов успехов профилактической работы,
о которых говорят руководители СПИД-центров.
Государственные
СПИД-центры придерживаются политики конфиденциальности и анонимности, однако
отдельные формы их работы, похоже, противоречат этим принципам; в любом случае,
преобладание среди представителей групп риска общего ощущения
отсутствия конфиденциальности не вызывает сомнений. Утверждают, в частности,
что Республиканский СПИД-центр ведет базу данных по всем зарегистрированным
носителям ВИЧ в стране.[163]
Последние в случае смены места жительства должны регистрироваться в местном СПИД-центре. В одном из областных СПИД-центров,
как говорят, потребовали указывать на присылаемых из КВД пробах крови имя и
адрес тестируемого, что создавало серьезную опасность разглашения
конфиденциальной информации. В последние годы в адрес того же СПИД-центра
раздавались обвинения в предоставлении полиции личных данных ПИН, приходивших
на анонимное тестирование, в результате чего многих арестовывали и привлекали к
уголовной ответственности.[164]
Программы снижения вреда
Действующие
в Казахстане программы снижения вреда включают обмен шприцев, распространение
информации об их безопасном использовании, раздачу презервативов, добровольное
обследование на ВИЧ и ИППП, предоставление печатных материалов о ВИЧ/СПИД и
наркозависимости, психологическое консультирование и выдачу направлений в
медучреждения. Такие услуги – частично или в полном объеме – оказываются через
сеть стационарных или мобильных «пунктов доверия», призванных обеспечивать
конфиденциальность и доверительность общения. Обмен шприцев уже давно признан
во всем мире высоко эффективным средством ограничения передачи ВИЧ в среде ПИН.[165]
Однако, по оценкам ООН, о серьезной эффективности программ снижения вреда можно
говорить только в случае охвата по меньшей мере
половины ПИН в данной местности. В Казахстане же программы снижения вреда на
сегодняшний день охватывают от 8 до 10% групп риска, и последние исследования
свидетельствуют о сохранении массового характера опасного поведения.[166] По
признанию зам. главврача алма-атинского СПИД-центра, они работают всего лишь с
1-2% ПИН в городе.[167] ПИН
и сотрудники программ снижения вреда говорили представителям Хьюман Райтс Вотч,
что в Темиртау основная часть наркопотребителей, опасаясь последствий и
огласки, по-прежнему не спешит обращаться в СПИД-центр и программы снижения
вреда, несмотря на все усилия по приданию последним «человеческого лица».[168] Помимо стигматизации и дискриминации, местные эксперты в области
ВИЧ/СПИД и последние исследования называют еще целый ряд факторов,
препятствующих достижению пунктами доверия широкого охвата: размещение в
диспансерах или больницах, чреватое нарушением анонимности; притеснения и
слежка за посетителями со стороны сотрудников полиции; малочисленность и
недоступность самих пунктов доверия; неправильная или недостаточная подготовка
сотрудников; нехватка штатных сотрудников и добровольных помощников.
Наркопотребители
отмечают, что при всей важности и необходимости пунктов доверия как
профилактического института их широкому распространению все еще препятствуют
общий страх, дискриминация и устойчивое отношение к их посетителям как к
преступникам. 27-летний Балджан К. из Павлодара говорит, что страх сильнее
перспективы получения бесплатных шприцев:
Пункты доверия действительно удобны, потому что можно
пойти туда и поменять использованные шприцы в любое время для и ночи, и даром
получить новые. Но наркоманы еще не привыкли, что можно вот так прийти и
получить бесплатный шприц. Они думают, что за ними будет «хвост», или что-то
плохое про них говорить будут. Им проще купить новый шприц в аптеке за 5-10
тенге [3-6 центов], как они всегда делали.[169]
Страх
быть признанным шприцевым наркоманом и связанной с этим стигматизации также
остаются широко распространенными. Говорит Виталий Бумаков из Алма-Аты: «… В
любом случае наркоманы боятся, они напуганы, и не только боятся – они вообще не
говорят, что употребляют наркотики. Скрывают это, поэтому и на пункт обмена не
ходят, лучше в аптеке купят. На наркотики деньги находят, так что и на шприц
наберут».[170] Родители ПИН
рассказывали, что их дети не хотели обращаться в службы обмена шприцев из-за
негативного отношения в обществе к наркоманам: «Наши дети не ходят на пункты
обмена, потому что или боятся, или им стыдно, или просто в аптеке купить
проще».[171]
Одной из
причин настороженного отношения большинства ПИН к пунктам доверия служит страх
столкнуться с бездушным обращением. Сотрудники СПИД-центров и программ снижения
вреда говорили представителям Хьюман Райтс Вотч о необходимости сделать пункты
доверия более гостеприимными, т.е. менее казенными, через набор персонала из
контактных и доброжелательных людей и создание там комфортной обстановки.
Говорит доброволец программы снижения вреда из Павлодара Василий С.: «Нам бы на
пунктах доверия все по-домашнему сделать… Они [ПИН] голодные всегда. Надо сесть
с человеком, поговорить, предложить чаю, хлеба, а не просто: ‘Вот тебе шприц, так,
что еще?’… Им много не надо… Короче, человеку самому захочется прийти».[172]
Однако отношение многих сотрудников программ снижения вреда отличается
отсутствием должной подготовки и способствует укреплению у наркопотребителей
ощущения позора и отверженности. Виталий Бумаков привел в качестве примера свое
последнее посещение пункта доверия в одной из поликлиник в Алма-Ате, когда ему
пришлось оправдываться и всякое желание вернуться исчезло. В регистратуре он
спросил, где находится пункт доверия:
«А Вам зачем?» - она [медсестра] спрашивает. Говорю: «Мне
шприцы нужны». А она так свысока: «А Вы знаете, что это только для наркоманов?»
Она вот так с ходу меня в наркоманы записала. … Знаете, часто первая реакция,
когда человек на ВИЧ анализ сдавать приходит – просто провериться, а не потому что ему справка нужна или в МВД – тогда все
вокруг, и медперсонал тоже, думают: «А-а, он только-только от жены ушел или спит с кем попало».[173]
Вмешательство полиции в деятельность программ
снижения вреда
Многие
работники государственного здравоохранения и сотрудники программ снижения вреда
утверждали, что они или их коллеги подвергаются правоохранительными органами
притеснениям и дискриминации. Причинами служит непонимание полицией сущности их
работы, недостаточная подготовка в области ВИЧ/СПИД и укоренившийся
репрессивный подход. В одном из случаев в Алма-Ате в 2002 г. добровольный
помощник был задержан полицией, когда у него обнаружили адресованную
наркопотребителям брошюру о безопасных методах инъекционного поведения. Его
коллега рассказывает:
Он забрал буклет «Советы шприцевым наркоманам»… Потом
пошел домой и пропал на три дня. Потом появился, говорит, что когда ехал домой
на машине, его остановили для проверки документов, а когда доставал документы –
буклет увидели. Сразу заинтересовались: «А, ты наркоман? Давай-ка тебя потрясем», - наркотики подбросили. За 250 долларов
откупился… С ним в машине еще один человек был, так
его не взяли… Я теперь и сам боюсь
раздавать эту литературу на пункте, потому что этот буклет у людей найдут –
проблемы будут.[174]
Главврач павлодарского
СПИД-центра также отмечал наличие проблемы вмешательства полиции: «Полиция
может прицепиться на пункте доверия или обмена – следить начнут… Недавно одного из моих добровольцев, Михаила Нижника,
задержали с двумя коробками пустых шприцев. Я когда узнал – позвонил в полицию,
только так удалось его вытащить».[175]
Заключенные колонии № 162/2 в Павлодарской области[176]
рассказали представителям Хьюман Райтс Вотч о случае, когда человек был
арестован и осужден за хранение наркотиков: его взяли у места продажи
наркотиков с карточкой анонимного обращения павлодарского СПИД-центра.[177] По
словам наших собеседников, этот человек провел в тюрьме четыре месяца, после
чего суд признал арест необоснованным.[178]
Судя по рассказам ПИН, посещающих пункты доверия, полиция не ведет там регулярного
наблюдения. Однако в Павлодаре и Алма-Ате несколько человек утверждали, что
сотрудники полиции на регулярной основе отслеживают аптеки, чтобы выявить
наркопотребителей, покупающих средства дезинфекции и шприцы; последних иногда
на выходе останавливают для допроса или личного обыска. Некоторые ПИН говорили,
что пользовались грязными шприцами, чтобы не попасть на глаза полиции. Виталий
Бумаков из Алма-Аты:
В аптеку стремно ходить, потому
что полиция – они прямо там стоят, смотрят, кто шприцы покупает. Человек
заходит, воду в ампулах покупает, шприц – значит, колется – его тут же забирают… Иногда я по три-четыре раза одним шприцем кололся… или
грязные брал… Это когда денег не было на чистые или когда из-за полиции страшно
было в аптеку идти.[179]
На
практике всеобщая боязнь попасть на глаза полиции становится одним из факторов подрыва эффективности программ снижения вреда. Так, в
Чимкенте сотрудники программ говорили, что когда полиция проводит «рейды»,
чтобы выполнить свой план, число посетителей пунктов доверия заметно
сокращается, в результате чего падает и отдача от мобильных пунктов.[180]
Представляется, что полицейская практика использования пунктов доверия для
выявления, притеснения и ареста наркопотребителей, широко распространенная во
многих местах еще несколько лет назад, в настоящее время постепенно уходит
благодаря осознанию полицией важной роли пунктов доверия и систематической
просветительской работе в правоохранительных органах.[181]
Однако говорить о решении этой проблемы пока рано. Результаты проведенного в
2002 г. обследования девяти городов Казахстана свидетельствуют о том, что для
43% респондентов боязнь попасть в поле зрения полиции остается одним из
факторов ограничения доступа к одноразовым шприцам на пунктах доверия или в
аптеках.[182] Так, в Караганде
сотрудники полиции следовали за мобильным пунктом доверия, а в Чимкенте
притеснения и аресты привели к закрытию одного из пунктов в 2002 г.[183] По
словам 34-летнего добровольца программы снижения вреда из Чимкента Евгении В.,
сотрудники полиции зачастую изымают презервативы у наставников[184]:
«Полиция сплошь и рядом отбирает у добровольцев презервативы, когда они рейды
проводят… Они им самим [полиции] нужны, просто отбирают – никаких объяснений».[185] В
Алма-Ате сотрудники мобильного пункта доверия, работающие с РКС, говорили
представителям Хьюман Райтс Вотч, что полиция, которая регулярно притесняет
РКС, «испаряется» вечером, когда приезжает мобильный пункт, и вновь появляется
после того, как он переезжает в другое место.[186]
В условиях высокой текучести кадров в полиции для борьбы с
произволом на пунктах доверия необходимы постоянные программы обучения
личного состава в области ВИЧ/СПИД и снижения вреда, однако многие специалисты
указывают на то, что этому препятствует недофинансирование государственных
программ борьбы со СПИДом.[187] При
этом официальные лица, сотрудники программ снижения вреда и работники
здравоохранения, с которыми мы встречались в Казахстане, говорят, что
соответствующая подготовка и изменение отношения полиции – это одно из ключевых
направлений повышения эффективности программ снижения вреда
и профилактики ВИЧ.
Наркологические службы
У нас так говорят: «Кто хоть раз попробует слезы
опиума – будет плакать всю оставшуюся жизнь».
Инна
Зверева, 27-летняя ПИН и РКС из Темиртау, 18 августа 2002 г.
Помощь
потребителям инъекционных наркотиков в избавлении от зависимости от таких
препаратов является важным самостоятельным направлением профилактики ВИЧ. В
условиях Казахстана, где уголовное преследование наркопотребителей сочетается с
практически полной недоступностью эффективного реабилитационного и
наркологического лечения, ПИН лишены реальной альтернативы. Лечение в
реабилитационных и наркологических центрах зачастую остается половинчатым и
малоэффективным, отчасти из-за проблем с финансированием. Более того,
реабилитационные программы нередко имеют жесткий и репрессивный характер. Во
многих наркологических центрах присутствуют сотрудники полиции, что превращает
их в некое подобие «тюрьмы»; некоторые свидетели утверждают, что полиция следит
за амбулаторными пациентами (как в случае с наркологическим центром в
Алма-Ате).[188] 34-летняя Виктория С. из
Темиртау рассказывает:
[В наркологической больнице] лекарств не давали. Он
полностью закрыты, как в тюрьме. У нас личного времени
час в день было, остальное время – полиция и медперсонал у дверей. … Мне
вкололи два укола седуксена, это успокоительное такое. И все, больше ничего на давали. У меня ломка была…, двадцать пять суток не
спала…, все это на нервы действовало… Я думаю, что
опять к наркотикам вернулась, потому что все так на нервы действовало. Если бы
лечение мягче было, то я, наверное, не подсела бы опять.[189]
Все ПИН, проходившие лечение в наркологических центрах, с
которыми встречались представители Хьюман Райтс Вотч, также говорили, что
вернулись к наркотикам практически сразу после окончания лечения. Наши
собеседники обычно жаловались на то, что, несмотря на первую успешную
дезинтоксикацию, отсутствие психологической и моральной поддержки в сочетании с
подавляющей обстановкой и жестким режимом не позволяло добиться эффективного
излечения. 30-летний Александр Князиков рассказывает о лечении в Павлодаре:
«Ростовская, 50 – это тюремный режим, это просто не работает. Людей в камеры
бросают, там они пропадают без лекарств, без моральной поддержки, просто
мучаются от физической ломки… Это на самом деле
тяжело… Я скоро опять к наркотикам вернулся».[190]
По словам
наших собеседников, частные наркологические клиники также зачастую не
предоставляют в необходимом объеме ни медикаментов, ни психологической помощи.
27-летний Балджан Н. предпринял безуспешную попытку в Павлодаре: «Заплатил за
лечение, 100 долларов, и лекарствами мне зависимость сняли. Но когда физическая
зависимость прошла – никакой моральной поддержки. Там тебя просто лечат, чтобы
ломки не было. Через некоторое время я опять к наркотикам вернулся, без толку
это все».[191]
Наши
собеседники также утверждали, что эффективность лечебных центров подрывается
коррупцией. По словам врача-эпидемиолога из Павлодара, если пациент не в
состоянии заплатить, в наркологическом центре ему будут выписывать меньше
лекарств, и лечение окажется безрезультатным.[192]
Один из наркопотребителей рассказывал, как во время его пребывания в
наркологическом центре в Павлодаре в 2001 г. медперсонал торговал лекарствами.[193] Это
подтверждают и высказывания одного из ооновских чиновников в Казахстане,
отмечавшего, что некоторые сотрудники наркологических центров приторговывают
медикаментами, к которым имеют доступ на работе.[194]
Исключением представляется ультрасовременный Республиканский
научно-практический центр медико-социальных проблем наркомании в Павлодаре,
имеющий исследовательское отделение и экспериментальный реабилитационный центр
на 100 человек, где предлагается двухмесячный курс за 750 долл. США.[195]
В первом
квартале 2003 г. первые 80 человек в Караганде и Павлодаре должны получить
заместительное метадоновое лечение.[196]
Реализация этих программ была ранее отложена из-за активного сопротивления
персонала наркологических центров, часть которых признают только лечение, не
связанное с зависимостью от химических веществ,[197] в
то время как другие, по сведениям, опасаются потери нелегальных доходов от
продажи дезинтоксикационных препаратов в случае легализации метадона.[198] В поддержку пилотных программ метадоновой терапии высказалась
директор Республиканского СПИД-Центра И.Ерасилова, предложившая также ввести
заместительную терапию в местах заключения.[199]
В
условиях устойчиво негативного отношения общества и дискриминации недоступность
для наркопотребителей эффективного лечения и заместительной терапии создает у
большинства ПИН ощущение безысходности. Как заметил 24-летний Бексод С. из
Павлодара: «Как у нас говорят, у наркомана только два пути: на зону или на
кладбище».[200] При этом опыт других
ситуаций показывает, что надежда является центральным фактором активного
вовлечения потребителей инъекционных наркотиков в борьбу с эпидемией ВИЧ/СПИД.
Отсутствие антиретровирусной терапии
Незначительное
число больных СПИДом может получить антиретровирусное лечение в нескольких
СПИД-центрах,[201] однако в большинстве
регионов Казахстана такая возможность почти полностью отсутствует. Во всех
СПИД-центрах, где побывали представители Хьюман Райтс Вотч, предлагался
стандартный краткий курс лечения для беременных, призванный не допустить
ВИЧ-инфицирования новорожденных, но не было практически ничего похожего на
долгосрочную антиретровирусную терапию.
Многие
ЛВС (возможно, в силу неполного или некорректного информирования о достоинствах
антиретровирусной терапии) считают, что такое лечение не является оправданным
для тех, у кого отсутствуют тяжелые проявления СПИДа, или чревато
последствиями, особенно для ПИН. Подавляющее большинство ВИЧ-инфицированных
заключенных, с которыми встречались представители Хьюман Райтс Вотч, либо
никогда не слышали об антиретровирусных препаратах, либо не осознают их
эффективности; это справедливо и для других ЛВС.[202] По
словам человека, отказавшегося от наркотиков, принято считать, что больные
СПИДом не стоят дорогого лечения, поскольку они все равно обречены.[203]
Причиной
отсутствия антиретровирусной терапии медработники во всех регионах называют
недостаточное бюджетное финансирование. Принятая в Казахстане Программа по
противодействию эпидемии СПИДа на 2001-2005 гг. не упоминает антиретровирусную
терапию среди основных приоритетов, а официальные лица лишь в последнее время
стали отмечать отсутствие соответствующих препаратов и, соответственно,
возможностей получать эффективное лечение.[204] По
словам директора Республиканского СПИД-центра, рассматривается вопрос о возможности
закупки Казахстаном антиретровирусных препаратов-генериков.[205]
Многие
практикующие врачи, как представляется, придерживаются мнения, что курс лечения
слишком сложен, чтобы ПИН могли его соблюдать. Так, в Караганде сотрудники
местного СПИД-центра требовали от ПИН доказательств того, что те не употребляли
наркотики по меньшей мере последние полгода, определяя
таким образом «достойных» лечения.[206]
Большинство медработников мужских колоний для ЛВС в Карагандинской области
также считали, что курс слишком сложен для проведения.[207] В
эпидемиологической ситуации, когда более 80% ВИЧ-инфицированных являются
потребителями инъекционных наркотиков, дискриминация отрезает от лечения
наиболее нуждающуюся в нем категорию населения. Не исключено, что общему
недоверию к СПИД-центрам и программам снижения вреда способствует сложившееся у
ЛВС и групп риска убеждение в том, что эти учреждения не оказывают эффективной
лечебной помощи, которая могла бы сыграть важную роль в сохранении их здоровья.[208]
Преобладающим настроением в среде ВИЧ-инфицированных ПИН является отчаяние. В
интервью Хьюман Райтс Вотч наркопотребители, медработники и специалисты в
области СПИДа говорили, что наиболее частыми причинами смерти ЛВС в Казахстане
являются передозировка и самоубийство, ставя туберкулез лишь на третье место.
Стигматизация и дискриминация
Негативное отношение к ЛВС в обществе
Почему гепатит или рак не вызывают у людей
отрицательных эмоций, почему все только на ВИЧ-инфицированных ополчились? Нас
судят чисто с моральных позиций, не из-за каких-то внешних признаков, просто
морально, и это намного тяжелее.
26-летняя
ВИЧ-инфицированная РКС Елена М. Павлодар, 31 августа 2002 г.
Стигматизация
и остракизм в отношении ЛВС присутствуют в Казахстане
как в общественном мнении, так и в политике государства. Негативное отношение
общества подпитывается неадекватной информацией о ВИЧ/СПИД, в том числе
убежденностью в возможности заразиться при бытовом контакте.[209]
Некоторые эксперты и специалисты отмечают, что
просветительские кампании зачастую акцентируют связь между ВИЧ/СПИД и
«пороком», способствуя тем самым формированию отношения «мы-они»,
т.е. чистые и добропорядочные люди противопоставляются грязным и порочным
наркоманам и проституткам.[210]
Стигматизации способствует дискриминационная политика государства, в том числе
обязательное тестирование на ВИЧ и раздельное содержание ВИЧ-инфицированных
заключенных; дело иногда доходит до того, что ВИЧ-инфицированных изгоняют из
семьи. Рассказы наших собеседников свидетельствуют о том, что ЛВС активно дискриминируются
в здравоохранении; многие сообщали о дискриминации в области жилья и занятости.
Некоторые
ЛВС говорили о том, что страх и недостаток информации иногда порождают насилие.
23-летний ЛВС из Темритау Алексей Пасько приводит слова своей сестры:
Это для всего общества проблема, но общество этого не
понимает. Они думают, что это проблема только ВИЧ-инфицированных, и их близкие
и все общество бьют по ним. Моя сестра говорит: «Будь на то моя воля, я бы всех
вас собрала – и в крематорий, или за колючую проволоку». И это моя родная
сестра, которую я так люблю, жизнь готов отдать за нее.[211]
Сообщалось также о случае в Павлодаре, когда осужденная к лишению свободы ВИЧ-инфицированная мать не
смогла обеспечить платный уход за своими детьми, поскольку все, к кому она
обращалась, отказывались из-за неприязни или страха.[212]
Казахстанские
СМИ до настоящего времени поддерживают дискриминацию наркопотребителей и РКС,
демонстрируя при этом вызывающее тревогу невежество в вопросах ВИЧ/СПИД.[213]
Так, на пресс-конференции Республиканского СПИД-центра в августе 2002 г.
вопросы журналистов свидетельствовали о том, что они считают раздельное
содержание ВИЧ-инфицированных заключенных и массовое
обязательное тестирование проявлением разумной политики здравоохранения.[214]
Кроме того, некоторые эксперты считают, что акцент практически исключительно на
РКС и наркопотребителей в информационных кампаниях о ВИЧ/СПИД и средствах
массовой информации ведет к формированию в обществе представления о том, что
передача ВИЧ и СПИД связана исключительно с этими группами.[215]
В
условиях дискриминации и маргинализации ПИН и ЛВС они признаются
благотворительными организациями в качестве одной из категорий обездоленных.
Так, отделение Казахстанского общества Красного Креста в Чимкенте включило ПИН
и ЛВС в программы обеспечения одеждой и продуктами
питания.[216] В Караганде
неправительственная благотворительная организация врачей и частных лиц
оказывает материальную поддержку, в том числе продовольственную помощь,
ВИЧ-инфицированным матерям и их детям.[217]
До
настоящего времени страх и устойчиво негативное отношение со стороны общества в
значительной степени препятствуют организованному объединению ЛВС. Ни один из
представителей этой категории населения пока не сделал свой ВИЧ-статус
предметом активной общественной позиции; не проявляют такой готовности даже
сотрудники НПО, участвующие в крупных программах снижения вреда. Единственная НПО в Казахстане, работающая с ЛВС, («Шапагат»,
Темиртау) ограничивается предоставлением информационной поддержки и оказанием содействия в решении проблем
лечения, жилья и занятости. Среди прочего, НПО «Шапагат» стремится
обеспечить ЛВС помощь в получении документов и работы и планирует создать
реабилитационный центр, в котором предоставлялось бы жилье, профессиональная
подготовка, а также содействие в контактах с родственниками и получении
документов.[218]
Здравоохранение
Результаты
исследования Хьюман Райтс Вотч свидетельствуют о дискриминировании ЛВС и
представителей групп риска в доступе к услугам здравоохранения. Государственные
СПИД-центры предпринимают важные усилия по обеспечению
лечения у ЛВС ряда сопутствующих инфекций,[219]
однако сохранение в медицинском сообществе страхов и предрассудков по-прежнему
затрудняет для ВИЧ-инфицированных доступ к основным видам медицинской помощи.
Во всех СПИД-центрах, где побывали представители Хьюман Райтс Вотч, сотрудники
говорили нам, что в их районе есть врачи, которые отказываются или с неохотой
идут на оказание медицинской помощи ЛВС, поскольку боятся заразиться или не
имеют адекватной информации.[220]
Случай со
Светланой С. из Темиртау может служить примером того, как врачи не только
отказали больному СПИДом в медицинской помощи, но и нарушили конфиденциальность
ВИЧ-данных. В июле 2002 г. Светлана С. вызвала «скорую» с разрывом нарыва на
ноге и сильным кровотечением. Приехавшему по вызову врачу она сообщила о
наличии у нее ВИЧ, после чего тот отказался везти ее в больницу. Вместо этого
врач немедленно позвонил в горбольницу № 3 из квартиры соседей, и в ходе
разговора тем стало известно о ВИЧ-инфицированности Светланы. В итоге Светлана
была госпитализирована в 3-ю больницу и прошла там курс лечения, однако там она
подвергалась словесным оскорблениям со стороны персонала. В декабре 2002 г.,
когда Светлана обратилась с жалобой на действия врача «скорой» и сотрудников
больницы, допустивших оскорбительное обращение и разглашение конфиденциальной
информации, зам. главного врача станции «Скорой помощи» утверждала, что для
госпитализации не было достаточных оснований, а сотрудники больницы вообще
заявили, что не знают ни о каких нарушениях.[221]
Иногда
бюрократический порядок приводит к опасному промедлению или вынуждает ЛВС
утаивать свою болезнь, чтобы попасть на лечение. Алексей Пасько рассказывает,
как ему пришлось скрыть информацию о наличии у него ВИЧ, чтобы получить срочную
помощь:
Год назад у меня зуб удалили. Часть корня осталась,
осложнения были. Пошел к врачу, он говорит, что у меня дня три-четыре всего,
что мне нужна срочная операция в областной больнице в Караганде. Чтобы получить
направление, мне пришлось пойти в карагандинский СПИД-центр…, но с бумагой все
никак не получалось. Я ждал, ждал… Говорят: «Побегай
сам по Минздраву, к министру на прием сходи». Я говорю: «У меня времени нет на
это»… Челюсть свело, я уже говорить не мог, жевать не мог уже неделю. Опухоль в
голову пошла – от уха к виску… Пришлось другим путем
пойти: никому ничего не сказал, и операцию сделали.[222]
Другие ЛВС попросту не обращаются в государственные медучреждения,
опасаясь получить отказ или подвергнуться дискриминации. 35-летняя ЛВС и ПИН из
Темиртау Ирина Сахарова незадолго до встречи с представителями Хьюман Райтс
Вотч в карагандинском СПИД-центре находилась на лечении в обычной клинической
больнице:
…Отношение ужасное. Интонация, поведение… Хорошо, что
здесь [в СПИД-центре] стационар сделали, можно спокойно лечиться. В обычной
больнице кладут в отдельную палату, все глазеют, как в зоопарке, ходят вокруг и
пялятся.[223]
34-летняя ЛВС и ПИН Виктория С. говорит, что постоянные
слухи о бестактном обращении в государственных медучреждениях заставили ее
вообще отказаться от их услуг:
… В больнице отношение у врачей и медсестер к тем, кого
отсюда привозят, оно просто ужасное. Только узнают про ВИЧ – разговаривать перестают… Я сама в больницу не обращаюсь, потому что знаю
про все это, стараюсь сама себя лечить.[224]
Руководитель НПО «Шапагат» Н.Аманжолов приводил примеры,
когда врачи в Темиртау отказывались лечить инфекцию, занесенную, скажем,
грязной иглой, ссылаясь на то, что ПИН может оказаться ВИЧ-инфицированным. В
нескольких случаях, когда НПО пыталась вмешиваться в инциденты, связанные с
отказом ЛВС в медицинской помощи, врачи отказывались называть свою фамилию или
заявляли, что не имеют к этому никакого отношения.[225]
В
медицинском истэблишменте по-прежнему ощущаются недостаток информации и страх
перед ВИЧ/СПИД, усугубляя институциональную дискриминацию в отношении групп
риска. О необходимости срочной интенсификации подготовки медработников в
области ВИЧ/СПИД свидетельствует приводимый ниже пример. В августе 2002 г.
более 250 врачей, медсестер и других работников здравоохранения обратились к
президенту Н.Назарбаеву с коллективным письмом против новых правил
освидетельствования на ВИЧ,[226]
отменявших многолетнюю практику обязательного тестирования наркопотребителей и
лиц, содержащихся в предварительном заключении. В письме, в частности,
утверждалось, что представители групп риска не будут являться на добровольное
освидетельствование, если последнее будет платным, и что обязательное
тестирование необходимо для того, чтобы медработники имели точную информацию о
наличии ВИЧ и имели возможность принять меры для защиты себя от заражения и для
назначения необходимого лечения.[227]
Следует отметить, что Республиканский СПИД-центр отреагировал на это
пресс-конференцией, на которой разъяснялась необходимость нового порядка
освидетельствования,[228] а
на следующий день выступил с открытым письмом в одной из ведущих алма-атинских
газет.[229]
В
Чимкенте новый порядок освидетельствования на ВИЧ также вызвал неоднозначную
реакцию врачей, настаивавших на временном сохранении обязательного тестирования
для ПИН и РКС, поскольку, мол, на юге республики люди еще в большинстве своем
не готовы к добровольному освидетельствованию. Медицинские чиновники также
утверждали, что новые правила должны предусматривать возможность расширения
перечня обстоятельств, дающих основания для обязательного тестирования. В
частности, они указывали на необходимость предусмотреть обязательную проверку
домохозяек и граждан Казахстана, срок пребывания которых за границей превышает
три месяца.[230] В Алма-Ате специалисты,
работающие в области ВИЧ/СПИД и снижения вреда, отмечали, что введение новых
правил будет сопряжено с трудностями в учреждениях, где сложился особо жесткий
режим (так, в алма-атинском наркологическом центре пациенты находятся под охраной
полиции, а городская больница, специализирующаяся на лечении ИППП, отказывается
принимать ВИЧ-инфицированных).[231] В
Карагандинской области сообщение представителя Минюста о новых правилах
освидетельствования медперсонал туберкулезного госпиталя колонии № 159/17
воспринял с настороженностью и скептицизмом. Врачи заявили, что такой порядок
автоматически приведет к ликвидации раздельного содержания
ВИЧ-инфицированных и будет способствовать распространению инфекции.
Отождествляя, как представляется, ВИЧ/СПИД с туберкулезом по опасности
заражения, они указывали на то, что больные туберкулезом содержатся отдельно.[232]
Жилье и занятость
В случае, если информация об употреблении наркотиков станет известна
работодателю, ПИН рискует потерять работу. Родственникам ПИН и ЛВС также грозит
увольнение и профессиональная дискриминация. 24-летняя Лейла В. говорит, что в
2001 г. ее уволили с работы, «когда знакомый сказал им, что я колюсь, и босс
велел мне убираться».[233]
29-летний Марат С. рассказывает о стигматизации, которая порождает такие
санкции:
Общество пытается отгородиться от наркоманов. В любой
государственной конторе или в частной коммерческой компании, если руководство
узнает, что кто-то из сотрудников наркоман, пытаются любыми средствами
избавиться. Если бы мое начальство знало, что я наркоман, я бы тут же потерял
работу.[234]
Несколько ЛВС также признавались представителям Хьюман
Райтс Вотч, что не хотят огласки наличия у них ВИЧ/СПИД, потому что боятся
последствий на работе для своих родственников.
Одним из
ключевых фактором получения постоянной работы является наличие документов,
которые у многих ПИН, РКС и ЛВС отсутствуют, поскольку не были выданы при
освобождении из мест заключения или были отданы в уплату за наркотики.[235]
Получение дубликатов или новых документов обычно сопряжено со значительными
бюрократическими трудностями, которые, правда, можно обойти с помощью взятки.
Однако многие ПИН, РКС и ЛВС не располагают для этого достаточными средствами.[236]
Несколько РКС говорили представителям Хьюман Райтс Вотч, что если бы не
проблемы с документами, они никогда не стали бы заниматься проституцией.
Примером могут служить слова 27-летней РКС Валентины С. из Павлодара:
Если у тебя нет документов – окажешься в центре
временного содержания для бомжей, там с новыми документами должны помогать, но
почему-то не делают этого. 300 тенге заплатить надо [2 долл. США]. А где я
возьму 300 тенге? Приходится опять на улицу идти, зарабатывать три сотни на
временную регистрацию… С документами у меня бы уже
давно работа была.[237]
Представители групп риска
также испытывают проблемы с жильем из-за отсутствия
документов, денег или дискриминационного отношения со стороны владельцев
квартир. Не имея документов, ЛВС также не могут получить государственные
жилищные субсидии.[238]
Директор чимкентской НПО «Надежда и опора» В.Скрябина рассказала нам историю
ВИЧ-инфицированной ПИН Фариды М., которая в 2002 г. была задержана полицией в
Чимкенте и во время нахождения в КПЗ была снята на видео. Когда кассета был
показана по местному ТВ, хозяева выгнали Фариду и ее
брата из квартиры. Незадолго до посещения Чимкента представителями Хьюман Райтс
Вотч в августе 2002 г. Фарида была вновь задержана, причем документы после
освобождения ей не вернули.[239]
Мужчины, вступающие в половые отношения с мужчинами
В
Казахстане МСМ подвергаются стигматизации и дискриминации в такой степени, что
остаются практически вне охвата различных исследований, и достоверная
статистическая информация о ВИЧ/СПИД в этой категории населения почти
отсутствует.[240] Государственные
СПИД-центры и сотрудники программ снижения вреда, как правило, контактируют с
ними в минимальной степени[241] и
неизменно признают, что МСМ не проявляют заинтересованности в тестировании или
профилактической помощи. Результаты одного из весьма ограниченных по охвату
исследований 2001 г. свидетельствуют о высокой степени распространения ИППП
среди МСМ: более 50% респондентов ответили, что за последний год имели ту или
иную инфекцию; 35% заявили, что употребляют наркотики (из них 9% -
внутривенно).[242] Использование
презерватива для предупреждения ВИЧ-инфекции признали необходимым только 35%
респондентов.[243]
Еще
одним свидетельством опасности быстрого распространения ВИЧ в этой группе риска
служит заявление ЮНЭЙДС о том, что повышение уровня знаний о ВИЧ/СПИД никак не
отразилось на опасном поведении МСМ в местах заключения.[244] Как
подчеркнул руководитель карагандинской НПО «Жемчужина» А.Шмидт, главной
проблемой остается стигматизация сексуальных меньшинств в Казахстане, в то
время как предупреждение ВИЧ/СПИД является для его организации задачей второго
уровня. По его оценке, только 15% гомосексуалистов и бисексуалов в Караганде
практикуют безопасный секс.[245]
Вследствие существующего у МСМ глубоко настороженного отношения к посторонним
представителям Хьюман Райтс Вотч не удалось взять интервью у представителей
этой группы риска. Некоторые потенциальные собеседники в итоге отказывались от
интервью, опасаясь последствий или огласки.
Уголовно-исполнительная система и изоляция
ВИЧ-инфицированных заключенных
Заключенные
в Казахстане подвергаются, возможно, наибольшему риску заражения ВИЧ в условиях
общей скученности, ограниченной доступности профилактических программ,
незащищенного секса и сексуальных посягательств и многократного использования
шприцев в местах отбывания наказания.[246]
Вплоть до июля 2002 г. в стране практиковалось обязательное тестирование на ВИЧ
всех лиц, содержащихся в предварительном заключении. ВИЧ-инфицированные
осужденные содержались в специализированных отделениях нескольких колоний в
Карагандинской области; от них, в свою очередь, отделялись больные
туберкулезом.[247] Новые правила
освидетельствования на ВИЧ, утвержденные Минздравом в июне 2002 г. и
поддержанные Республиканским СПИД-центром в августе того же года, отменяют
обязательное тестирование в предварительном заключении; правительством объявлено о планах прекратить практику изолированного
содержания ВИЧ-инфицированных заключенных в местах отбывания наказания.[248]
Однако на момент выхода настоящего доклада Министерство внутренних дел, в
ведении которого находятся учреждения досудебного содержания под стражей, пока
не ввело новый порядок во всех СИЗО и ИВС, а многие ВИЧ-инфицированные
заключенные по-прежнему содержались отдельно от остальных.[249]
Политика
разделения заключенных по признаку наличия или отсутствия у них ВИЧ, будучи сама по себе откровенно дискриминационной, при этом
еще и создает серьезную напряженность в среде ВИЧ-инфицированных заключенных и
тюремного персонала.[250]
Осознание внутреннего противоречия в изоляции по медицинским показаниям при
отсутствии лечения способствует формированию настроений ожесточения и отчаяния
в среде изолируемых заключенных. Говорит Олег Ахметов: «Сначала говорили, что
нас нужно изолировать, теперь говорят, что мы не больные, мы нормальные… От нас требуют невозможного!»[251] В
свою очередь, требования заключенных обеспечить им лечение вызывают
враждебность со стороны тюремного персонала, который воспринимает
ВИЧ-инфицированных заключенных как лагерную элиту, отличающуюся физической и
психической агрессивностью, склонностью к преувеличению и неоправданной
требовательностью.[252]
Типичными являются слова главврача инфекционного госпиталя
уголовно-исполнительной системы в Карагандинской области: «Изоляция эта всем
поперек горла, потому что сами заключенные злятся на то, что их отдельно
держат… Они агрессивные, злые, врут к тому же».[253]
Медсестра колонии 159/17 Любовь Н. говорит, что работа в ВИЧ-отделении отнимает
намного больше сил: «Они считают себя пупом земли, чем-то особенным, плевать им
на остальных заключенных; плюс, у нас кровь пьют!»[254]
Иногда напряжение достигает такого уровня, что ВИЧ-инфицированные заключенные
оставляют свою кровь на дверных ручках, угрожают персоналу уколоть грязным
шприцем или устраивают голодовку, требуя улучшения условий содержания.[255]
Наконец, практика изоляции, как представляется, никак не сказывается на опасном
поведении изолируемых.[256]
Напряженность
в отношениях и стереотипы, создаваемые изоляцией ВИЧ-инфицированных
заключенных, чреваты проблемами при планируемом переходе на общее содержание.
Заключенные из этой категории, с которыми беседовали представители Хьюман Райтс
Вотч, в большинстве своем враждебно относились к перспективе оказаться в общей
массе тюремного населения, поскольку опасались, что их уже «засвеченный» статус
сделает их еще более уязвимыми для дискриминации и
притеснений. Некоторые выражали опасение, что их будут считать виноватыми во
всех новых случаях ВИЧ-инфекции. Негативное отношение и опасения высказывали и
обычные заключенные, которые говорили о нехватке знаний о способах передачи ВИЧ
и указывали на то, что общие неудовлетворительные условия содержания будут
только способствовать его распространению.[257]
Тюремный персонал опасается последствий объединения заключенных из-за
сложившихся неправильных стереотипов и серьезного непонимания механизма
передачи ВИЧ,[258] однако должностные лица
выражают надежду на то, что постепенность процесса и активизация
информационно-разъяснительной работы помогут преодолеть эти проблемы.[259]
В тех
колониях, где побывали представители Хьюман Райтс Вотч, условия содержания в
ВИЧ-отделениях практически не отличались от условий в остальной части колонии.
ВИЧ-инфицированные заключенные в интервью говорили, что получают нормальное
питание, в том числе почти ежедневно мясо или рыбу, масло сливочное и
растительное, молоко, хлеб и сухофрукты; примерно также кормят и остальных.
Специальная диета назначается ВИЧ-инфицированным только в случае сопутствующей
инфекции,[260] и их не посылают на
обязательные для других работы.[261]
Заключенные в ВИЧ-отделении в присутствии тюремного персонала не ограничивались
в передвижениях и вполне свободно общались с представителями Хьюман Райтс Вотч.
По
сообщениям, учреждения уголовно-исполнительной системы Казахстана постоянно
испытывают нехватку основных медикаментов и медицинского оборудования, включая
перчатки и маски; об этом же в интервью нашим представителям говорили как
ВИЧ-инфицированные заключенные, так и медперсонал.[262]
Такая ситуация вызывает особое беспокойство в отношении ЛВС, которым необходим
особый уход и лечение. Терапевтическое лечение ВИЧ-инфицированным заключенным
назначается при непосредственном участии карагандинского
СПИД-центра.[263] Должностные лица и
представители работающих в колониях международных НПО отмечали общую нехватку
медикаментов для лечения сопутствующих инфекций.[264]
Одним из проявлений проблемы является дефицит лекарств для
лечения туберкулеза, который стоит на первом месте среди медицинских причин
смертности от СПИДа в Казахстане.[265]
Обеспокоенность
вызывает и распространенное среди тюремного медперсонала мнение о бесполезности
предлагать антиретровирусные препараты ВИЧ-инфицированным заключенным. Так,
медработники в колониях с ВИЧ-отделениями говорили, что им известны случаи,
когда ЛВС в карагандинском СПИД-центре отказывались от
курса терапии, считая его слишком сложным или попросту неэффективным.[266]
Некоторые медработники утверждают, что главная причина кроется попросту в
отсутствии в колониях антиретровирусных препаратов.[267]
Неудивительно, что в такой ситуации многие ВИЧ-инфицированные заключенные почти
ничего не знают о существе и эффективности антиретровирусной терапии.[268]
В
настоящее время в местах заключения в Карагандинской области, Алма-Ате, Астане
и Павлодаре под эгидой ПРООН осуществляется пилотный проект по снижению вреда,
который включает раздачу презервативов, стерилизацию оборудования и распространение
информации о ВИЧ/СПИД и безопасном сексуальном и инъекционном поведении.
Министерство юстиции предпринимает усилия по
распространению программ снижения вреда и на места заключения, не охваченные
проектом ПРООН.[269] В ВИЧ-отделениях и обычной колонии в Карагандинской и Павлодарской
областях, где представители Хьюман Райтс Вотч побывали в сентябре 2002 г.,
имелось некоторое количество презервативов и средств дезинфекции, а на видных
местах была размещена наглядная информация о путях передачи ВИЧ.[270] Как
представляется, ВИЧ-инфицированные заключенные могли воспользоваться помощью
психолога, хотя заключенные колонии № 159/18 жаловались на неэффективность или
недоступность такой помощи.[271]
ВИЧ-инфицированные
заключенные могут быть освобождены по соображениям гуманности, если состояние
их здоровья становится критическим.[272] По
словам медработников колонии № 159/17, с начала 2002 г. у них было освобождено
четверо ВИЧ-инфицированных с туберкулезом.[273]
Информацией о дальнейшей судьбе этих людей они не располагали.
[159]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с Т.Родиной. Чимкент, 22 августа 2002 г. По оценке
КВД, численность РКС в Чимкенте приближается к 1 тыс. человек; по данным опроса
Центра изучения общественного мнения 2002 г., 40% ПИН за предшествующие полгода
выходили на рынок сексуальных услуг, чтобы получить средства для приобретения
наркотиков. См.: Поведенческий надзор среди потребителей инъекционных
наркотиков в девяти городах Казахстана в рамках эпидемиологического надзора за
ВИЧ-инфекцией. Алма-Ата, 2002 г., стр. 17.
[160]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с Н.Кузнецовым. Караганда, 17 августа 2002 г.
[161] Там
же; интервью Хьюман Райтс Вотч с А.Косухиным (ЮНЭЙДС). Алма-Ата, 15 августа
2002 г.
[162] По
данным Павлодарского СПИД-центра, в области
насчитывается 10-14 тыс. ПИН. Интервью Хьюман Райтс Вотч с Ф.Фесенко. Павлодар,
29 августа 2002 г.
[163]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с А.Косухиным (ЮНЭЙДС). Алма-Ата, 15 августа 2002 г.
[164]
Врачи и младший медперсонал объясняют, что для выполнения требований они до
настоящего времени вынуждены указывать вымышленные фамилии и адреса. Интервью Хьюман Райтс Вотч с медперсоналом СПИД-центра и
сотрудниками НПО, работающей в области снижения вреда. Имена и место не
разглашаются, август 2002 г.
[166] U.N., “Support to National
Strategic Plan Against HIV/AIDS, STIs and Injecting Drug Use,” Almaty, June 12,
2002, p. 3; Центр изучения общественного мнения. Поведенческий надзор среди
потребителей инъекционных наркотиков в девяти городах Казахстана…
Правительственная программа противодействия эпидемии СПИДа предусматривает к
2005 г. сокращение использования общих шприцев до менее 5% ПИН и
распространение охвата профилактических программ по
меньшей мере на 50% РКС. U.N., “Support to National Strategic Plan Against HIV/AIDS, STIs and Injecting Drug Use,” Almaty, June 12, 2002, p. 3
[167]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с Г.Сулейменовой. Алма-Ата, 12 сентября 2002 г.
Население Алма-Аты составляет примерно 1,3 млн. человек. По оценке
Г.Сулейменовой, в городе от 20 до 25 тыс. ПИН.
[168]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с Н.Аманжоловым, Викторией С., А.Пасько и др.
(Темиртау, 18 августа 2002 г.), а также с В.Князевой (Алма-Ата, 14 августа 2002
г.) В 2002 г. опасное поведение среди ПИН в Темиртау было так же широко
распространено, как и в других городах. Поведенческий надзор среди потребителей
инъекционных наркотиков в девяти городах Казахстана…, стр. 15.
[169]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Павлодар, 2 сентября 2002 г.
[170]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Алма-Ата, 11 сентября 2002 г.
[171]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с Верой Т. и Лолой Н., 30 августа 2002 г.
[172]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Павлодар, 31 августа 2002 г.
[173]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Алма-Ата, 11 сентября 2002 г.
[175]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с Ф.Фесенко. Павлодар, 29 августа 2002 г.
[176]
Александр О. (20 лет) и Сагат А. (22 года).
[177]
Такие карточки выдаются во многих СПИД-центрах, КВД и других медучреждениях.
[178] Интервью
Хьюман Райтс Вотч с Александром О. и Сагатом А. Колония № 162/2, 2 сентября 2002 г.
[179]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Алма-Ата, 11 сентября 2002 г.
[180]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с В.Скрябиной и др. Чимкент, 23 августа 2002 г.
[181] Во
всех регионах страны специалисты рассказывали нашим представителям о постоянных
проблемах с полицией на первых этапах функционирования пунктов доверия, в том
числе об арестах и притеснениях ПИН непосредственно на пунктах.
[182] Центр
изучения общественного мнения. Поведенческий надзор среди потребителей
инъекционных наркотиков в девяти городах Казахстана…, стр. 20.
[183] Интервью Хьюман Райтс Вотч с главврачом Карагандинского СПИД-центра
Н.Кузнецовым, Н.Козаченко (Академия медицинских наук), В.Алиевым (ПРООН) и
руководителем центра «Жемчужина» А.Шмидтом (Караганда, 17 августа 2002 г.), а
также с главврачом Чимкентского КВД Т.Родиной (Чимкент, 22 августа 2002 г.)
Сохранение практики арестов наркопотребителей на пунктах доверия в Чимкенте
подтвердил также главврач местного СПИД-центра Р.Байхарашев в интервью
Хьюман Райтс Вотч 23 августа 2002 г.
[184] В
программах по ВИЧ/СПИД и снижению вреда к работе с ПИН, РКС и МСМ привлекаются
в качестве наставников представители самих этих групп.
[185]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с Евгенией В. и Жанной С. (НПО «Сеним»). Чимкент, 22
августа 2002 г.
[186]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с врачом и водителем мобильного пункта доверия
алма-атинского СПИД-центра. Алма-Ата, 11 сентября 2002 г.
[187]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с главврачом чимкентского СПИД-центра Р.Байхарашевым
и зам. главного врача Д.Джумагалиевым (Чимкент, 23 августа 2002 г.), а также с
главврачом павлодарского СПИД-центра Ф.Фесенко (Павлодар, 29 августа 2002 г.)
[188]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с директором Международной программы снижения вреда
Фонда Сороса в Казахстане В.Гуревич. Алма-Ата, 15 августа 2002 г.
[189]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Темиртау, 18 августа 2002 г.
[190]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. ВИЧ-отделение колонии № 159/18, Карагандинская
область, 7 сентября 2002 г. На ул.Ростовская, 50 в
Павлодаре находится наркологический центр.
[191]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Павлодар, 2 сентября 2002 г.
[192]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с Н.Бабиной. Павлодар, СПИД-центр, 2 сентября 2002
г.
[193]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с А.Князиковым. ВИЧ-отделение колонии № 159/18,
Карагандинская область, 7 сентября 2002 г.
[194]
Материалы переписки по электронной почте 17 января 2003 г.
[195] На
момент посещения Центра представителями Хьюман Райтс Вотч в августе 2002 г. на
лечении находилось 65 человек. Многие отмечали строгость режима
дезинтоксикации, когда от пациента требуют дать подписку, запрещающую даже
курение, однако при этом в Центре имелись широкие психологические,
просветительские и общеоздоровительные возможности.
[196]
Первоначально запуск пилотных программ намечался на октябрь-ноябрь 2002 г.
Интервью Хьюман Райтс Вотч с директором Республиканского научно-практического
центра медико-социальных проблем наркомании С.Алтынбековым. Павлодар, 29
августа 2002 г.
[197]
Материалы переписки по электронной почте с сотрудником ООН в Алма-Ате, 17
января 2003 г.
[199]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Алма-Ата, 9 сентября 2002 г.
[200]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Республиканский научно-практический центр
медико-социальных проблем наркомании, Павлодар, 29 августа 2002 г.
[201] В
том числе в Караганде, Темиртау и Алма-Ате.
[202]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с ЛВС в колонии № 159/17. Карагандинская область, 6
сентября 2002 г.
[203]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с Н.Аманжоловым. Темиртау, 18 августа 2002 г.
Проведенное в 2002 г. обследование ПИН на постсоветском пространстве также
выявило среди респондентов мнение о том, что поскольку ПИН не ценят жизнь, они
не заслуживают серьезного лечения. CEEHRN, p. 12.
[204] В
ноябре 2002 г. директор Республиканского СПИД-центра И.Ерасилова признала, что
ВИЧ-инфицированные лица могут получить доступ к антиретровирусной терапии
только после развития у них симптомов СПИДа. Интерфакс, 28 ноября 2002 г.
[205]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с И.Ерасиловой. Алма-Ата, 9 сентября 2002 г.;
заявления И.Ерасиловой на конференции «Безопасность здоровья населения в
Средней Азии: проблемы наркомании, ВИЧ-инфекций и СПИДа». Душанбе, 15 октября
2002 г.
[206]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с главврачом карагандинского СПИД-центра
Н.Кузнецовым. Караганда, 17 августа 2002 г.
[207]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с медперсоналом колонии № 159/17. Карагандинская
область, 6 сентября 2002 г.
[209] United Nations Children’s Fund
(UNICEF), “Young People of Kazakhstan: Along the Path to a Health Lifestyle,”
pp. 87-88; International Planned Parenthood Federation European Network,
“Peer-Led Sexuality Education: Results of the Knowledge, Attitudes, Practices
and Behaviour (KAPB) Survey,” 2001, p. 21.
[210]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с Н.Уэссел, ЮНЭЙДС (Алма-Ата, 13 августа 2002 г.),
В.Князевой, «Матери против наркотиков» (Алма-Ата, 14 августа 2002 г.) и
Л.Якобсом, «Десента» (Павлодар, 29 августа 2002 г.)
[211] Интервью
Хьюман Райтс Вотч. Темиртау, 18 августа 2002 г.
[213]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с А.Косухиным, ЮНЭЙДС (Алма-Ата, 15 августа 2002 г.)
и директором Республиканского СПИД-центра И.Ерасиловой (Алма-Ата, 9 сентября
2002 г.)
[214]
Алма-Ата, 15 августа 2002 г.
[215]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с Н.Уэссел, ЮНЭЙДС (Алма-Ата, 13 августа 2002 г.) и
Е.Бондаревой, «Стентор» (31 августа 2002 г.)
[216]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с руководителем отделения Казахстанского общества
Красного Креста в Чимкенте М.Юсуповой 23 августа 2002 г.
[217]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с представителями Stop Hunger Now. Караганда, 20 августа 2002 г.
[218]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с руководителем НПО «Шапагат» Н.Аманжоловым.
Темиртау, 18 августа 2002 г.; Душанбе, 16 октября 2002 г.
[219] Как
и в начале действия первых программ снижения вреда, в первый период эпидемии
дискриминация ЛВС в здравоохранении была широко
распространена. Сотрудники большинства СПИД-центров, в которых побывали
представители Хьюман Райтс Вотч, отмечали улучшение ситуации благодаря растущей
информированности о ВИЧ/СПИД и, с другой стороны, их неоднократному
вмешательству в случаи дискриминации.
[220]
Сотрудник ООН в Алма-Ате также отмечал, что ЛВС регулярно отказывают в зубоврачебной
и хирургической помощи. Интервью Хьюман Райтс Вотч 13 августа 2002 г.
По данным Центра изучения общественного мнения,
только 23% респондентов из числа ПИН говорят, что за последние полгода хотя бы
раз пользовались услугами здравоохранения (возможно, именно из-за стигматизации
и дискриминации). Центр изучения общественного мнения. Поведенческий
надзор среди потребителей инъекционных наркотиков в девяти городах Казахстана…,
стр. 21. Опрос, проведенный СEEHRN в 2002 г., свидетельствует о том,
что в среднем 73% ПИН на постсоветском пространстве не имеют доступа к
элементарной медицинской помощи. Emilis Subata, “Injecting Drug Users,
HIV/AIDS Teatment and primary care in CEE/FSU:
Results of a Region-Wide Survey” (материалы
конференции «Безопасность здоровья населения в Средней Азии: проблемы
наркомании, ВИЧ-инфекций и СПИДа». Душанбе, 15 октября 2002
г.)
[221]
«Протокол проведения совещания по обращению С…вой С.В.
при заместителе акима [мэра]». Темиртау, 18 декабря 2002 г.; информация
получена также по электронной почте от руководителя НПО «Шапагат» Н.Аманжолова
8 января 2003 г.
[222]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Темиртау, 18 августа 2002 г.
[223]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Караганда, 19 августа 2002 г.
[224]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Темиртау, 18 августа 2002 г.
[225]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Темиртау, 18 августа 2002 г.
[226]
Приказ Минздрава РК № 575 от 11 июня 2002 г. «Об утверждении Правил
медицинского освидетельствования на выявление заражения вирусом иммунодефицита
человека» (зарегистрирован Минюстом 4 июля 2002 г.). В новых правилах, однако,
сохраняется широкий перечень оснований для обязательного тестирования.
[227]
Письмо датировано 23 июля 2002 г. К защитным мерам, о которых говорится в
письме, относится, в частности, краткий курс антиретровирусной терапии,
снижающий риск получения инфекции медработниками в результате случайных травм
при работе с ВИЧ-инфицированными больными. См., например:
U.S. Centers for Disease Control and Prevention, Exposure to Blood: What Health
Care Workers Need to Know, http://www.cdc.gov/ncidod/hip/blood/Exp_to_Blood.pdf
[228]
Пресс-конференция состоялась в Алма-Ате 15 августа 2002 г.
[229]
Письмо заместителя генерального директора Республиканского СПИД-центра было
опубликовано в газете «Новое поколение» 16 августа 2002 г., № 33(221).
Некоторые врачи предполагали, что появление письма было связано с возможной
потерей доходов от обязательного тестирования, которые до этого времени
составляли значительную часть денежных поступлений лаборатории при Республиканском СПИД-центре. Интервью Хьюман Райтс Вотч
с казахстанскими должностными лицами и сотрудниками международных организаций.
Алма-Ата, 15 августа и 9 сентября 2002 г.
[230]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с главврачом чимкентского СПИД-центра Р.Байхарашевым
и зам. главного врача Д.Джумагалиевым. Чимкент, 23 августа 2002 г. Точку зрения о необходимости обязательного
тестирования на юге страны разделяют и некоторые сотрудники программ снижения
вреда, также считающие, что юг пока «не готов» к добровольному тестированию.
[231]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с директором Международной программы снижения вреда
Фонда Сороса в Казахстане В.Гуревич (Алма-Ата, 15 августа 2002 г.) и зам.
главврача алма-атинского СПИД-центра Г.Сулейменовой (Алма-Ата, 12 сентября 2002
г.)
[232] В
отличие от ВИЧ, туберкулез передается воздушно-капельным путем и в открытой
форме действительно опасен для окружающих. Представители Хьюман Райтс Вотч
присутствовали на встрече зам. начальника Медицинского управления Комитета
уголовно-исполнительной системы Минюста Н.Абулмажинова с медперсоналом
туберкулезного госпиталя колонии № 159/17 в Карагандинской области 6 сентября
2002 г.
Существование в медицинском сообществе неадекватного
представления о механизме передачи ВИЧ и способах предохранения в недавнем
прошлом служило почвой для еще более радикальных предложений со стороны
работников СПИД-центров. Так, весной 2001 г. главврач одного из СПИД-центров
утверждал, что всерьез рассматривает возможность изоляции ЛВС от остального
населения. Интервью Хьюман Райтс Вотч с руководителем НПО «Правовая инициатива»
А.Андреевым. Алма-Ата, 21 августа 2002 г.
[233]
Интервью Хьюман Райтс Вотч в Республиканском научно-практическом центре
медико-социальных проблем наркомании. Павлодар, 29 августа 2002 г.
[234]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Павлодар, 2 сентября 2002 г.
[235]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с Саули А. (Чимкент, 24 августа 2002 г.), И.Зверевой
(Темиртау, 18 августа 2002 г.), руководителем НПО «Шапагат» Н.Аманжоловым
(Темиртау, 18 августа 2002 г.) и др.
[237]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Павлодар, 31 августа 2002 г.
[238]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с руководителем НПО «Шапагат» Н.Аманжоловым.
Темиртау, 18 августа 2002 г.; Душанбе, 16 октября 2002 г.
[239]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Чимкент, 23 августа 2002 г.
[240] В
ЮНЭЙДС утверждают, что МСМ остаются закрытым сообществом, члены которого не
прибегают к помощи программ в области ВИЧ/СПИД, опасаясь стигматизации и
принудительных профилактических мер. Тем не менее
несколько случаев ВИЧ-инфекции в этой группе все же зарегистрировано, включая
случаи заболевания СПИДом. А.Б.Косухин (ЮНЭЙДС). ВИЧ/СПИД в Центральной Азии…; см. также: U.N., “Support to National
Strategic Plan Against HIV/AIDS, STIs and Injecting Drug Use,” p. 3.
[241] Исключением представляется карагандинский СПИД-центр, который
поддерживает тесные рабочие контакты с местной НПО «Жемчужина», работающей с
лицами гомосексуальной и бисексуальной ориентации; определенные попытки
предпринимаются также алма-атинским СПИД-центром.
[242] UNAIDS, “Study of HIV/STI Behaviour
Risks of MSM (men having sex with men) and Their Awareness Level of on Ways of
Transmission and Prevention,” 2001, p. 6.
[244] А.Б.Косухин
(ЮНЭЙДС). ВИЧ/СПИД в Центральной Азии…
[245]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Караганда, 17 августа 2002 г.
[246] UNAIDS/IPU, Handbook for
Legislators on HIV/AIDS, Law and Human Rights:
Action to Combat HIV/AIDS in View of its Devastating Human, Economic and
Social Impact (Geneva: UNAIDS,
1999), p. 61; U.N., Support to National Strategic Plan Against HIV/AIDS, STIs
and Injecting Drug Use, p. 2; Ежегодный доклад Госдепартамента США
о правозащитной практике в зарубежных странах за 2001 г. http://www.state.gov/g/drl/rls/hrrpt/2001/eur/8275pf.htm
[247]
Колонии 159/18, 159/17 и 159/9. В сентябре 2002 г. в этих учреждениях
содержалось около 500 ВИЧ-инфицированных заключенных и еще около 50 – в
предварительном заключении в Карагандинской области. На момент выхода
настоящего доклада ВИЧ-инфицированные заключенные с туберкулезом также пока еще
содержались отдельно. В связи с освобождением и поступлением новых заключенных
эти цифры постоянно меняются. Интервью Хьюман Райтс Вотч с председателем
Комитета уголовно-исполнительной системы Минюста РК П.Посмаковым
(Астана, 4 сентября 2002 г.), В.Алиевым (ПРООН) (Караганда, 17 августа 2002 г.)
и начальником Медицинского управления Комитета уголовно-исполнительной системы
М.Ахметовым (Алма-Ата, 16 августа 2002 г.)
Несовершеннолетние ВИЧ-инфицированные заключенные
также содержались в алма-атинской колонии для несовершеннолетних; по словам
П.Посмакова, в сентябре 2002 г. там было 8 таких заключенных. Интервью Хьюман
Райтс Вотч с П.Посмаковым (Астана, 4 сентября 2002 г.) и зам. директора
Казахстанского международного бюро по правам человека и законности
Ж.Турмагамбетовым (Алма-Ата, 14 августа 2002 г.)
[248]
Заявления директора Республиканского СПИД-центра И.Ерасиловой на
пресс-конференции в Алма-Ате 15 августа 2002 г.; интервью Хьюман Райтс Вотч с
председателем Комитета уголовно-исполнительной системы Минюста РК П.Посмаковым. Астана, 4 сентября 2002 г.
[249]
Учреждения уголовно-исполнительной системы были переданы в ведение Министерства
юстиции в январе 2002 г.; места досудебного содержания под стражей остаются в
компетенции МВД. Следует отметить, что массовые нарушения процессуальных
гарантий происходят именно в первые сутки после задержания, в связи с чем проблема передачи ИВС и СИЗО Минюсту приобретает
особую актуальность. Неофициальный доклад Penal Reform International, получен Хьюман Райтс Вотч в августе 2001 г.; Общественное
объединение «Комитет по мониторингу уголовной реформы и правам человека».
Соблюдение прав человека полицией при задержании по подозрению в совершении
преступления в течение первых 24 часов. Павлодар, 2001 г., стр. 49.
[250]
Руководство ЮНЭЙДС и Межпарламентского союза для работающих в области правовых
аспектов ВИЧ/СПИД указывает на ряд возможных негативных последствий сегрегации
ВИЧ-инфицированных заключенных: «Сегрегация уже сама по себе ведет к раскрытию
ВИЧ-статуса для других заключенных и надзорсостава, что служит предлогом для
нарушений и угроз, которые могут вести к дальнейшей стигматизации и изоляции
даже после освобождения человека. Обязательное тестирование и
несанкционированное раскрытие ВИЧ-данных в местах заключения должно быть запрещено.
Как обязательное тестирование, так и сегрегация приводят к формированию ложного
ощущения безопасности. Сегрегация позорит человека и предполагает, что бытовые
контакты с ВИЧ-инфицированными небезопасны, не оказывая при этом никакого
воздействия на насильственное или опасное поведение, не связанное с
ВИЧ-статусом». UNAIDS/IPU, Handbook
for Legislators on HIV/AIDS, Law and Human Rights: Action to Combat HIV/AIDS in View of its
Devastating Human, Economic and Social Impact (Geneva: UNAIDS, 1999), p. 62.
[251]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. ВИЧ-отделение колонии № 159/17, Карагандинская
область, 6 сентября 2002 г.
[252] Интервью Хьюман Райтс Вотч с В.Алиевым (ПРООН) (Караганда, 5
сентября 2002 г.), медперсоналом ВИЧ-отделения колонии № 159/17 (Карагандинская
область, 6 сентября 2002 г.), главврачом инфекционного госпиталя Комитета
уголовно-исполнительной системы (Карагандинская область, 7 сентября 2002 г.),
начальником медсанчасти колонии № 159/18 (Карагандинская область, 7 сентября
2002 г.), зам. начальника Медицинского управления Комитета
уголовно-исполнительной системы Н.Абилмажановым (Караганда, 5 сентября 2002
г.)
[253]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. Карагандинская область, 7 сентября 2002 г.
[254]
Интервью Хьюман Райтс Вотч. ВИЧ-отделение колонии № 159/17, Карагандинская
область, 6 сентября 2002 г. В колонии № 159/18 представителю Хьюман Райтс Вотч
разрешили частично осмотреть ВИЧ-отделение только после наших настойчивых
требований: администрация утверждала, что это слишком опасно в связи с
«напряженной и сложной ситуацией между ВИЧ-инфицированными и обычными
заключенными». Интервью Хьюман Райтс Вотч с начальником медсанчасти 7 сентября
2002 г.
[255]
«Юридическая газета», 17 апреля 2002 г.; интервью Хьюман Райтс Вотч с
Владимиром С. (карагандинский СПИД-центр, 19 августа 2002 г.), зам. начальника
Медицинского управления Комитета уголовно-исполнительной системы
Н.Абилмажановым (Караганда, 6 сентября 2002 г.) и С.Знайко (ВИЧ-отделение
колонии № 159/18, Карагандинская область, 7 сентября 2002 г.)
[256] А.Б.Косухин
(ЮНЭЙДС). ВИЧ/СПИД в Центральной Азии… Повторное заражение может ускорить у
ВИЧ-инфицированных заключенных развитие СПИДа.
[257]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с ВИЧ-инфицированными и обычными заключенными
колонии № 159/18. Карагандинская область, 7 сентября 2002 г.
[258]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с начальником Медицинского управления Комитета
уголовно-исполнительной системы М.Ахметовым (Алма-Ата, 16 августа 2002 г.),
медперсоналом колонии № 159/17
(Карагандинская область, 6 сентября 2002 г.), В.Алиевым (ПРООН) (Караганда, 5
сентября 2002 г.)
[259]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с В.Алиевым (ПРООН) (Караганда, 5 сентября 2002 г.),
зам. начальника Медицинского управления Комитета уголовно-исполнительной
системы Н.Абилмажановым (Караганда, 6 сентября 2002 г.) и председателем
Комитета уголовно-исполнительной системы Минюста РК П.Посмаковым
(Астана, 4 сентября 2002 г.)
[260]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с начальником Медицинского управления Комитета
уголовно-исполнительной системы М.Ахметовым. Алма-Ата, 16 августа 2002 г.
[261]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с главврачом инфекционного госпиталя Комитета
уголовно-исполнительной системы. Карагандинская область, 7 сентября 2002 г.
[262] Там же; интервью Хьюман Райтс Вотч с зам. начальника Медицинского
управления Комитета уголовно-исполнительной системы Н.Абилмажановым (Караганда,
6 сентября 2002 г.), а также с медперсоналом и ВИЧ-инфицированными заключенными
колонии № 159/17 (Карагандинская область, 6 сентября 2002 г.),
ВИЧ-инфицированными заключенными колонии № 159/18 (Карагандинская область, 6
сентября 2002 г.) и ЛВС в карагандинском СПИД-центре 19 августа 2002 г.
[263]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с медперсоналом колонии № 159/17. Карагандинская
область, 6 сентября 2002 г.
[264]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с В.Алиевым (ПРООН) (Караганда, 17 августа 2002 г.),
С.Пак (Penal Reform International)
(Алма-Ата, 16 августа 2002 г.), сотрудниками Project Hope (Караганда, 6 сентября 2002 г.) и
зам. начальника Медицинского управления Комитета уголовно-исполнительной
системы Н.Абилмажановым (Караганда, 6 сентября 2002 г.)
[266]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с медперсоналом колонии № 159/17. Карагандинская
область, 6 сентября 2002 г.
[268]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с ВИЧ-инфицированными заключенными колоний № 159/17
и 159/18. Карагандинская область, 6-7 сентября 2002 г.
[269] Интервью
Хьюман Райтс Вотч с В.Алиевым (ПРООН) (Караганда, 17 августа 2002 г.) и
начальником Медицинского управления Комитета уголовно-исполнительной системы
М.Ахметовым (Алма-Ата, 16 августа 2002 г.) Пилотный проект ПРООН по снижению
вреда был начат в Темиртау в 1997 г.
[270] В
Павлодарской области представители Хьюман Райтс Вотч посетили колонию № 162/2.
[271]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с Д.Монатыровым, Д.Косовым и А.Житбаевым.
ВИЧ-отделение колонии № 159/18, Карагандинская область, 7 сентября 2002 г.
[272]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с начальником Медицинского управления Комитета
уголовно-исполнительной системы М.Ахметовым (Алма-Ата, 16 августа 2002 г.) и
председателем Комитета уголовно-исполнительной системы Минюста РК П.Посмаковым (Астана, 4 сентября 2002 г.) Решение об
освобождении по соображениям гуманности принимает медкомиссия с участием
специалистов карагандинского СПИД-центра. Интервью Хьюман Райтс Вотч с врачом
колонии № 159/17 6 сентября 2002 г. Зам. главврача алма-атинского СПИД-центра
Г.Сулейменова подтвердила, что это распространяется и на несовершеннолетних
ВИЧ-инфицированных заключенных. Интервью Хьюман Райтс Вотч. Алма-Ата, 12
сентября 2002 г.
[273]
Интервью Хьюман Райтс Вотч с врачом колонии № 159/17. Карагандинская область, 6
сентября 2002 г.
|