Human Rights Watch / Defending Human Rights Worldwide / Узбекистан

СОЗДАВАЯ ОБРАЗ ВРАГА
Религиозные преследования в Узбекистане

В данном разделе рассматриваются и документально фиксируются случаи притеснений, задержания, уголовного преследования и осуждения независимых мусульман с 1998 г. по настоящее время.

Первыми объектами кампании репрессий стали отдельные имамы, причем некоторые были отправлены за решетку или «исчезли» еще в 1992 г. С тех пор прокуратура безостановочно «штампует» уголовные дела по обвинениям в «ваххабизме», членстве в «экстремистских» или незаконных организациях, а также по весьма сомнительным фактам хранения наркотиков или оружия. Осужденные получают длительные сроки лишения свободы. На этапе предварительного следствия власти для получения необходимых показаний применяют содержание в полной изоляции, побои и пытки (см. соответствующий раздел ниже). Притеснения не прекращаются и в тех случаях, когда с человека снимаются все обвинения или когда осужденный выходит на свободу досрочно или по амнистии.

Впоследствии под репрессии попали многочисленные помощники или ученики независимых имамов, иногда было достаточно одного лишь подозрения в связях. В таких делах доказательством преступной деятельности или умысла могло быть участие в обсуждении религиозных вопросов, наличие копировального аппарата и мобильных телефонов или даже совместная игра в футбол. Как и в случаях с независимыми имамами, в этих делах часто фигурирует туманное обвинение в «ваххабизме»; сходство наблюдается и в длительных сроках по приговору.

С 1998 г. узбекские власти обратили внимание на членов «Хизб-ут-Тахрир». В отличие от имамов, их последователей и других так называемых «ваххабитов», они представляют собой конкретных представителей организации с вполне определенной - халифатистской идеологией. Однако, как и «ваххабитам», членам «Хизб-ут-Тахрир» вменяется заговор с целью свержения конституционного строя и участие в запрещенной организации. При этом власти не слишком утруждают себя проведением различия между религиозными принципами, политическими убеждениями и действительно подрывной деятельностью. Материалы дел свидетельствуют о том, что даже простое распространение религиозных листовок «Хизб-ут-Тахрир» и участие в обсуждении религиозных идей этой организации квалифицируются как антигосударственная деятельность и преследуются по всей строгости закона.

В первой части этой главы рассматриваются действия властей в отношении независимых имамов, их помощников и обвиняемых в связях с ними. Дела, связанные с «Хизб-ут-Тахрир», рассматриваются отдельно в силу наличия важных самостоятельных аспектов как по самой группе, так и по затрагиваемым проблемам.

Узбекские власти оправдывают кампанию против независимого ислама необходимостью борьбы с терроризмом. Однако первые шаги по блокированию ненасильственного вызова своей власти со стороны организованного и независимого религиозного движения правительство предприняло еще за несколько лет до того, как впервые столкнулось с вооруженными боевиками ИДУ или ташкентскими взрывами и стало участником сформированной США антитеррористической коалиции. В основе репрессий лежит стремление не допустить политизации ислама, а вовсе не желание отразить террористическую угрозу.

Как известно, одним из характерных элементов советской политики было искоренение религии как института социальной организации. Особенностью проведения этой линии в Центральной Азии были попытки государства взять религию под контроль и интегрировать ее в государственный механизм. Такой подход был продолжен и руководством независимого Узбекистана, унаследовавшим и советскую подозрительность в отношении тех слоев общества, для которых государство, а точнее – правящая элита, не были верховным авторитетом. После периода гласности, когда правящая элита Узбекистана столкнулась с возникновением в республике оппозиционных партий и почувствовала угрозу своей монополии на власть, были вновь востребованы советские методы контроля над политикой и религией. Фактически нейтрализовав в 1992 г. политическую оппозицию, правящий класс стал «осматриваться» в поисках оставшихся угроз, и именно в это время государство обратило внимание на исламских лидеров, которые в той или иной форме демонстрировали свою независимость. Такими проявлениями могли быть отказ восхвалять на проповедях президента и его политику; высказывания в пользу государства, основанного на шариате; отказ информировать правоохранительные органы о других имамах или о своих прихожанах, как и отказ изъять из идеологии любые положения о нелояльности государству; наконец, демонстрация популярности и влияния среди прихожан. Такие имамы, среди которых были динамичные лидеры, «отступники» и инакомыслящие, воспринимались государством как угроза, как потенциальная основа организации религиозной оппозиции. Имея в своем распоряжении проверенные методы и инструменты подавления религии, узбекские власти, еще не успевшие забыть свое советское прошлое, на полную мощность задействовали «административный ресурс» и развернули кампанию по избавлению страны от несанкционированных проявлений религиозных убеждений.

Правительство начало с преследования инакомыслящих имамов, одним из которых был исчезнувший в 1992 г. Абдулла Утаев. В 1995 г. исчезли утвержденный государством имам Абдували Мирзоев и его помощник; многие считают, что к этому были причастны силовые структуры. В 1997 г. исчез еще один помощник имама Мирзоева – Нигмат Парпиев.^[166] В конце 1990-х и в 2000 г. по обвинениям в антигосударственной деятельности были отправлены за решетку и другие известные религиозные лидеры, в том числе имамы Барноев, Юлдашев и Абдурахмонов. Начавшись с преследований отдельных лидеров, кампания религиозных репрессий позднее распространилась на их последователей, а в последнее время в ее фокусе оказалась «Хизб-ут-Тахрир».

Преследований не избежали и представители официального духовенства. Одним из первых стал имам Обидхон Назаров – один из наиболее популярных имамов, в свое время пользовавшийся особым расположением властей. В 1996 г. он был отстранен за выступления по поводу исчезновения имама Мирзоева, отказ стать информатором спецслужб и, как говорят, за несогласие с политикой Духовного управления.^[167] В 1998 г., после двух лет гонений, он исчез или покинул страну, чтобы избежать ареста.^[168]В 1998 г., после двух лет гонений, он исчез или покинул страну, чтобы избежать ареста.[168] За руководство «преступной экстремистской организацией» имам Назаров был объявлен в розыск. После его исчезновения, даже косвенные связи с ним стали достаточным основанием для ареста, обвинения в заговоре и длительного срока лишения свободы. Как отмечалось одним из непосредственных свидетелей начального этапа репрессий, подавление официальных имамов привело к ограничению возможностей выражения умеренной исламской альтернативы и, возможно, способствовало подъему «Хизб-ут-Тахрир», которая на сегодняшний день остается в Узбекистане единственным каналом организованного выражения религиозного инакомыслия.^[169]

Ахад Барноев был арестован милицией 15 мая 1999 г. В период с 1991 по 1995 гг. он был имамом-хатибом известной наманганской мечети «Оталлохон». Его обвинили в том, что он допускал присутствие «ваххабитов» в официально зарегистрированной мечети. На суде имам Барноев не признал обвинение, заявив, что некоторые его прихожане получили этот ярлык только за то, что во время молитвы поднимали руки и громко провозглашали «Аминь!» после первой суры Корана.

На суде имам Барноев указал на то, что единственный его проступок состоял в том, что он был имамом мечети, впоследствии признанной «ваххабитской». Обвинение, однако, утверждало, что его прихожане создали организацию «реакционных религиозных экстремистов».^[170] По версии милиции, в доме имама были также обнаружены «ваххабитские листовки» и оружие.[^[171]Суд признал, что в период руководства мечетью «Оталлохон» имам Барноев «серьезно способствовал распространению ваххабизма» и что он «был наставником и лидером ваххабитов», и приговорил его к 18 годам лишения свободы с конфискацией имущества^[172] После этого имам Барноев по меньшей мере еще пять месяцев содержался в ташкентском СИЗО;[^[173] по состоянию на декабрь 2002 г. он отбывал наказание в колонии в Зангиотинском районе Ташкентской области^[174]

Гражданин Киргизии Юлдаш Турсунбаев (1955 г.р.) служил «официальным» имамом в Узбекистане с 1989 г. по 1996 г. До имама Барноева он возглавлял мечеть «Оталлохон» в Намангане,^[175] после чего работал в медресе в Ташкенте и имамом мечети в Каттакурганском районе Самаркандской области. Затем он вернулся в Киргизию, где возглавил мечеть в Базар-Кургане (Джалал-Абадская область).^[176] 29 августа 1999 г.^[177] он был грубо схвачен в Базар-Кургане сотрудниками узбекских правоохранительных органов – перед мечетью, на глазах у 60-70 человек,^[178] после чего переправлен в Узбекистан, где содержался в полной изоляции (сначала в Намангане, затем в Ташкенте) вплоть до начала суда в январе 2000 г.^[179]

В обвинительном заключении фигурировали такие пункты, как попытка терроризма или организация террористического заговора, возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, заговор с целью свержения конституционного строя, попытка сговора с другими лицами в целях осуществления подрывной деятельности, организация или участие в деятельности преступной группы и незаконное хранение оружия. Имам Турсунбаев также обвинялся в «ваххабизме», связях с исчезнувшим имамом Мирзоевым и боевиками, которые впоследствии возглавили ИДУ. При этом никаких обвинений в причастности к конкретным актам насилия или к конкретному антиправительственному заговору ему не предъявлялось.^[180] В качестве доказательства преступной деятельности имама гособвинитель указывал на его активное участие в группе «Тавба», которое подсудимый, впрочем, и не отрицал. Членами этой организации, созданной в Азербайджане в 1991 г. с целью объединения исламских школ и религиозных лидеров, были, по сведениям, будущие лидеры ИДУ Тахир Юлдашев и Джума Намангани. Осведомленные узбекские правозащитники утверждают, что цели организации не получили широкой поддержки в Центральной Азии и ее влияние в Узбекистане практически не ощущалось^[181] На момент контактов с ней имама Турсунбаева организация «Тавба» не была запрещена.^[182] Узбекские власти квалифицировали ее как «религиозно-экстремистскую группу», однако сам Турсунбаев в своих показаниях на суде отмечал, что его интерес в 1991 г. был вызван заявленной целью установления согласия среди мусульман, неполитическим характером организации и ее законным статусом в Азербайджане, где она была официально зарегистрирована.^[183]

Показания свидетелей обвинения выглядели неубедительно: так, имам Барноев заявил, что не знаком с Турсунбаевым и что его предварительные письменные показания были написаны под диктовку милицейских следователей.^[184] Обвинение в хранении оружия основывалось на единственном неподкрепленном пункте и в 10-страничном приговоре заняло всего одно предложение. В приговоре сказано, что летом 1991 г. (незадолго до обретения Узбекистаном независимости) имам Турсунбаев получил от некоего лица некоторое количество пистолетов с глушителями и переправил их в Наманган с целью вооружения своей «преступной группы» и что имам демонстрировал это оружие на некоем собрании.^[185] Как представляется, это обвинение основано на показаниях лиц (причем некоторые из них на момент суда уже отбывали наказание), утверждавших, что они знали имама Турсунбаева в начале 1990-х гг. Однако два свидетеля заявили, что на упомянутое собрание оружие принес другой человек, а один человек показал, что это была совершенно иная встреча, где Турсунбаев демонстрировал не пистолеты, а единственный охотничий карабин, который был ему подарен. Другие свидетели обвинения вопрос об оружии вообще не затрагивали.^[186]

13 января 2000 г., когда Турсунбаев должен был давать показания, Ташкентский областной суд не допустил на заседание представителей Хьюман Райтс Вотч. Наши наблюдатели не были допущены и на следующее заседание – 27 января, вторая часть которого вообще проводилась в закрытом режиме в ташкентском СИЗО. 29 февраля 2000 г., почти дословно повторив обвинительное заключение, суд признал Турсунбаева виновным по всем пунктам и приговорил его к 20 годам лишения свободы.^[187]

В 1998 г. имам Тулкин Эргашев, вместе с имамом Обидхоном Назаровым, был объявлен в розыск за якобы антигосударственную деятельность.^[188] Утверждается, что как имам-хатиб ташкентской мечети «Сахобилар» Эргашев продолжал использовать громкоговоритель для призыва верующих к намазу вопреки распоряжению властей о запрете такой практики.^[189] В итоге он был отстранен Духовным управлением.[^[190] Утверждалось также, что его мечеть, несмотря на неоднократные попытки получить регистрацию, оставалась неофициальной и что на пятничный намаз там собиралось большое число молодых людей.^[191] Возможно, это и послужило причиной недовольства властей.^[192] В настоящее время местонахождение имама Эргашева неизвестно: считается, с начала 1998 г. он находится на нелегальном положении. Не имея возможности заполучить самого Т.Эргашева, милиция арестовала его сына и брата и задержала его жену.^[193]

Вскоре после этого был арестован преемник имама Эргашева 41-летний имам Кобил Муродов, который был также связан с имамом Назаровым. После отстранения Т.Эргашева К.Муродов сменил его на посту имама мечети «Сахобилар».^[194] По данным Госдепартамента США, имам Муродов был арестован в начале октября 1998 г. по обвинению в незаконном хранении наркотиков и преподавании религии без соответствующего разрешения.^[195] 30 октября 1998 г. он умер в предварительном заключении в ташкентском СИЗО^[196] Как утверждает Госдепартамент, «на теле Муродова присутствовали обширные синяки и ссадины, у него были выбиты зубы и сломаны ключица и несколько ребер».^[197] Власти заявляли, что арестованный упал в камере или был избит сокамерниками.^[198]

Абдувахид Юлдашев, бывший в свое время помощником у имама Назарова, в течение года руководил официально зарегистрированной ташкентской мечетью «Илонли-Ота».^[199] Молодой человек, 1968 г.р., он имел репутацию популярного и динамичного лидера. Когда имама Назарова в 1996 г. сняли с поста имама мечети «Тохтабой» он был задержан и получил 15 суток административного ареста за «хулиганство».^[200] В феврале 1999 г. он был арестован после намаза в мечети «Илонли-Ота» и осужден: утверждают, что сотрудники милиции при задержании избили его и подбросили наркотики^[201] В августе 1999 г. срок по апелляции был заменен на условный, и за А.Юлдашевым было установлено плотное наблюдение. Любопытно, что при рассмотрении апелляции суд отметил, что Юлдашев не состоял ни в каких незаконных религиозных организациях, хотя изначально такое обвинение ему и не предъявлялось.^[202] Каждую субботу он должен был являться в Собир-Рахимовский РОВД, фотографироваться, оставлять отпечатки пальцев и давать подписку в том, что «Я, Абдувахид Юлдашев, не являюсь членом ни одной из религиозных сект и не одобряю деятельность таких сект».^[203] Содержание таких подписок красноречивее всего свидетельствует об истинных причинах ареста А.Юлдашева, которого формально забрали за наркотики.

В июле 2000 г. А.Юлдашев был вновь арестован и больше пяти месяцев содержался в полной изоляции в МВД. Адвокату было отказано в доступе под малоубедительным предлогом, что арестованный отказался от защитника.^[204] В апреле 2001 г. Ташкентским горсудом Юлдашев был признан виновным в организации антигосударственного заговора, в руководстве преступной группой, руководстве религиозно-экстремистской, сепаратистской, фундаменталистской или иной запрещенной организацией, в хранении и распространении литературы, содержащей идеи религиозного экстремизма, сепаратизма и фундаментализма, а также в незаконном приобретении иностранной валюты. Приговор – 19 лет лишения свободы. .^[205] В апреле 2001 г. Ташкентским горсудом Юлдашев был признан виновным в организации антигосударственного заговора, в руководстве преступной группой, руководстве религиозно-экстремистской, сепаратистской, фундаменталистской или иной запрещенной организацией, в хранении и распространении литературы, содержащей идеи религиозного экстремизма, сепаратизма и фундаментализма, а также в незаконном приобретении иностранной валюты. Приговор – 19 лет лишения свободы.

Обвинение против имама Юлдашева в значительной степени основывалось на посылке, что уроки Корана и других исламских текстов, которые он давал в его бытность официально назначенным имамом, на самом деле были «уроками ваххабизма» и призывами к джихаду. По этому вопросу судья Наджимов допрашивал одного из подсудимых по делу – Улугбека Вахидова. Последний показал, что обращался к Юлдашеву с просьбой рассказать ему побольше об исламе и в 1998 г. был приглашен присоединиться к небольшой учебной группе из 3-4 человек:

Судья: Абдувахид Юлдашев был Вашим учителем. Чему он учил Вас?

Судья: Он когда-нибудь говорил что-то про джихад или посягательство на конституционный строй?

Судья: Он ничего не говорил Вам об этих вещах?

Судья: Какое у Вас отношение к исламскому государству в нашей стране? … Мы просто хотим знать Ваше мнение.

Вахидов: Я раньше политикой не занимался. Никогда не обращал внимания, даже на телевизор. Если мирно, если все поддержат, если никто не пострадает – я бы поддержал исламское государство. А если по-другому – то я был бы против.

Вахидов: У нас занятия были, как в школе: ждали учителя, потом он приходил, учил нас Корану, давал суры наизусть учить, потом мы просто молились и шли домой. Больше ничего добавить не могу.^[206]

Другой подсудимый, Джамшид Азимов, просто заметил: «Я не думал, что это преступление – ходить к кому-то учиться».^[207] Ему и У.Вахидову дали по восемь лет с конфискацией имущества.

Абдурахим Абдурахмонов с 1991 по 1995 гг. работал преподавателем религии в государственной медресе «Коколдош» в Ташкенте. Его дело заслуживает подробного рассмотрения, поскольку характеризуется целым рядом черт, характерных для всей кампании религиозных репрессий: повторные аресты, пытки, содержание в полной изоляции и осуждение по весьма сомнительным обвинениям. В 1995-96 гг. Абдурахмонов был имамом медресе и был отстранен Духовным управлением после того, как открыто встал на сторону имама Назарова в дискуссии о якобы неповиновении последнего.[^[208] По сведениям, Абдурахмонов посещал проповеди имама Назарова в мечети «Тохтабой» и периодически обращался к нему за советом как к известному религиозному лидеру.^[209]

<Впервые А.Абдурахмонов был задержан 17 января 1998 г. после посещения дома имама Назарова в Ташкенте; вместе с ним были задержаны еще четверо.^[210] Все пятерых вскоре отпустили, однако в ночь на 19 января сотрудники милиции ворвались к Абдурахмоновым домой, вытащили Абдурахима из постели, избили его, его пожилому отцу в рот засунули ствол, после чего обоих увели. В милиции их продержали до утра и жестоко избили^[211] По словам жены, которая увидела его на следующий день, когда сотрудники милиции привели его для производства обыска, Абдурахмонов выглядел бледным и едва мог говорить и стоять на ногах. Впоследствии он рассказывал жене, что в милиции его били по голове, пока он не потерял сознание и что побои возобновлялись каждый раз, когда он приходил в себя^[212] Через некоторое время его отпустили, заставив уплатить штраф (неясно, были ли ему предъявлено официальное обвинение по уголовному или административному кодексу). По информации из осведомленного источника, у Абдурахмонова была установлена травма головного мозга, и после освобождения ему потребовалась операция и госпитализация на длительный срок.^[213]

<В июне 1998 г. А.Абдурахмонов был вновь арестован – на этот раз за подделку паспорта и хранение наркотиков.^[214] В приговоре говорится, что Абдурахмонов и проходивший с ним по делу еще один человек неправомерно изменили паспорта, чтобы облегчить себе коммерческую деятельность в Киргизии. Обвинение в незаконном хранении наркотиков судьей было снято.^[215] Абдурахмонов получил два года, но поскольку приговор подпадал под амнистию 1998 г., 5 декабря он был освобожден из зала суда.^[216] Врач, который осматривал его после освобождения, установил наличие у Абдурахмонова сотрясения мозга, перелома ребра и травмы почек, а также повреждения позвоночника такой степени тяжести, что молодой мужчина, которому на тот момент было всего 30 лет, не мог ни сидеть, ни стоять прямо.^[217]

Впоследствии А.Абдурахмонов должен был сообщать милиции о своей деятельности, а также о возможном местонахождении имама Назарова, однако он отказался быть информатором.^[218] В один из моментов его обвинили в обучении членов «Хизб-ут-Тахрир»..^[219] Вскоре после этого, примерно 27 апреля 2000 г., он был вновь арестован и два месяца – весь период предварительного следствия - содержался в полной изоляци.^[220]

Все это время следователь Генеральной прокуратуры Х.Джураев отказывал жене в любых контактах с обвиняемым и отказывался сообщить ей причину ареста мужа.^[221] Жена не имела никакой информации о месте содержания, однако, по опыту родственников других арестованных, была слишком напугана, чтобы проявлять настойчивость в поисках. По ее словам, она «боялась идти в МВД, потому что там посадят в кабинет и станут угрожать всякое со мной сделать, если муж не признается, потом мужу скажут, что изнасилуют меня, и он во всем сознается. Так мне говорили».^[222]

Как утверждают родственники, за время предварительного следствия – с апреля по июль 2000 г. – по меньшей мере три адвоката отказались защищать А.Абдурахмонова. Они объясняли семье, что когда тот раньше был их клиентом, сотрудники органов безопасности вели за ними угрожающую слежку.^[223] При этом на этапе предварительного следствия у обвиняемого также не было назначенного адвоката, который впервые появился на суде, да и то лишь на двух первых заседаниях.^[224]

В обвинительном заключении А.Абдурахмонов обвинялся в «ваххабизме» и в участии в преступной группе вместе с имамом Назаровым, а также в вербовке молодых людей в лагеря подготовки террористов за рубежом и в попытке организации взрыва плотины Чарвак к северу от Ташкента. В итоге он был осужден на 17 лет за терроризм, заговор с целью свержения конституционного строя, попытку организации подрывной деятельности, возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды, организацию преступной группы, многоженство и незаконное хранение оружия или боеприпасов.^[225]

Ключевым доказательством против А.Абдурахмонова на втором суде было его собственное письменное признание по всем пунктам предъявленного обвинения. При этом в зале суда он отказался от показаний, заявив, что они были написаны под пыткой, и признал только тот факт, что встречался с некоторыми так называемыми «ваххабитами». Подсудимый настаивал на своей непричастности к каким-либо преступным действиям. Как отмечал один из наблюдателей на процессе, «он сказал: ‘Если вы думаете, что разговаривать с религиозными людьми – преступление, тогда я признаю свою вину’».^[226] Однако приговор гласит, что Абдурахмонов, вместе с пропавшим имамом Абдували Мирзоевым, главарями ИДУ Тахиром Юлдашевым и Джумой Намангани, а также с Бахромом Абдуллаевым и другими, был одним из руководителей преступной группы, преследовавшей цель дестабилизировать правительство Узбекистана и силой установить исламское государство.^[227] В приговоре связь Абдурахмонова с известными боевиками и т.н. «религиозными экстремистами» обозначена весьма поверхностно, упор делается на обвинения общего характера. Более того, не указываются ни конкретные противоправные деяния подсудимого, ни, соответственно, какие-либо доказательства таких деяний.

В части обвинения в вербовке молодежи приговор ссылается лишь на симпатии и намерения Абдурахмонова, без каких-либо доказательств. Так, утверждается, что Абдурахмонов «поддерживал» призыв к созданию организации «Тижоратчи» («Торговцы») и что эта группа отправила в зарубежные лагеря подготовки террористов 500 человек. При этом сам Абдурахмонов не называется членом организации, не обвиняется в личной отправке кого-либо в террористические лагеря, а содержание его «поддержки» не раскрывается. Неясно, исходил ли суд из других доказательств, которые не фигурировали на процессе. В приговоре также утверждается, что Абдурахмонов вступил в сговор с другими лицами с целью взрыва водохранилища Чарвак, однако никаких указаний на конкретные действия также не приводится.^[228]

В приговоре утверждается, что Абдурахмонов был арестован в тот момент, когда находился в процессе «подготовки, вместе с членами религиозно-экстремистского движения, к осуществлению погромов и терактов в Узбекистане», однако все обвинение укладывается в одно предложение, и никаких указаний на доказательства не приводится.^[229] Утверждается также, что вина Абдурахмонова доказана показаниями свидетелей, однако анализ изложения этих показаний в приговоре показывает, что семь из восьми человек говорили только о совершении Абдурахмоновым намаза и о его предыдущем аресте в 1998 г. Ни один из семи свидетелей, судя по изложению их показаний в приговоре, не говорил о том, что Абдурахмонов совершил какое-либо преступление.^[230] Восьмой свидетель утверждал, что ему известно об участии Абдурахмонова в «ваххабитском движении», без подробностей. Он также показал, что Абдурахмонов и еще один имам просили его размножить аудиокассету о джихаде и что однажды в доме Абдурахмонова он слышал разговор об арестах мусульман и необходимости изменить систему и ввести исламское государство путем джихада.^[231]

Приговор был во многом построен на изучении Абдурахмоновым ислама и на его связях, включая его консультации у имама Назарова и присутствие на пятничных службах последнего^[232] Суд принял во внимание заявление Абдурахмонова о том, что он не был связан ни с «Хизб-ут-Тахрир», ни с какой-либо другой «религиозно-экстремистской организацией». Приговор отмечает слова подсудимого о том, что он не совершал никаких преступлений ни против правительства, ни связанных с экстремизмом, фундаментализмом или сепаратизмом, не помышлял о совершении актов терроризма или агрессии и в рассматриваемый период только изучал ислам.^[233] Источник обвинения в незаконном хранении оружия или боеприпасов в приговоре никак не раскрывается, само обвинение не обсуждается, доказательств не приводится. Тем не менее Абдурахмонов был признан виновным по этому пункту. Представитель Хьюман Райтс Вотч присутствовал на 20-минутном рассмотрении апелляции Абдурахмонова в Ташкентском городском суде.[.^[234] Назначенный адвокат не указала на допущенные в первой инстанции процессуальные нарушения, построив защиту по аналогии с прежними политическими делами, когда защитник не оспаривает обвинение, а лишь просит государство о снисхождении, ссылаясь на молодость осужденного и наличие у него детей.^[235] После двухминутного совещания суд в составе трех судей оставил решение районного суда без изменения. На момент составления настоящего доклада Абдурахмонов отбывал наказание в колонии в Зангиотинском районе Ташкентской области.

За годы репрессий их жертвами становились не только известные имамы, но и многие их последователи, или те, кто таковыми считались; об этом говорят и местные правозащитники. Особенно активно власти «охотились» на тех, кого они считали сторонниками имама Назарова. Оценки местными правозащитниками числа репрессированных из этой категории колеблются от нескольких сотен до нескольких тысяч человек,^[236] однако это вполне объяснимо, поскольку некоторые освобождались без предъявления обвинения, другие содержались в полной изоляции, третьи проходили по административным статьям. Многих задерживали неоднократно, как это обычно практикуется в рамках постоянных притеснений и слежки за независимыми мусульманами. Вышедшие на свободу часто не проявляют готовности обсуждать с правозащитниками пережитое в заключении: иногда им приходилось идти на оговор друзей или знакомых, давать взятку милиции или соглашаться стать информатором, а иногда они просто боятся повторного ареста. Других после нескольких задержаний арестовывали и приговаривали к различным срокам лишения свободы.

Милиция начала «отрабатывать» связи имама Назарова еще в 1996 г., сразу после его отстранения Духовным управлением.^[237] Впоследствии арестовывались не только те, кто был связан с имамом непосредственно, но и имевшие к нему лишь косвенное отношение, включая людей, которые когда-то посещали мечеть опального имама, присутствовали на его проповедях или хранили у себя их аудиозаписи. Как отмечала местный правозащитник В.Иноятова, присутствовавшая на десятках «религиозных» процессов: «Всех, кто ходил на проповеди [Назарова] или у кого есть кассеты – арестовывают за это».^[238] Об этом же говорила и жена имама Назарова: «В его мечеть тысяч пять человек ходило, а есть еще много, кого как сторонников арестовали, которые в мечеть по-настоящему не ходили…, совсем не знали его. Просто у них его кассеты были – вот их и забирали».^[239] По словам другого осведомленного источника, милиция отлавливала не только учеников и прихожан имама Назарова, но и тех, кто «когда-то приглашал его домой, или когда-то находился с ним в одной комнате, или подвозил его домой – просто всех, кто оказывал ему уважение. Правоохранительные органы следили за ним, на видео снимали – вот и выходили на этих людей, даже если кто один раз встречался».^[240] Забирали еще тех, кто его кассеты слушал», - добавил тот же свидетель, рассказав, как однажды арестовали человека, который слушал кассету имама Назарова с сурами из Корана.^[241]

Характерными примерами преследований так называемых «сторонников» независимых имамов могут служить дела двух человек, арестованных одновременно в 1998 г.

Абдурашид Исаходжаев работал на промышленном предприятии и активно посещал мечети, в том числе и мечеть имама Назарова, с которым у него завязалось личное знакомство и у которого он брал уроки основ религии. Исаходжаев посещал пятничную службу в мечети «Тохтабой», встречался с имамом на праздничных мероприятиях в доме Назарова, в том числе по случаю свадьбы и рождения ребенка. В 1991 г. Исаходжаев получил на производстве инвалидность из-за травмы позвоночника, и имам Назаров навещал его в больнице. По приглашению Исаходжаева и нескольких его одноклассников имам Назаров приходил к ним в кружок о объяснял основы ислама, в частности как нужно совершать намаз или готовить тело умершего к похоронам. Имам также призывал молодых людей к праведной жизни, к честности, к отказу от алкоголя ^[242] По словам родственников Исаходжаева, именно такое общение и определяло характер отношений молодого человека с известным имамом.

После исчезновения имама Назарова в марте 1998 г. А.Исаходжаев, как и еще несколько сотен «сторонников», был на короткое время задержан местной милицией. На допросе в отделении его избили, требуя ответить на массу вопросов о его религии и связях с имамом Назаровым. Исаходжаева целенаправленно били по травмированной области спины, хотя он умолял милиционеров не делать этого. Его спрашивали: «Где Обид-кори?^[243] Почему ты носишь бороду?»^[244] Задержанного отпустили, велев ему найти и принести кассету с проповедями имама Назарова, которую искали милиционеры, и сбрить бороду.^[245] Мать А.Исаходжаева (1937 г.р.) рассказывала Хьюман Райтс Вотч: «Я ему говорила, что он больной, что он не выдержит пыток, умоляла сына побриться».^[246] Однако сын не сделал этого.

21 июля 1998 г. Исаходжаев направлялся со своим знакомым Одилом Исаевым на машине последнего в администрацию Чиланзарского района, где он собирался навести справки в связи с внезапным закрытием фирмы, в которой он на тот момент работал. У администрации машина была остановлена двумя людьми, которые выволокли Исаева и Исаходжаева из салона, избили Исаева и подложили в машину наркотики, после чего обоих задержанных доставили в МВД.^[247] Вечером того же дня восемь или девять человек, представившихся сотрудниками МВД, без ордера обыскали дом Исаходжаевых. Особенно внимательно они обыскивали одну из комнат – по-видимому, они решили, что это комната задержанного.^[248] Обыск завершился триумфальным заявлением милиционеров: «Мы нашли все что нужно». С этими словами они продемонстрировали гранату.^[249] Когда тесть А.Исаходжаева обвинил их в том, что граната была подброшена, его силой удалили из помещения. Сотрудники милиции изъяли также религиозную литературу, включая хадисы. Позднее они заставили жену А.Исаходжаева подписать протокол обыска: «Твой муж у нас в руках. Хочешь передать ему еду и куртку – лучше подпиши».^[250] Религиозная литература была впоследствии признана разрешенной и возвращена семье.^[251]

Милиция заявила родственникам, что Исаходжаев отказался от адвоката, однако затем ему назначили государственного защитника. Тот сообщил семье, что Исаходжаев сознался по всем пунктам обвинения, не уточнив, в чем именно он обвиняется.^[252] 14 февраля 1999 г., на первом свидании с матерью после ареста, Исаходжаев сказал ей, что его 24 дня держали в подвальной камере в МВД и пытали.^[253] По словам матери, на допросах его жестоко избивали и пытались заставить дать показания на имама Назарова. При этом вопрос о наркотиках, которые якобы нашли в машине при задержании, во время допросов вообще не фигурировал.^[254] Исаходжаев написал о добром отношении имама Назарова к нему после несчастного случая на производстве и о его участии в кружке. Как утверждают, следователь порвал эти показания: «Нам твои сказки не нужны».^[255] В итоге милиции удалось получить от Исаходжаева заявление о том, что он помогал имаму Назарову распространять идеи «ваххабизма».^[256]

<30 октября 1998 г. в Чиланзарском районном суде начался процесс по делу Исаходжаева. Утверждают, что судья К.Х.Тошматов посоветовал родственникам нанять адвокатом его собственного секретаря, поскольку так якобы будет лучше для молодого человека. Родственники последовали совету и даже заплатили секретарю деньги, однако, по их словам, никакой помощи с ее стороны не ощущалось.^[257]

На суде, как рассказывает мать Исаходжаева, тот был постоянно в согнутом положении и едва мог сидеть прямо. Единственными вызванными свидетелями были двое мужчин, которых сотрудники милиции остановили на улице после задержания Исаходжаева и дали им подписать протокол о якобы изъятых наркотиках.^[258] Версия обвинения в части «обнаружения» наркотиков отличалась непоследовательностью, однако это никак не сказалось на суде.^[259] Все внимание суда, как и во время предварительного следствия, было обращено на имама Назарова и на отношения обвиняемого с опальным религиозным лидером. Отвечая на вопросы судьи об имаме Назарове, подсудимый рассказал, как тот навещал его в больнице и как он укрепился в вере после того, как смог пережить недуг и иметь детей.^[260]

Суд признал Исаходжаева активным участником запрещенного религиозного движения.^[261] В приговоре отмечается, что с февраля 1992 г. по июль 1998 г. Исаходжаев «активно участвовал в деятельности ваххабитского религиозного направления, возглавлявшегося Обид-кори Назаровым, незаконно действовавшим на территории Республики под прикрытием религии с целью распространения среди населения идей этого религиозного направления, собирал граждан из близлежащих районов и мечетей и призывал их присоединяться к ваххабитскому движению».^[262] Приговор указывает на участие имама Назарова в кружке молодых людей как на одно из доказательств активного участия Исаходжаева в «ваххабитской» деятельности. По мнению суда, участие имама Назарова в дискуссиях преследовало цель продвижения идеи создания халифата и введения норм шариата.^[263]

Исаходжаев получил восемь лет колонии общего режима за незаконное хранение наркотиков; оружия или боеприпасов; а также за организацию или участие в запрещенном общественном объединении или религиозной организации.^[264]

Первое время родственникам Исаходжаева не удавалось установить место отбывания наказания, однако в итоге они нашли его в джаслыкской колонии, самой тяжелой в республике по условиям содержания - его общее состояние и многочисленные синяки на теле свидетельствовали о том, что в заключении он подвергался побоям со стороны надзирателей.^[265] Все попытки семьи добиться его перевода в центральный тюремный госпиталь в Ташкенте окончились безрезультатно: власти либо до бесконечности пересылали обращения в другие инстанции, либо отвечали с откровенной враждебностью^[266] Между тем после суда притеснениям и запугиваниям стали подвергаться и другие члены семьи Исаходжаевых: младший брат осужденного Музафар был задержан и подвергнут допросу в грубой форме в связи с религиозными связями его брата и его собственной религиозной практикой.^[267]

Одил Исаев (1968 г.р.) был арестован, как уже упоминалось, вместе с Исаходжаевым и обвинен в участии в «ваххабитском течении», возглавляемом имамом Назаровым.^[268] Исаев носил бороду и вместе с Исаходжаевым участвовал в заседаниях кружка.

Исаев был задержан 21 июля 1998 г. вместе с Абдурашидом Исаходжаевым (см. выше) сотрудниками в штатском, которые попытались подбросить ему наркотики. Когда ему удалось выбросить из кармана наркотики, завернутые в купюру достоинством 25 сумов, милиционеры, как утверждают, только рассмеялись: «Ты что, такой богатый, что деньгами бросаешься?» После этого, как утверждают, они подбросили в машину Исаева еще большее количество марихуаны и арестовали его.^[269]

Дело Исаева слушалось в Чиланзарском райсуде Ташкента тем же судьей, что и днем позже – дело Исаходжаева. За незаконное хранение наркотиков он получил девять лет строгого режима.^[270] В приговоре по делу Исаходжаева отмечается, что Исаев был членом кружка, в который входил имам Назаров и что именно Исаев с Исаходжаевым первыми пригласили имама.^[271] После суда Исаев был отправлен в джаслыкскую колонию.

Процесс по делу 14 «ваххабитов»: Фергана, июнь 2002 г.

В июне 2002 г. 14 человек были осуждены Ферганским областным судом за «активное участие в организованной преступной религиозной экстремистской группе ваххабитского характера».[^[272] В основу приговора были положены признания, полученные, как утверждали подсудимые, под пытками.^[273] На суде они отказались от показаний, однако судья не принял во внимание заявления о пытках и назначил подсудимым от 9 до 17 лет лишения свободы.

По версии обвинения, подсудимые были «религиозными экстремистами», которые вербовали боевиков для ИДУ и планировали теракты на различных промышленных предприятиях Ферганской долины. В качестве доказательств были представлены граната, несколько патронов и небольшое количество наркотиков. Подсудимые признали только то, что помогали другим выбраться из Узбекистана, чтобы избежать религиозных преследований.^[274]

Процесс по делу 8 «ваххабитов»: Ташкент, сентябрь 2001 г.

21 21 сентября 2001 г. Ташкентским городским судом были осуждены восемь человек за участие в «ваххабитской организации», руководителями которой в приговоре названы имам Назаров и имам Рухиддин Фахруддинов.^[275] По делу проходила жена имама Фахруддинова Рахима Ахмедалиева, получившая семь лет лишения свободы.^[276] В качестве неопровержимого доказательства вины подсудимого Бахтиора Каримова в приговоре приводятся данные андижанской милиции, свидетельствующие о том, что до 1995 г. этот молодой человек посещал проповеди имама Мирзоева.^[277] Другой подсудимый признал, что в начале 1990-х гг. был учеником имама Мирзоева в Андижане, однако отрицал обвинение в том, что имам учил его и других молодых людей по «ваххабитским» книгам, заявив, что Мирзоев только учил их молиться и разбираться в Коране.^[278]

Процесс по делу 13 «ваххабитов»: Ташкент, декабрь 2000 г. – апрель 2001 г.

12 человек, арестованных в 2000 г., проходили по одному делу с имамом Юлдашевым. Обвинение утверждало, что на религиозных занятиях с имамом они изучали не Коран, а проходили уроки «ваххабизма» и джихада. Подсудимым, среди прочего, вменялось участие в преступной группе, распространение печатных материалов, содержащих идеи религиозного экстремизма и участие в религиозно-экстремистской организации. Доказательства вины почти исключительно были связаны с идеями и их выражением. Во-первых, имам Юлдашев и другие обвинялись в распространении «ваххабитской» литературы по инструкциям от имама Назарова. При этом о существовании такой литературы никаких сведений не имеется, и никакие ее образцы не были представлены на суде. Обвинение также утверждало, что подсудимые записывали и распространяли передачи радиостанции «Свобода» и Би-би-си, в которых содержалась критика политики правительства.^[279] У некоторых подсудимых также якобы имелись кассеты с давними выступлениями имамов Назарова и Мирзоева. Как отмечалось в обвинительном заключении, ученые-богословы из ташкентской медресе «Коколдош» пришли к выводу, что в этих выступлениях содержатся «идеи экстремизма, сепаратизма и фундаментализма».^[280] У подсудимого Дильмурода Сагдуллаева были, как утверждалось, обнаружены «листовки», озаглавленные «Спешите, мусульмане! Настал месяц милосердия!» и «Учебник для милосердных».^[281] По официальному заключению, эти материалы содержали призыв к созданию халифата путем джихада.^[282]

У подсудимых якобы также имелись копировальный аппарат, мобильные телефоны, аудиомагнитофон, пейджеры и компьютер. Ничего из этого в суде представлено не было, однако в обвинительном заключении на эти предметы указывалось как на доказательство преступного умысла^[283] Обвинение также утверждало, что в 1997 г. подсудимые дважды собирались в спортивных залах в Ташкенте с целью «боевой подготовки к ихаду»^[284] и что они собирали средства в фонд байтульмол и имели иностранную валюту (доллары США).^[285]

Подсудимый Сагдуллаев отрицал все обвинения, включая наличие у него листовок, признав только, что брал уроки ислама.^[286] Приговор – 10 лет лишения свободы.^[287] Подсудимый Хусан Максудов «сознался» в том, что работал в мечети «Тохтабой» и готовил для других еду во время похода в горы «для физподготовки» и уроков религии, которые проводил имам Назаров. Он также признал хранение кассет с выступлениями имама Назарова и религиозной литературы. Свою принадлежность к «ваххабитам» Максудов отрицал.^[288] 49-летний подсудимый рассказал суду, как в предварительном заключении его пытали и угрожали изнасиловать его жену.^[289] Подсудимые Максудов, Улугбек Вахидов, Абдукарим Мирзахмедов, Джамшидбек Азимов и Шухрулло Тураев были приговорены к восьми годам лишения свободы каждый за организацию или участие в религиозно-экстремистской, сепаратистской, фундаменталистской или иной запрещенной организации и попытку свержения конституционного строя.^[290] Шухрат Таджибаев, бывший помощником имама Юлдашева в 1998-99 гг., не признал себя виновным в создании религиозной экстремистской организации и заговоре с целью свержения конституционного строя. Приговор – 18 лет лишения свободы.^[291] Пятеро из 13 подсудимых (Ботир Аманов, Низомиддин Алавутдинов, Рашид Махмудов, Жавлон Тохтаханов и Равшан Ирматов) были признаны виновными в несообщении о преступлении и получили по два года исправительных работ с удержанием 20% заработной платы.

Процесс по делу 17 «ваххабитов»: Ташкент, июнь-август 2000 г.

Рельефным проявлением подавления государством любых несанкционированных форм религиозной практики стал ташкентский процесс, на котором проходило 17 человек, изучавших религию в частном порядке. По версии обвинения, деятельность этой группы была частью «ваххабитского течения» и осуществлялась под руководством имама Назарова. При этом по меньшей мере двое подсудимых никогда не встречались с имамом. Как утверждается в обвинительном заключении, члены группы изучали Коран и обсуждали необходимость создания исламского государства и следования нормам шариата.^[292] Гособвинитель заявил: «Они преследовали идеи экстремизма, ваххабизма и терроризма и привлекали других…» Прокурор также утверждал, что подсудимые получали, размножали и распространяли «книги религиозно-экстремистского содержания» и пропагандировали «ваххабизм».^[293] Деньги, которые, как утверждали подсудимые, собирались на общую трапезу и помощь малообеспеченным соседям, по версии государства были предназначены для закупки оружия, хотя ни одному из подсудимых не предъявлялось обвинения в его незаконном хранении. Участие подсудимых в периодических футбольных матчах на центральном стадионе было представлено обвинением как часть деятельности по «подготовке к установлению халифата».^[294]

Подсудимые обвинялись в заговоре с целью захвата власти или свержения конституционного строя; в создании или участии в незаконной религиозной организации; в создании, руководстве или участии в религиозной экстремистской, сепаратисткой, фундаменталистской или иной запрещенной организации; а также в распространении материалов, содержащих идеи религиозного экстремизма, сепаратизма и фундаментализма в составе группы и с использованием служебного положения. Пятерым было предъявлено обвинение в организации преступного сообщества. Главный подсудимый – Гафурджон Тоиров также обвинялся в незаконных валютных операциях.

Некоторые из наиболее вопиющих моментов в этом деле имели место задолго до начала суда. По меньшей мере шестерых обвиняемых милиция заставила публично покаяться перед прихожанами в государственных мечетях, где официальные имамы показывали на них и призывали других не следовать дурному примеру. За это публичное унижение обвиняемым была обещана свобода, однако вскоре они были вновь арестованы. Условия содержания в предварительном заключении были жестокими для всех 17 человек. Как утверждают, их месяцами держали в полной изоляции, отказывали им в доступе к адвокату и пытками принуждали к признанию. На суде подсудимые и их адвокаты подробно рассказали о пытках, однако судья счел их показания неправдоподобными: «Никто их не пытал».^[295]

<Подсудимые^[296] отрицали свою принадлежность к «ваххабитам» или причастность к какой-либо антигосударственной деятельности и утверждали, что их единственным «преступлением» было частное изучение ислама. Они также указывали на то, что совершение каких-либо других действий государством не доказано. В заключительном выступлении в прениях адвокат Гайрата Сабирова отмечал: «На суде … было доказано только одно – что он изучал религию».^[297]

Подсудимый Анвар Мирахмедов заявил: «Я живу в этой стране, получил здесь образование. Я никогда не имел ничего против моей страны. Просто хотел изучить Коран, хадисы, быть настоящим правоверным мусульманином. Просто хотел узнать побольше». Свой выбор в пользу частного изучения религии подсудимый Отабек Максудбеков объяснял так: «Все нас спрашивают: ‘Почему вы учите религию дома, а не в мечети или в университете?’ Если я в университет пойду – кто будет семью кормить?» И далее: «Если читать Коран – это противозаконно, тогда мы признаем, что совершили ошибку».^[298] Подсудимый Файзулло Саипов призвал судью «просто увидеть разницу между настоящими мусульманами и боевиками».

Подсудимые Мансур Джураев (22-летний студент исламского университета) и Гафурджон Тоиров учили других по Корану. По версии обвинения, они также рассказывали о необходимости создания исламского государства насильственными средствами и были лидерами подпольной незаконной «ваххабитской» группы, ставившей цель насильственного свержения правительства. На суде Джураев заявил: «Я с гордостью признаю свою вину – я действительно учил этих молодых людей Корану». В отношении пункта об участии в конспиративных встречах Джураев заметил: «Прокурор спросил, почему мы тайно встречались. Не могу понять, как это – тайно или открыто. Если мы собираемся – нам что, объявление вывешивать? Мы ужинали, разговаривали о молитве, но ни от кого не прятались». Тоиров так рассказывал о том, почему стал учить других исламу: «Я узнал, что есть такой исламский институт Аль-Бухари. Собирался поступать в исламский университет. По-моему, я ничего такого не сделал. Потом стал учить других. Я никого не призывал идти против нашей страны».

Оба подсудимых также опровергали мнение обвинения о том, что найденные у них книги были «запрещенными» или антиконституционными. «Призывать людей к свержению страны – этим мы не занимались. Религиозные книги были, конечно. На любом базаре такие купить можно, … они не против конституции», - заявил суду Джураев. В отношении пункта о приобретении компьютера якобы с целью изготовления антиконституционных материалов адвокат Максудбекова заметил: «Из 48 дискет 11 были религиозного содержания, но ничего против правительства или конституции… А их обвиняют в хранении антиправительственных дискет».

Подсудимые признали, что собирали деньги для помощи нуждающимся, в том числе по меньшей мере для одной семьи обвиненного в «ваххабизме», однако не считали это чем-то предосудительным. За пределами суда один из свидетелей обвинения сообщила Хьюман Райтс Вотч, что ее брата посадили на пять лет по сфабрикованному обвинению в хранении наркотиков и гранаты. По ее словам, друг – один из подсудимых давал ее семье деньги, чтобы продержаться, и что свидетелем ее вызвала милиция, чтобы подтвердить это на суде.^[299] Обвинение усмотрело заговор и в игре в футбол. По версии прокурора, они занимались «физической подготовкой на ташкентском стадионе, готовясь к установлению халифата».^[300] Адвокат Дильшода Юнусова возразил: «Если они играли в футбол или занимали упражнениями – значит ли это, что они собирались это использовать против кого-то? Президент выступает за развитие спорта, а мы их теперь за футбол обвиняем!»^[301]

21 августа 2000 г. суд признал подсудимых виновными в участии в «ваххабитской» организации, занимавшейся распространением «ваххабитской литературы», и в «физической и военной подготовке на стадионе ‘Пахтакор’» с целью установления халифата.^[302]

Приговор шокировал даже видавших многое наблюдателей. Правозащитник со стажем Михаил Ардзинов отмечал: «Я думал – получат лет по пять-шесть, а это ужас какой-то».^[303] Сроки наказания по приговору: Тоиров и Умаров – 19 лет; Джураев – 18 лет; Максудбеков и Сабиров – 15 и 14 лет соответственно; Мирахмедов, Бойметов, Астанкулов, Рахматуллаев, Ибрагим Обидов, Юнусов и Рахимов – от 10 до 13 лет каждый. По девять лет лишения свободы или меньше получили Бобохонов, Исламов, Саипов, Касымов и Тахир Обидов. Последнего осудили только по пункту об участии в незаконной религиозной организации – на три с половиной года; по амнистии 1998 г. срок был сокращен до одного года и трех месяцев.^[304]

Процесс по делу 15 «ваххабитов»: Ташкент, июнь-ноябрь 2000 г.

<В ноябре 2000 г. Ташкентский городской суд (председательствующий Юсупов) вынес приговор по делу 15 человек.^[305] Подсудимые^[306] в частном порядке изучали Коран и хадисы у некоего имама Рахматулло. Обвинение утверждало, что они брали уроки Корана и учили арабский язык и что по мере занятий имам Рахматулло и другие учителя беседовали с ними о джихаде.^[307] Как и в предыдущем «деле 17-ти» подсудимые обвинялись в занятиях спортом на местном стадионе, которые якобы были частью подготовки к установлению халифата, а также в том, что они занимались военной подготовкой во время двухдневного выезда в детский оздоровительный лагерь.^[308] По версии защиты, в лагере подсудимые всего лишь играли в футбол и плавали.^[309]

В обвинительном заключении все подсудимые названы «ваххабитами» и «членами ваххабитского течения»..^[310] Обвинение считало, что они действовали под руководством имама Назарова, однако никаких подробностей их связей с имамом не приводилось.^[311] Подсудимые, со своей стороны, утверждали, что никогда не встречались с известным имамом.^[312]

Подсудимый Кахрамон Саидходжаев признал свое участие в религиозных занятиях с неким Рахматулло с 1996 г., однако, по его словам, антигосударственная направленность этих занятий была вымыслом милиции: на предварительном следствии его заставили подписать показания о том, что Рахматулло учил его джихаду.^[313] Подсудимый Мамурджон Мусаев заявил: «Мы никогда не участвовали в терроризме. Просто следовали божественному Корану и хадисам, следовали сунне».^[314] Другие подсудимые утверждали, что были арестованы милицией за то, что молились и истово верили. Махмуд Абдуллаев: «Когда меня забрали в подвал МВД, там спросили, молюсь ли я. Говорю – да, спрашивают почему. Еще спрашивали, почему я не пью и с девушками не гуляю. Вот тогда я и понял, что могут за намаз арестовать».^[315] Камол Шокасимов лишь коротко заметил: «Мы здесь за молитву, за веру в Аллаха. Все остальное – неправда».^[316]

<Подсудимые получили от 6 до 19 лет лишения свободы. Все были признаны виновными в попытке свержения конституционного строя; в создании или участии в незаконной религиозной организации; а также в создании или участии в религиозной экстремистской, сепаратистской, фундаменталистской или иной запрещенной организации. Подсудимый Баликов, осужденный на 19 лет, был также признан виновным в незаконном хранении оружия или боеприпасов (суду было предъявлено подписанное им признание в том, что у него имелись детонаторы и магнитофон), а также в контрабанде, организации преступной группы и в распространении материалов, содержащих идеи религиозного экстремизма, сепаратизма и фундаментализма.

<«Хизб-ут-Тахрир» не зарегистрирована в Узбекистане и фактически является запрещенной организацией.^[317] На судебных процессах члены «Хизб-ут-Тахрир» утверждают, что их деятельность сводилась к изучению арабского языка, чтобы читать Коран в оригинале, изучению Корана, а также исламской литературы самой «Хизб-ут-Тахрир», включая «Исламскую хартию».^[318] Они регулярно совершали намаз; многие после вступления в организацию, следуя исламским нормам, отказались от алкоголя и табака; употребление наркотиков осуждалось, как и ношение женщинами «нескромной» одежды. При этом члены «Хизб-ут-Тахрир» призывали и других последовать их примеру. В интервью Хьюман Райтс Вотч на вопрос о мотивах их выступлений в пользу халифата и введения норм шариата практически все без исключения называли стремление избавить страну от коррупции и проституции.

Как и в случае с последователями независимых имамов, существуют различные оценки числа арестованных членов организации. Хьюман Райтс Вотч зафиксировано 812 случаев ареста и осуждения членов «Хизб-ут-Тахрир» в Узбекистане.^[319] По данным самой организации на июнь 2000 г., с начала кампании против независимого ислама в 1998 г. было арестовано около 4 тыс. человек.^[320] Германской организацией «Хизб-ут-Тахрир» к ноябрю 2002 г. число отправленных за решетку узбекских соратников оценивалось на уровне 10 тыс. человек.^[321] По данным российского правозащитного центра «Мемориал», из 2297 арестованных и осужденных по политическим и религиозным мотивам на август 2001 г. члены «Хизб-ут-Тахрир» составляли больше половины проходивших по делам, не связанным с насилием.^[322] Поводом для ареста может послужить не только членство в организации и участие в коллективных занятиях, но и – причем иногда в массовом порядке - хранение или распространение литературы организации, а иногда и просто связи, даже косвенные, с теми, кто проповедует идеи «Хизб-ут-Тахрир». Так, во время трехдневной акции по распространению литературы в июне 1999 года в результате милицейских облав на ташкентских рынках были задержаны сотни людей. Некоторых после короткого допроса отпустили, в отношении других были возбуждены уголовные дела с заключением под стражу.^[323]

Данный раздел состоит из трех частей. В первой описываются три типичных случая групповых арестов и судебных процессов 1999 года, когда после февральских терактов в Ташкенте произошла резкая эскалация репрессий против «Хизб-ут-Тахрир». Во второй части рассматриваются два групповых судебных процесса более позднего времени. Третья часть посвящена целенаправленным преследованиям за религиозную идеологию «Хизб-ут-Тахрир» и содержание ее публикаций.

Процесс по делу 12 членов «Хизб-ут-Тахрир»: Ташкент, май 1999 г.

получить никаких документов или свидетельских показаний по этому делу. Один из первых документально зафиксированных процессов по делу членов «Хизб-ут-Тахрир» проходил в Ташкентском городском суде в мае 1999 года. По делу проходило 12 человек.^[324] Представители Хьюман Райтс Вотч присутствовали при оглашении приговора, в котором подсудимые^[325] признавались виновными в намерении установить в Узбекистане халифат и ввести нормы шариата.

Помимо собственно правовых доводов, судья М.Ахмаджонов заявил о неприемлемости религиозных взглядов подсудимых: «Истинные мусульмане никогда не пойдут в эту партию, и люди никогда не поверят, что это – истинный путь ислама. Пророк сказал, что халифат будет существовать 30 лет после его смерти, и это не идея для наших дней. Идея халифата и обращения всех людей в ислам это не истинный путь ислама».^[326] Судья также непоследовательно высказывался о склонности членов «Хизб-ут-Тахрир» к насилию. Так, он заявил, что «они [подсудимые] говорят, что готовы умереть на пути к исламу и что готовы силой оружия установить исламский порядок».^[327] И тут же: «Они говорят, что нужно изменить правительство конституционной волей…»^[328]

Судья ссылался на то, что во многих странах, в том числе в Иордании и Египте, «Хизб-ут-Тахрир» является незаконной организацией. Приговор, однако, основывался не на рассмотренных в суде фактах, а на заключении государственного Комитета по делам религий при Кабинете министров. По мнению последнего, литература «Хизб-ут-Тахрир» направлена против правительства и территориальной целостности Республики Узбекистан и является поэтому антиконституционной. На этом основании судья счел, что членство в «Хизб-ут-Тахрир», а также хранение и распространение литературы этой организации или распространение ее идей составляют посягательство на конституционный строй. Соответственно, идеи подсудимых представляют угрозу территориальной целостности государства и являются формой антигосударственной деятельности.

В отношении подсудимого Хайрулло Исламова судья признал его приверженность идеям «Хизб-ут-Тахрир» главным доказательством вины и не принял во внимание заявление подсудимого о нарушениях в действиях милиции: «Он говорит, что идеи партии правильные и что он не оставит этот путь и будет продолжать пропаганду. При обыске в милиции у него были обнаружены наркотики, которые, как он заявил, ему не принадлежат… Он сознался в участии в неофициальном мероприятии, распространении пропаганды и выполнении задач в интересах партии, а также что он был назначен накибом… Он заявил, что ничего не делал против правительства». Кроме того, «в машине Исламова нашли гранату, а он говорит, что ее подбросили».^[329] В итоге Исламов получил 19 лет лишения свободы (впоследствии срок был сокращен до 16 лет).^[330]

В отношении подсудимого Ахрора Абдурахмонова судья ограничился лишь тем, что «он выполнял партийные задания и брал уроки партийной идеологии» и что он «сознался только в членстве в неофициальной партии».^[331] Приговор – девять лет лишения свободы, по апелляции сокращен до 8 лет.^[332] Противоправные деяния подсудимого Файзулло Садыкова основывались, по всей видимости, на представлениях судьи о преступном характере как самой «Хизб-ут-Тахрир», так и распространения литературы этой организации. Судья отметил, что подсудимый не признал себя виновным, однако «он был в курсе деятельности партии и распространял ее литературу в Узбекистане». Как и Абдурахмонов, Садыков признал только членство в партии.^[333] Приговор – девять лет лишения свободы (сокращен Верховным судом до восьми лет).^[334]

<Описывая преступную деятельность Сироджиддина Тоджиходжаева, судья заявил: «В 1993 году он встретил Шарофа… и согласился брать уроки… Он знал, что партия Неофициальная, но продолжал заниматься. Он читал «Исламскую хартию»…,^[335] вступил в партию…, распространял религиозную литературу среди членов партии… и собирал деньги для партии».^[336] Тоджиходжаев также заявил на суде о неправомерных действиях милиции. «Во время ареста [утверждал подсудимый] ему подбросили наркотики. Он заявил, что наркотики ему не принадлежат и что он никогда их не употреблял», - цитировал судья показания подсудимого.^[337] По приговору Тоджиходжаев получил десять лет, однако Верховный суд заменил лишение свободы на три года условно.^[338]

Подсудимый Абдурауф Зупаров был признан виновным в хранении листовок «Хизб-ут-Тахрир», гранаты и героина. 16-летний срок по приговору был сокращен Верховным судом до 14 лет.^[339] Подсудимый Шоазиз Ильясов за хранение героина и гранаты (на суде он заявил, что граната была подброшена милицией), а также за членство в «Хизб-ут-Тахрир» получил 19 лет лишения свободы (Верховным судом срок был сокращен до 16 лет).^[340]

По Бекзоду Джураеву (1975 г.р.) Хьюман Райтс Вотч располагает более детальной информацией. Он был арестован на улице в Ташкенте поздно вечером 5 августа 1998 года и доставлен в Акмал-Икрамовский РОВД; как утверждают, по дороге ему в карман подложили марихуану.^[341] Той же ночью около 20 вооруженных людей без предъявления ордера провели обыск в доме Джураевых; по словам очевидцев, 19 человек были в штатском, вероятнее всего – сотрудники СНБ,^[342] единственный сотрудник в форме был из Акмал-Икрамовского РОВД.^[343] На просьбу отца Джураева пригласить соседей в качестве понятых прибывшие ответили отказом: «У нас свои [понятые]».^[344] Как рассказывают присутствовавшие при обыске родственники, вооруженные люди заявили, что в комнате Бекзода между матрасами нашли гранату.^[345] Были также изъяты кассеты на арабском и английском, по которым задержанный занимался дома.^[346] Отцу пригрозили, что в случае отказа подписать протокол его тоже арестуют.^[347]

Никаких официальных уведомлений ни о факте ареста, ни о месте содержания Джураева семья не получала. Родственники не могли найти задержанного почти четыре месяца и только позднее узнали, что все это время Джураев содержался в полной изоляции в подвале здания МВД в Ташкенте.^[348] По словам матери, первое свидание с адвокатом Джураеву разрешили только через полгода.^[349] Родители утверждают, что в предварительном заключении Джураев подвергался физическому и психическому давлению: его избивали дубинками, били ногами, когда он просил врача, и угрожали убить, если он будет рассказывать о пытках.^[350] Положение усугублялось слабым здоровьем задержанного ^[351] Утверждают, что ему также говорили, что арестуют его брата или отца, если он не подтвердит принадлежность ему якобы найденной при обыске гранаты ^[352]

На суде Джураев был признан виновным в призывах к свержению конституционного строя и в незаконном хранении наркотиков и оружия (по словам свидетелей - подброшенных). Приговор – 18 лет лишения свободы,^[353] сокращен Верховным судом до 15 лет.^[354] В день оглашения приговора судья отметил, что молодой человек виновным себя не признал: «Он сказал, что только молился, познакомился с Джахангиром и что по собственной воле брал уроки и читал исламскую литературу и по собственной воле участвовал в партии».^[355] По словам судьи, Джураев признал, что изучал идеи «Хизб-ут-Тахрир» и ислам с помощью одного из подсудимых по тому же делу и что впоследствии сам давал уроки ислама: «Он считает, что идеи партии правильные и не против правительства».^[356]

В ноябре 1999 года, почти через полгода после вынесения приговора, родителям Джураева наконец разрешили свидание с сыном в колонии в Зангиотинском районе Ташкентской области. Состояние его здоровья еще более ухудшилось, и он сильно потерял в весе, как утверждают – вследствие антисанитарных условий и отсутствия медицинской помощи.^[357] Впоследствии Джураев был переведен в джаслыкскую колонию, известную особо суровыми условиями содержания. Как отмечают близкие к делу источники, Джураев был осужден на лишение свободы в колонии общего режима.^[358] Во время свидания родственников с Джураевым в джаслыкской колонии в мае 2000 года молодой человек выглядел слабым и истощенным и едва смог поднять переданную родственниками сумку с продуктами.^[359] Когда родственники попытались расспросить его об условиях, Джураев только поднес палец к губам, дав понять, что на эту тему говорить запрещено.^[360]

Процесс по делу 13 членов «Хизб-ут-Тахрир»: Ташкент, июль 1999 г.

В июле 1999 года Ташкентским горсудом^[361] за членство в «Хизб-ут-Тахрир» были осуждены 13 человек, арестованных еще в период первых облав конца 1998 г. – начала 1999 г. (до начала массовых репрессий, развернувшихся после ташкентских взрывов в феврале 1999 года). Десять подсудимых получили от 8 до 12 лет, в том числе за посягательство на конституционный строй, остальные трое были признаны виновными только в членстве в незаконной религиозной организации и получили по два года лишения свободы.^[362]

качестве доказательства преступного умысла обвинение неоднократно указывало на то обстоятельство, что подсудимые при вступлении давали клятву на верность организации. Содержание этой клятвы по просьбе судьи воспроизвел подсудимый Толхон Риксиев: «Во имя Аллаха, быть верным Исламу и нести слова Пророка среди мусульман».^[363] Другой подсудимый привел несколько иную версию: «Быть верным Исламу, защищать Ислам, соблюдать правила Хизб-ут-Тахрир».^[364] Третий вспомнил следующие слова: «Во имя Аллаха, обещаю делиться знаниями с другими».^[365]

Выступая в защиту своего клиента, адвокат Хикмата Расулова заявил, что узнал об идеях «Хизб-ут-Тахрир» из бесед с подзащитным и со слов других подсудимых: «Они отвечают в рамках религии, ссылаются на Коран. Я никогда не слышал ничего о системе или о президенте».^[366] Адвокат напомнил суду о том, что само по себе стремление стать правоверным мусульманином не делает человека преступником, и призвал суд не следовать сиюминутной политической конъюнктуре: «Пройдут годы. Может быть, теперь они пойдут в тюрьму, а может – за десять лет ваша политика изменится…, через десять лет эти люди не будут считаться виновными, так что будьте осторожны».^[367]

Подсудимый Баходир Икрамов заявил суду: «Вы не должны считать меня врагом моего собственного народа… Я виноват только в одном – в членстве в «Хизб-ут-Тахрир» и в работе в «Хизб-ут-Тахрир».^[368]

Процесс по делу 26 членов «Хизб-ут-Тахрир»: Андижан, апрель-август 1999 г.

23 августа 1999 года 26 человек были осуждены Андижанским областным судом за членство в «Хизб-ут-Тахрир» к различным срокам лишения свободы: от трех до восемнадцати лет.^[369] Судя по сообщениям в прессе, андижанский суд признал «Хизб-ут-Тахрир» террористической организацией,[370] однако никто из подсудимых в причастности к терактам не обвинялся.^[371]

Все подсудимые были жителями Асаки (город в Андижанской области), 14 человек проживали в пригородном колхозе в махалле Ок-чопон.^[372]

В числе последних 14 были Таваккалджон Ахмедов и Кудратулло Маматов, а также его отец Турсунбой Маматов. Первым был арестован Кудратулло Маматов.

К.Маматова забрали из дома ночью 19 апреля 1999 года и отвезли в городской отдел внутренних дел, где ему было предъявлено обвинение в незаконном преподавании ислама несовершеннолетним и призывах к молодежи обращаться в ислам.^[373] По словам родственников, во время свидания с женой 23-летний Маматов рассказывал о недозволенном обращении в милиции.^[374] Во время обыска в доме Маматовых, проведенного сотрудниками МВД и СНБ через неделю после задержания, никаких доказательств преступной деятельности обнаружено не было. Маматова перевели в андижанскую тюрьму и ежедневно возили в местное управление СНБ на допросы. Утверждают, что следователь СНБ Дильшод Ахмедов требовал от Маматова назвать имена местных членов «Хизб-ут-Тахрир» и что молодого человека заставили подписать признательные показания.^[375]

Менее чем через месяц после ареста К.Маматова забрали и его отца. Обыск проводился в 6.00 часов 15 мая 1999 года.^[376] Милиция утверждала, что была обнаружена одна листовка «Хизб-ут-Тахрир»; по словам свидетелей, ее подложили на книжную полку. На основании одной этой листовки Турсунбой Маматов был заключен под стражу. Он содержался в андижанской тюрьме, откуда его в течение недели каждый день возили на допросы в СНБ. Первые 18 дней родственникам отказывали в свидании.^[377]

Отец четверых детей, Турсунбой Маматов проходил по одному делу со своим сыном Кудратулло. Им обоим были предъявлены одинаковые обвинения в возбуждении национальной, расовой или религиозной вражды; заговоре с целью свержения конституционного строя; организации или участии в незаконной религиозной организации; организации или участии в преступной группе; а также в изготовлении или хранении с целью распространения материалов, содержащих идеи религиозного экстремизма, сепаратизма и фундаментализма.^[378] На суде судья Абдумаджид Ёрматов предложил старшему Маматову попросить о помиловании,^[379] однако тот заявил, что ему не в чем раскаиваться, и они с сыном получили по 16 лет строгого режима с конфискацией имущества.^[380]

Одновременно с Т.Маматовым был задержан и его сосед, 39-летний отец четверых детей Таваккалджон Ахмедов. Обыск проводили семь человек: трое сотрудников СНБ в штатском и четверо сотрудников милиции в форме.^[381]

По словам одного из членов семьи, при обыске ничего не нашли, а сотрудники, забирая Таваккалджона, обещали, что только побеседуют с ним и сразу отвезут домой.^[382] При этом сотрудники оставались в доме Ахмедовых три часа. Один из сотрудников СНБ в отдельной комнате допрашивал жену задержанного, не предъявив никаких процессуальных документов и не предоставив ей возможность пригласить адвоката. Как рассказывала эта женщина, ее спрашивали о знакомых мужа и его занятиях за последние десять лет.^[383] Она также сообщила Хьюман Райтс Вотч, что перед арестом мужа к ним до трех раз в неделю приходил участковый, который бесцеремонно распахивал дверь и входил без какой-либо санкции. После ареста эти «визиты» продолжились; участковый также угрожал семье физическим насилием за контакты с Хьюман Райтс Вотч. «Теперь дети боятся милиции», - говорила женщина.^[384]

После ареста Т.Ахмедова доставили в управление СНБ по Андижанской области, где ему предъявили обвинение в членстве в «Хизб-ут-Тахрир» и, как утверждают, в течение 17 дней пытали, чтобы добиться признания.^[385] О месте и дате суда семье ничего не сообщили; официального уведомления об аресте также не последовало.^[386] По словам родственников, чтобы попасть на суд, им пришлось заплатить охране. На суде Ахмедов заявил: «Если бы у Узбекистана были враги, я бы отдал жизнь за Родину. Но мы не пытаемся захватывать власть. Мы молимся и призываем людей быть добрыми мусульманами».^[387] Как говорят присутствовавшие в зале члены семьи, Ахмедов отказался просить о помиловании.^[388] Приговор – 17 лет строгого режима с конфискацией имущества.^[389]

Ночью 14 апреля 2002 года в дом Мушарраф Усмановой (1963 г.р.) ворвались сотрудники милиции и около 40 неустановленных лиц в штатском.^[390] Хотя при обыске ничего противозаконного найдено не было, Усманову арестовали и отвезли в неизвестное место содержания.^[391] В течение недели милиция не информировала родственников о местонахождении задержанной, отказываясь подтвердить даже сам факт ареста. Официальное подтверждение ареста последовало только 22 апреля, когда на процессе по делу одного из родственников было объявлено о скором суде над Усмановой.^[392] В период предварительного следствия Усмановой систематически отказывали в доступе к адвокату по своему выбору.^[393]

На суде гособвинитель утверждал, что Усманова возглавляла женскую учебную ячейку «Хизб-ут-Тахрир» и что она пыталась свергнуть конституционный строй и распространяла экстремистскую литературу. 16 июля Ташкентский городской суд с учетом смягчающих обстоятельств приговорил Усманову к двум годам условно и освободил ее в зале суда (после смерти мужа М.Усманова второй раз вышла замуж и на момент слушания ее дела была на седьмом месяце беременности).^[394] По данным одного из местных правозащитников, при освобождении Усмановой пришлось дать подписку о неучастии в «митингах» и о том, что она обязуется не обсуждать свое дело с журналистами и другими.^[395]

В СМИ сообщалось о словах 16-летней дочери М.Усмановой – Махбубы по поводу преследований ее семьи: «Единственное преступление мамы – это что она очень набожная. С тех пор как государство отца убило, все наши мужчины в тюрьме побывали. Сейчас пять родственников сидит».^[396]

Процесс по делу 15 членов «Хизб-ут-Тахрир»:Ташкент, май-июль 2003 г.

4 июля 2003 года по обвинениям в связях с «Хизб-ут-Тахрир» Акмал-Икрамовским райсудом Ташкента были осуждены 15 человек.^[397] В числе конкретных статей были: посягательство на конституционный строй; членство в незаконной религиозной организации; изготовление и распространение материалов, содержащих идеи религиозного экстремизма, сепаратизма и фундаментализма; а также вовлечение несовершеннолетних в антисоциальное поведение. Двое подсудимых получили условные сроки, остальные – от 7 до 15 лет лишения свободы.^[398]

В качестве доказательства вины судья указывал на то, что милицией были изъяты несколько листовок «Хизб-ут-Тахрир», в которых говорилось о притеснениях мусульман, экономических и других проблемах в Узбекистане, участии США в узбекских делах, а также материалы международных правозащитных организаций.^[399] Как и во многих других аналогичных случаях, в деле фигурировало заключение Комитета по делам религий при Кабинете министров, в котором говорилось об антиконституционном характере изъятых материалов. Подсудимые неоднократно просили судью вызвать эксперта, подписавшего это заключение. Когда судья отказался удовлетворить их ходатайства, подсудимые объявили голодовку и после перерыва отказались возвращаться в зал. Эксперт в суде так и не появился.

Среди основных доказательств обвинения были также показания обвиняемых на предварительном следствии, хотя в суде несколько человек заявили, что дали их под давлением или под пыткой.^[400]

Милиция и суды считают преступником любого, кто распространяет литературу «Хизб-ут-Тахрир». Примером может служить реакция властей на 3-дневную акцию активистов по распространению печатных материалов организации на ташкентских рынках 14-16 июня 1999 года. По данным руководителя Независимой организации по правам человека Узбекистана М.Ардзинова, только 15-16 июня на рынке Чорсу в старом городе, на рынке Куйлюк и на крупнейшем столичном рынке на территории ипподрома милицией было арестовано около 200 распространителей.^[401] Большинство угодивших под облавы были арестованы и по состоянию на конец июня содержались в Собир-Рахимовском, Акмал-Икрамовском, Шейхантаурском и Биктимировском РОВД.^[402]

Жертвами арестов становились и те, кто не распространял печатные материалы «Хизб-ут-Тахрир», а просто хранил их у себя.

Председательствующий судья назвал литературу «Хизб-ут-Тахрир» контрабандой: «Книги использовались как оружие».^[412] На вопрос судьи о содержании изученной литературы подсудимый Шамаксуд Шобобоев ответил, что книги призывали людей «восстановить исламскую жизнь, привести жизнь мусульман в соответствие с нормами Ислама».^[413] Толхону Риксиеву, проходившему по тому же делу, судья предложил изложить содержание «Исламской хартии», изучение и хранение которой послужило основанием для осуждения по меньшей мере нескольких десятков человек. «Она призывает молиться и еще другие вопросы, например, что делать, когда кто-то умрет. Там нет выступлений о свержении правительства или о борьбе с правительством», - заявил Риксиев.^[414]

Подсудимый Даниор Ходжиметов пошел еще дальше, заявив, что их религиозная деятельность и даже то, что он назвал их оппозицией конституции Узбекистана, вполне укладываются в рамки свободы выражения убеждений: «Узбекистан – это демократическое государство, а в демократическом государстве есть свобода совести и свобода идей, и это основа демократии. Каждый гражданин имеет право выражать свои взгляды. Мы выражали идеи о конституции, но, по-моему, это и есть свобода выражения».^[415] Ходжиметов получил 12 лет по обвинениям в незаконном хранении наркотиков и посягательстве на конституционный строй.

В отношении подсудимых Джураева, Ильясова и других судья добавил: «Они говорят, что не совершали ничего против правительства, а только хотели обсуждать исламскую модель жизни. Однако очевидно, что такая пропаганда сама по себе направлена против Конституции Узбекистана».^[418] Председательствующий также сослался на заключение Комитета по делам религий при Кабинете министров о том, что литература «Хизб-ут-Тахрир» «направлена против территориальной целостности Узбекистана и его правительства»^[419] М.Ахмаджонов осудил распространение религиозных идей не только в письменной, но в устной форме: «Они пропагандировали молодежь, а молодежь – это будущее нашей страны».^[420] «Пропагандирование» или обсуждение идей «Хизб-ут-Тахрир» судья счел особенно убедительным доказательством вины подсудимых, которые, по его версии, проводили «подпольные уроки».^[421]

Опираясь на заключение Комитета по делам религий, судья заявил:

В основе преследований властями «Хизб-ут-Тахрир» лежит посылка о том, что идеи этой организации о халифате и шариатском правлении представляют собой призыв к подрыву существующего в Узбекистане строя. Правительство представляет обсуждение альтернативных форм государственного устройства на основе религии как активную попытку свержения государства. Примером могут служить слова судьи Ташкентского горсуда Рахмонова, который объявил 13 подсудимых виновными в антигосударственной деятельности, потому что «они говорили, что демократическая система плохая, и вместо нее нужно ввести шариат с халифатом».^[423]

В том деле, как и во многих других, суд смешал идеи «Хизб-ут-Тахрир» с действиями против государства. Другими словами, суд признал, что само убеждение в том, что халифат может быть лучшей формой правления по сравнению с действующим строем, а также выражение этой позиции тождественны попытке захвата власти или насильственным действиям по свержению существующего строя. Однако убеждение о желательности введения на данной территории других законов, и даже прямое выступление в поддержку изменения государственного устройства, далеко не тождественны реальным действиям или подстрекательству к действиям против государства. Даже если признать логику узбекских властей о политическом характере «Хизб-ут-Тахрир», правительство не вправе применять репрессивные меры в отношении ненасильственного выражения убеждений.

В материалах «Хизб-ут-Тахрир» проводится идея халифата и говорится, что только мусульмане могут быть законными лидерами мусульман, а ислам – легитимной основой политического, социального и экономического устройства. Следует отметить, что никаких конкретных планов или уставных требований по осуществлению политических перемен, необходимых для реализации этих идей, в литературе организации не содержится.

Руководство «Хизб-ут-Тахрир» за пределами Узбекистана не оспаривает стремления организации изменить форму правления в республике, однако при этом настаивает на необходимости осуществления изменений убеждением, но не силой. В интервью Хьюман Райтс Вотч представители руководящего комитета британской организации «Хизб-ут-Тахрир» подтверждали установку на создание новой формы государства, причем не только в Узбекистане. Так, на вопрос Хьюман Райтс Вотч, согласно ли руководство британской организации «Хизб-ут-Тахрир» с позицией узбекского правительства о том, что члены организации в Узбекистане посягают на конституционный строй, глава комитета Джалалуддин Патель ответил: «Мы прямо говорим, что хотим заменить систему в Узбекистане на исламскую. Я думаю, наши члены не молчали об этом и там, как вам известно».^[424] На вопрос о возможных планах «Хизб-ут-Тахрир» попытаться получить в Узбекистане официальную регистрацию член комитета Саджад Хан заявил, что об этом можно будет говорить только тогда, когда власти «разрешат регистрационный процесс, который предусматривал бы для организаций возможность призывать к отмене узбекской конституции».^[425]

Подход «Хизб-ут-Тахрир» к переменам, часто называемый внешними наблюдателями утопическим, основывается, как представляется, на распространении идей организации и на убеждении, что эти идеи рано или поздно станут, как говорили марксисты, «материальной силой» и овладеют обществом. Об этом же говорил Джалалуддин Патель, отвечая на вопрос, каким образом «Хизб-ут-Тахрир» собирается осуществить заявленную цель ненасильственного изменения существующего строя в Узбекистане:

Говоря о вере организации в силу идей, член комитета д-р Абдулла Робин заметил: «Мы считаем, что ни один режим не может устоять перед этой силой духа, не может быть свергнут силой духа. Это самое мощное оружие из всех существующих».^[427]

Наказание за изучение религиозных текстов

Участие в обучающих группах «Хизб-ут-Тахрир», в которых проходят как канонические исламские тексты, так и литературу организации, правоохранительные органы и суды квалифицируют как проявление антигосударственных настроений и подрывных намерений.

Местные правозащитники утверждают, что за несколько недель по обвинению в членстве в «Хизб-ут-Тахрир» было арестовано около сотни жителей по ул. Генерала Узакова в Ташкенте.^[428] Хьюман Райтс Вотч независимо подтвержден арест или задержание пятерых соседей: Мирабида Якяева, Комила Масудова, Сарвара Масудова, Санджара Масудова, а также сестры Масудовых Шохнозы Мусаевой.

Последняя была арестована милицией в июне 1999 года и осуждена на лишению свободы за членство в «Хизб-ут-Тахрир» и преподавание ислама другим молодым женщинам с использованием «халифатистской» литературы.^[429]

29-летняя Шохноза Мусаева, мать двоих детей, была арестована у себя дома по обвинению в принадлежности к «Хизб-ут-Тахрир» и, как заявил один из ее родственников, «за распространение Корана».^[430] По версии обвинения, она обучала несколько религиозных женщин по таким изданиям, как «Исламская социальная хартия» (по всей видимости – «Социальная система Ислама») и «Хизб-ут-Тахрир», в которых излагаются основные цели и принципы организации. Мусаева также обвинялась в продаже такого рода литературы своим ученицам по цене 150 сумов за экземпляр (примерно 25 центов).^[431] Приговор в значительной степени основывался на экспертизе содержания литературы, по которой якобы велись занятия. В заключении отмечалось, что «в этих книгах пропагандируется идея создания исламского государства под контролем халиФа».^[432] Фактически, в деле против молодой женщины не было ничего кроме заявлений о том, что она была членом «Хизб-ут-Тахрир», учила других исламу с использованием изданий «Хизб-ут-Тахрир» и другой исламской литературы, хранила у себя такую литературу и продавала ее, а также что эта литература была признана государственными специалистами содержащей идеи установления халифата.

На суде Мусаева признала членство в «Хизб-ут-Тахрир», однако заявила, что идеи организации не направлены против правительства.^[433] В интервью Хьюман Райтс Вотч родители Мусаевой и арестованных братьев Масудовых говорили, что «они учили своих друзей исламу, как нужно правильно жить… Правительство не могло стерпеть это».^[434]

После четырех суток в отделении женщин привезли в РОВД «на суд». Мухтабар рассказывает: «Милиция вызвала адвоката, а судья все время ругался на нас: «Почему вы не любите Каримова?» - «Я ничего не знаю о политике, я всегда хорошо жила…, а теперь – на пенсии, и на жизнь не хватает. Даже полмешка муки купить не могу. Детей кормить не могу… Может быть, там где вы работаете – хорошо платят, а нам нет. На все воля Аллаха».^[438] Судья вынес решение об административном аресте Мухтабар со словами: «Будет тебе в камере воля Аллаха».^[439]

Остальных женщин оштраФовали и отпустили. Мухтабар на десять суток отправили в женскую колонию на окраине Ташкента. Никаких документов по поводу ареста и освобождения она так и не получила.^[440] После освобождения Мухтабар оставалась под наблюдением и должна была регулярно отмечаться в своей махалле, где к тому же организовали собрание по публичному осуждению ее и других независимых мусульман.

В вопросе о недопустимости изучения ислама вне государственных структур судьи встали на сторону исполнительной власти и официального мусульманского духовенства. Так, судья Ташкентского горсуда Рахмонов заявил одному из подсудимых (члену «Хизб-ут-Тахрир», который утверждал, что вступил в организацию, чтобы изучать ислам): «Никто не возражает, если Вы хотите изучать ислам… У нас есть Исламский институт и религиозное управление [Духовное управление]. Почему бы в этот институт не пойти? За границу можно поехать [на учебу], если по государственной линии».^[444] Когда впоследствии судья в очередной раз предложил всем заинтересованным в изучении ислама «обращаться к муФтию», подсудимый Шамаксуд Шобобоев заметил: «У нас свои способы учить исламу».^[445]

Судя по показаниям осужденных за членство в «Хизб-ут-Тахрир» в различных судах, в подавляющем большинстве они действительно вступали в организацию, чтобы получить знания об исламе. Толхон Риксиев рассказал суду о разговоре, который состоялся у него с одним из прихожан его мечети. Риксиев выразил желание узнать побольше об исламе: «Мы молились, изучали исламские правила. Говорили о религии, он спрашивал, не хочу ли я узнать побольше, говорил, что если я вступлю в партию, то там меня научат, поэтому я и решил вступить».^[446] Об этом же говорил и другой подсудимый на том же процессе – Абдухалил ГаФуров: «Я вступил, чтобы учить религию».^[447]

Члены семей: аресты, домашний арест, притеснения

В сферу охвата репрессий и преследований независимых мусульман узбекские правоохранительные органы включают и членов семей. Прямой санкцией такой политики послужило заявление президента И.Каримова о коллективном наказании независимых мусульман.^[452] Милиция арестовывает отцов, матерей, супругов, детей и близких родственников тех, кто объявлен в розыск; отмечены случаи, когда притеснениям и арестам подвергаются родственники задержанных. Такая тактика позволяет властям обеспечивать явку подозреваемых и признание в преступлениях, которых они не совершали. Организуются также «митинги ненависти», на которых задержанные и их родственники представляются как «враги народа». На уровне махалли местный комитет обеспечивает еще большую социальную изоляцию этих людей, обрушиваясь на «провинившихся» всей тяжестью государственной машины. Фактически, такая политика представляет собой внесудебное наказание любого, кто так или иначе окажется связанным с независимыми мусульманами.

Правоохранительные органы имеют полное право отслеживать родственные связи подрывных элементов. Однако в Узбекистане дело не ограничивается одним лишь «отслеживанием». Сотрудники милиции используют родственников, иногда даже малолетних детей, как средство обеспечить явку лиц, объявленных в розыск, или принудить задержанного к даче нужных показаний. Отмечены случаи, когда членов семьи задержанного помещают под домашний арест. Во многих случаях, особенно в тех, где фигурируют родственники-женщины, самих членов семьи ни в чем конкретном не обвиняют. Характер задержаний и допросов родственников, а также принуждение их в милиции к даче разного рода подписок не оставляют сомнений в том, что власти таким образом пытаются не столько «проследить» связи подрывных элементов или заговорщиков, сколько посеять страх в среде независимых мусульман, заставить их отказаться от независимой молитвы или изучения религии и убедить других не следовать их примеру.

Ниже подробно рассматривается несколько случаев ареста, задержания и применения физического насилия к родственникам независимых мусульман. Отдельный раздел посвящен «митингам ненависти», которые организуются для публичного осуждения членов семей «врагов государства».

Власти начали «разрабатывать» семью имама Обидхона Назарова в декабре 1997 года, в самом начале кампании против независимого ислама. Как отмечала адвокат Назаровых Ирина Микулина, поводы для арестов и притеснений, которые последовали за исчезновением имама Назарова в 1998 году, не могли скрыть реальных мотивов действий милиции: «Никого из них [родственников] не спрашивали ни о наркотиках, ни о листовках, только: ‘Где Обидхон?’».^[453] Представляется, что наиболее активно правоохранительные органы «работали» по тем из родственников, которые живут в Ферганской долине, особенно в Намангане. По словам одного из членов семьи, «в Намангане еще хуже было, там милиция обращается с людьми, как с животными».^[454]

В 8.30 часов 26 декабря 1997 года ферганской милицией были задержаны отец Имама Назарова Собитхон и два его брата: Умархон и Абдумалик. Задержанных доставили в ОВД Ферганского района, там же обыскали их машину. Не найдя в первый раз никаких доказательств преступной деятельности, сотрудники милиции забрали ключи от машины и уже вечером повторно обыскали ее и «обнаружили» в багажнике 12 г марихуаны.^[455] Собитхона и Умархона Назаровых после нескольких дней в милиции отпустили без предъявления обвинения, как представляется – в связи с резкой реакцией на это дело со стороны дипломатического сообщества.^[456]

Однако Абдумалика Назарова, младшего брата имама, уже 31 декабря 1997 года поместили под домашний арест по обвинению в хранении наркотиков. Очевидцы допроса рассказывали Хьюман Райтс Вотч, что молодому человеку (1973 г.р.) угрожали еще более серьезными обвинениями, если он откажется дать признательные показания; сотрудники милиции говорили ему, что его арестовали, чтобы за решеткой был «хотя бы один Назаров».^[457] 4 мая 1998 года Абдумалик Назаров, имевший гражданство Киргизии, был осужден Ферганским райсудом Ферганской области на девять лет за хранение наркотиков и поддельных документов.^[458] В приговоре присутствовала ссылка на свидетельские показания о том, что подсудимый, «хотя и молодой, носил бороду», что, видимо, должно было служить дополнительным доказательством его вины.^[459]

29 мая 1999 года Абдумалик был переведен в печально известную джаслыкскую колонию.^[460] Его мать Мухаррамхон Назарова рассказывала Хьюман Райтс Вотч, как во время свидания с отцом Абдумалик говорил, что с мая по декабрь 1999 года его заставляли сидеть в камере, не разрешая ни зарядки, ни прогулок на воздухе. По словам матери, в камере находилось еще 16 человек, четыре надзирателя по несколько раз в день ежедневно избивали Абдумалика, намаз был запрещен, а в случае попытки кого-либо из заключенных помолиться избивали всю камеру.^[461] Такая ситуация служит еще одним примером коллективного наказания, противоречащего основополагающим принципам прав человека.

Несмотря на неоднократные обращения к узбекским властям от имени осужденного и просьбы правительства Киргизии, адвокату Ирине Микулиной было отказано в доступе к клиенту. Последний раз Абдумалику разрешили встречу с адвокатом в мае 1999 г.^[462]

18 января 2003 года Абдумалик Назаров был освобожден по декабрьской амнистии 2002 года,^[463] однако меньше чем через три месяца его вновь заключили под стражу. По словам матери, обратившейся в связи со случившимся с письменным заявлением в Хьюман Райтс Вотч, 4 апреля 2003 года Абдумалик отправился в дом имама Назарова, чтобы навестить племянников. Это был первый такой визит после освобождения. Как только он подошел к двери, сотрудники милиции схватили его и после обыска в доме имама Назарова доставили его в Собир-Рахимовский РОВД. Оттуда Абдумалика перевели в подвальную камеру в ГУВД Ташкента.^[464] Мать с горечью писала о жестоком повороте событий: «Теперь, после стольких лет ожиданий и надежд, … они опять его забрали».^[465]

Жена имама Назарова Мунира Насриддинова и его мать Мухаррамхон Назарова были задержаны милицией 21 февраля 1999 года, во время первых облав после февральских терактов в Ташкенте. Как утверждают, сотрудники милиции применили к женщинам физическую силу. Назарова была освобождена через восемь часов; Насриддиновой дали десять суток административного ареста за «хулиганство».^[466] В течение по меньшей мере четырех дней после ареста адвокату Насриддиновой не удавалось установить ее местонахождение.^[467] Впоследствии выяснилось, что ее держали в подвальной камере.^[468] По данным «Международной амнистии», в милиции Насриддинову допрашивали в связи с ее мужем и имамом Тулкином Эргашевым.^[469]

Абдурашид Насриддинов (шурин имама Назарова, 1970 г.р.) был арестован в Намангане примерно 1 марта 1999 года. По словам Мухаррамхон Назаровой, во время предварительного следствия его семь суток продержали в подвальной камере без еды.^[470] По обвинениям в посягательстве на конституционный строй и распространении «религиозно-экстремистской» литературы Насриддинов был осужден Наманганским областным судом на 11 лет лишения свободы.^[471] При этом большая часть приговора посвящена не ему собственно, а имаму Назарову.^[472] В части обвинений против самого Насриддинова в приговоре говорится, что он был членом «религиозно-экстремистского движения», во главе которого якобы стояли Обидхон Назаров, Тахир Юлдашев и Джума Намангани. Среди доказательств Фигурировали десять аудиокассет, переданных Насридиновым знакомому на сохранение (следствие установило, что на них записаны суры из Корана), а также найденные в доме подсудимого десять экземпляров листовки «Джихад: столп Ислама и его вершина».^[473] Один из самых разительных пунктов приговора гласит, что хотя Насриддинов настаивает на своей невиновности, суд установил, что он посещал мечеть «Оталлохон» - то есть суд Фактически признал, что одним из истинных преступлений подсудимого является его связь с «ваххабитской» мечетью.^[474] Суд не принял во внимание и заявления подсудимого о непричастности к другим вменявшимся ему преступным деяниям. Приговор – 11 лет строгого режима с конФискацией имущества за посягательство на конституционный строй, а также за изготовление или распространение материалов, содержащих идеи религиозного экстремизма, сепаратизма и Фундаментализма. При этом суд постановил уничтожить все вещественные доказательства, включая листовки.^[475] Такая мера обычно применяется в делах о наркотиках или оружии, но является довольно редкой, когда речь идет о документах.

Насриддинов отбывает наказание в колонии № 51 в Кашкадарьинской области. Адвокат семьи Назаровых Ирина Микулина посещала его к колонии в декабре 1999 г. и тюремном госпитале в Феврале 2000 года,^[476] когда его здоровье серьезно ухудшилось: «Они его так сильно били, все нервы порвали… Теперь у него нервное расстройство… Он не может самостоятельно стоять, даже говорить не может… Если его отправят обратно [в колонию] – ему будет очень тяжело».^[477] По словам адвоката, главный врач заявил ей, что Насриддинов может не рассчитывать на помощь, потому что он осужден по 159-й статье, а «политических у нас не лечат».^[478]

Дядя имама Назарова Ахмадали Саламов и гостивший у него брат имама Умархон Назаров были арестованы во время милицейской операции в доме Саламова в Намангане 17 марта 1999 года.^[479]

Слушание дел, которые рассматривались по отдельности в Наманганском областном суде, проходило 20 мая 1999 года. Назаров (гражданин Киргизии) и Саламов обвинялись в посягательстве на конституционный строй и в изготовлении или распространении материалов, содержащих идеи религиозного экстремизма, сепаратизма и фундаментализма. Подсудимые виновными себя не признали.^[480]

Саламов заявил суду, что считает причиной своего ареста связь с Обидом Назаровым.^[481] Действительно, первая половина обоих приговоров была одинаковой: там говорилось о «ваххабитских» мечетях имама Назарова и о нем самом как одном из лидеров некоего «ультрареакционного» исламского движения и преступной группы.^[482]

В приговоре по делу Умархона Назарова указывалось на то, что при обыске в доме Саламова, у которого гостил подсудимый, был обнаружен чемодан, в котором находились аудиомагнитоФон Sharp, несколько кассет и некие книги на арабском.^[483] Утверждалось также, что в кармане куртки Назарова были найдены 4 листовки «Пророк говорит: джихад – это столп Ислама и его вершина». В итоге Умархон Назаров получил 11 лет строгого режима с конФискацией имущества.^[484]

Приговор по делу Ахмадали Саламова основывался на том, что во время обыска в различных комнатах его дома были якобы найдены пять вышеупомянутых листовок. Итог – четыре года лишения свободы.^[485]

Умархон Назаров был отправлен в кашкадарьинскую колонию № 51. Его мать Мухаррамхон Назарова, навещавшая его вместе с другими родственниками в сентябре 1999 г., передала Хьюман Райтс Вотч рассказ сына о том, как их везли в июле поездом (в разгар жары), причем все 70 человек в их вагоне должны были стоять в течение трех часов от Ташкента до Карши. По словам Умархона, один человек в их вагоне умер.^[486] p>Ахмадали Саламов в августе 1999 года был также этапирован в Кашкадарьинскую область. Как говорит адвокат семьи Назаровых, мать Саламова сообщила, что во время свидания в сентябре 1999 года ее сын выглядел сильно избитым.^[487] По словам адвоката, Саламов был освобожден по амнистии 2002 года, примерно за 70 дней до истечения срока наказания.^[488]

Помимо ареста, власти использовали против семьи Назаровых и другие методы запугивания. 21 апреля 1998 года на основании судебного решения ташкентская милиция попыталась выселить имама Назарова и его семью. Попытка, изначально противозаконная, поскольку у Назаровых оставалось еще право на обжалование, провалилась, когда представители ОБСЕ и американского посольства прибыли на место вместе с журналистами и сторонниками имама.^[489]

Жена и мать имама Назарова также подвергались публичным оскорблениям и запугиваниям со стороны представителей правоохранительных органов и местных властей.^[490]

Жена имама Рухиддина Фахруддинова Рахима Ахмедалиева была арестована сотрудниками МВД 17 марта 2001 г.^[491] Ее мужа власти объявили «ваххабитом»; считается, что по меньшей мере с 1998 г. он скрывается, опасаясь ареста.^[492] Фактически Ахмедалиеву держали в качестве заложника, обусловив ее освобождение явкой мужа. В милиции она подвергалась психологическому и Физическому давлению. Ее 19-летняя дочь Одина Максудова, попытавшаяся выяснить судьбу матери, также была задержана; ее заставили дать показания на Ахмедалиеву и открыто оскорбить ее, а также угрожали репрессиями в отношении ее малолетних родственников.^[493] В конце марта Максудову вновь арестовали в отместку за ее обращения к международному сообществу, и чтобы заставить ее молчать в дальнейшем. Все это время, говорится в открытом письме Максудовой, милиция добивалась от нее и от ее матери сведений о местонахождении имама Фахруддинова.^[494]

По словам Максудовой, 17 марта 2001 года их дом был окружен сотрудниками милиции, которые стали выламывать дверь и колотить в закрытые решетками окна. Когда хозяева, перепугавшись, открыли дверь, милиционеры ворвались внутрь и без предъявления какой-либо санкции начали обыск.^[495] Максудова, присутствовавшая при этом, утверждает, что при обыске им подбросили листовки, которые потом якобы «обнаружили».^[496] Во время обыска, который снимался на видео, был изъят также семейный экземпляр Корана. Ахмедалиеву забрали без каких-либо объяснений; о месте ее содержания под стражей детям не сообщили.^[497] Закончив с домом, сотрудники милиции обыскали также машину сына Ахмедалиевой, в которой якобы также нашли листовки.^[498]

20 марта Одина Максудова отправилась в МВД, чтобы навести справки о матери. Вместо того чтобы предоставить ей инФормацию, сотрудники милиции задержали ее на 24 часа.^[499] Максудова описывает, как ее отвели в подвальную камеру, где содержалась ее мать, которую она нашла совершенно обессиленной. Ахмедалиевой не давали спать и отказывали в медикаментах, которые были необходимы ей, как хроническому сердечнику.^[500] Максудову под угрозой Физического насилия заставили написать показания против ее матери и открыто оскорбить ее в устной Форме.^[501] С обеих женщин сорвали платки, после чего старший запретил Максудовой в дальнейшем носить хиджаб или молиться.^[502] Несколько дней Максудова не могла оправиться от того, что ее использовали для оказания давления на мать: «Теперь я не могу простить себя за это, потому что моя мать – хорошая и чистая женщина».^[503]

Статус Ахмедалиевой как заложника был ясно обозначен сотрудниками милиции, когда те заявили Максудовой, что освободят ее мать, если она сообщит о местонахождении своего отчима.^[504] Максудовой не только угрожали Физическим насилием; у нее на глазах избили арестованного и пригрозили отправить ее шестилетнюю сестру и трехлетнего брата в детский дом, «чтобы они не стали ваххабитами».^[505]

26 марта 2001 года О.Максудова была вновь задержана на 4 часа, когда отправилась в представительство ООН в Ташкенте, чтобы передать письмо К.Аннану. Письмо было изъято милицией, и Максудову заставили дезавуировать обращение.^[506]

Имам Фахруддинов так и не сдался правоохранительным органам, и его жену поместили под домашний арест, возбудив против нее уголовное дело о заговоре с целью свержения конституционного строя, членстве в религиозно-экстремистской организации и хранении литературы, содержащей идеи религиозного экстремизма. По версии обвинения, она и еще семь человек входили в «ваххабитскую организацию», руководителями которой были имамы Фахруддинов и Назаров. В сентябре 2001 года Ахмедалиева была осуждена Ташкентским горсудом на семь лет лишения свободы.^[507]

О.Максудову после этого неоднократно вызывали в милицию для дачи объяснений, у нее дома проводились обыски, а ей самой угрожали возбуждением уголовного дела. Как представляется, благодаря активности правозащитников к Февралю 2003 года дальнейшие преследования детей имама Фахруддинова прекратились.^[508]

Племянник и брат Нахмиддина Джувашева (Жувашова)

Член «Хизб-ут-тахрир» Нахмиддин Джувашев последовал призыву президента явиться с повинной и был арестован, подвергнут пыткам, осужден и освобожден с заменой лишения свободы на испытательный срок. Впоследствии он был повторно арестован и осужден на 14 лет строгого режима.^[509] 5 августа 2000 года вместе с Джувашевым был арестован его племянник Ядгар Содыков, которого в джизакском управлении СНБ побоями пытались заставить дать показания на дядю. Содыкова отпустили в тот же день в тяжелом состоянии: он был госпитализирован с сотрясением мозга и разрывом барабанной перепонки.^[510] На следующий день сотрудники СНБ забрали его прямо из больницы – на носилках.^[511] В управлении Содыкова заставили написать, что его дядя оказал сопротивление при аресте и дать другие «нужные» показания на Джувашева. Как писал Содыков в своей жалобе: «Меня страшно избили, потом отпустили со словами: ‘Пойдешь еще в больницу – в следующий раз труп вернем!’».^[512] Через несколько дней, после очередного задержания и допроса, Содыков исчез. По словам одного из родственников, он «наверное уехал», чтобы подлечиться и избежать новых преследований.^[513] В своей жалобе властям, написанной незадолго до этого, Содыков говорит: «Из-за серьезных проблем со здоровьем я вынужден лечь в больницу, даже за границей…, в Узбекистане больше нет справедливости».^[514]

В 5.30 часов утра 6 сентября 2000 года у дома брата Н.Джувашева Идрисбека Умаркулова появились семь человек в штатском. Семья отказалась открыть, и они перелезли через забор. Когда Умаркулов потребовал предъявить ордер, один из сотрудников схватил его и отволок в сторону. Так же, причем за волосы, поступили и с 19-летней дочерью Умаркулова.^[515] По словам присутствовавшего при этом члена семьи, люди в штатском представились сотрудниками СНБ и заявили, что пришли с обыском: «Идрисбек Умаркулов вышел – ему руки за спину и бить стали».^[516] Как рассказывала жена Умаркулова, также бывшая дома в тот момент, ее муж стал звать соседей,^[517] и те пришли: «Тогда милиция сказала, что сына, дочь и Идриса в наручники возьмут, и я отключилась».^[518]

Придя в себя через полчаса, женщина увидела, что в доме все разворочено, а у ворот стоит машина с милиционерами.^[519] Ей заявили, что начальник джизакского управления СНБ А.Махмудов приказал провести повторный обыск (в первый раз ничего предосудительного найдено не было).^[520] Жену Умаркулова с детьми (всего восемь человек) затолкали в ванную, где они находились все время, пока шел второй обыск. По словам соседей, однако, сотрудники СНБ подходили к дровам у коровника, где впоследствии, как утверждалось, был найден пластиковый пакет с обрезом охотничьего ружья и 16 патронами к ПМ.^[521] Как говорит один из родственников, после этого обыск сразу прекратился.^[522]

Умаркулова и его 23-летнего сына Шахобиддина забрали в СНБ. По словам родственника, там от Шахобиддина побоями пытались добиться заявления о том, что обрез принадлежит старшему Умаркулову, что сам он является членом «Хизб-ут-Тахрир» и что его дядя Джувашев учил его религии и скрывался у них в доме.^[523] Шахобиддин, не имевший, как утверждают, отношения к «Хизб-ут-Тахрир», отказался давать показания на себя и на членов семьи. По словам родственника, молодого человека, чтобы заставить подписать «признание» одной рукой приковали наручниками к ножке стула и били по ребрам, в живот и по голове.^[524] В итоге он подписал то, что обрез был найден в дровах с оговоркой, что не знает, как он туда попал.^[525] Однако сотрудники не удовлетворились этим и продолжили попытки принуждения.^[526]

Адвокат Б.Маматов, нанятый семьей Умаркуловых в тот же день, добился освобождения Шахобиддина в 11 часов вечера. По словам его матери, одна рука у него распухла, на лице был синяк и он жаловался на боль в почках, потому что его били по пояснице.^[527]

Идрисбек Умаркулов был оставлен под арестом; против него было возбуждено уголовное дело по обвинению в хранении оружия и – дополнительно – в посягательстве на конституционный строй. Последний пункт основывался в основном на показаниях соседей, которые на суде заявили, что все это сФабриковано СНБ. В результате обвинение в антиконституционной деятельности было снято.^[528] Соседка на суде показала, что видела, как сотрудники СНБ прячут в дровах пластиковый пакет.^[529] Джизакский областной суд не принял это во внимание и приговорил Умаркулова к шести годам лишения свободы за хранение оружия.^[530]

29-летний Мирзакарим Авазов был арестован 24 июля 2000 года, когда его старший брат уже находился под стражей в СНБ по обвинению в членстве в «Хизб-ут-Тахрир». Информация об аресте, следствии, судебных процессах и заключении Мирзакарима Авазова предоставлена Хьюман Райтс Вотч осведомленным источником, который заявил, что целью ареста Мирзакарима было заставить его брата Музафара Авазова пойти на самооговор: тот отказывался подписывать признание даже под пытками.^[531] По словам того же источника, у Мирзакарима «не было листовок, ничего такого»;^[532] в МВД его избивали на глазах у старшего брата.^[533] Госдепартамент США в 2001 году отмечал, что «сотрудники Службы национальной безопасности неоднократно пытали Мирзакарима электорошоком на глазах у его брата, пока МирзаФар [так в оригинале] не согласился подписать показания против себя и других».^[534]

Мирзакарим Авазов в течение семи месяцев содержался в полной изоляции, без адвоката.^[535] Ему было предъявлено обвинение в распространении материалов, содержащих идеи религиозного экстремизма, сепаратизма и фундаментализма; в создании или участии в незаконной религиозной организации; в участии в религиозно-экстремистской, сепаратистской, фундаменталистской или иной запрещенной организации; а также в «посягательстве на конституционный строй Республики в составе группы». Он проходил одним из обвиняемых по делу 24 членов «Хизб-ут-тахрир», которое слушалось Ташкентским горсудом в помещении Акмал-Икрамовского райсуда. Судя по тексту приговора, Мирзакарим не признал себя виновным в распространении листовок «Хизб-ут-Тахрир» и заявил, что показания на предварительном следствии были даны им «под давлением».^[536]

Мирзакарим Авазов получил 16 лет лишения свободы. Двенадцать подсудимых получили от 15 до 18 лет,^[537] еще десять – от 7 до 10 лет.^[538] Для отбывания наказания Авазов был отправлен в колонию в Навоийскую область, где, по сведениям, у него развилась тяжелая Форма туберкулеза.^[539] По инФормации из осведомленного источника, ему угрожали расправой, если семья будет обсуждать с посторонними обстоятельства смерти в заключении его брата МузаФара и последующие действия властей по уводу виновных от ответственности.^[540]

Не будучи в состоянии установить местонахождение имама Тулкина Эргашева, узбекские власти арестовали его сына и брата.^[541] В итоге оба получили длительные тюремные сроки только за родство с независимым имамом.

Младшего брата имама Абдулло Миразимова забрали из дома ночью 17 Февраля 1999 года.^[542] На суде он рассказал, что перед этим его неоднократно вызывали в милицию по поводу местонахождения его брата и после Февральского ареста также задавали вопросы, связанные только с имамом Эргашевым, но не с его собственным уголовным делом.^[543] По словам осведомленного источника, на предварительном следствии Миразимова побоями принуждали сообщить о местонахождении его брата.^[544]

Имамы Эргашев и Назаров обвинялись в «ваххабизме», однако Миразимову вменялось членство в «Хизб-ут-Тахрир».^[545] Из приговора следует, что единственным доказательством вины были якобы найденные милицией в доме Миразимова листовки «Хизб-ут-Тахрир» и экземпляр издаваемого организацией журнала «Аль-Ваи», также некая другая религиозная литература.^[546]

Обвинение в незаконном хранении наркотиков базировалось на заявлении милиции о найденных у задержанного в кармане рубашки примерно 4 г героина. Суд признал Миразимова виновным в хранении литературы с целью распространения и «дестабилизации обстановки», и в итоге он был осужден за хранение наркотиков и посягательство на конституционный строй.^[547]

На следующую ночь после ареста Миразимова милиция пришла за сыном имама Эргашева Ходжиакбаром Эргашевым (1975 г.р.)^[548] Операцию проводили десять сотрудников: часть в штатском, часть в Форме ОМОНа в черных масках и с автоматами. Ворвавшись во двор дома Эргашевых через забор, они потребовали сообщить о местонахождении имама и предъявили санкцию на обыск. Пока омоновцы в масках стояли на крыше дома, сотрудники в штатском прошли в гостиную, где, как утверждают, подложили под ковер наркотики.^[549] Не найдя Ходжиакбара дома, милиционеры пригрозили забрать его мать, если он в ближайшее время не появится.^[550] Были также изъяты семейные религиозные книги, по которым было обещано отдельное дело.^[551] При этом, как утверждают осведомленные источники, эти книги представляли собой хрестоматийные издания и не содержали ничего запрещенного, там не было даже религиозных листовок.^[552] В этот момент появился сам Ходжиакбар Эргашев, навещавший в больнице свою жену, проходившую курс лечения после недавних родов. Ему сообщили, что в доме нашли наркотики, предложили проследовать для дачи объяснений и обещали вскоре отпустить.^[553] Задержанного доставили прямо в МВД, где на неделю оставили в полной изоляции в распоряжении следователя Я.Махмудова. После этого Ходжиакбара перевели в ташкентский СИЗО, где его родственникам, хотя и не сразу, удалось получить свидание. По словам осведомленного источника, Ходжиакбар сообщил адвокату, что сотрудники милиции подвергали его пыткам.^[554] Как и в случае с Миразимовым, Ходжиакбара спрашивали исключительно об имаме Эргашеве и его местонахождении, не обращая никакого внимания на основания, по которым он был арестован.^[555]

Мать Ходжиакбара Шахзоду Эргашеву забрали 23 Февраля и продержали две недели. По инФормации из осведомленного источника, из допросов стало ясно, что ее сына держат под стражей только потому, что ее муж находится в розыске, и что Ходжиакбар Фактически находится на положении заложника, с тем чтобы принудить семью раскрыть местонахождение имама Эргашева.^[556] Один из сотрудников заявил: «Вернется твой муж – сына сразу отпустим, а нет – сын отправится в тюрьму, и ты тоже».^[557] После освобождения 8 марта Ш.Эргашева обнаружила у себя дома сотрудников милиции. Всю следующую неделю ее держали под домашним арестом: трое или четверо милиционеров находились во дворе или на кухне и к тому же заставляли готовить им еду. Все это продолжалось, пока им по телеФону не сообщили, что арест снят.^[558] Ш.Эргашева серьезно заболела и была госпитализирована, однако родственники боялись навещать ее в больнице, чтобы не попасть под подозрение.^[559]

Дело Ходжиакбара Эргашева слушалось Ташкентским городским судом в мае 1999 г. Подсудимый отрицал все обвинения и отказался просить о прощении.^[560] Он был признан виновным в том, что под руководством его отца и еще двух человек «под маской исламской религии» и «вооруженный дестабилизирующей литературой» призывал к свержению конституционного строя с целью создания халифата.^[561] Приговор ссылается на заключение Комитета по делам религий, признавшего антигосударственными книги, изъятые в доме Эргашевых. За посягательство на конституционный строй и хранение наркотиков Ходжиакбар получил 12 лет; впоследствии Верховный суд сократил срок до шести лет.^[562] Х.Эргашев отбывает наказание в колонии в Навоийской области.

Фарход Усманов – сын известного имама, обвиненный в членстве в «Хизб-ут-Тахрир», умер в предварительном заключении в июне 1999 г. В апреле был арестован младший из его братьев, а в июне – сын. После смерти Ф.Усманова по обвинению в принадлежности к «Хизб-ут-Тахрир» были арестованы еще два его брата (в декабре 1999 г. и в январе 2001 г.), а также дядя и вдова.^[563] Последняя действительно является членом «Хизб-ут-Тахрир», однако неизвестно, признали ли это обвинение другие арестованные. Интенсивность преследований семьи Усмановых заставляет предположить, что многие оказались под ударом именно в силу родственных связей с Фарходом.

Сын Ф.Усманова 17-летний Оятулло был арестован в июне 1999 г. по обвинению в посягательстве на конституционный строй и осужден на шесть лет лишения свободы.^[564] По данным правозащитника Исмаила Адылова, впоследствии срок был сокращен, и 3 января 2001 г. Оятулло вышел на свободу.^[565] ИнФормацию об условиях его освобождения Хьюман Райтс Вотч получить не удалось.

Брат Ф.Усманова Равхат был арестован 31 декабря 1999 г. по обвинению в посягательстве на конституционный строй, распространении религиозно-экстремистской литературы, несообщении о преступлении и в организации преступной группы.^[566] Слушание дела должно было начаться 23 апреля 2000 г. в Чиланзарском райсуде Ташкента (судья Мелиев), и Хьюман Райтс Вотч собиралась присутствовать на процессе. Однако слушание было отложено под предлогом отсутствия адвоката подсудимого. При этом представитель Хьюман Райтс Вотч на выходе лично разговаривал с женщиной, которая находилась в зале в момент объявления о переносе заседания и которая как раз и была адвокатом подсудимого. Впоследствии нам стало известно, что Равхат Усманов был приговорен к 14 годам лишения свободы.^[567] Один из родственников в интервью выражал беспокойство за здоровье осужденного, поскольку тот болен эпилепсией.^[568]

14 января 2001 г. милиция задержала шурина Ф.Усманова Файзулло Агзамова (1969 г.р.). По данным правозащитника Махбубы Косымовой, весь период предварительного следствия его держали в полной изоляции в подвальной камере МВД; им занимался тот же следователь, который вело дело Фархода Усманова.^[569] В свиданиях родственникам было отказано.^[570]

Агзамов был обвинен в причастности к «Хизб-ут-Тахрир» и проходил вместе с еще девятью подсудимыми по делу об антиконституционной деятельности, хранении и распространении «религиозно-экстремистской» литературы; самому Агзамову добавили еще обвинение в незаконных валютных операциях.^[571] На суде Агзамов отрицал все обвинения, заявив, что даже не является членом «Хизб-ут-Тахрир».^[572]

Гособвинитель утверждал, что Агзамова «вовлек» в «Хизб-ут-Тахрир» Фарход Усманов, по наущению которого Агзамов впоследствии принес клятву на верность организации и занял центральное место в ташкентском руководстве. В той части приговора, которая относится к Агзамову, Усманов назван одним из основателей «Хизб-ут-Тахрир» в Узбекистане, в то время как в связи с другими подсудимыми это обстоятельство не упоминается.^[573] Ничего не говорится и родственных связях между Усмановым и Агзамовым.^[574] 25 сентября 2001 г. Агзамов был приговорен к 17 годам лишения свободы. Другие получили от трех лет условно до 17 лет.^[575]

Другой шурин Ф.Усманова Шухрулло Агзамов был осужден на семь лет лишения свободы^[576] (освобожден в августе 2002 г.). Дядя Ф.Усманова (брат имама Носир-кори Усманова) также был арестован после смерти Фархода и получил тюремный срок (подробности неизвестны).^[577]

На родине в Хорезмской области семья Рузметовых был объявлена «ваххабитской»: братьев Уйгуна и Ойбека арестовали, их мать Дармон Султанова в милиции подвергалась физическому насилию, ее с дочерью и внуками также держали под домашним арестом, а ее муж Собир Рузметов был арестован по сфабрикованному обвинению.

ун и Ойбек Рузметовы, арестованные в конце декабря 1998 г., под пытками сознались в тяжких государственных преступлениях, в том числе в терроризме, и были приговорены к смертной казни; приговор приведен в исполнение.^[578]

По словам Дармон Султановой, притеснения членов семьи начались в ноябре-декабре 1998 г:

Сотрудники милиции, пришедшие за братьями Рузметовыми, недвусмысленно дали понять, что семья преследуется за религиозные убеждения и практику ее членов. Султанова рассказывает: «28 декабря к нам ночью семь мужиков с оружием. Я двух помню: Кадыр Сапаров и Кадыр Атабаев. Они потребовали сообщить, кто в доме молится, кто Коран читает».^[580] В ту ночь в доме остались пять сотрудников, которые после этого еще 40 дней держали семью под домашним арестом.^[581]

29 декабря к Рузметовым ворвались от 200 до 300 вооруженных милиционеров, которые утверждали, что нашли в консервной банке патроны, а в комнате больной дочери Султановой – морФин. Были также изъяты экземпляр Корана на арабском, хадисы имама Аль-Бухари^[582] и шесть экземпляров сур Корана на узбекском.^[583] Уйгуна, Ойбека и Собира Рузметовых в тот день арестовали.

Дармон Султанову и Собира Рузметова допрашивали в Ургенчском РОВД 5 января 1999 г. Накануне ночью Султанова была задержана на 24 часа. Она рассказывает: «Оскорбляли меня. Спрашивали: ‘Кто к вам приходит? Кто в доме Коран читает?’».^[584] Представляется, однако, что главной причиной задержания Султановой было намерение сотрудников милиции использовать это как средство психологического давления на ее сыновей. По словам Султановой, в подвальной камере ее раздели до белья и приковали наручниками к батарее,^[585] после чего мимо нее провели окровавленных сыновей, чтобы заставить их пойти на самооговор.^[586] Впоследствии на суде подсудимые говорили, что в милиции им угрожали арестом родителей.^[587] Утверждают также, что милиционеры угрожали Уйгуну Рузметову арестовать или изнасиловать его жену, если он не «сознается», и говорили, что его детей уже отправили в детский дом.^[588] В итоге братья Рузметовы сознались в совершении тяжких государственных преступлений.

После допроса Султанову отпустили домой под надзор дежуривших там сотрудников милиции. Медсестра по проФессии, она рассказывала, что первые часы дома чувствовала себя настолько плохо, что пришлось несколько раз вызывать «скорую».^[589] После этих событий Султанова с дочерью и внуками оставались под домашним арестом еще месяц, до 6 Февраля 1999 г. В интервью и заявлениях в Хьюман Райтс Вотч она перечислила ценные вещи, включая золотые часы, полученные ей как ветераном труда, которые, по ее словам, были похищены милиционерами за время пребывания в доме. Султанова также утверждает, что в Феврале, перед тем как уйти, сотрудники милиции переломали бытовую технику и мебель.^[590] Обращение с ней и с ее дочерью в этот период она описывает как невыносимое: «Меня несколько раз избили, говорили, что я ваххабитка, спрашивали, где книги достала. Говорю – я только молюсь пять раз и только по-узбекски, по-арабски даже читать не могу».^[591] Дочь все 40 дней держали в ее комнате, не позволяя выходить и даже пользоваться ванной. По словам Султановой, милиционеры неоднократно грозили перебить всю семью.^[592] Домашним арестом дело не ограничилось: «Милиционеры с оружием, с автоматами, обходили всех наших родственников, говорили, что наша семья ваххабитская, чтобы не помогали нам, не разговаривали с нами. Соседям, друзьям, родственникам – всем так говорили. Пугали наших соседей и других тоже, говорили, чтобы не помогали этой ваххабитской семье, в которой оружие есть».^[593] Эти угрозы, похоже, возымели действие: «Теперь, когда я иду по улице – все разбегаются. Их всех перепугали, сказали, что у меня семья плохая».^[594]

Собира Рузметова, вышедшего на пенсию врача, допрашивали 5 января 1999 г. Он был арестован и осужден по надуманному обвинению в хранении наркотиков. Через три года Рузметов был освобожден по амнистии 2001 г.

Во время предварительного следствия старший Рузметов подвергался физическому насилию. По словам Дармон Султановой, встречавшейся с мужем впоследствии, 65-летнего Рузметова били по гениталиям, и он некоторое время не мог ходить.^[595] Султанова утверждает, что ее мужу отказали в праве на адвоката: «В суд его привезли… в кандалах …, судили без адвоката. Он просил адвоката, а ему говорят, мол, не пришел».^[596] 29 мая 1999 г. Хазораспским райсудом Хорезмской области Собир Рузметов был осужден на пять лет за незаконное хранение наркотиков и отправлен в колонию в Навоийской области. После свидания с мужем в июне 2000 г. Султанова рассказывала Хьюман Райтс Вотч, что Рузметов плакал и спрашивал про сыновей, а также говорил: «Они тебя убьют, если будешь здесь молиться, здесь запрещено».^[597] По словам Султановой, в колонии ее муж перестал молиться, страшась побоев.^[598]

В результате пережитого в колонии и, вероятно, из-за известия о расстреле сыновей Физическое и психическое здоровье Рузметова после освобождения оказалось сильно подорванным.^[599]

Преследования семьи Исаходжаевых за якобы связи Абдурашида с имамом Назаровым не прекратились с осуждением Абдурашида и даже после его перевода в джаслыкскую колонию. После февральских терактов в Ташкенте в 1999 г. младшего брата А.Исаходжаева Музафара стали вызывать в милицию почти каждую неделю. Ему неоднократно звонили домой, сотрудники милиции приходили и в дом его родителей. По словам матери, с февраля 1999 г. по июнь 2000 г. Музафара один раз задерживали и около 50 раз вызывали для дачи объяснений.^[600] Чтобы отделаться от милиции, он сбрил бороду, однако этого, по-видимому, оказалось недостаточно. Как говорила его мать, притеснения продолжались, потому что «у него брат в тюрьме и … он молится».^[601] Сочетание таких Факторов, как родство с «врагом народа» и открытое проявление набожности, делало положение МузаФара особенно опасным. По словам матери, два других сына, которые не молились, на преследования со стороны милиции не жаловались.^[602]

Полвонназар Ходжаев, как и его братья, пользовался среди соседей репутацией исключительно набожного человека и был объявлен в розыск как «ваххабит» и «религиозный экстремист». Не имея возможности найти его, хивинская милиция сосредоточила свое внимание на отце Полвонназара – 48-летнем Азиме Ходжаеве (как выяснилось впоследствии, П.Ходжаев жил в России). По словам осведомленного источника, с января 1999 г. Азима Ходжаева по два раза в неделю уводили из дома в милицию, где допрашивали его о местонахождении Полвонназара и других сыновей.^[603] Жена А.Ходжаева Назира Исчанова, как утверждают, сообщила, что правоохранительные органы «интересовались религиозной приверженностью сыновей».^[604] Те, однако, находились за границей, и отец не мог или не хотел заставить их сдаться властям. По сведениям, в условиях эскалации запугиваний со стороны сотрудников милиции Н.Исчанова 2 апреля 1999 г. поинтересовалась у них, что они намерены предпринять. Один небрежно бросил: «Вместо сыновей мужа твоего арестуем».^[605]

Одному из родственников милиционеры заявили: «Захотим – танк вод двор загоним, скажем, что ваш».^[606] 4 апреля 1999 г. Азим Ходжаев был арестован за хранение марихуаны, как раз в тот день, когда на официальном уровне было публично объявлено о политике ответственности отцов за преступления сыновей. До суда 11 июня Ходжаев-старший находился в предварительном заключении. Хивинский районный суд рассмотрел дело всего за 45 минут и приговорил Азима Ходжаева к восьми годам лишения свободы за хранение наркотиков.^[607] Один из присутствовавших в зале рассказывает о процессе:

До ареста он был здоровый, а на суде выглядел бледным и больным. Адвокат попросил судью применить амнистию, но судья отказался. Азим говорил, что не виновен, что даже не знает, в чем его обвиняют. На суде про наркотики не спрашивали, судья только спрашивал про сыновей, про религию в семье. Спрашивал, совершают ли сыновья намаз, Азим ответил, что да. Прокурор спросил, получали ли они финансирование от кого-то где-то. Спросил Азима, входил ли он в какую-то группу… Суд на совещание не уходил, сразу приговор вынес.^[608]

Азим Ходжаев умер в джаслыкской колонии 2 июля 1999 г. (всего через три недели после суда). В справке о смерти причиной названа «острая недостаточность левого желудочка».^[609] Тело доставили через 11 дней после смерти, однако семье не разрешили ни осмотреть тело, ни присутствовать при мусульманских похоронных обрядах.^[610] По словам человека, видевшего тело мельком и разговаривавшего с теми, кто обмывал покойного, на теле были следы пыток.^[611] Он сообщил Хьюман Райтс Вотч, что правая сторона была в синяках, на боку и ягодицах ободрана кожа, на затылке имелась рана, отсутствовали ногти на пальцах рук.^[612]

В некоторых случаях, как представляется, главной целью притеснения родственников было не столько получение информации, сколько наказание за близких. Характерным примером может служить дело «Абдулазиза Азимова» (настоящее имя не разглашается). Общественное давление на Азимова началось практически сразу после ареста его сына за «ваххабизм» в 1998 г.^[613] Непосредственно в связи с обвинениями против сына Азимов был уволен с работы в частном магазине в Андижане. Через два месяца его вызвали в местную милицию. Первые два дня Азимов пропустил, а когда на третий день все явился, то был подвергнут сотрудниками исключительно жестокому обращению. Его продержали 12 часов (с 9 утра до 9 вечера); все это время его непрерывно избивали дубинками по спине и по почкам, обвиняя в «ваххабизме», как и ранее - его сына. По словам человека, видевшего Азимова сразу после этого, следы побоев были ясно видны: «Он вернулся домой в девять вечера, еле живой. Все тело, кроме лица, в синяках, четыре ребра сломано, серьезные проблемы с почками были… Двадцать дней дома лежал, отходил».^[614] Азимов отказался обращаться к врачу, потому что в милиции его предупредили, что в случае жалоб на побои с его стороны его арестуют. По прошествии двух лет после случившегося Азимов, как сообщают, по-прежнему не оправился от пережитого. По словам осведомленного источника, у Азимова наблюдалась постоянная дрожь, и он производил впечатление человека с расстройством психики.^[615] В июне 2000 г. Азимов был арестован по обвинению в хранении наркотиков.

Родственники осужденных вынуждены ежемесячно являться в милицию по месту жительства, где их заставляют отчитываться о своих действиях и давать подписку о том, что они не участвовали ни в каких акциях протеста или запрещенных собраниях. Некоторым приходится давать подписку о лояльности правительству и о том, что они не состоят ни в каких религиозных сектах. Многие родственники осужденных за религию «берутся на учет» как неблагонадежные элементы. Отмечен по меньшей мере один случай, когда власти, в обмен на прощение, заставляли членов семьи осужденного независимого мусульманина «сознаться» в их собственном участии в «экстремистской» деятельности.

Примерно 6 января 2000 г., за несколько дней до президентских выборов, сотрудники Биктимировского РОВД Ташкента задержали жену Шухрата Абдурахимова, арестованного в апреле 1999 г. и осужденного за «религиозный экстремизм» на 17 лет лишения свободы.^[619] По словам матери Абдурахимова, ее невестку продержали в милиции трое суток.^[620] Арест жены Абдурахимова был одной из административных мер, предпринимавшихся властями в отношении религиозных диссидентов накануне выборов.

Во время ареста Шухрата Абдурахимова в апреле 1999 г. сотрудники милиции волокли его из квартиры в наручниках, и жена последовала за ними. По словам очевидцев, один из сотрудников избил ее в коридоре, трижды ударив ее по тыльной стороне шеи ломом, которым милиционеры пользовались при вскрытии двери.^[621] Когда родственники сообщили в Биктимировский РОВД, что собираются отвезти женщину на обследование в больницу, замначальника уголовного розыска пригрозил: «Только попробуй – мы и на тебя дело заведем».^[622] В результате женщина не обращалась за лечением и не пыталась получить заключение по полученным травмам.^[623]

Родственники некоторых осужденных должны были отмечаться не только в милиции, но и в местном махаллинском комитете. Члены таких комитетов также практикуют собственное наблюдение за членами семей подозреваемых и осужденных «экстремистов». Один из ферганских правозащитников утверждал, что на махаллинские комитеты возложена задача самым плотным образом следить за жителями, вплоть до фиксации их передвижений^[630]

Одна из главных целей такой практики состоит в том, чтобы очернить независимых мусульман в глазах их соседей и пресечь, таким образом, как попытки прозелитизма, так и поддержку соседями семей осужденных за религию. Для этого применяются не только «митинги ненависти», но и более жесткие методы. Одного из знакомых семьи Абдурахимовых задержали на десять суток и пригрозили в случае продолжения поддержки «всех уничтожить». После общения с милицией этот человек прекратил помогать Абдурахимовым^[633]

Страх за своих близких, как представляется, подталкивает некоторых независимых мусульман к тому, чтобы добровольно являться в милицию и просить прощения за свою религиозную практику. В 2001 г. по национальному телевидению было показано несколько таких сюжетов. 6 сентября 2000 г. президент И.Каримов заявил, что правительство готово простить тех, кто «по ошибке» оказался в «террористических организациях». К январю 2001 г. ташкентская прокуратура уже отчитывалась о выполнении воли президента. В теленовостях показывали сюжеты, в которых выступали молодые люди, якобы состоявшие в «Хизб-ут-Тахрир» и впоследствии «прощенные». Их заявления давали основания опасаться, что они были вынуждены пойти на такой шаг ради безопасности своих родителей. Один из них заявил, что пошел в милицию просить о помиловании после ареста отца. Другой, Умиджон Иноятов, представленный как член «Хизб-ут-Тахрир», заявил перед камерой: «Нам говорили, что будут учить арабскому и Корану, и мы согласились. Учили по книге, но потом я постепенно забросил это дело. Потом, по указу, я вернулся, попросил прощения, и меня простили».^[636] Особенно красноречивым были следующие слова диктора: «Получается, Ваш отец в связи с этим был объявлен в розыск. Что бы Вы хотели сказать, пользуясь этим случаем?» Молодой человек ответил: «Мы хотим, чтобы он воспользовался указом и вернулся к семье».^[637]

«Митинги ненависти» и другие формы общественного осуждения

Узбекские власти организуют общественное осуждение независимых мусульман и членов их семей; это делается прежде всего руками махаллинских комитетов и официального духовенства. Такие мероприятия представляют собой тщательно срежиссированный спектакль, где независимые мусульмане и их родственники подвергаются шельмованию и унижениям и выступают с покаянными заявлениями. Цель этих мероприятий заключается в том, чтобы наказать определенных людей, подвергнуть их общественному остракизму, лишив их поддержки на местах, а также продемонстрировать гражданам последствия несанкционированной религиозной практики.

Проводимые узбекскими властями собрания общественности по осуждению независимых мусульман во многом напоминают аналогичные мероприятия сталинской эпохи, в особенности периода конца 1920-х – начала 1930-х гг., на которых осуждались те, чье поведение шло вразрез с линией и установками партии или которые в силу своего социального происхождения объявлялись «врагами народа».^[638] На тех собраниях присутствовали партийные функционеры, а их фигурантами становились соседи или коллеги участников, выступавшие с заявлениями о раскаянии. В сегодняшнем Узбекистане «митинги ненависти» организуются махаллинскими комитетами и хокимиятами в школах или в других больших залах с активным участием милиции, прокуратуры и официального духовенства. Они служат важным пропагандистским инструментом кампании против независимых мусульман и одновременно средством вовлечения рядовых граждан в преследования их друзей и соседей.

Организационные формы общественного осуждения и его содержание

Присутствие на мероприятиях такого рода обязательно как для фигурантов (некоторые в этот момент уже находятся под следствием), так и для участников, которых собирают махаллинские комитеты и местная исполнительная власть. Выступления должностных лиц служат угрожающим предупреждением о необходимости отказаться от несанкционированной религиозной практики и отречься от родственников, причисленных к «врагам государства». Чиновники начинают с общего предостережения об опасности «ложного» религиозного пути, после чего переходят к осуждению фигурантов как «террористов» и «экстремистов». Приведенных на собрание называют никчемными людьми, плохими родителями и негодными соседями, чтобы лишить их поддержки по месту проживания. После этого слово берут представители общественности, которые иногда доходят до призывов отправить за решетку или расстрелять «негодяев». Во многих случаях фигурантам приходится часами выносить оскорбления, но им практически никогда не дают выступить в свою защиту.

Объектами общественного осуждения могут стать как подследственные по «религиозным» делам, так и их родственники. Всех их объявляют «врагами государства» или «врагами народа». Члены семей самых известных религиозных диссидентов (как пропавших, так и отбывающих наказание) подвергаются этой процедуре неоднократно, причем иногда объектом осуждения становится и их собственная религиозная практика, включая ношение хиджаба. От фигурантов ожидают, что они отрекутся от своих близких, расскажут о собственных якобы проступках и попросят прощения не только у своих соседей и присутствующих сотрудников правоохранительных органов, но и у президента И.Каримова и всего узбекского народа.

Мероприятия, проводимые махаллей и другими местными органами

Типичным примером «митинга ненависти» может служить собрание по осуждению 47-летней Омины Муидиновой, ее троих сыновей и других родственников-мужчин, состоявшееся в Намангане 5 апреля 2000 г. Фигуранты обвинялись в «ваххабизме» и попытке свержения существующего строя.^[639] Мероприятие проходило в наманганском хокимияте под председательством зам. хокима А.Лукманова.^[640] числе других организаторов были: зам. министра МВД Б.Р.Парпиев, начальник Наманганского областного УВД Б.Субханов, хоким Наманганской области Т.А.Джаббаров, прокурор Наманганской области Х.Сабиров и представители махаллинских комитетов г. Намангана.

Как и во многих других случаях, собрание началось с общего предупреждения жителям о необходимости отказаться от «вредных» религиозных течений. Выступавшие призывали защитить граждан от «религиозного экстремизма», и в особенности от влияния исламской организации «Хизб-ут-Тахрир».^[641] Должностные лица провозглашали верность Родине, осуждали ее изменников и предостерегали людей о последствиях посягательства на существующий строй.^[642]

Во второй части собрания должностные лица продемонстрировали наглядный пример опасности следования несанкционированным религиозным течениям. В помещение под конвоем, в наручниках ввели Муидинову, ее троих сыновей, брата и зятя, арестованных в предшествующие месяцы. Как отмечал один из наблюдателей, происходящее напоминало суд, однако отсутствовало все, что касалось защиты. Чиновники говорили, что Муидинова «под прикрытием ислама» вступила в сговор с «отъявленными религиозными экстремистами», такими как лидер ИДУ Джума Намангани, с целью установления в Узбекистане исламского государства.^[643] После этого предложили высказаться гражданам. Несколько человек заявили о своем осуждении Муидиновой, некоторые даже призвали наказать ее родителей. Другие требовали расстрелять всю семью.^[644] Когда слово предоставили самой Муидиновой, она сказала только, что ее родственник Акмал Эргашев убедил ее стать правоверной мусульманкой и что впоследствии она призывала других «встать на истинный путь ислама».^[645] После собрания Муидинову и ее родственников вернули в СИЗО. Через два месяца они были осуждены на сроки от 11 до 13 лет за ваххабизм и посягательство на конституционный строй.

Публичным унижениям подвергались также родственники задержанных. Так, в конце 1999 г., после освобождения имама Юлдашева, власти заставили его жену присутствовать на собрании по осуждению так называемых «ваххабитов».

Перед этим жену Юлдашева дважды вызывали в местную администрацию в Собир-Рахимовском районе, где ее и других независимых мусульман неофициально предупреждали о нежелательности их религиозной практики. В первый раз, в махалле, присутствовали зам. начальника РОВД Джамал Сулиев, прокурор района и другие должностные лица. Всего было вызвано около десяти человек, состоявших на «ваххабитском» учете в милиции. Им объявили, что они приглашены для вынесения предупреждения за участие в религиозных сектах и за то, что «закрывают лицо».^[646] Человек, представленный как имам, стал объяснять собравшимся, что хиджаб необходимо носить только в арабских странах в условиях пустыни, но не в узбекском климате. Он также добавил, что в Коране нет прямого указания на необходимость закрывать лицо.^[647] Один из участников мероприятия вспоминал: «[Сулиев] нас всех напугал. Говорит: «Мы помогли местной милиции, теперь у них есть для вас автоматы и дубинки, они могут сделать все что угодно, если вы перейдете черту… Это собрание – предупреждение вам: еще один шаг в сторону – и вы в Джаслыке».^[648]

На следующий день всем десятерым велели по одному явиться к заместителю районного хокима Мухайо Саидовой, где каждый должен был дать подписку о неучастии в «религиозных сектах».^[649]

Через два дня примерно двадцати «ваххабитам», в том числе жене имама Юлдашева, было приказано явиться в местную школу, где собрали около 100 жителей. Руководили собранием председатель республиканского комитета женщин Дильбар Гулямова, Мухайо Саидова, районный хоким, прокурор района и представители местного махаллинского комитета.^[650] «Нас по одному вызывали говорить, что мы против сект. Одного человека заставили даже на Коране поклясться, что он не сектант», - вспоминал один из участников.^[651] Других заставляли просить прощения у собравшихся, хотя жене имама Юлдашева, как говорят, этого делать не пришлось: ей позволили уйти.^[652]

В течение двухчасового собрания прокурор в основном говорил об известных имамах Назарове и Эргашеве, называя их «убийцами и террористами»:^[653] «Ваши лидеры Тулкун-кори и Обид-кори собирали у вас деньги и пускали их на терроризм, они запятнали ваши руки кровью, и мы должны наказать их. Эти лидеры должны быть наказаны; те кто не понимает этого и пойдет за ними – рано или поздно будут отвечать вместе с ними».^[654]

Собрания по осуждению жены имама Назарова Муниры Насриддиновой и его матери Мухаррамхон Назаровой проходили по аналогичному сценарию. Насриддинова рассказывает о первом собрании, на котором их заставили присутствовать (в помещении местной школы 10 февраля 2000 г.):

По словам Насриддиновой, второе собрание проходило 17 февраля; среди выступавших были председатель республиканского комитета женщин Дильбар Гулямова и представитель Духовного управления мусульман Узбекистана:

Помимо заявлений и угроз общего характера, должностные лица призвали присутствующих осудить семью Назаровых. Как отмечала Насриддинова: «Один якобы свидетель заявил, что у нас дома религиозные собрания проходили. Теперь мы боимся, что еще сильнее давить будут».^[657]

Представители властей также призвали других фигурантов выступить с заявлениями о раскаянии. Насриддинова рассказывала, что на собрании 17 февраля вызвали Муясар Азимджонову - в хиджабе, но с открытым лицом: «Ей предложили попросить прощения, а она вместо этого стала Сулиева ругать, и ей микрофон отключили».^[658] Также дали слово молодой женщине по имени Халида, регулярно совершавшей намаз и носившей хиджаб:^[659] «Халиду спросили, почему она в «черном списке», а она говорит: «Потому что хиджаб ношу». Начальники разозлились, сказали, что она в политику лезет».^[660]

Собрания общественности также преследуют цель убедить людей, особенно так называемых «экстремистов», информировать власти о себе подобных и публично осуждать их, чтобы доказать лояльность государству и официальному исламу. В сентябре 1999 г. «Мухтабар М.» (имя не разглашается) отсидела 10 суток административного ареста за членство в «Хизб-ут-Тахрир» и обсуждение ислама с другими женщинами. Вместе с местной милицией комитет махалли организовал собрание для осуждения этой пожилой женщины и членов «Хизб-ут-Тахрир» вообще.^[661] По словам Мухтабар, на собрание вызвали всех женщин махалли, которые покрывали голову. Имам Ташкента Анвар-кори объявил собравшимся, что хиджаб не является обязательным. Организаторы призвали присутствующих выявлять и сообщать о таких случаях, предупредив женщин, что члены «Хизб-ут-Тахрир» – «опасные люди» и что их нужно остерегаться и избегать общения с родственниками, которые состоят в организации.^[662]

При том что одной из целей этого собрания было, как представляется, изолировать независимых мусульман в махалле, результат оказался едва ли не противоположным. Мухтабар утверждала, что соседи поняли ее правильно и встали на ее сторону: «Они никогда ничего плохого обо мне не скажут, и разговаривать не боятся, они мне помогают».^[663]

Некоторые семьи подвергались общественному осуждению неоднократно. В марте-апреле 2001 г. в Андижане женщины - родственники осужденных независимых мусульман провели серию акций протеста. По сведениям, местные махаллинские комитеты в ответ на это активизировали работу по проведению собраний, по выражению одного из андижанских правозащитников – «маленьких инквизиций».^[664] В каждой махалле местными властями было выбрано по пять-шесть родственников религиозных заключенных, которых постоянно притесняли и подвергали публичному осуждению.^[665]

Преследования семьи Шухрата Абдурахимова продолжались и после вынесения приговора по его делу. Местные власти трижды вызывали мать Абдурахимова на собрания общественности в махалле, на которых говорилось, что семья занимается антигосударственной деятельностью, а сам Абдурахимов назывался «врагом государства». «Члены семей арестованных мусульман живут в страхе, потому что за каждым их шагом следят», писал один из родственников Абдурахимова.^[666] Мать осужденного заставлял отчитываться в милиции и в махалле о ее собственной деятельности, вплоть до того, за кого она собирается голосовать на президентских выборах.^[667] По инФормации из осведомленного источника, в школу, где мать Абдурахимова работает учителем, даже приезжал городской прокурор, который интересовался у директора наличием у учительницы антигосударственных настроений и потребовал от последней написать обращение к ученикам о том, что ее сын «встал на ложный путь».^[668]

Одна из женщин говорила Хьюман Райтс Вотч: «У меня три сына в тюрьме: один в Нукусе, один в Карши, один в Таваксае. Их обвинили, что они члены ‘Хизб-ут-Тахрир’…Когда собрание было, их назвали ‘врагами государства’. Там из прокуратуры были, из хокимията, меня вызвали, я там была одна такая – мать членов ‘Хизб-ут-Тахрир’».^[669] «Мы все боимся», - говорила она о себе и других женщинах, чьих сыновей арестовали, как независимых мусульман.^[670]

Иногда организаторами мероприятий по общественному осуждению выступают не должностные лица или официальное духовенство, а представители различных окологосударственных образований, которые действуют по меньшей мере с молчаливого согласия властей. В Андижане молодая учительница рассказывала Хьюман Райтс Вотч, как по ее поводу проправительственная партия организовала «митинг ненависти», потому что одного из ее родственников арестовали за членство в «Хизб-ут-Тахрир: «После ареста брата у меня на работе начались проблемы. Лидер «Фидокарлар» [зарегистрированная политическая партия] организовал собрание и назвал брата «врагом государства». Сказали, что я из плохой семьи. Собрание в школе было, где я работаю».^[671] Действия официальных лиц поощряют такого рода инициативы. По словам одного из Ферганских правозащитников,^[672] сотрудники милиции и прокурорские работники вместе с членами проправительственной молодежной организации «Камолот» (преемник ВЛКСМ) регулярно присутствуют на собраниях, проводимых махаллинскими комитетами, на которых обычно объявляется об очередных арестах независимых мусульман, а жителей предупреждают о недопустимости следовать их примеру.^[673]

Собрания общественности также проводятся в официально зарегистрированных мечетях – непосредственно накануне или сразу после молитвы. В таких случаях имам обычно начинает с общего предупреждения о последствиях следования по «ложному» религиозному пути, после чего приглашает «желающих» выйти вперед, признать свою вину перед прихожанами и попросить у них прощения. При этом «желающие» представляют собой задержанных, которые заранее доставляются милицией в мечеть и находятся там, иногда прикованные наручниками к сотрудникам в штатском, в ожидании вызова. Судя по тем покаянным заявлениям, с которыми Хьюман Райтс Вотч удалось ознакомиться, они делаются в значительной степени под диктовку. «Желающим» выступить обещают освобождение, однако на практике некоторые остаются под стражей, а тех, кого все же отпускают, через несколько месяцев или даже дней арестовывают повторно, отдают под суд и отправляют за решетку.

Иногда осуждение независимых мусульман включается непосредственно в проповеди. Так, по словам одного из ферганских правозащитников, имам крупнейшей в городе пятничной мечети Тохир-кори призывал прихожан отвергнуть «ваххабитов» и членов «Хизб-ут-Тахрир» и «изгнать их из своей среды».^[674]

Развернутое представление о роли официального духовенства можно получить на примере шестерых мусульман, арестованных в январе 2000 г. за частное изучение ислама. Обещая прощение, их заставляли публично каяться в государственных мечетях.^[675] Родственник Мурата Косымова рассказывает, как милиция различными уловками подталкивала арестованного к покаянным выступлениям перед прихожанами: «Первый раз его забрали 7 января, вместе с другими. Им сказали: «Попросите прощения – государство вас простит». Отвезли в мечеть, потом отпустили, а потом опять арестовали. По телевизору их срамили, там они тоже просили прощения. Им сказали, что отпустят».^[676]

Вопрос о публичном унижении вставал и на последующем суде. Адвокат Тохира Обидова указывал на то, что его подзащитного впервые задержали в мае 1998 г., затем в январе 2000 г. После второго ареста Обидова отвезли в мечеть, публично допрашивали и потребовали просить прощения, что он и сделал. В феврале 2000 г. он был вновь арестован.^[677] Анвара Мирахмедова, как утверждается, в милиции пытали и заставили признать сФабрикованное обвинение, после чего возили по мечетям и заставляли призывать молодежь не идти по пути «ваххабизма».^[678] Файзулло Саипов заявил суду, что в милиции от него также потребовали выступить в мечети с покаянным заявлением и рассказать собравшимся на молитву о вреде «ваххабизма» и «экстремизма»:^[679] «Когда первый раз задержали, говорят: ‘Вас тут 30 человек, президент в курсе, кто вы такие’. Три раза на собрания возили, и я просил прощения».^[680]

Среди мечетей, куда задержанных возили на «выступления» была Кокчайская мечеть в Ташкенте. Хьюман Райтс Вотч располагает видеозаписью проповеди 21 января 2000 г., на которой задержанные просили о прощении. Их доставили в наручниках во время молитвы; видно, как имам Рахматулло указывает на задержанных и сотрудников в штатском в первом ряду. После этого он начинает откровенно политическую проповедь, в которой выступает скорее как государственный чиновник, а мечеть становится похожей на орган внутренних дел:^[681]

После этого имам рассказал о своей беседе в милиции с задержанными за религиозную деятельность:

За этим последовало публичное осуждение «собеседников», представление которых имам сопроводил назидательным поучением о том, как опасно изучать ислам вне государственной мечети:

Следующие задержанные говорили примерно то же самое. Один из них (установлено, что это был Алишер Захидов) вторил словам имама Рахматулло о том, что изучать ислам в частном порядке неправильно и что желающие получить религиозное образование должны обращаться в государственные мечети: «Мы подпольно получали знания… потом встали на путь ваххабизма. Клянусь Аллахом, что никогда не вернусь на этот путь и что если решу, что мне нужны знания, то, как сказал уважаемый имам, нужно идти в свою мечеть, и имамы, если обратиться к ним, помогут всеми силами».^[686]

Как уже отмечалось, не всех выступивших с покаянными заявлениями освободили, как было обещано. Адвокат Ибрагима Обидова заявил, что даже после участия его подзащитного в мероприятии в Кокчайской мечети его не освобождали, пока он не попросил прощения еще и на собрании в махалле и не уплатил штраф. Менее чем через месяц, 10 февраля, Обидова вновь арестовали. Признав под давлением, по словам адвоката, «то, что он не совершал», 21 августа 2000 г. Обидов был приговорен к 10 годам лишения свободы.^[687]

^[166] См.: U.S. Department of State, 1997 Country Report on Human Rights Practices, Released by the Bureau of Democracy, Human Rights, and Labor, January 30, 1998, http://www.state.gov/www/global/human_rights/97hrp_index.html.
Последний раз Н.Парпиева видели в августе 1997 г.

^[167] По словам жены О.Назарова, еще в 1995 г. трое сотрудников СНБ (в том числе Тохир Ибрагимов и Риксибай Бихамбаев) в присутствии прокурора Ташкента Э.Джураева забрали имама из мечети и угрожали ему за проповедь, в которой тот призвал прихожан просить Аллаха защитить имама Мирзоева. Свидетельница также сообщила, что в 1995 г. ее муж получал анонимные письма с угрозой физической расправы и что в 1996 г. сотрудник СНБ Тохир Ибрагимов угрожал убить его. (Интервью Хьюман Райтс Вотч с Мунирой Насриддиновой. Ташкент, 23 мая 2001 г.) По словам другого осведомленного свидетеля, причинами разрыва имама Назарова с властями послужили его отказ стать информатором СНБ и рост его популярности. (Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 28 мая 2001 г.) Как и в случае с имамом Мирзоевым, истинным «преступлением» имама Назарова в глазах властей вполне могли стать его популярность и способность сплотить вокруг себя тысячи молодых людей. (Интервью Хьюман Райтс Вотч с Мунирой Насриддиновой. Ташкент, 23 мая 2001 г.)

^[168] Семья имама Назарова уверена, что к его исчезновению причастны органы госбезопасности.

^[169] Открытое письмо матери имама Назарова Мухаррамхон Назаровой министру внутренних дел З.Алматову от 1 февраля 2000 г.

^[170] Приговор Наманганского облсуда от 30 октября 1999 г., председательствующий К.Абдувалиев. Как следует из судебных документов и зафиксированных Хьюман Райтс Вотч показаний в ходе суда, с конца 1997 г. по религиозным обвинениям было арестовано значительное число мусульман, посещавших мечеть «Оталлохон». Гособвинитель также утверждал, что имам Барноев состоял в преступной группе, которая, судя по тексту приговора, ставила перед собой цели «под прикрытием религии … создания в Узбекистане исламского государства, используя религиозность граждан в Наманганской области…»

^[171] Обвинительное заключение по делу имама Барноева, вынесено начальником следственного управления Наманганской областной прокуратуры 15 октября 1999 г.

^[172] Приговор Наманганского облсуда от 30 октября 1999 г., председательствующий К.Абдувалиев. Верховный суд сократил приговор до 16 лет.

^[173] Интервью Хьюман Райтс Вотч с правозащитником Ахматом Абдуллаевым (по телефону), 18 апреля 2001 г.

^[174] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 4 декабря 2002 г.

^[175] Обвинительное заключение, вынесенное старшим следователем по особо важным делам Р.А.ГаФуровым 28 декабря 1999 г.

^[176] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 23 Февраля 2000 г.

^[177] Узбекские власти утверждают, что имам Турсунбаев был арестован 27 сентября 1999 г. (приговор Ташкентского облсуда от 29 Февраля 2000 г., председательствующий М.Джалилова), реальная дата установлена по свидетельствам очевидцев (Хьюман Райтс Вотч располагает показаниями трех человек).

^[178] Письменное заявление в Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается, без даты); письмо в Хьюман Райтс Вотч от киргизской правозащитной организации «Справедливость» от 18 апреля 2000 г. Действия узбекских правоохранительных органов были нарушением суверенитета соседней страны, причем арест совпал по времени с особо напряженным периодом в отношениях между Узбекистаном и Киргизией. В августе 1999 г. узбекские силы в одностороннем порядке наносили воздушные удары по территории Киргизии с заявленной целью уничтожить узбекских боевиков, захвативших нескольких граждан Японии и киргизских военных и требовавших освобождения религиозных заключенных в Узбекистане. Human Rights Watch World Report 2000, p. 277.

^[179] По По сообщению киргизской правозащитной группы «Справедливость», представители которой присутствовали на процессе в качестве общественных защитников, от 3 февраля 2000 г., Турсунбаев рассказывал об этом на суде.

^[180] Обвинительное заключение, вынесенное старшим следователем по особо важным делам Р.А.ГаФуровым 28 декабря 1999 г.

^[181] Интервью Хьюман Райтс Вотч с правозащитником В.Иноятовой (Ташкент, 8 марта 2001 г.) и руководителем Независимой организации по правам человека Узбекистана М.Ардзиновым (Ташкент, 9 марта 2001 г.)

^[182] Сообщение киргизской правозащитной организации «Справедливость» от 3 Февраля 2000 г.

^[183] Приговор Ташкентского облсуда от 29 Февраля 2000 г., председательствующий М.Джалилова.

^[184] Сообщение киргизской правозащитной организации «Справедливость» от 3 Февраля 2000 г.

^[185] Приговор Ташкентского облсуда от 29 Февраля 2000 г., председательствующий М.Джалилова.

^[186] Там же; Там же; телефонное интервью Хьюман Райтс Вотч с осведомленным источником 23 февраля 2000 г. По данным НПО «Справедливость», по меньшей мере два свидетеля на момент суда сами отбывали наказание, часть свидетелей находились под стражей или под следствием в Намангане и Самарканде. Сообщение киргизской правозащитной организации «Справедливость» от 3 февраля 2000 г.

^[187] Приговор Ташкентского облсуда от 29 Февраля 2000 г., председательствующий М.Джалилова.

^[188] Правозащитный центр «Мемориал», ИнФормационный центр по правам человека в Центральной Азии. Список лиц, арестованных и осужденных по политическим и религиозным мотивам в Узбекистане (январь 1999 г. – апрель 2000 г.) http://www.memo.ru/hr/politpr/cntrasia/uzb5/index.htm

^[189] Список Список мусульман – жертв репрессий узбекского правительства (1990-1999), стр. 52 (в досье Хьюман Райтс Вотч). Этот доклад был подготовлен группой независимых активистов, работающих по документальной фиксации нарушений в отношении независимых мусульман. Авторы передали его Хьюман Райтс Вотч, однако просили не называть имен, опасаясь за свою безопасность. Имеется в виду распоряжение Духовного управления мусульман Узбекистана № 6 от 8 января 1998 г., подписанное муфтием Абдурашидом-кори Бахромовым. Текст см.: “Crackdown in the Farghona Valley: Arbitrary Arrests and Religious Discrimination”, A Human Rights Watch Report, May 1998, Vol. 10, No. 4 (D), Appendix C.

^[190] Список мусульман – жертв репрессий узбекского правительства (1990-1999), стр. 52.

^[191] Carlotta Gall, “The Great Game-Glitz Cannot Hide Terror in Uzbekistan,” The Moscow Times, November 20, 1998.

^[192] Позднее Позднее в судебных документах мечеть называлась «религиозно-экстремистской». Так, в приговоре по делу имама Турсунбаева эта мечеть упоминается в одном ряду с ташкентской мечетью «Тохтабой», наманганской мечетью «Оталлохон» и андижанской пятничной мечетью как одно из мест возникновения и распространения «религиозно-экстремистских» школ. (Приговор Ташкентского облсуда от 29 февраля 2000 г., председательствующий М.Джалилова.)

^[193] Подробнее о преследованиях родственников имама Эргашева см. ниже.

^[194] U.S. Department of State, 1998 Country Reports on Human Rights Practices http://www.state.gov/www/global/human_rights/98hrp_index.html; Carlotta Gall, “The Great Game-Glitz Cannot Hide Terror in Uzbekistan,” The Moscow Times, November 20, 1998.

^[195] U.S. Department of State, 1998 Country Reports on Human Rights Practices http://www.state.gov/www/global/human_rights/98hrp_index.html

^[199] После После получения духовного образования в начале 1990-х гг. А.Юлдашев был назначен Духовным управлением заместителем имама Назарова. Информация получена Хьюман Райтс Вотч от Амины Юлдашевой по электронной почте 14 сентября 2000 г.; интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 1 августа 2000 г.

^[200] По По информации из осведомленного источника, примерно в это же время под арест за хулиганство попали еще несколько учеников имама Назарова. Второй заместитель имама Назарова – гражданин Таджикистана, не имевший вида на жительство в Ташкенте, - был депортирован. Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 1 августа 2000 г.

^[201] По информации из осведомленного источника, примерно в это же время под арест за хулиганство попали еще несколько учеников имама Назарова. Второй заместитель имама Назарова – гражданин Таджикистана, не имевший вида на жительство в Ташкенте, - был депортирован. Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 1 августа 2000 г.

^[202] Решение Ташкентского горсуда от 10 августа 1999 г., вынесено судьей Т.Х.Назаровым.

^[203] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 1 августа 2000 г.

^[204] Интервью Хьюман Райтс Вотч с Ириной Микулиной (по телеФону) 9 августа 2000 г.

^[205] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 7 Февраля 2001 г. (дело слушалось в помещении Акмал-Икрамовского райсуда).

^[206] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 7 Февраля 2001 г.

^[207] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 8 Февраля 2001 г.

^[208] Интервью Хьюман Райтс Вотч с женой А.Абдурахмонова Муборак Абдурахмоновой. Ташкент, 26 мая 2000 г.

^[209] Интервью Хьюман Райтс Вотч с независимым правозащитником Мухтабар Ахмедовой. Ташкент, 23 июня 1998 г. В судебных документах говорится, что Абдурахмонов в разное время был учеником имама Назарова и Кобила-кори (очевидно, имеется в виду Кобил Муродов, который одно время был имамом медресе «Коколдош»; подробнее о К.Муродове см. выше). Приговор Акмал-Икрамовского райсуда Ташкента от 7 июля 2000 г., председательствующий Ф.Б.Шукуров.

^[210] Интервью Хьюман Райтс Вотч с независимым правозащитником Мухтабар Ахмедовой. Ташкент, 23 июня 1998 г.

^[211] Там же; интервью Хьюман Райтс Вотч с Муборак Абдурахмоновой (Ташкент, 26 мая 2000 г.); открытое письмо М.Абдурахмоновой (1998 г.). Отец А.Абдурахмонова также был известным религиозным лидером: в 1991-92 гг. – имам-хатиб мечети в Зеравшане (Навоийская обл.), в 1994-95 гг. – имам мечети в Ташкентской области.

^[212] Интервью Хьюман Райтс Вотч с Муборак Абдурахмоновой. Ташкент, 26 мая 2000 г.

^[213] Интервью Хьюман Райтс Вотч с близким родственником А.Абдурахмонова (имя не разглашается). Ташкент, 23 июля 1998 г.

^[214] Приговор Юнусабадского райсуда Ташкента от 5 декабря 1998 г., председательствующий Р.Абдулхасанов. По словам жены А.Абдурахмонова, в его паспорте стояло казахстанское гражданство, в то время как на самом деле он был гражданином Узбекистана. Утверждалось, что Абдурахмонов собирался покинуть страну по поддельным документам. (Интервью Хьюман Райтс Вотч с Муборак Абдурахмоновой. Ташкент, 26 мая 2000 г.) Справедливость этого обвинения Хьюман Райтс Вотч проверить не удалось. Не исключено, что А.Абдурахмонов действительно планировал уехать, последовав примеру других имамов, бежавших в сопредельные республики, когда власти стали оказывать на них давление за отклонение от официальной линии в области религии.

^[215] Приговор Юнусабадского райсуда Ташкента от 5 декабря 1998 г., председательствующий Р.Абдулхасанов. Судья принял во внимание показания Абдурахмонова и его жены о том, что наркотики были подброшены милицией и что Абдурахмонов подвергался физическому и психологическому давлению с целью принудить его признать это обвинение, а также то обстоятельство, что обвинение в хранении наркотиков не было доказано прокурором. По аналогичным обстоятельствам судья снял обвинение в хранении оружия в отношении другого подсудимого по тому же делу, в машине которого была якобы обнаружена граната.

^[216] Как и другие амнистии в Узбекистане, амнистия 1998 г. была объявлена указом президента для отдельных категорий осужденных, в том числе по статье 228 УК (изготовление или использование поддельных документов). На основании этого указа судья освободил обоих осужденных прямо в зале суда.

^[217] Интервью Хьюман Райтс Вотч с Муборак Абдурахмоновой. Ташкент, 26 мая 2000 г.

^[218] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 1 августа 2000 г.

^[219] По словам жены А.Абдурахмонова, некоторые из его учеников в период его работы в медресе «Коколдош» впоследствии стали членами «Хизб-ут-Тахрир» и называли его своим учителем. При этом жена настаивала на том, что сам Абдурахмонов никаких связей с этой организацией не поддерживал. Интервью Хьюман Райтс Вотч с Муборак Абдурахмоновой. Ташкент, 26 мая 2000 г.

^[220] Интервью Хьюман Райтс Вотч с Муборак Абдурахмоновой. Ташкент, 26 мая 2000 г.; интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 1 августа 2000 г.

^[221] Интервью Хьюман Райтс Вотч с Муборак Абдурахмоновой. Ташкент, 26 мая 2000 г.

^[224] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 1 августа 2000 г.

^[225] Приговор Акмал-Икрамовского райсуда Ташкента от 7 июля 2000 г., председательствующий Ф.Б.Шукуров.

^[226] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 1 августа 2000 г.

^[227] Приговор Акмал-Икрамовского райсуда Ташкента от 7 июля 2000 г., председательствующий Ф.Б.Шукуров. Бахром Абдуллаев был приговорен к смертной казни на первом из серии процессов в связи с ташкентскими терактами 16 Февраля 1999 г. Подробнее см.: Monica Whitlock, Beyond the Oxus: The Central Asians, London: John Murray (Publishers) Ltd, 2002.

^[228] Приговор Акмал-Икрамовского райсуда Ташкента от 7 июля 2000 г., председательствующий Ф.Б.Шукуров.

^[234] Как это практикуется в Узбекистане, осужденный при рассмотрении апелляции не присутствовал.

^[235] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 8 августа 2000 г.

^[236] Интервью Хьюман Райтс Вотч с Василей Иноятовой (Ташкент, 8 марта 2001 г.) и Михаилом Ардзиновым (Ташкент, 9 марта 2001 г.)

^[237] См. выше, имам Юлдашев.

^[238] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 8 марта 2001 г.

^[239] Интервью Хьюман Райтс Вотч с Мунирой Насриддиновой. Ташкент, 23 мая 2001 г.

^[240] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 28 мая 2001 г.

^[242] Интервью Хьюман Райтс Вотч с ШариФой Исаходжаевой. Ташкент, 1 июня 2000 г.

^[243] Имеется в виду Обидхон Назаров.

^[244] Интервью Хьюман Райтс Вотч с ШариФой Исаходжаевой. Ташкент, 1 июня 2000 г.

^[248] Как утверждает адвокат А.Исаходжаева Хамид Зайнутдинов, на самом деле это была спальня родителей задержанного. Жалоба на имя председателя Ташкентского горсуда от 24 декабря 1998 г.

^[249] Интервью Хьюман Райтс Вотч с ШариФой Исаходжаевой. Ташкент, 1 июня 2000 г.

^[250] Там же; Там же; Процедура подписания протокола обыска предназначена для защиты граждан от произвола и предоставления им возможности заявить о любых нарушениях в действиях милиции. В случае несогласия человек имеет право изложить свои замечания в письменном виде. В отсутствие таких замечаний подпись под протоколом означает согласие с его содержанием. В этом случае протокол служит важным доказательством, подтверждающим законность обыска в части присутствия понятых и фактического обнаружения тех или иных улик, а также перечень всего изъятого. В Узбекистане, однако, этот порядок используется с прямо противоположной целью – для лишения человека возможности впоследствии добиться справедливости в суде - и фактически является одной из первых мер давления на задержанного или подозреваемого, с тем чтобы принудить его к самооговору или заставить родственников выступить свидетелями обвинения.

^[251] Интервью Хьюман Райтс Вотч с ШариФой Исаходжаевой. Ташкент, 1 июня 2000 г.

^[252] Там же. Назначенный адвокат потребовал от семьи 40 тыс. сумов в качестве гонорара.

^[254] Там же. По словам матери, Исаходжаева пытали настолько жестоко, что он был частично парализован.

^[256] Заявление ШариФы Исаходжаевой на имя американского посла по особым поручениям по вопросам свободы религии Роберта Сейпла от 20 мая 2000 г.

^[257] Интервью Хьюман Райтс Вотч с ШариФой Исаходжаевой. Ташкент, 1 июня 2000 г.

^[259] В В приговоре на первой странице утверждается, что наркотики были найдены в правом кармане брюк Исаходжаева, однако ниже говорится, что свидетели видели, как сотрудники милиции достали нечто, завернутое в белую бумагу из левого кармана брюк обвиняемого. (Приговор Чиланзарского райсуда Ташкента от 3 ноября 1998 г., председательствующий К.Х.Тошматов.) По сведениям, на процессе судья не задавал вопросов ни о наркотиках, ни о гранате, якобы найденной дома у Исаходжаева. (Интервью Хьюман Райтс Вотч с Шарифой Исаходжаевой. Ташкент, 1 июня 2000 г.)

^[260] Интервью Хьюман Райтс Вотч с ШариФой Исаходжаевой. Ташкент, 1 июня 2000 г.

^[261] Приговор Чиланзарского райсуда Ташкента от 3 ноября 1998 г., председательствующий К.Х.Тошматов.

^[264] Там же; Там же; решение Ташкентского горсуда по апелляции Исаходжаева, вынесено судьей И.Е.Кабиловой 18 декабря 1998 г. Приговор суда первой инстанции был оставлен без изменения.

^[265] Интервью Хьюман Райтс Вотч с ШариФой Исаходжаевой. Ташкент, 1 июня 2000 г.

^[266] Заявление Ш.Исаходжаевой в Организацию Исламская КонФеренция, Комиссию ООН по правам человека и правозащитные организации от 30 января 2000 г.; интервью Хьюман Райтс Вотч с Ш.Исаходжаевой. Ташкент, 1 июня 2000 г.

^[267] Интервью Хьюман Райтс Вотч с ШариФой Исаходжаевой. Ташкент, 1 июня 2000 г.

^[268] Приговор Чиланзарского райсуда и решение Ташкентского горсуда по делу Исаходжаева (см. выше). На момент составления доклада Хьюман Райтс Вотч не располагала судебными документами по делу самого Исаева.

^[269] Интервью Хьюман Райтс Вотч с ШариФой Исаходжаевой. Ташкент, 1 июня 2000 г.

^[270] Там же. Впоследствии Верховный суд по апелляции сократил приговор до восьми лет общего режима с конФискацией автомашины.

^[271] В В решении Ташкентского горсуда по апелляции Исаходжаева Исаев характеризуется как активный исламист: «Вместе со своими друзьями Рашидом [Абдурашид Исаходжаев] и Мирбоситом [фамилия неизвестна] он ходил на Той-тепе [окраина Ташкента] и призывал людей обращаться в веру…» Решение Ташкентского горсуда по апелляции Исаходжаева, вынесено судьей И.Е.Кабиловой 18 декабря 1998 г.

^[272] Приговор Ферганского облсуда от 3 июня 2002 г., председательствующий Н.Якубджанов.

^[275] Приговор Ташкентского горсуда от 21 сентября 2001 г., председательствующий Ф.К.Шодмонов (дело слушалось в помещении Юнусабадского райсуда).

^[276] О притеснениях дочери см. ниже.

^[277] Приговор Ташкентского горсуда от 21 сентября 2001 г., председательствующий Ф.К.Шодмонов.

^[278] Там же. В приговоре отмечается, что этот подсудимый (1968 г.р., отец двоих детей) в суде заявил об отказе от полученных под давлением показаний на предварительном следствии о том, что он был противником правительства и «эмиром» ваххабитской организации.

^[279] Обвинительное заключение от 18 декабря 2000 г., подписано прокурором г.Ташкента М.И.Наимовым и следователем А.Каршиевым.

^[285] В В обвинительных заключениях и приговорах в Узбекистане этот термин часто фигурирует как название организации. Существует арабский термин бейт эль-мал, который означает «казна, касса». В исламском государстве – государственная казна.

^[286] Обвинительное заключение от 18 декабря 2000 г.

^[287] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 9 апреля 2001 г. (дело слушалось в помещении Акмал-Икрамовского райсуда).

^[288] Там же. В обвинительном заключении от 18 декабря 2000 г. Максудов назван охранником мечети с 1993 по 1998 гг.

^[289] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 7 Февраля 2001 г.

^[290] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 9 апреля 2001 г.; приговор Ташкентского горсуда от 9 апреля 2001 г., председательствующий Г.Наджимов. Максудов был также признан виновным в распространении литературы, содержащей идеи религиозного экстремизма, сепаратизма и фундаментализма.

^[291] Обвинительное заключение от 18 декабря 2000 г.; Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 9 апреля 2001 г.

^[292] Обвинительное заключение от 20 июня 2000 г., подписано старшим следователем К.Худжановым и начальником следственного управления МВД С.В.Шимяевым.

^[293] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 4 августа 2000 г., председательствующий В.Шарипов. Дело слушалось в помещении Собир-Рахимовского райсуда Ташкента.

^[295] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 21 августа 2000 г. Подробнее о пытках см. ниже.

^[296] Гафурджон Тоиров, Мансур Джураев, Отабек Максудбеков, Агзам Астанкулов, Ибрагим Обидов, Гайрат Сабиров, Файзулло Саипов, Мурод Касымов, Хамидулло Рахматуллаев, Авазхон Бойметов, Шухрат Исламов, Анвар Мирахмедов, Дильшод Юнусов, Шавхат Бобохонов, Шухрат Умаров, Тахир Обидов, Баходир Рахимов.

^[297] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 4 августа 2000 г. Если не указано иное, вся дальнейшая инФормация по делу приводится по этой стенограмме.

^[299] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 4 августа 2000 г.

^[300] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 4 августа 2000 г.

^[302] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 21 августа 2000 г. В приговоре подсудимые также признавались виновными в преследовании халифатистских целей, что обычно вменяется членам «Хизб-ут-Тахрир», но не «ваххабитам».

^[303] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 21 августа 2000 г.

^[304] Приговор Ташкентского горсуда от 21 августа 2000 г., председательствующий В.Шарипов.

^[305] Показания фигурантов этого дела на предварительном следствии и в суде использовались против подсудимых на двух процессах, о которых рассказывалось выше. Один из подсудимых – Шухрат Баликов в своем последнем слове заявил, что в милиции его заставляли оговаривать других, в том числе группу из 17 «ваххабитов»: «Я не актер. Эти слезы настоящие… Семнадцать ребят из-за меня осудили… Почему их нужно судить из-за меня? Пожалуйста, пусть их отпустят». (Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 1 ноября 2000 г.; дело слушалось в помещении Акмал-Икрамовского райсуда Ташкента. Правозащитный центр «Мемориал», Информационный центр по правам человека в Центральной Азии. Список лиц, арестованных и осужденных по политическим и религиозным мотивам в Узбекистане (январь 1999 г. – апрель 2000 г.) http://www.memo.ru/hr/politpr/cntrasia/uzb5/index.htm. Обвинительное заключение по уголовному делу № 20/1517 от 16 июня 2000 г., вынесено старшим следователем И.С.Умирзаковым, подписано также начальником следственного управления МВД полковником С.В.Шимяевым.) В приговоре по делу имама Юлдашева и еще 12 человек в апреле 2001 г. (см. выше) один из 15 подсудимых на рассматриваемом процессе - Кахрамон Саидходжаев был назван как источник изобличающих показаний на имама и его «группу». (Неофициальная стенограмма судебного заседания 9 апреля 2001 г., составлена представителем посольства США.)

^[306] Шухрат Баликов, Кахрамон Саидходжаев, Мамурджон Мусаев, Махмуд Абдуллаев, Тохир Азимов, Мунирджон Алиев, Кудратулло Валиев, Дильшод Алимов, Бахтиор Мирджалилов, Мирзохид Мирджалилов, Равшан Юнусов, Камол Шокасимов, Бахромджон Таймурадов, Анвар Халилов, Муроджон Рихзиев

^[307] Обвинительное заключение по делу № 20/1517.

^[308] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 1 ноября 2000 г.; обвинительное заключение по делу № 20/1517.

^[309] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 1 ноября 2000 г.

^[310] Обвинительное заключение по делу № 20/1517.

^[312] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 1 ноября 2000 г.

^[314] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 3 ноября 2000 г.

^[317] Подробнее о «Хизб-ут-Тахрир» см. выше.

^[318] Имеется в виду проект конституции исламского государства, содержащийся в программном тексте «Хизб-ут-Тахрир» «Система Ислама». Интервью Хьюман Райтс Вотч с членом руководящего комитета британской организации «Хизб-ут-Тахрир» Имраном Вахидом. Лондон, 29 июня 2002 г.

^[319] По По состоянию на 25 сентября 2003 г. в базе данных Хьюман Райтс Вотч по религиозным заключенным в Узбекистане было учтено 812 человек, осужденных за членство в «Хизб-ут-Тахрир», связи с организацией или хранение ее литературы. Еще 417 человек проходили по обвинениям в ваххабизме или связях с независимыми имамами. Как уже отмечалось, в базу пока не включены данные примерно на 150 человек, проверка которых еще не завершена.

^[320] Обращение «Хизб-ут-Тахрир» к правозащитным организациям от 15 июня 2000 г., в досье Хьюман Райтс Вотч.

^[321] “Statement Regarding the False Accusations Levelled against Hizb ut-Tahrir by the German Press and German Politicians to the Members of Parliament, the Political Wings, and to All the Citizens of this Country,” issued by Shakir ‘Aasim, Hizb ut-Tahrir representative, Germany, November 4, 2002.

^[322] Правозащитный центр «Мемориал»; Информационный центр по правам человека в Центральной Азии. Список лиц, арестованных и осужденных по политическим и религиозным мотивам в Узбекистане (декабрь 1997 г. – август 2001 г.). Москва, октябрь 2001 г. http://www.memo.ru/hr/politpr/asia/uzbekistan/spiski/index.htm

Всего ПЦ «Мемориал» за этот период было зафиксировано 2297 случаев ареста и осуждения по политическим и религиозным мотивам, из них 1967 – по преступлениям, не связанным с насилием. По меньшей мере 33 человека не имели отношения к независимым мусульманам (например, христиане или журналисты). По оценкам ПЦ «Мемориал», члены «Хизб-ут-Тахрир» составляли 55% из 1967 человек, проходивших по ненасильственным обвинениям. При этом отмечалось, что еще некоторое количество может присутствовать среди 330 человек, арестованных и осужденных по преступлениям насильственного характера, учитывая практику фабрикации узбекскими властями уголовных дел для обоснования политических и религиозных преследований. В августе 2002 г. вышли дополнительные данные, где содержались сведения по еще 269 репрессированным.

^[323] Интервью Хьюман Райтс Вотч с М.Ардзиновым. Ташкент, 19 июня 1999 г. В этом разделе рассматривается несколько таких дел.

^[324] Хьюман Райтс Вотч располагает информацией о двух более ранних процессах. В апреле 1999 г. в Чинозском райсуде Ташкентской области слушалось дело членов «Хизб-ут-Тахрир» Рустама Мирзаева и Абдуллы Шодмонова, арестованных еще в ноябре 1998 г. Оба были признаны виновными в посягательстве на конституционный строй и в хранении или распространении литературы, «содержащей идеи религиозного экстремизма, сепаратизма и фундаментализма». Мирзаев получил 13 лет, Шодмонов, которому добавили еще статью о незаконном хранении наркотиков, - 14 лет лишения свободы. Подробности дела неизвестны, однако судебные документы свидетельствуют о его религиозной подоплеке. В ноябре 1998 г. в Ташкенте был также осужден Абдурашид Исаходжаев - постоянный прихожанин имама Назарова, обвинявшийся в первую очередь в «ваххабизме» (его дело подробно рассматривалось выше – в разделе о сторонниках независимых имамов).

^[325] Абдурауф Зупаров, Шоазиз Ильясов, Хайрулло Исламов, Ахрор Абдурахмонов, Файзулло Садыков, Абдусалом Саттаров, Бекзод Джураев, Абдували Гулямов, Абдуазиз Иноятов, Сироджиддин Тоджиходжаев, Нозим Максудов, Асадулло Мирсамадов.

^[326] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 14 мая 1999 г., председательствующий М.Ахмаджонов.

^[332] Решение Верховного суда от 13 августа 1999 г.

^[333] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 14 мая 1999 г., председательствующий М.Ахмаджонов.

^[334] Решение Верховного суда от 13 августа 1999 г.

^[335] Проект конституции исламского государства, см. выше. Один из первых текстов, которые проходят в обучающих группах «Хизб-ут-Тахрир».

^[336] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 14 мая 1999 г., председательствующий М.Ахмаджонов.

^[338] Решение Верховного суда от 13 августа 1999 г.

^[341] Письмо Рахима и Умиды Джураевых (родителей задержанного) парламентскому уполномоченному по правам человека С.Рашидовой от 18 октября 1999 г.; интервью Хьюман Райтс Вотч (имена не разглашаются). Ташкент, 10 февраля 2000 г.

^[342] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имена не разглашаются). Ташкент, 10 февраля 2000 г.; заявление Умиды Джураевой в Комитет ООН по правам человека от 2 марта 2000 г.

^[343] Там же; Фамилия сотрудника имеется в досье Хьюман Райтс Вотч.

^[344] Заявление Умиды Джураевой в Комитет ООН по правам человека от 2 марта 2000 г.

^[345] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имена не разглашаются). Ташкент, 10 Февраля 2000 г.; заявление Умиды Джураевой в Комитет ООН по правам человека от 2 марта 2000 г.

^[346] Заявление Умиды Джураевой в Комитет ООН по правам человека от 2 марта 2000 г.

^[347] Письмо Рахима и Умиды Джураевых на имя С.Рашидовой от 18 октября 1999 г.; интервью Хьюман Райтс Вотч (имена не разглашаются). Ташкент, 10 Февраля 2000 г.

^[348] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имена не разглашаются). Ташкент, 10 Февраля 2000 г.

^[349] Заявление Умиды Джураевой в Комитет ООН по правам человека от 2 марта 2000 г.

^[350] Письмо Рахима и Умиды Джураевых на имя С.Рашидовой от 18 октября 1999 г.

^[351] Утверждают, что Бекзод Джураев с детства имел проблемы со здоровьем, однако официальных справок в его деле не фигурирует. В письме президенту И.Каримову от 2 марта 2000 г. Умида Джураева указывает, что по состоянию здоровья ее сын был признан негодным к воинской службе. В письме родителей на имя И.Каримова от 7 декабря 1999 г. приводятся некоторые подробности: у Джураева был врожденный вывих бедра, после операции развились осложнения, в том числе гепатит, нарушение сердечной деятельности, менингит. По словам родителей, заболевания были зафиксированы врачом, и Джураев по-прежнему нуждается в лечении.

^[352] Письмо Рахима и Умиды Джураевых на имя С.Рашидовой от 18 октября 1999 г.; заявление Умиды Джураевой в Комитет ООН по правам человека от 2 марта 2000 г.

^[353] Приговор Ташкентского горсуда от 14 мая 1999 г., председательствующий М.Ахмаджонов.

^[354] Решение Верховного суда от 13 августа 1999 г.

^[355] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 14 мая 1999 г., председательствующий М.Ахмаджонов.

^[357] Письмо Рахима и Умиды Джураевых президенту И.Каримову от 7 декабря 1999 г.; интервью Хьюман Райтс Вотч (имена не разглашаются). Ташкент, 10 Февраля 2000 г.

^[358] Джаслыкская колония официально относится к учреждениям смешанного режима. Подробнее о местах отбывания наказания см. ниже.

^[359] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 5 июня 2000 г.

^[361] Дело слушалось в помещении Чиланзарского райсуда.

^[362] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 20 июля 1999 г.; слушание проходило в помещении Чиланзарского райсуда.

^[363] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 30 июня 1999 г.

^[366] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 9 июля 1999 г.

^[369] Изматулло Урманов, Пулатджон Джаббаров, Мухаммед-али Юнусов, Таваккалджон Ахмедов, Абдуманоб Якубов, Мухаммед-шариф Урманов, Зокирджон Мамаджонов, Улугбек Абдуллаев, Шухратбек Кучкаров, Бобурджон Акюлов, Абдувахоб Ахмедов, Равшан Мехмонов, Абдумаджид Юлдашев, Иброгимджон Джураев, Дониёрбек Абдурахмонов, Абдувохид Урманов, Кудратулло Маматов, Нигматулло Бабохонов, Турсунбой Маматов, Шодмонбек Орипов, Муминджон Ибрагимов, Абдуджалил Ахмедов, Зиёвуддин Ахмедов, Зоиджан Исламов, Ядгарбек Болтабаев, Фахриддин Урманов. Правозащитный центр «Мемориал», Информационный центр по правам человека в Центральной Азии. Список лиц, арестованных и осужденных по политическим и религиозным мотивам в Узбекистане (январь 1999 г. – апрель 2000 г.) http://www.memo.ru/hr/politpr/cntrasia/uzb5/index.ht

^[370] «Криминальные вести Ферганы», 8 Февраля 2000 г., цит. по: BBC Monitoring, February 14, 2000.

^[371] Обвинительное заключение от 14 июня 1999 г.

^[372] Интервью Хьюман Райтс Вотч с родственниками Таваккалджона Ахмедова. Асака, Андижанская обл., май 2000 г.; Правозащитный центр «Мемориал», Информационный центр по правам человека в Центральной Азии. Список лиц, арестованных и осужденных по политическим и религиозным мотивам в Узбекистане (январь 1999 г. – апрель 2000 г.) http://www.memo.ru/hr/politpr/cntrasia/uzb5/index.htm

^[373] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имена не разглашаются). Асака, Андижанская обл., 18 мая 2000 г.

^[376] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имена не разглашаются). Асака, Андижанская обл., 18 мая 2000 г.

^[378] Правозащитный центр «Мемориал», Информационный центр по правам человека в Центральной Азии. Список лиц, арестованных и осужденных по политическим и религиозным мотивам в Узбекистане (январь 1999 г. – апрель 2000 г.) http://www.memo.ru/hr/politpr/cntrasia/uzb5/index.htm

^[379] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имена не разглашаются). Асака, Андижанская обл., 18 мая 2000 г.

^[380] Правозащитный центр «Мемориал», Информационный центр по правам человека в Центральной Азии. Список лиц, арестованных и осужденных по политическим и религиозным мотивам в Узбекистане (январь 1999 г. – апрель 2000 г.) http://www.memo.ru/hr/politpr/cntrasia/uzb5/index.htm

^[381] Фамилия одного из сотрудников СНБ в досье Хьюман Райтс Вотч.

^[382] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имена не разглашаются). Асака, Андижанская обл., май 2000 г.

^[383] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Асака, Андижанская обл., май 2000 г.

^[384] Там же. Подробнее об угрозах в адрес семьи Ахмедовых см. ниже.

^[386] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имена не разглашаются). Асака, Андижанская обл., май 2000 г.

^[389] Правозащитный центр «Мемориал», Информационный центр по правам человека в Центральной Азии. Список лиц, арестованных и осужденных по политическим и религиозным мотивам в Узбекистане (январь 1999 г. – апрель 2000 г.) http://www.memo.ru/hr/politpr/cntrasia/uzb5/index.htm

^[390] См. пресс-релиз Хьюман Райтс Вотч “Uzbekistan: Round-up of Women Linked to Islamic Groups,” May 1, 2002. М.Усманова является вдовой Фархода Усманова, умершего от пыток в предварительном заключении в июне 1999 г. после ареста за хранение листовки «Хизб-ут-Тахрир». Подробнее см. ниже.

^[392] Там же. Речь идет о Насибе Узаковой из Ташкента, которую вместе с еще тремя женщинами обвиняли в членстве в «Хизб-утТахрир». 24 апреля 2002 г. она была осуждена на три с половиной года лишения свободы. Представитель Хьюман Райтс Вотч присутствовал на процессе, когда подсудимые рассказывали, что их религиозная деятельность сводилась к частным встречам для молитвы и изучения ислама. Одна из подсудимых заявила, что в милиции их били или угрожали физическим насилием, чтобы принудить к признанию и наказать за их деятельность. Муж Н.Узаковой был в 2000 г. осужден по аналогичным обвинениям на 15 лет лишения свободы.

^[394] Второй Второй муж М.Усмановой Истам Худойбердиев и ее зять Исмаил Ортиков были, как сообщалось, также арестованы и осуждены за членство в «Хизб-ут-Тахрир» на длительные сроки, в настоящее время отбывают наказание. Associated Press, July 18, 2002.

^[395] Интервью Хьюман Райтс Вотч с В.Иноятовой (по телефону) 18 февраля 2003 г. Представляется, что это стандартная подписка для всех освобождаемых под надзор милиции.

^[396] “Uzbekistan: Murdered Muslim Preacher’s Widow Arrested,” Igor Rotar, Keston News Service, April 19, 2002. Подробнее о родственниках М.Усмановой см. ниже.

^[397] Равшан Шонасыров, Равшан Юсупходжаев, Олимхон Максумханов, Шавкат Ходжев, Комилджон Гафуров, Хайрулло Арзиев, Кобилджон Абдурасулов, Иброхимджон Окулхуджаев, Икром Нарходжаев, Хикмат Буриев, Хасан Бомуратов, Абдухалил Омонов, Захид Касымов, Хасанбек Саидбеков, Ходжиакбар Нуриддинов. Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Акмал-Икрамовского райсуда Ташкента 29 мая 2003 г.

^[398] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Акмал-Икрамовского райсуда Ташкента 4 июля 2003 г.

^[401] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 19 июня 1999 г.

^[403] Интервью Хьюман Райтс Вотч с правозащитником В.Иноятовой. Ташкент, 21 июля 1999 г.

^[405] Там же. На момент составления настоящего доклада Хьюман Райтс Вотч не располагала информацией о дальнейшей судьбе Абдуллаева. В списке освобожденных в сентябре 1999 г. его фамилия не значилась.

^[406] Интервью Хьюман Райтс Вотч с правозащитником В.Иноятовой. Ташкент, 21 июля 1999 г. По состоянию на ноябрь 2002 г. никакой дальнейшей информации о судьбе задержанного не поступало.

^[407] Интервью Хьюман Райтс Вотч (по телеФону, имя не разглашается) 13 Февраля 2001 г.

^[409] Интервью Хьюман Райтс Вотч с очевидцами событий (имена не разглашаются). Ташкент, 14 и 26 Февраля 2001 г.

^[410] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 8 июля 1999 г.; дело слушалось в помещении Чиланзарского райсуда.

^[412] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 9 июля 1999 г.

^[413] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 30 июня 1999 г.

^[415] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 9 июля 1999 г.

^[416] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 14 мая 1999 г. В действительности в Узбекистане не существует никаких правовых запретов ни на литературу «Хизб-ут-Тахрир», ни на «пропаганду» ислама. Однако, как отмечалось в разделе о законодательстве, уголовная ответственность предусмотрена за распространение идей религиозного экстремизма, сепаратизма и фундаментализма, причем содержание этих понятий в Уголовном кодексе не раскрывается. В этом смысле судья не совсем корректно цитировал закон, но юридически вполне мог воспользоваться неопределенностью его формулировок.

^[417] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 14 мая 1999 г.

^[423] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда (в помещении Чиланзарского райсуда) 20 июля 1999 г. Как отмечалось выше, подсудимые получили от двух до двадцати лет лишения свободы.

^[424] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Лондон, 29 июня 2002 г.

^[425] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Лондон, 29 июня 2002 г.

^[426] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Лондон, 29 июня 2002 г.

^[427] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Лондон, 29 июня 2002 г.

^[428] Интервью Хьюман Райтс Вотч с правозащитником В.Иноятовой. Ташкент, 11 августа 2000 г.

^[429] За посягательство на конституционный строй и создание незаконной религиозной организации Мусаева получила семь лет лишения свободы. Единственными доказательствами этих серьезных обвинений были членство подсудимой в «Хизб-ут-Тахрир», хранение и распространение литературы организации и обучение исламу других.

^[430] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 3 ноября 1999 г.; интервью Хьюман Райтс Вотч с правозащитником Махбубой Косымовой. Ташкент, 22 июня 1999 г.

^[431] Приговор Урта-Чирчикского райсуда Ташкента от 12 августа 1999 г., председательствующий Т.Ш.Зайнутдинов.

^[433] Интервью Хьюман Райтс Вотч с родителями Ш.Мусаевой. Ташкент, 13 апреля 2000 г.; приговор Урта-Чирчикского райсуда Ташкента от 12 августа 1999 г., председательствующий Т.Ш.Зайнутдинов.

^[434] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 13 апреля 2000 г.

^[435] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, Февраль 2001 г.

^[441] Обвинительное заключение по делу 9 членов «Хизб-ут-Тахрир» от 23 июня 2000 г., вынесено прокурором г.Ташкента М.И.Наимовым.

^[442] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 26 Февраля 2001 г.

^[443] См. пресс-релиз Хьюман Райтс Вотч «Узбекистан: два случая жестокой смерти в заключении» от 10 августа 2002 г. http://www.hrw.org/russian/press/2002/081002-uzbekistan.html

^[444] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда (в помещении Чиланзарского райсуда) 30 июня 1999 г.

^[448] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда (в помещении Чиланзарского райсуда) 9 июля 1999 г.

^[449] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда (в помещении Чиланзарского райсуда) 20 июля 1999 г.

^[450] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 14 мая 1999 г.

^[451] Решение Верховного суда от 13 августа 1999 г.

^[452] См. выше - Теракты, массовые аресты и судебные процессы.

^[453] Материалы встречи Хьюман Райтс Вотч с послом США по особым поручениям по вопросам свободы религии Р.Сейплом. Ташкент, 23 мая 2000 г.

^[454] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 28 мая 2001 г.

^[455] Human Rights Watch, “Crackdown in The Farghona Valley: Arbitrary Arrests and Religious Discrimination,” A Human Rights Watch Report, Vol. 10, No. 4 (D) May 1998.

^[458] Пункт о поддельных документах был основан на обнаруженных в доме родителей Абдумалика нескольких бланках «Комитета мусульман Азии» на нескольких языках, в том числе на арабском. Приговор Ферганского райсуда от 4 мая 1998 г., председательствующий А.Худоназаров.

^[460] Подробнее о Физическом насилии в момент прибытия в колонию см. ниже.

^[461] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 19 Февраля 2000 г.

^[462] Интервью Хьюман Райтс Вотч с Ириной Микулиной. Ташкент, 19 февраля 2000 г. Посещение джаслыкской колонии разрешено только по официальному «приглашению». По состоянию на январь 2003 г. И.Микулина так и не получила разрешения на встречу с клиентом от должностных лиц МВД, отвечающих в Узбекистане за систему исполнения наказаний. Во время поездки в Джаслык представителя Хьюман Райтс Вотч в июле 1999 г. начальник местного отдела милиции заявил, что даже для простого присутствия в населенном пункте необходимо разрешение президента. С поезда на станции Джаслык можно сойти только при наличии официального письма. (Интервью Хьюман Райтс Вотч с И.Микулиной. Ташкент, 30 октября 1999 г.) Родственникам заключенных джаслыкской колонии впервые разрешили свидания по приглашению в декабре 1999 г.

^[463] Интервью Хьюман Райтс Вотч с Ириной Микулиной. Ташкент, 25 марта 2003 г.

^[464] Заявление Мухаррамхон Назаровой в Хьюман Райтс Вотч и другие организации от 8 апреля 2003 г., получено по электронной почте.

^[466] Amnesty International Urgent Action (UA 34/99), Fear for Safety/alleged ill-treatment in detention/incommunicado detention, EUR 62/02/99, February 25, 1999; интервью Хьюман Райтс Вотч с правозащитником Мухтабар Ахмедовой. Ташкент, июнь 1999 г.

^[467] Amnesty International Urgent Action (UA 34/99), Fear for Safety/alleged ill-treatment in detention/incommunicado detention, EUR 62/02/99, February 25, 1999.

^[468] Интервью Хьюман Райтс Вотч с Ириной Микулиной. Ташкент, 23 мая 2000 г.

^[470] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 19 Февраля 2000 г.

^[471] Приговор Наманганского облсуда от 20 мая 1999 г., председательствующий Т.З.Ибрагимов.

^[472] Там же. Первая часть приговора посвящена истории «ваххабитского движения» в Узбекистане и его осуждению. Мечети имама Назарова названы гнездами «последователей исламского религиозно-политического движения ультрареакционного характера».

^[473] Там же. Судя по тексту приговора, листовка была издана иорданским отделением «Хизб-ут-Тахрир».

^[476] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 19 Февраля 2000 г.

^[479] Amnesty International Urgent Action (UA 55/99), Possible prisoners of conscience/ fear for safety/ incommunicado detention, March 24, 1999, EUR 62/07/99. 24 марта, говорилось в этом сообщении, Саламов все еще содержался в полной изоляции, не имея возможности встретиться ни с адвокатом, ни с родственниками.

^[480] Приговор Наманганского облсуда от 20 мая 1999 г., председательствующий К.Сафаров; приговор Наманганского облсуда от 20 мая 1999 г., председательствующий Б.Махмудов.

^[481] Приговор Наманганского облсуда от 20 мая 1999 г., председательствующий Б.Махмудов.

^[482] В действительности одинаковой была первая часть приговоров по трем делам: Саламова, Назарова и Насриддинова (см. выше).

^[483] Приговор Наманганского облсуда от 20 мая 1999 г., председательствующий К.СаФаров.

^[485] Приговор Наманганского облсуда от 20 мая 1999 г., председательствующий Б.Махмудов.

^[486] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 19 Февраля 2000 г.

^[487] Интервью Хьюман Райтс Вотч с Ириной Микулиной. Ташкент, 30 октября 1999 г.

^[488] Интервью Хьюман Райтс Вотч с Ириной Микулиной. Ташкент, 25 марта 2003 г.

^[489] “Crackdown in the Farghona Valley: Arbitrary Arrests and Religious Discrimination”, A Human Rights Watch Report, May 1998, Vol. 10, No. 4 (D).

^[491] Заявление в Хьюман Райтс Вотч (имя автора не разглашается), датировано 22 марта 2001 г.; письмо О.Максудовой Генеральному секретарю ООН К.Аннану от 26 марта 2001 г. (оригинал на английском). Р.Ахмедалиева вышла замуж за Р.Фахруддинова в 1993 г., когда тот был имамом в Ташкенте (приговор Ташкентского горсуда от 21 сентября 2001 г., председательствующий Ф.К.Шодмонов).

^[492] .Фахруддинов был имамом ташкентской мечети «Ходжа Нуриддин» с 1992 по 1996 гг. Он также работал в мечети «Тохтабой» с имамом Назаровым и в 1996 г. был отстранен вместе с последним. Из судебных документов следует, что после этого к Фахруддинову домой приходили сотрудники милиции и брали объяснения (приговор Ташкентского горсуда от 21 сентября 2001 г., председательствующий Ф.К.Шодмонов). Считается, что в 1998 г. Фахруддинов покинул Узбекистан.

^[493] О.Максудова является дочерью Р.Ахмедалиевой от первого брака.

^[494] Письмо О.Максудовой от 21 марта 2001 г. (оригинал на английском), адресовано: представительствам ООН и ОБСЕ и посольствам иностранных государств в Узбекистане, а также правозащитным организациям.

^[497] Заявление в Хьюман Райтс Вотч (имя автора не разглашается), датировано 22 марта 2001 г.

^[498] Письмо О.Максудовой от 21 марта 2001 г.

^[499] Заявления в Хьюман Райтс Вотч (имена авторов не разглашаются), датированы 22 и 24 марта 2001 г.

^[500] Письмо О.Максудовой Генеральному секретарю ООН К.Аннану от 26 марта 2001 г.

^[502] жестоким обращением с арестованными; на протяжении нескольких лет его имя неоднократно фигурировало в заявлениях жертв пыток. По данным правозащитника В.Иноятовой, Э.Цой, как и еще многие сотрудники управления по борьбе с коррупцией, рэкетом и терроризмом, был уволен из органов в ходе «чистки» управления в 2002 г. (Интервью Хьюман Райтс Вотч, по телефону, 4 марта 2003 г.)

^[503] Письмо О.Максудовой Генеральному секретарю ООН К.Аннану от 26 марта 2001 г.

^[506] Письмо О.Максудовой Генеральному секретарю ООН К.Аннану от 29 марта 2001 г. (оригинал на английском). Подробнее об этом эпизоде см. ниже.

^[507] Приговор Ташкентского горсуда от 21 сентября 2001 г., председательствующий Ф.К.Шодмонов.

^[508] Интервью Хьюман Райтс Вотч с В.Иноятовой (по телеФону) 18 Февраля 2003 г.

^[510] Жалоба Жалоба Я.Содыкова на имя прокурора Джизакской области от 14 августа 2000 г.; заявление в Хьюман Райтс Вотч от правозащитника В.Иноятовой от 9 августа 2000 г.; сообщение джизакского областного отделения Общества прав человека Узбекистана от 29 августа 2000 г.

^[511] Заявление в Хьюман Райтс Вотч от правозащитника В.Иноятовой от 9 августа 2000 г.; интервью Хьюман Райтс Вотч с родственником Содыкова (имя не разглашается). Джизак, 1 ноября 2000 г.

^[512] Жалоба Я.Содыкова на имя прокурора Джизакской области от 14 августа 2000 г.

^[513] Интервью Хьюман Райтс Вотч с родственником Содыкова (имя не разглашается). Джизак, 1 ноября 2000 г.

^[514] Жалоба Я.Содыкова на имя прокурора Джизакской области от 14 августа 2000 г.

^[515] Интервью Хьюман Райтс Вотч с женой И.Умаркулова (имя не разглашается). Джизак, 1 ноября 2000 г.

^[516] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Джизак, 8 Февраля 2001 г.

^[517] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Джизак, 1 ноября 2000 г.

^[521] Интервью Хьюман Райтс Вотч с женой И.Умаркулова. Джизак, 1 ноября 2000 г.; заявление жены Н.Джувашева в Хьюман Райтс Вотч от 1 ноября 2000 г.

^[522] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Джизак, 8 Февраля 2001 г.

^[525] Там же; интервью Хьюман Райтс Вотч с И.Умаркулова. Джизак, 1 ноября 2000 г.

^[526] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Джизак, 8 Февраля 2001 г.

^[527] Интервью Хьюман Райтс Вотч с И.Умаркулова. Джизак, 1 ноября 2000 г.

^[528] Интервью Хьюман Райтс Вотч с правозащитником Бахтиором Хамроевым (по телеФону) 16 января 2001 г.

^[529] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Джизак, 8 Февраля 2001 г.

^[530] В апреле 2001 г. Верховный суд оставил приговор без изменения.

^[531] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 26 Февраля 2001 г.

^[533] Музафар Авазов первоначально содержался в СНБ, однако некоторые допросы и избиения его младшего брата в его присутствии происходили, как утверждают, в МВД. Такая ситуация выглядит вполне реальной: допросы обычно проводятся именно в МВД, даже если человек содержится в следственном изоляторе СНБ или в СИЗО МВД («Таштюрьма»).

^[534] Annual Report on International Religious Freedom 2001, Bureau of Democracy, Human Rights, and Labor, U.S. Department of State, October 26, 2001.

^[535] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 26 Февраля 2001 г.

^[536] Приговор Ташкентского горсуда от 17 мая 2001 г., председательствующий Мирзарахимов.

^[537] А.Абдурахимов, К.Рахматуллаев, Р.Хамроев, А.Абдукадиров, Ш.Алимов, С.Исламов, Ш.Ахмедов, З.Шохобитдинов, С.Абдуллаев, Садриддин Ашпаров, Салохитдин Ашпаров, Ш.Холмухамедов.

^[538] А.Тураходжаев, Х.Убайдуллаев, А.Хасанов, Д.Косимов, Х.Усманов, Х.Шермухамедов, А.Комилов, А.Юсупов, О.Умаров, Дж.Хакимов. Еще один подсудимый, Л.Абдуллаев, получил три года и был освобожден в зале суда по амнистии.

^[539] Интервью Хьюман Райтс Вотч с правозащитником В.Иноятовой (по телеФону) 18 Февраля 2003 г.

^[540] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 9 августа 2000 г. Подробнее о смерти МузаФара Авазова см. ниже.

^[541] Считается, что имам Эргашев, обвиненный в антигосударственной деятельности в 1998 г. вместе с имамом Назаровым, покинул Узбекистан.

^[542] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 3 марта 2000 г. В приговоре Ташкентского горсуда от 20 июля 1999 г. называются две разные даты ареста: 19 или 20 февраля 1999 г.

^[543] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 3 марта 2000 г.; приговор Ташкентского горсуда от 20 июля 1999 г., председательствующий Г.У.Максумова.

^[544] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 3 марта 2000 г.

^[545] Приговор Ташкентского горсуда от 20 июля 1999 г., председательствующий Г.У.Максумова.

^[548] Фактической датой ареста является 18 февраля 1999 г., однако в судебных документах фигурирует 19 февраля. Возможно, это связано с тем, что арест был зарегистрирован уже утром следующего дня. [549] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имена не разглашаются

^[549] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имена не разглашаются). Ташкент, 15 мая 1999 г. и 3 марта 2000 г.

^[550] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 15 мая 1999 г.

^[551] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имена не разглашаются). Ташкент, 15 мая 1999 г. и 3 марта 2000 г.

^[553] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 3 марта 2000 г.

^[556] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 15 мая 1999 г.

^[560] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 3 марта 2000 г.

^[561] Приговор Ташкентского горсуда от 31 мая 1999 г., председательствующий В.Н.Шарипов.

^[562] Там же; решение Верховного суда от 9 августа 1999 г.

^[563] Подробнее о вдове Ф.Усманова см. выше - Мушарраф Усманова. Младший из братьев Мухаммед Усманов был арестован 24 апреля 1999 г. после обыска, в ходе которого был якобы обнаружен прошлогодний номер журнала «Аль-Ваи», по версии родственников – подброшенный милицией. Дело слушалось без адвоката, приговор – 11 лет лишения свободы. (Письмо матери Усмановых Масуды Косимовой в парламент Узбекистана от 11 августа 1999 г.)

^[564] Интервью Хьюман Райтс Вотч с правозащитником В.Иноятовой. Ташкент, 15 марта и 5 апреля 2000 г. Дело слушалось в Ташкентском областном суде в марте 2000 г., председательствующий Б.Джалилова.

^[565] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 26 марта 2003 г.

^[566] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 23 апреля 2000 г.

^[567] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 22 мая 2000 г.

^[568] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 23 апреля 2000 г.

^[569] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 26 апреля 2001 г.

^[571] Приговор Ташкентского горсуда от 25 сентября 2001 г., председательствующий М.Абдуджабаров (слушание проходило в помещении Чиланзарского райсуда).

^[575] Приговор Ташкентского горсуда от 25 сентября 2001 г., председательствующий М.Абдуджабаров. По делу также проходили: Х.Хикматов, К.Султанов, Т.Булегенов, Х.Джураев, А.Рахимов, А.Эринов, М.Ширмухамедов, Н.Рашидов, К.Дуйсенбаев.

^[576] “Uzbekistan: Round-up of Women Linked to Islamic Groups,” Human Rights Watch press release, May 1, 2002.

^[577] Интервью Хьюман Райтс Вотч с правозащитником В.Иноятовой. Ташкент, 15 марта 2000 г.

^[578] Процесс по делу Уйгуна и Ойбека Рузметовых проходил в Ташкенте в июле 1999 г., причем семью о начале суда не известили. Из-за отсутствия у подсудимых адвоката слушание по меньшей мере один раз откладывалось. (Интервью Хьюман Райтс Вотч с председательствующим. Ташкент, 6 июля 1999 г.) Вместе с братьями Рузметовыми проходило еще шесть человек (большинство из Хорезмской области), обвинявшихся в участии в преступной группе с целью свержения конституционного строя и «создания исламского государства на основе принципов религиозного экстремизма и исламского фундаментализма». (Приговор Ташкентского облсуда от 29 июля 1999 г.) Подсудимые также обвинялись в пропаганде идей «ультрареакционного религиозно-политического экстремистского исламского движения – ваххабизма» (там же). На суде гособвинитель утверждал, что подсудимые планировали теракт – взрыв плотины Чарвак близ Ташкента, однако формальное обвинение в терроризме (статья 155 УК РУ) или в приготовлении к теракту в деле не фигурировало.

По словам одного из присутствовавших на процессе, Уйгун Рузметов заявил суду, что подписал заранее подготовленное признание, потому что сотрудники милиции угрожали в противном случае арестовать его жену и родителей. (Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается) 22 июля 1999 г.) Тот же источник сообщил, что подсудимый Уткур Юсупов, также из Хорезмской области, заявил, что в случае отказа подписать подготовленное признание милиционеры угрожали у него на глазах изнасиловать его жену: «Мы сделаем так, что у тебя все равно выбора не останется». Несмотря на заявления подсудимых, суд приобщил к делу подписанные признания и приговорил братьев Рузметовых и еще троих к высшей мере наказания, в том числе - за убийство и хранение оружия. Обвинение было основано на материалах предварительного следствия, на котором подсудимые взяли на себя несколько нераскрытых преступлений в различных частях страны, включая убийство пограничника. Дополнительным пунктом была статья 216 УК (участие в незаконной религиозной организации). Остальные подсудимые получили по 20 лет лишения свободы.

Считается, что приговор был приведен в исполнение в августе или сентябре 1999 г. 21 октября 1999 г. Дармон Султанова сообщила Хьюман Райтс Вотч о получении официального извещения (в Узбекистане смертная казнь осуществляется через расстрел, тела родственникам не выдаются).

^[579] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 21 октября 1999 г.

^[580] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 9 июня 2000 г.

^[581] Интервью Хьюман Райтс Вотч с Дармон Султановой. Ташкент, 2 ноября 1999 г., материалы встречи Д.Султановой, посла США по особым поручениям по вопросам свободы религии Р.Сейпла и Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 23 мая 2000 г.

^[582] Мухаммед ибн Исмаил Абу-Абдалла эль-Джути эль-Бухари (810-870), известный узбекский богослов, собиратель изречений и деяний Пророка.

^[583] Письмо Дармон Султановой в Хьюман Райтс Вотч от 2 ноября 2000 г.

^[584] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 21 октября 1999 г.

^[585] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 2 ноября 1999 г., материалы встречи Д.Султановой, посла США по особым поручениям по вопросам свободы религии Р.Сейпла и Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 23 мая 2000 г.

^[586] Интервью Хьюман Райтс Вотч с Дармон Султановой. Ташкент, 2 ноября 1999 г.

^[587] Интервью Хьюман Райтс Вотч с журналистом (имя не разглашается). Ташкент, 22 июля 1999 г.

^[588] Интервью Хьюман Райтс Вотч с Дармон Султановой. Ташкент, 2 ноября 1999 г.; письмо Д.Султановой президенту И.Каримову от 19 ноября 1999 г.

^[589] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 2 ноября 1999 г.

^[590] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 9 июня 2000 г.

^[591] Материалы встречи Д.Султановой, посла США по особым поручениям по вопросам свободы религии Р.Сейпла и Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 23 мая 2000 г.

^[592] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 2 ноября 1999 г.

^[593] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 21 октября 1999 г.

^[595] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 21 октября и 2 ноября 1999 г.

^[596] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 21 октября 1999 г.

^[597] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 9 июня 2000 г.

^[598] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 2 ноября 1999 г.

^[599] Интервью Хьюман Райтс Вотч с Дармон Султановой. Ташкент, 31 августа 2002 г.

^[600] Интервью Хьюман Райтс Вотч с ШариФой Исаходжаевой. Ташкент, 1 июня 2000 г.

^[603] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 9 мая 2000 г.

^[604] Олег ПанФилов. Электронный бюллетень Центра экстремальной журналистики от 23 мая 2000 г.

^[606] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 9 мая 2000 г.

^[607] Приговор Хивинского районного суда от 11 июня 1999 г., председательствующий Р.Дусчанов.

^[608] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 9 мая 2000 г. В полуторастраничном приговоре действительно фигурирует сюжет о том, что на полке в доме Ходжаевых было найдено 500 г марихуаны и что подсудимый, не признав свою причастность, тем не менее, как глава семьи, согласился взять на себя ответственность. В приговоре также упоминаются найденные при обыске два машинописных текста религиозного содержания, религиозные книги, и «документы религиозного характера». (Приговор Хивинского районного суда от 11 июня 1999 г.) В части отказа судьи применить амнистию от 30 апреля 1999 г. в приговоре указывается на то, что Ходжаев, находясь в предварительном заключении, якобы нарушил несколько правил внутреннего распорядка, без уточнения деталей.

^[609] Справка о смерти № 0005094 от 1 Февраля 2000 г., в досье Хьюман Райтс Вотч.

^[610] Олег ПанФилов. Электронный бюллетень Центра экстремальной журналистики от 23 мая 2000 г.

^[611] Интервью Хьюман Райтс Вотч с правозащитником (имя не разглашается). Ташкент, март 2003 г.

^[612] Там же. В апреле 2000 г. Полвонназар Ходжаев был арестован российскими правоохранительными органами и экстрадирован в Узбекистан, где он был приговорен к смертной казни, в том числе – за религиозный экстремизм и терроризм. Его младший брат Музафар Ходжаев был арестован в Узбекистане 18 сентября 1999 г. Одной из женщин из числа родственников, попытавшейся навести справки о месте его содержания под стражей, в милиции заявили, что Музафара у них нет, что он отправился «в Таджикистан, в Чечню». Тот же сотрудник заявил, что Музафар убивал людей, а когда родственница вступилась за него, добавил: «Тебя тоже надо пристрелить». (Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 9 мая 2000 г.) Музафар Ходжаев был осужден на 11 лет лишения свободы и на март 2003 г. отбывал наказание в колонии в Зангиотинском районе Ташкентской области. (Интервью Хьюман Райтс Вотч с правозащитником (имя не разглашается). Ташкент, март 2003 г.) В мае 2000 г. ургенчской милицией был объявлен в розыск еще один из братьев Ходжаевых – Хамза. По информации осведомленного источника, Хамза Ходжаев разыскивался за религиозные убеждения и антигосударственную деятельность. (Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 9 мая 2000 г.) В марте 2003 г. Хьюман Райтс Вотч была получена информация о том, что в 2000 г. Хамза Ходжаев был приговорен к смерти и расстрелян. (Интервью Хьюман Райтс Вотч с правозащитником (имя не разглашается). Ташкент, март 2003 г.)

^[613] Сын Азимова проходил по одному из громких «религиозных» дел.

^[614] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Андижан, 19 мая 2000 г.

^[615] Там же; интервью Хьюман Райтс Вотч с правозащитником МузаФармирзо Исаховым (по телеФону) 12 августа 2000 г.

^[616] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 1 августа 2000 г.

^[619] Интервью Хьюман Райтс Вотч с матерью Шухрата Абдурахимова (собеседница просила не называть ее по имени). Ташкент, 5 апреля и 19 июля 2000 г.

^[620] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 19 июля 2000 г.

^[621] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, ноябрь 1999 г.; интервью Хьюман Райтс Вотч с матерью Шухрата Абдурахимова. Ташкент, 19 июля 2000 г.

^[622] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 4 ноября 1999 г.

^[623] Интервью Хьюман Райтс Вотч с матерью Шухрата Абдурахимова. Ташкент, 19 июля 2000 г.

^[624] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 27 Февраля 2001 г.

^[627] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, Февраль 2000 г.

^[628] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Асака, Андижанская область, май 2000 г.

^[630] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 27 Февраля 2001 г.

^[631] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, Февраль 2001 г.

^[633] Интервью Хьюман Райтс Вотч с матерью Шухрата Абдурахимова. Ташкент, 9 мая 2000 г.

^[634] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Асака, Андижанская область, май 2000 г.

^[635] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 3 ноября 2000 г.

^[638] Shiela Fitzpatrick, Everyday Stalinism: Ordinary Life in extraordinary Times: Soviet Russia in the 1930s (New York: Oxford University Press, Inc., 1999), pp. 29, 116, 135, 199-200.

^[639] О.Муидинова обвинялась в связях с объявленным в розыск родственником – Акмалом Эргашевым, а также в вербовке людей для отправки в лагеря подготовки террористов на территории Таджикистана. Основной уликой была видеокассета с кадрами одного из таких лагерей, якобы переданная ей А.Эргашевым. (Приговор Наманганского облсуда от 29 июня 2000 г., председательствующий судья Эронов).

По версии милиции, при обыске в доме Муидиновой была также найдена литература, признанная содержащей «идеи, противоречащие конституционному строю и относящиеся к политическим организациям и религиозным течениям», а также «призывы к свержению существующего государственного строя и созданию халифата».

В отношении родственников были выдвинуты те же самые обвинения; милиция также утверждала, что в машине брата Муидиновой была обнаружена обучающая видеокассета, а на квартире – десять экземпляров документа под названием «Приди, священный день, спешите, добрые люди!» и еще четыре листовки «Начало года». Из судебных документов следует, что никто из подсудимых виновным себя не признал, за исключением того, что они знали о местонахождении Эргашева и просматривали упомянутую видеокассету. В приговоре отмечается, что Муидинова признала, что встречалась с Эргашевым после объявления его в розыск и что она и другие родственники просматривали полученную от него видеокассету с кадрами террористических лагерей в Таджикистане. Приводятся также показания Муидиновой о том, что она сначала согласилась отправить одного из сыновей в Таджикистан, однако впоследствии передумала (ни один из ее сыновей в итоге в лагерь не поехал).

^[640] Заявление в Хьюман Райтс Вотч от наманганского представителя Общества прав человека Узбекистана Ахмата Абдуллаева (без даты).

^[646] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 1 августа 2000 г.

^[655] Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, 19 Февраля 2000 г.

^[659] По словам Насриддиновой, за Халидой регулярно следовал сотрудник СНБ, который угрожал ей арестом, если она не даст инФормацию на родственников.

^[660] Интервью Хьюман Райтс Вотч с Мунирой Насриддиновой. Ташкент, 19 Февраля 2000 г.

^[661] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, Февраль 2001 г.

^[664] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 20 апреля 2001 г.

^[666] Письмо госсекретарю США М.Олбрайт (имя автора не разглашается) от 9 мая 2000 г.

^[667] В октябре 1999 г., незадолго до парламентских и президентских выборов, к матери Ш.Абдурахимова приходил представитель махалли из Биктимировского района, который, как утверждают, показал ей некую бумагу: «Если Вы за Каримова – подпишите. Если против – не беспокойтесь». (Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, ноябрь 1999 г.) Представителям Хьюман Райтс Вотч эта женщина в связи с этим говорила: «Только ко мне приходили, к соседям – нет». По ее словам, тогда она сослалась на то, что еще не решила и не стала подписывать. (Интервью Хьюман Райтс Вотч. Ташкент, ноябрь 1999 г.) Непосредственно перед президентскими выборами милиция задержала жену Абдурахимова.

^[668] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, ноябрь 1999 г.

^[669] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 1 марта 2000 г.

^[671] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Андижан, 18 мая 2000 г.

^[672] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 27 Февраля 2001 г.

^[674] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 27 Февраля 2001 г.

^[675] Их дело будет слушаться Ташкентским городским судом на процессе 17 так называемых «ваххабитов» в августе 2000 г. (см. выше - Имамы, их сторонники и «ваххабиты»).

^[676] Интервью Хьюман Райтс Вотч (имя не разглашается). Ташкент, 4 августа 2000 г. Адвокат Дильшода Юнусова на суде подтвердил, что этих людей задержали, потом «отпустили, когда они попросили прощения, хотя они не совершали никаких преступных деяний». (Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 4 августа 2000 г., председательствующий В.Шарипов.)

^[677] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 4 августа 2000 г., председательствующий В.Шарипов.

^[681] По По сведениям, имам Рахматулло свидетельствовал на суде против обвинявшегося в «ваххабизме» Зияхонова, заявив, что в 1985 г. подсудимый ездил с Обидхоном Назаровым в Мекку. Там они якобы встречались с «ваххабитами» и, поскольку Назаров сам «ваххабит», а Зияхонов его ученик, последний якобы тоже является «ваххабитом». Зияхонов получил восемь лет лишения свободы. (Интервью Хьюман Райтс Вотч с правозащитником В.Иноятовой. Ташкент, июль 2000 г.)

^[682] Видеозапись выступления имама Кокчайской мечети Рахматулло-кори. Ташкент, 21 января 2000 г., цит. по английскому переводу с узбекского.

^[687] Хьюман Райтс Вотч. Неофициальная стенограмма заседания Ташкентского горсуда 4 августа 2000 г., председательствующий В.Шарипов.